Atonement — The Last of the Blacks // Искупление — Последние из Блэков

      Наверное, впервые в жизни Регулус по-настоящему ощутил, что означают слова «как гром среди ясного неба», потому что именно так прозвучали слова Рабастана в то субботнее утро, тринадцатого числа.       Регулус и Барти без колебаний зашли в Большой зал, но оставалось всего каких-то полчаса, чтобы вернуться в комнату, забрать карты и налить на них зелья. Чтобы успеть дойти до Хогсмида и встретиться с Беллатрисой.       Регулус чувствовал, что Барти весь дрожит — от головы до пят, но сам Блэк не знал, что сказать в приободрение своему другу. Его голова просто отключилась, и ему было необходимо включить ее обратно.       За слизеринским столом было как обычно все спокойно, разве что вся та группа студентов, как-то задействованных в исполнении этого грязного дела, были немного более ожилвенны и взволнованны.       Регулус с Барти сидели друг напротив друга, пока Рабастан что-то говорил. Говорил-говорил-говорил, то же самое, что и все две недели. Регулус еле-еле дотронулся коленом до колена Барти, и Крауч выдохнул, не отводя ноги. Они так и просидели весь завтрак, прикасаясь коленями друг к другу, просто чтобы понять, что они не одиноки в этом сумасшедшем мире.       Регулус глазами нашел Доркас, и Медоуз, глядя на всех слизеринцев, которые что-то обсуждали, в том числе и на Регулуса с Барти, снова насторожилась. Она помнила про завтрашний день, но последних новостей не знала.       Регулус нашел Пандору, которая о чем-то говорила с Сольвейг, и на лицах обоих было написано беспокойство. Знает ли Соммерсет тоже о том, что должно произойти? Регулус старался не думать о том, что Пандора смогла кому-то об этом рассказать. Он почему-то этого не хотел.       А потом он посмотрел на стол Гриффиндора, и взгляд Сириуса буквально ошпарил его. Кажется, старший брат смотрел на Регулуса с того самого момента, как тот зашел с Барти в большой зал, и Регулус еле удержался, чтобы на его щеках не загорелся румянец.       Сомнений в том, что и Поттер, и Люпин, и Петтигрю знают о том, что собирается произойти — не было.       Регулус отвел взгляд, снова прислушиваясь к Рабастану.       Все будет тихо. По крайней мере, первое время, пока пожиратели не освоятся. А потом начнется все то, что было в прошлом году.       Тошнота начинала проявляться все сильнее, о попытке поесть даже не говорилось. Времени было мало, и Регулус с Барти довольно быстро поднялись со своих мест, направляемые словами Рабастана: «Удачи вам обоим», и пошли к выходу.       Мимолётное прикосновение, которое можно было бы счесть случайным, к плечу Доркас, дало слизеринке понять, что ей нужно покинуть зал и направиться за Блэком и Краучем. Она мотнула головой Марлин Маккиннон, с которой ей не составило труда сделать зрительный контакт, и студентка с Гриффиндора кивнула, собираясь вставать со своего места. По цепочке она шепнула Лили, что отлучится. Сидевший рядом Поттер все услышал. Сириус, внимательно за всем следивший, понял, что ему тоже нужно срочно отлучиться.       Сердце Регулуса стучало уже под горлом, когда Доркас догнала их в коридоре и он ей все рассказал. Доркас на какой-то момент перестала дышать, хлопая черными глазами и судорожно оборачиваясь назад, словно кто-то может идти за ней.       Безусловно, там шла Марлин Маккиннон. Ее и без того бледное лицо, наверное, по природе такое же бледное, как у Регулуса или Сириуса, выражало замешательство. При виде двух слизеринцев она в недоумении и нерешительности застыла на своем месте, переводя взгляд с одного на другого.       — И что же тут происходит? — спросила она, но по интонации не было видно какой-то нерешительности. Совершенно наоборот.       — Ты помнишь, что я тебе говорила... — медленно начала Доркас, оборачиваясь к Марлин.       — Да, ты сказала, что не знаешь, стоит ли мне рассказывать об этом...       Марлин не успела договорить, потому что из-за угла появился Сириус.       Повисло неловкое молчание. Слишком много людей собралось в этом темном, еле освещаемом отдалении коридора, и Регулусу было ужасно некомфортно. Он не успел ничего сказать Доркас, совершенно не знал, как обходиться с Марлин, и присутствие Сириуса снова выбивало его из колеи.       — Регулус? — произнес Сириус, складывая руки на груди и поднимая брови.       Регулус постарался как можно спокойнее выдохнуть, и тихо, практически шёпотом произнес:       — Они нападут сегодня. Белла будет в Хогсмиде примерно через сорок минут, — сказал он, глядя Сириусу в глаза. Он старался игнорировать то, как соединились у переносицы брови Марлин, как распахнулись глаза Доркас.       Оба листка — и Барти, и Регулуса были под зельем. И рассказывать все было совершенно безопасно.       И когда Сириус, ничего не ответив, развернулся и пошел в направлении директорского кабинета, где его догнал Джеймс Поттер, и когда Доркас ушла с Марлин в женский туалет, чтобы все ей объяснить, а Регулус с Барти быстро спустились в свою комнату, никто даже подумать не мог, что уже произошло в Хогсмиде в девять утра, часом ранее.

***

      Беллатриса Лестрейндж выскочила из огромного шкафа посреди широкой заброшенной комнаты.       — Как все прошло? — спросил Рабастан Лестрейндж, намереваясь подать ей руку, чтобы помочь сойти, но Белла самостоятельно ловко прыгнула на свои туфли на каблуке, стоя на них так уверенно, все равно что босиком.       Следом из шкафа вылез Рудольфус Лестрейндж.       — Спасибо, Рабастан, твоя помощь весьма велика, — сказал Лестрейндж-старший, потрепывая младшего брата по голове. Рабастан попытался уклоняться, чтобы не испортить прическу, но Рудольфус даже не заметил робких попыток брата уворачиваться.       Беллатриса звонко рассмеялась, вскидывая руки вверх.       — Это же гениально! — пропела она, глядя на шкаф, — И ничто не помешает Темному Лорду!       Рудольфус не удержался от улыбки, глядя на свою жену с обаянием и лаской. Да, это был брак по расчету, но удивительно удачный. И удачный не только по деньгам.       — Чш, Белла, надо быть немного тише, ты помнишь, зачем мы здесь. — сказал Рудольфус, подходя к Беллатрисе и запуская свою руку под ее длинные кудрявые волосы, а другой охватывая тонкую талию, стянутую тугим корсетом поверх черного платья.       — Скоро остальные прибудут? — спросил Рабастан, прерывая наслаждение двоих. Рудольфус выдохнул, отпуская Беллатрису, а сама она хитро усмехнулась, оголяя свои слегка почерневшие, но еще не утратившие прошлую тень белоснежной улыбки, зубы.       — Мы уходим, а ты осторожно встречаешь каждого, кто приходит. Под заклинанием невидимости они рассеиваются по территории. — повторяет Рудольфус уже известный всем план.       — Надеюсь, никто еще не рассказал, что мы собрались сделать это сегодня? О, Темный Лорд был в великом гневе, когда он узнал об этом, — с упоением сказала Беллатриса, вертя в руках кривую палочку.       Рабастан заметно сжался. Он натужно сглотнул, пряча глаза. Рудольфус, словно до этого забыв об этом, лишился любвеобильной маски, с которой смотрел до этого момента на Беллатрису.       — Мы еще с тобой об этом поговорим, — сказал он жестко, бросая острый взгляд на Рабастана.       — Рудольфус, я не специально, ты же знаешь, это все... — начал Рабастан.       — Это не важно, Рабастан! — крикнул Рудольфус. Каждая его мышца была напряжена, его глаза мгновенно налились кровью. Рабастан отшатнулся, делая пару шагов назад от шкафа, — Кто бы мог догадаться, взять полукровку?! — продолжал Рудольфус, казалось, он был готов прижать младшего брата к стене и задушить прямо здесь.       — Снейп тоже полукровка! — крикнул Рабастан, но испуг все еще сидел в его глазах.       — Не надо, Рудольфус. — аккуратнее сказала Беллатриса, притягивая мужа за плечо к себе, — Это уже не важно, возможно, будет даже лучше, если глупый старик будет думать, что все должно произойти завтра.       — Дамблдор не такой дурак, он наверняка знает, что может произойти.       — Но неужели, ты думаешь, что он действительно что-то предпримет? — глядя на Рудольфуса с плохо скрываемым ожиданием проговорила Беллатриса, приподнимаясь на мысках и целуя его в губы. Лестрейндж легко поддавался таким маневрам со стороны Беллы, и пыл, так быстро нашедший на него, также быстро сошел.       Рабастан хотел пройти сквозь старую, протухшую деревянную стену, лишь бы не быть сейчас около Рудольфуса. Но ему не пришлось долго ждать, потому что Лестрейндж-старший сказал:       — Тебе пора, Белла, — он провел грубой рукой по ее бледной коже, — Время девять утра. Пора.       Беллатриса и Рудольфус под заклинанием невидимости быстро разошлись в разные стороны. Белла стремительно шла к пятому кварталу, ее руки чесались, желая отправить разрушающее заклинание в какое-либо окно, но она терпеливо шагала к назначенному месту. У нее была еще пара часов, но в пустую она их не тратила.       По темным переулкам начинали прятаться Пожиратели, которые с ровной и четкой периодичностью выходили из шкафа в заброшенном магазине. К одиннадцати часам около тридцати пожирателей и не менее сорока вардов уже были в деревне, и все они пока что были изумительно тихи. Первые студенты уже шли к лавкам, маленьким магазинам на центральной улице, и никто из них не мог бы подумать, что за углом притаился приспешник Темного Лорда.       Регулус пошел в обход. Время близилось к одиннадцати часам, и как он не уговаривал Барти все же остаться в комнате, не рисковать, Крауч не соглашался отпускать Регулуса одного, хотя он один мог легко отнести карты Беллатрисе.       Регулус знал, что Сириус пошел к Дамблдору. Регулус знал, что его могут поймать — жители, авроры, которые уже могли быть в деревне, кто угодно.       Но оказавшись в тихих переулках, мирная тишина показалась совершенно обычной. Ни Регулус, ни Барти не могли знать, что пожиратели уже на месте. Все, кроме Рабастана, думали, что в к одиннадцати они только только начнут заполнять Хогсмид, и никто из них не знал, что проходя мимо темных арок, на них смотрели голодные глаза членов армии Темного Лорда.       — Мне это не нравится... — прошептал Барти, но Регулус перебил его.       — Чш, лучше все же молчать, — сказал Регулус, сохраняя свою привычную бдительность. В его голове уже пролетали десятки сценариев, как все может обернуться, но пока они шли по главной аллее, все, казалось, было как обычно. Пока на смену оживленным улицам не пришли тихие переулки, населенные стариками и старушками, полузаброшенными квартирами и темными проходами. Около пяти минут остается до попадания в пятый квартал, но для обоих это расстояние, кажется, длится целый час.       — Зайдем сюда, — говорит Регулус, зажигая «люмос» на своей палочке, кстати, невербально.       Они попадают в темный закоулок, и проверив его, оказывается, что он совершенно пуст. Регулус все еще опасается того, что может произойти, но им правда везет, что в их окружении нет ни души, даже пожирателя.       Регулус достает карты, завёрнутые в пергамент, а из внутреннего кармана вытаскивает продолговатую колбу, наполненную снотворным зельем замедленного действия. В другом кармане у Регулуса камень безоара, на случай, если он все же успеет надышаться частью зелья и его тоже начнет косить. Но он намерен сделать все максимально быстро, — быстро капнуть по капле на каждое зелье, быстро найти свою кузину и отдать ей все. Что делать дальше он пока не успел решить. Регулус решил, что действовать далее будет по ситуации.       — Какого черта ты делаешь? — спросил Барти, садясь на корточки около Регулуса, сидевшего на какой-то доске.       — Кое-что очень интересное, — с ухмылкой говорит Регулус, развязывая верёвку на пергаменте. — Только... Я попрошу тебя отойти на некоторое время, пока я...       Барти в ожидании приподнимает брови.       — Нужно чтобы хоть кто-то оставался со свежей головой, — говорит Регулус, а глаза Барти все также бегают с пергаментов на колбу, с колбы на Регулуса.       — В смысле? — брови Барти съезжаются к переносице, он пытается сопоставить все вещи в своей голове, но ему это удается очень плохо.       — Я не хочу чтобы ты надышался этим, — просто говорит Регулус, поднимая закрытую колбу с раствором, и потом до Барти доходит.       Он хлопает глазами какое-то время, мотает головой, а потом, хриплым голос, все же начинает:       — Ты, блять... сумасшедший, — сказал Барти, а Регулус только лишь ухмыльнулся. — А о себе ты не думаешь?       — О себе я подумал, — поправляет его Регулус, — А теперь, чем быстрее ты отойдешь, тем быстрее все это закончится, — как можно мягче и доброжелательней говорит Регулус.       Барти поднимется, отходя в сторону и выглядывая на сырую улицу. Снег таял. Его руки сложены на груди, брови все еще на середине лба.       — Это ты скрывал от меня две недели. — старался как можно спокойнее произнести Барти.       — Ага, — беззаботно отвечает Регулус из-за угла. Своим четким глазомером он быстро отмеряет по капле на каждую из пятнадцати карт, зная, что держаться они будут на них минимум около сорока минут, а действовать будут еще в течение двадцати, и этого вполне хватит, чтобы карты попали в руки, чтобы ими успели отравиться, и чтобы все улики с них исчезли. Потом начнется полная неразбериха, Регулус это знал, и до карт, мягко говоря, всем будет наплевать.       — Почему? — спрашивает Барти с толикой отчаяния.       — Только не обижайся, пожалуйста, — вместо ответа говорит нму Регулус, морщась, и снова складывая карты в стопку. Он делает все достаточно быстро, практически не вдыхая кислорода, намешанного с этим зельем.       — Я не обижаюсь, но у тебя точно есть что-то, что позволит тебе остаться невредимым? — с беспокойством спрашивает Барти.       — Разумеется, я же не псих, чтобы травить самого себя, — говорит Регулус, усмехаясь. Колба уже пуста, лежит у него в кармане, карты в пергаменте, на котором лежит дополнительное заклинание блокировки, непозволяющее запаху распространяться за пределы упаковки.       — Я бы с этим поспорил, — говорит Барти нравоучительно, глядя на пергаментную упаковку в руках Регулуса.       — Ну давай, скажи это, — с вызовом и ухмылкой говорит Регулус, вставая около Барти.       Регулус все еще ниже. Он не перестает отмечать это в своей голове, и Регулус все еще смотрит Барти в глаза снизу вверх. Барти, видя искры в серых глазах Регулуса, непреклонно и против своей воли тает. Буквально. Его рот расплывается в сдержанной улыбке, взгляд становится мягче, он уже не может как-то негодовать на Регулуса.       — Чертов Блэк, — тихо произносит он, а ухмылка Регулуса становится лишь шире.       Между ними висит тишина. Перед глазами Барти все еще серые глаза Регулуса, его ухмылка, черные волны волос, спадающие на лоб. Он не может выбить этот образ из головы, ему хочется снова посмотреть на него — идущего по левую руку, но изо всех сил Крауч сдерживается.       — Самое время тебе познакомиться с моей любимейшей кузиной. — саркастически говорит Регулус, когда они окзываются в пятом квартале и Регулус слышит шуршание чужих каблуков.       Он аккуратно заглядывает за угол, видя тонкую спину Беллатрисы, кружащей в скуке во внутреннем дворе одного из старых домов.       — Привет, — говорит Регулус, разрезая тишину. Белла от неожиданности вздрагивает и резко оборачивается. Затем вздрагивает Барти — от резкости Беллатрисы, и Регулусу становится смешно. Он в очередной раз ухмыляется, а затем выходит из-за угла.       — Mon cousin préféré! — вскрикивает Беллатриса, подходя к Регулусу. Ее походка летящая — каблуки звонко ударяют о каменистую плитку, юбка громко шуршит между ее икрами, а улыбка с почерневшими зубами, кажется, действительно растянута от уха до уха. Вот уж прием.       Она подходит к Регулусу и кладет свои костлявые руки ему на плечи, крепко сжимая их, даже чересчур крепко. Регулусу больно. Он пытается вывернуться из таких «объятий», но возможность близко рассмотреть кузину все же задерживает его.       Ее глаза на выкате устрашали, от одного взгляда на чёрные зубы по спине бежал холод. Регулус давно ее не видел. И перемены были все еще ужасными.       Регулус, на удивление Барти, оторопевшего от вида «любимой кузины» Регулуса, стоит на ногах уверенно и совершенно свободно. Да, как бы Беллатриса не менялась, в памяти Регулуса она все еще была той самой Беллой, — веселой студенткой, подростком, которая любила плескаться в волнах южного моря прямо в одежде, строила в спину Ориону Блэку рожицы, прыгала в кровать Андромеде или Нарциссе, когда их надо было разбудить.       Регулус не хотел принимать новую Беллатрису. Все было словно дурной сон.       Регулус протянул ей карты, и лишь когда она заметила их, она отпустила хватку, отпрыгивая от брата и все еще широко улыбаясь. Регулус немного расправил плечи, чувствуя, как болят места, где ее длинные ногти впились ему в кожу, и молча продолжал наблюдать за тем, как она развязывает грубую веревку, глядя на аккуратно сложенные карты.       — Merci, — хохоча говорит Беллатриса. А потом она замечает Барти, — Et... qui es-tu?       — Moi... — начинает Барти, но он все еще оторопело стоит на одном месте, немного подальше Регулуса.       — C'est Barty. — быстро говорит Регулус,       — Barty, Barty... c'est de Barthemius? — высоким голосом, смеясь, спрашивает Беллатриса, подлетая к Барти.       — Oui, — говорит Барти, делая неловкий шаг назад. Он не хочет, чтобы Беллатриса к нему приближалась.       — Comme Barthemius Crouch? — спрашивает Белла, смеясь.       — Oui, c'est mon père. — на выдохе говорит Барти, а Регулус молча наблюдает за реакцией Беллы.       Ее брови взлетели, она на момент отшатнулась, а Регулус понял, что Барти действительно стоило оставаться подальше, и не подходить к кузине. Неприятное осознание пришло поздно, слишком поздно, думал Регулус, но терять было нечего.       — Le responsable du ministère est ton père? ? — спрашивает она, хотя Регулус более чем уверен, что Беллатриса все поняла.       На Барти не было лица, когда Беллатриса кружила вокруг него и Регулус решил, что этого достаточно. Он сделал несколько шагов в их сторону, спокойно говоря:       — Je crois que tu dois y aller, Bella, — сказал Регулус, пытаясь невзначай встать между кузиной и другом, а Барти был бы только раз встать за спину Регулуса, что выглядело комично, потому что из-за макушки Блэка выглядывала пара карих глаз Барти.       — Oui, je vais y aller, — говорит Белла, накручивая пушистую прядь кудрей на палец. Она снова смотрит на сверток, кажется, хочет что-то спросить у Регулуса, но Регулус ей не дает.       — Dites-moi, c'est un secret que vous allez faire ici? — спросил Регулус, а Белла хищно ухмыльнулась. Холодок пробежал по спине Регулуса в очередной раз, когда она схватила его запястье, крепко сжимая, и после этого на коже обязательно останутся красные следы, Регулус уверен.       Беллатриса улыбается, безумно глядя на Регулуса, и чем дольше она думает об этом, тем более свирепой она кажется. Но Регулус твердо стоит на ногах, не собираясь отходить.       — Un peu d'aide à notre maître. Nous n'avons besoin que d'un seul homme, — сказала Белла. Регулусу хотелось узнать — кто, но он держал себя в каких-то рамках, не давая задавать абсолютно все вопросы.       Этот человек в Хогвартсе. Иначе, зачем им карты? На них написаны все пути, ведущие в учебные корпуса, туда, где проводятся занятия Трансфигурации, Чар, Защиты от Темных Искусств...       Андреа Розенберг.       Осознание пришло мгновенно, как Регулус начал думать в этом направлении. Рабастан спрашивал его о их взаимоотношениях. Карты с путями в Хогвартс.       Зачем? Зачем им преподаватель защиты от темных искусств?       — Pourquoi avez-vous besoin de lui? — спрашивает Регулус, надеясь, что в этом затуманенном безумием и одержимостью рассудке Белла сможет дать ему стоящий ответ.       Беллатриса впивается своими большими глазами в серые глаза Регулуса, а в следующий момент начинает громко и безумно смеяться. Но вместо страха, от которого Барти уже весь сжался за его спиной, Регулус чувствует... жалость. Ему жалко Беллатрису. Перед глазами совершенно другой образ, отличный от того, который так плотно сидел в его голове с самого детства. Когда все пошло не так?       — Rien de spécial, mais plus tôt nous éliminons tous les sorciers dangereux, mieux c'est! — сказала Беллатриса, взмахивая палочкой.       Регулус опустил взгляд в камни под ногами. Еще можно успеть добежать до Розенберг. Еще можно успеть дойти до Хогвартса и кого-то предупредить.       Но Регулус не знал, что пожиратели уже здесь.       Взрыв.       Крик.       Звуки падающих камней и стен.       Регулус с Барти резко обернулись в сторону звука, все внутренности сдавило от шума, который внезапно обрушился на деревню. Слишком поздно.       — Vous feriez mieux de vous asseoir quelque part ici, Eh bien, ce serait bien d'aider, , — говорит Белла, натягивая на копну полос черный капюшон и скрывая под ним свое лицо. Сегодня она без маски.       Беллатриса быстро скрывается за углом, откуда ранее пришли Регулус и Барти, оставляя их один на один друг с другом.       — Проклятье... — успевает прошептать Барти, как внезапно рядом с ними раздается взрыв, и Регулус быстро хватает его за рукав, тянет в сторону, и они начинают бежать.       Бежать вглубь от пятого квартала, по узким тропинкам, проходящими между стоящими вблизи домами. Один неудачный взрыв поблизости — и их завалит камнями, но они продолжают бежать.       Запыхавшись, оба останавливаются, оборачиваясь назад. Слышны звуки трансгрессии, слышны звуки столкновения заклинаний, что свидетельствовало о том, что авроры, скорее всего, уже прибыли.       Нет. Не снова, думает Регулус, когда понимает, что ему становится тяжело дышать, и не из-за бега.       Каждый звук, каждый взгляд возвращает его на год назад. Сердце начинает биться быстрее, под самым горлом, мешая думать. Они не могут просидеть здесь все время, им нужно двигаться, двигаться постоянно.       Как много студентов успели прийти в Хогсмид? Регулус не хочет об этом думать.       — ... Регулус?       Регулус словно выходит из сна, в котором находился будто несколько часов, слыша, как его зовет Барти, вероятно, не первый раз называя его имя за эту минуту.       — Нельзя стоять на одном месте, — говорит Регулус, осматриваясь. Шестерёнки в его голове усиленно работают, — Надо попытаться вернуться в Хогвартс.       — Она говорила, что им нужен какой-то человек... — начал Барти, но не успел задать вопроса, как Регулус на него уже ответил:       — Розенберг.       Барти медленно следует за Регулусом, хотя оба на подсознании понимают, что путь в Хогвартс, скорее всего, перекрыт. Спускаться в подземелья, где таятся тайные проходы, совершенно безумная идея, потому что там сейчас находятся пожиратели.       Никто из двух — ни Барти, ни Регулус, — далеко не уходят, потому что внезапно оба оказываются в эпицентре событий. Люди в черных масках и черных костюмах отсылают десятки заклинаний, одно за другим, а им противостоят волшебники с темно-пурпурными мантиями и вышивкой с буквой «А» на плече.       Взрыв.       Пыль. Регулус рефлекторно закрывает глаза, переставая дышать, чтобы не наглотаться грязи, взлетевшей ввысь. Он пытается сквозь приоткрытые глаза увидеть Барти, но не может. Внезапная паника нарастает в его груди, а затем кто-то резко хватает его за руку свободную от палочки, тянет назад и больно бросает на спину, на каменистую твердую землю.       Регулус слышит, как в него летит какое-то заклинание, и даже не осозновая своих движений — слишком быстрых, сильных, импульсивных, он, не имея возможности говорить из-за пыли, которая все же попала ему в горло, невербально посылает в нападающего такой «экспеллиармус» такой силы, что отдача слышна в самом позвоночнике.       Регулус слышит, как падает чья-то палочка, на момент ему кажется, что это у него, но он вовремя начинает ощущать свою, сжатую в левой руке мертвой хваткой.       Он начинает кашлять, сильно, до боли в груди и слез в глазах.       Регулус приходит в себя быстрее, чем кто-либо мог ожидать, и быстро вскакивает на трясущиеся ноги, все еще содрагаемый приступами кашля. Его палочка наготове, он держит ее прямо перед собой, глядя на силуэт в темноте, где человек наклонился к земле за палочкой.       Регулус пытается рассмотреть его лицо, но все тщетно, пока мужчина сам не посылает очередное заклинание, куда более сильное, и Регулус, все еще с ощущением паники и с огромной долей адреналина в крови в очередной раз вышвыривает палочку из рук пожирателя, вышедшего из тени.       — Какой резвый малый, — скрипучий голостраздался прямо за спиной Регулуса, но Блэк держит себя от того, чтобы не начать вертеться между двумя мужчинами. Его палочка все еще направлена на безоружного пожирателя, чье лицо кажется таким знакомым. — Кто же это...       Начал второй мужчина, находившийся за спиной, и Регулус делает резкий поворот на сто восемьдесят градусов, снова выбиывая палочку, только уже другую, тем же невербальным заклинанием. Палочка второго мужчины улетает еще дальше. Регулус борется с желанием призвать их к себе с помощью «акцио».       Второй мужчина замер, не договорив.       — Надо же. Это ведь... младший Блэк, так ведь? Как вас там... Чудные имена, младший... — начал второй мужчина, приподнимая руки ладонями вперед.       — Сириус? — предполагает первый.       — Регулус, — исправляет Регулус, узнавая этих двоих.       Блэк не понимал, как не узнал братьев Кампбэллов сразу. Соломенные волосы, большие некрасивые лица.       — Да, точно, Регулус, — начинает один из братьев, первый, тот, кто схватил Регулуса. — Меня зовут Лигиус. Это — Мориус.       Регулусу совершенно наплевать, как их зовут. Он слишком напуган, слишком встревожен, и от напряжения у него сводит желудок.       — Смотри, Регулус, ты опускаешь палочку, и все будет хорошо, — начинает Мориус, а Лигиус начинает двигаться в сторону своей палочки.       Регулус не ждет. Он быстро оборачивается, и снова невербальное заклинание — «акцио», — и палочка Лигиуса — толстая, некрасивая и неподатливая, оказывается в руке Регулуса.       Лигиус, оторопевший, замирает на месте. Регулус все еще молчит, держа зрительный контакт с одним из братьев. Чужая палочка неприятна руке, Регулусу хочется ее выкинуть, но он держит ее, хотя понимает, что его узнали, и переживать ему не о чем.       Мориус усмехается, тоже начиная медленно подходить к палочке, но попытка второго брата забрать оружие тоже бессмысленна — палочка прилетает к Регулусу также быстро, как и первая, и теперь оба пожирателя безоружны.       Все вышло так легко, что Регулусу хочется рассмеяться. Выпустить смешок, думая, как легко ему удалось обезоружить двух пожирателей, хотя он помнил, что Кампбэллы имеют плохую славу, заработанную тормознутостью и туповатостью. Но Регулусу все равно приятно, что он стоял с тремя палочками.       — Так, Рег... — начинает Мориус более серьёзно, явно не намереваясь шутить, но стараясь расположить Регулуса к себе.       — Это Регулус, а не Рег, — говорит Регулус, сдвигая брови к переносице. Мориус явно задет, что им управляет пятнадцатилетний подросток.       — Ладно, хорошо, Регулус, давай так, ты отдашь нам палочки и мы тебя отпустим. Нам жаль, что мы тебя напугали, но мы не знали, что это ты... — объясняет Лигиус.       Регулус молчит. Ему совершенно не к делу находиться сейчас здесь, он бы с удовольствием ушел куда-нибудь подальше отсюда, тем более, что он обеспокоен тем, где Барти.       — Мы же не в обиде? — спрашивает Мориус, и тут Регулус понимает, что все карты в его руках. Он ухмыляется.       — Даже не знаю, — говорит он саркастически. Спина все еще болит от болезненного падения на землю, а горло саднит, из-за чего его голос хриплый.       — Так, хватит, отдавай сюда наши палочки и проваливай, — говорит Лигиус, делая шаг в сторону Регулус, но тот посылает слабое защитное заклинание, которого достаточно, чтобы Кампбэлл оставался на своем месте.       — Зачем ты это сделал, Лигиус, нам надо было в Хогвартс! — разъяренно говорит Мориус, — Это же блэковский наследник, если он кому-то расскажет, нам не сдобровать!       — Да ладно, я же ничего ему не сделал, — отмахивается Лигиус, и тут Регулус вставляет:       — Вообще-то, падать было больно.       Совершенно нет необходимости говорить об этом, тем более что болевой порог Регулуса позволяет назвать эту боль просто неприятной, но никак не сильной. Однако одно предложение заставляет Кампбэллов поджать хвосты.       Еще бы. Младший наследник Блэков — одной из самых влиятельных чистокровных семей не только в Британии, но и в мире. Богатенький отпрыск, который в любой момент может пожаловаться отцу или матери. Именно таким вырисовывает себя Регулус около Кампбэллов. Ему самому тошно от себя такого, но видеть, как на лицах мужчин проскакивают тени страха, доставляет ему полное удовольствие.       — Может, пойдем на какой-нибудь компромисс? — спрашивает Мориус, делая неловкий шаг в сторону Регулуса.       Самому Блэку не хочется связываться с братьями. Ему было достаточно записей в дневнике Таллемана, ему было достаточно встреч на приемах.       Регулусу нечего просить. Он видит в руках у Мориуса карту, и понимает, что ждать осталось недолго.       — Нет, — говорит Регулус.       Кампбэллы кажутся разочарованными. Мориус вздыхает, взмахивая картой.       — Тогда палочки отдавай, — говорит Мориус, делает шаг, но споктывается о собственную же ногу, оступается и почти что падает.       — Мориус? — спрашивает Лигиус, обходя Регулуса.       Мориус хлопает глазами, оборачивается в поисках источника звука. Его голова уже затуманена, это видно по его глазам. Лигиус уже подходит к нему, а в следующий момент Кампбэлл просто падает, словно мешок с картошкой, и умиротворение расплывается по его лицу.       — Какого черта ты сделал? — вскрикивает Лигиус, вскакивая и намереваясь силой отобрать у Регулуса палочки, но не доходит буквально двух метров и тоже падает, а через минуту начинает мирно посапывать.       Эти двое уже не дойдут до Хогвартса.       Регулус долго думает, что ему делать с палочками. Но в результате он просто оставляет их около каждого хозяина. Оба безмятежно растянуть на холодной земле, и будут спать еще около двух часов.       Регулус снова слышит сражения вдалеке, но там, где стояло облако пыли, уже никого нет. Регулус выходит из переулка, оглядываясь, но нигде не видит Барти. Отчаяние смешивается в груди вместе с ощущением маленькой победы.       Небо начали заволакивать черные непроглядные тучи. Регулус посмотрел вверх, и вместо голубого неба начинали сверкать небольшие молнии. Тревога с новой силой вонзилась в грудь. В воздухе повис запах дождя, стало душно, первые капли начали падать с неба.       Первый мартовский дождь. Первый весенний дождь.       Регулус ходит из укрытия в укрытие, он ищет Барти, пытается понять, куда мог деться Крауч. Ему приходится скрываться от лишних глаз — и от авроров, и от вардов с пожирателями, которые ведут нещадную резню с местными жителями.       Регулус не замечает, как оказывается наблюдателем за сражениями пожирателей и авроров. Он замечает несколько знакомых лиц — Флимонта Поттера, Юфимию Поттер, Пруэтты... Регулус видит, что аврорат справляется определенно лучше. Все те, кто был намерен добраться в Хогвартс — задерживаются крайне легко, их движения расплывчаты, замедлены, и Регулус понимает, что ему удалось.       Снова взрыв, снова пыль, Регулус снова спотыкается, с кем-то сталкивается, закрывает глаза и опять падает, задевая виском какую-то доску. Кто-то около него стремительно встает на ноги. Палочка на готове, но Регулус не спешит отсылать заклинание, впрочем, также, как и тот, кто с ним столкнулся.       — Регулус? — знакомый голос, чертовски знакомый.       Пыль опускается, Регулус видит чью-то руку, протянутую ему навстречу, чтобы помочь подняться, но Регулус не берет ее. Он медленно поднимается сам, пытаясь заглушить гул в голове, и видит, что перед ним Римус Люпин.       — Ты как? — спрашивает Римус, делая пару шагов назад, и теперь они оба в более или менее неплохом укрытии.       — Ты не видел Барти? — спрашивает сразу Регулус, глядя на Римуса.       Люпин усмехнулся. На его лице какая-то сажа, запёкшаяся кровь на лбу, три шрама, проходящие прямо по щеке и носу, немного не доставая левого глаза. Регулусу, конечно, интересно, но он не спрашивает.       Карие глаза Римуса ловят взгляд Регулуса, но Блэк почему-то не в силах выдержать взгляд гриффиндорца.       — Нет, не видел. — говорит Римус, и натужно сглатывает. Они стоят под каким-то навесом, и Регулус, чувствуя, что совершенно истощен — эмоционально и физически, садится на землю. — А ты... Сириуса? Или Джеймса? Питер? — спрашивает Люпин тихо у Регулуса, по Блэк лишь отрицательно мотает головой.       Несколько минут они сидят в полной тишине, лишь звонкие капли дождя и периодические вспышки заклинаний рушат ее. Римус тяжело дышит, он закрыл глаза, прислоняя руку к лицу.       — Сириус вам рассказал? — спрашивает аккуратно Регулус. Римус поднимает свои глаза, смотря прямо на Регулуса, и взгляд его мягкий, добрый, пускает волну тепла по коже Регулуса.       — Да, — спокойно отвечает Римус, — Джеймс ходил к Дамблдору. Он не сказал, что узнал об этом от тебя. Хотя Дамблдор, возможно, догадался. Но ты можешь быть спокоен, никто не узнает.       Регулус перестает дышать. Его брови сместились к переносице. Он внимательно всматривается в Римуса, прежде чем охрипшим голосом спросить:       — И когда он рассказал ему об этом? — спросил он.       — Дней пять назад, — сказал Римус, — Сириус с ним практически подрался, знаешь, — Люпин усмехнулся, а брови Регулуса поднялись вверх, — Да, Сириус хотел дождаться ответа Альфарда. Но Джеймс все равно пошел.       Какого черта тогда Дамблдор не защитил Хогсмид уже тогда? Не расставил авроров, не предпринял какие-то меры? Не закрыл Хогсмид? Что угодно! Жертва Эмибет была напрасной?       Регулус мгновенно побледнел. Его рука была у рта, и он прижимал кулак к губам, открыто глядя на Люпина, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Дамблдор знал. И времени было достаточно.       Регулус отрицательно мотает головой.       — Регулус... — мягко начинает Римус, а Регулус закрывает глаза. Зажмуривается, чтобы не видеть мира вокруг себя.       — Нет, нет, нет, — бормочет Регулус, поднимаясь на ноги и чувствуя, как давление ударяет в голову. В глазах бы потемнело, если бы он не остановился и не потратил какое-то врпия, чтобы поймать связь с реальностью. — Он знал, черт возьми, знал!       Римус молчал.       — Дамблдор, наверное, знал, что делает... — сказал Люпин, — Хотя я полностью тебя понимаю, Регулус.       Регулус усмехнулся. Дождь продолжался, он полил с еще большей силой.       — Знал? — спрашивает Регулус легко. Он еле сдерживается, чтобы не сорваться на Римусе, которого едва знает, который так добр к нему сейчас. — Черт, прости, Римус, я...       Регулус снова закрыл глаза, понимая что ему нужно быть немного сдержанней. Римус немного опешил от извинения, потому что искренне не понимал, почему Регулус извиняется. Лишь потом до него дошло, что это отголоски его воспитания. Когда-то Сириус был таким же.       — Нет, Регулус, тебе не надо извиняться, — сказал Римус. — Это ужасн...       Взрыв.       Послышался свист, словно огромная стрела отпрыгнула от тугой тетивы и разрезала воздух. Словно фейерверк, в небе хлопнул зеленый огонь.       Регулус и Римус мгновенно вышли из укрытия, устремляя взгляд в заволоченное тучами небо,щурясь от ключи каплей ливня. Каждый сейчас смотрел на небо, где зеленый череп с тянущейся изо рта змеёй поселился между облаков, освещая все вокруг ярко-зеленым цветом.       Регулус знал этот знак. Он видел его где-то до этого, но не мог вспомнить, где.       Знак пожирателей смерти.       Символ смерти.       Новый всплеск взрывов, и вот Регулус снова бежит, только теперь с Римусом. Они бегут и бегут, заглядывая во всевозможные закоулки в поисках своих друзей.       На местность опустился искусственный туман, и радиус обзора сократился до едва ли двух метров.       Регулус и Римус больше не бежали. Они шли, держа в руках палочки, слыша звуки хаоса.       Регулус снова споткнулся, от неожиданности сердце пропустило удар, но Люпин подхватил его. Регулус хотел сказать «спасибо», но посмотрел под ноги, чтобы увидеть, обо что он споткнулся, и слова оборвались в горле, когда Регулус понял, что споткнулся о голову лежащего человека.       Регулус резко выдохнул, чувствуя как легких становится недостаточно для дыхания, как тошнота подкатывает к горлу, как звон в ушах заполняет внутри все.       Регулус не был готов к такому. На дрожащих ногах, чувствуя мягкое прикосновение руки Римуса на спине, Регулус уходит, оставляя тело позади, но перед глазами видит все ещё широко распахнутые карие глаза и струйку крови изо рта, бледное лицо и неестественно вывернутые руки.       Римус старается это игнорировать. Его тоже начинает тошнить, и ему еще сложнее представить, каково это, спотыкаться о чью-то голову. Он не убирает руку со спины Регулуса — обоим так легче. Регулус пытается унять дрожь в ногах и руках. Римус «держится» за Регулуса и ему тоже спокойнее, потому что он чувствует, что он не один.       Оба промокли до нитки и безумно замерзли.       Внезапно их кто-то окрикивает, оба оборачиваются.       Джеймс Поттер махал обоим из-за арки, и Римус уверенно потянул Регулуса за собой, даже не думая о том, чтобы оставить Блэка одного, хотя Регулус и колебался.       — Джеймс... — выдыхает Римус, а Джеймс буквально прыгает на Люпина, заключая его в крепкие объятия. Джеймсу все равно, что Римус до нитки промок, что под его пальцами неприятно липнет шерсть от промокшего свитера.       Регулус чувствует себя лишним, и он неловко оборачивается. Ему нельзя останавливаться, думает он.       — Регулус, — внезапно говорит Джеймс, и Регулус оборачивается, глядя на гриффиндорца. Римус уже отошел, опуская взгляд на свои ботинки.       Они молча смотрят друг на друга какое-то время, Регулус совершенно не понимает, что ему делать.       — Спасибо, — говорит внезапно Джеймс и это совершенно не то, что Регулус ожидает услышать.       — Что? — спрашивает он.       — Мы бы не узнали об этом. — говорит Джеймс спокойно.       Регулус ничего не говорит, потому что не видит смысла. Он отводит взгляд, пытаясь выровнять дыхание, которое никак не вставало на место.       — Где Сириус? — спрашивает Римус, и Регулус тоже смотрит на Джеймса.       Тот пожимает плечами.       Нет, не идет и речи о том, чтобы оставаться здесь.       — Как долго это еще будет продолжаться? — спросил Джеймс, уходя вглубь арки, и Римус идёт за ним, жестом зовя Регулуса за ними.       Блэк идет, но очень неохотно.       — Пожиратели некоторые странно себя ведут, авроры уже успели задержать несколько. Они какие-то... словно обкурились, — ухмыляется Римус, а Регулус лишь сглатывает. — Наверное, еще чуть чуть...       — Там столько вардов, — говорит Джеймс, — Я отбился от нескольких, но, Мерлиновы подштанники, это просто ад!       — Нужно найти Сириуса и Питера, — говорит Римус, снова попадая в зрительный контакт с Регулусом.       — Я надеюсь что из девочек никто не пошел сюда, — сказал Джеймс.       Регулус молчал. Они снова погрузились в тишину, слыша, как грохочет гром и сверкают молнии. Все смешалось — гроза, заклинания, дождь, грязь, люди, и очередной взрыв.       Крики. Кто-то бежал в их сторону, тяжелые ботинки ударялись о землю, расплескивали лужи. Трое обернулись в сторону звука, и это бежал какой-то вард — черная мантия и черный костюм, черная маска, и два глаза, выглядывающих через округлые щели.       Сильное заклинание ошарашило всех, но втроем им удалось отбиться.       Бежать. Снова бежать.       Через мокрую пыль, сталкиваясь в какими то людьми, Джеймс, Римус и Регулус бежали, пробираясь в самые укромные места, потому что отбиваться, кажется, было совершенно невозможно.       Неожиданно они оказались около пещеры, которая на карте, как помнил Регулус, обозначалась как очередной проход в подвалы Хогвартса. Каменная дверь была сломлена, тихо, на цыпочках, Регулус выглянул из-за угла и увидел обездвиженное тело, облаченное в черную мантию. Около него — Сириус, весь промокший, в грязи.       Около пожирателя лежит карта, Сириус тянется к ней, но внезапно Регулус вкривиквает:       — Сириус, не трогай! Отойди от карты!       Сириус вздрагивает, резко оборачивается, но карту все же не берет.       — Регулус? — выдыхает он, облегченно глядя на брата. Регулус уже около него направляет палочку на карту и вспыхивает сильная искра — достаточно сильная, чтобы карта смогла сгореть под дождем. — Какого черта?       Регулус, тяжело дыша, смотрит на Сириуса, затем на тело. Оно миниатюрное, очень знакомое, а из-под капюшона видна копна густых кудрявых волос. Носком ботинка Регулус аккуратно опрокидывает тело на спину, опускается на колени, поднимает маску и видит мирно спящую Беллатрису Лестрейндж.       Он слышит, как резко выдохнул Сириус, как оторопело на Беллу уставились Римус и Джеймс, и спокоен во всей компании только Регулус.       — Лучше унести отсюда ноги, — говорит Регулус, поднимаясь. Ему одновременно жалко кузину, но и одновременно он рад, что она обезврежена.       — Ладно... Хорошо, что с ней? — спрашивает Сириус, заправляя мокрые длинные волосы за ухо, — И с картой?       Он кивнул на черные обугленные куски, стремительно таявшие в луже, в которой лежала Беллатриса.       — Это просто небольшой аморальный поступок, — говорит Регулус, отходя.       — Что? — недоуменно спрашивает Сириус, глядя на Регулуса.       — Потом объясню, — поясняет Регулус, вытирая тыльной стороной ладони кровь, которая неприятно стекала с подбородка.       — Альфард здесь. — говорит Сириус, словно вспоминая. Его голос хриплый, уставший, он оборачивается к Римусу и мягко ему улыбается. Ни Джеймс, ни Римус не осмелились подойти к братьям, пока те говорили, не решаясь помешать им. — Питер пошел с Лили и Марлин в визжащую хижину. Юфимия и Флимонт знают, что они там, возможно, нам лучше будет тоже пойти туда. Вряд ли Пожиратели будут заинтересованы в этом тухлом месте.       — Сначала нужно найти остальных, — в унисон сказал Регулус и Римус.       — Барти, — добавляет Регулус.       — Мэри и Пандора, — вслед за Блэком говорит Люпин.       — Какого черта они тоже здесь? — вскрикивает Поттер, но Регулус уже не слушает. Они начинают о чем-то говорить, но в его голове только одно — Альфард здесь.       — Ты сейчас их вряд ли найдешь. — говорит Сириус, оглядываясь вокруг себя, сквозь дождь и странный туман, происхождение которого явно не могло быть природным, найти новое место для передышки.       — Сириус, ты... — начал Джеймс, но Люпин его остановил.       — Не кипятись, Поттер, взрывы уже тише, может, они в визжащей хижине.       — Тогда нам надо туда! — крикнул Поттер на Люпина, — Извини, — смущенно сказал он.       — Ничего. Нам стоит еще подождать, чтобы дойти до прохода от кабака. — сказал Римус.       — Можно пойти через заросли..       Регулус их не слушал. С появлением Сириуса Регулусу стало... спокойнее. Куда спокойнее, чем до этого. Сердце перестало колотиться с бешеной скоростью, дышать стало куда спокойнее и легче.       — Сюда, — сказал Сириус, заворачивая в сырую подворотню, и вчетвером они скрылись от нещадного дождя.       Было достаточно холодно, все четверо промокли до нитки, но быстро высушилась с помощью магии. Сириус достал пачку сигарет, которую тоже пришлось высушить, и любезно предложил одну Регулусу, и он, безусловно, взял ее.       — Вам лишь бы покурить, — сказал Джеймс, закатывая глаза и складывая руки на груди.       — Хочешь? — спросил Люпин, протягивая ему одну, но Джеймс брезгливо оттолкнул руку Римуса.       — Спасибо, обойдусь.       Регулус практически снова поджег сигарету рукой, но палочка, все еще находящаяся в его руке, заставила его опомниться, и Регулус спокойно поджег сигарету ею.       Он сидел на каких-то низких деревянных перилах, достаточно низких, чтобы его ноги соприкасались с землёй. Сириус стоял опершись о стену, перекрестив ноги.       — Забавно ты Беллу перевернул. Она так смешно хлюпнулась, — усмехнулся Сириус. — Однако от тебя я такого не ожидал.       — У нас был достаточно долгий перерыв, чтобы ты мог что-то от меня ожидать, — говорит Регулус.       — Справедливо.       Сириус задумался, он хотел что-то сказать, возможно, что-то Римусу или Джеймсу, которые стояли немного в стороне. Но оба гриффиндорца были достаточно далеко, а у Сириуса не было никаких мыслей кроме Беллатрисы и карты.       — А при чем тут была карта? — спросил Сириус, вопросительно глядя на Регулуса.       — Что карта? — переспросил Регулус, почему-то не горя желанием раскрывать всю подноготную в присутствии двух совершенно чужих людей.       — Ты сказал Сириусу не трогать ее, а потом сжег, — вставил Римус.       — Буквально наорал, — добавляет Сириус, а Джеймс испускает подавленный смешок в кулак.       — Я предотвратил твое возможное отравление, — сказал Регулус, смотря на Сириуса со всем своим спокойствием, — Неужели думаешь, Беллатриса просто прилегла в лужу отдохнуть? Она, конечно, сумасшедшая, но не настолько. Наверное.       Регулус рассказывал все так, словно это была совершенная обыденность, и наблюдать, как напряженно думает Сириус было просто изумительно.       — Смотри, — начинает Регулус терпеливо, но ухмылка все также пытается пробраться через его маску спокойствия и умиротворения, такую характерную ему, — Моей задачей во всем этом было передать через Беллу карты, а Слизнорт никогда не возражает против того, чтобы я брал класс зельеварения для самостоятельных занятий.       Он оставляет предложение недоговоренным. Два разных предложения и ему интересно, кто раньше из троих догадается о том, что он сделал.       Первый, к кому приходит осознание, оказывается Римус. Как раз в это время он делал очередную затяжку, и понимание заставило дым попасть «не в то горло», что вызвало у него приступ кашля.       Сириус и Джеймс среагировали одновременно, отпустив свои брови вверх и вытаращив глаза. Сириус был первым, кто смог заговорить:       — Ты... — но он запинается, и Регулус продолжает:       — Отравил свою кузину и вместе с ней как минимум еще пятнадцать пожирателей, благодаря чему некоторые просто были заторможены и валились в сон. Да. Если Белле повезет, то Рудольфус ее найдет, если, конечно, тоже не успел надышаться зельем, которое я добавил на карты по капле.       Тишина, разбиваемая ударами каплей по железным крышам была слишком тяжелой. Регулус ликовал. Сириус, кажется, не верил ни слову Регулуса, однако факт оставался фактом, и Сириус знал, что Регулусу здесь врать не в чем.       — Сумасшедший, — пробормотал он.       — Барти сказал тоже самое, — отвечает Регулус, снова затягиваясь, — Самое интересное, что благодаря дождю большинство карт размокнут, а в оставшихся зелье просто выветрится, что оставляет меня без улик. Вряд ли их будет кто-то проверять, да даже если кто-то наложит на них заклинание, оно не покажет того, что на них что-то было.       Во рту Сириуса все пересохло.       — А ты то сам не надышался? — спросил он и ему пришлось признаться себе, что да, черт возьми, он беспокоится за Регулуса.       — Не успел. Надеюсь. Но противоядие все равно у меня с собой, — сказал он, и эти слова окончательно ввели Сириуса в шоковое состояние.       Снова тишина. Никто не находил слов, и чтобы как-то разбавить обстановку, Регулус спросил:       — Ты видел Альфарда? — спросил он у Сириуса.       — Да, на главной аллее. Мы перебросились парочкой слов, ну знаешь, но там было не до этого. Он сказал приползать в визжащую хижину, когда все успокоится. — пробормотал Сириус, глядя в одну точку.       Регулус долго смотрел на его лицо, усмехаясь:       — Ты из-за Беллы переживаешь? Она тут, неподалеку, можешь пойти проверить ее. Но она не проснётся еще часа два.       Сириус издает нервный смешок. Нет, черт возьми, я из-за тебя переживаю, идиот, думает он, но все еще остается молчаливым.       Регулус внезапно вспомнил все, что успело произойти. Мертвый мужчина, о чью голову он споткнулся, Барти, непонятно куда пропавший, туман, тучи, зелёный свет... И все озорство, на момент поселившееся в нем как в детские времена, всякий раз, когда он шутил с Сириус, рассеялось. Рассеялось также, как и туман, окружавший их.       — Сколько сейчас время, как думаете? — спросил Римус, а Джеймс, достав из кармана сложенные наручные часы сказал:       — Уже три часа дня.       Все обернули голову в сторону Джеймса. Регулусу было сложно поверить, что прошло уже четыре часа с того момента, как он с Барти нашел Беллатрису и отдал ей карты. Безумный день.       — Вам не кажется, что стало тише? — спросил Римус, но все только пожали плечами.       Дождь прекратился, тучи начали медленно рассеиваться, но голубого неба все еще не было видно. Но вспышки заклинаний и вправду прекратились. Стало действительно тише.       Негласно они вышли из укрытия. Регулус начал чувствовать, как его начинает потрясывать и слабо знобить. На тот момент, когда он увидел Сириуса, когда в экстремальной ситуации они забыли обо всем, что между ними было столько лет, они снова не могут сказать друг другу и слова, и напряжение между ними действительно чувствуется.       — В визжащую хижину? Давайте просто заглянем, если там не будет Пандоры и Мэри, потом снова уйдем, — предложил Джеймс. План так себе, расплывчатый, но все с ним согласились.       Они обходили жилые улицы, откуда доносились обеспокоенные крики и периодически вспыхивали заклинания, но все меньше и меньше. Регулус старался смотреть только перед собой, чтобы случайно не увидеть где-то сбоку от себя чей-то труп или кровь.       Вчетвером они свернули на лесную тропинку, являвшуюся обходом, и хотя на ветках все еще не было листьев, веток было так много, что за ними едва ли можно было разглядеть человека. Можно было лишь догадываться, какая красота цветет здесь весной, летом, или как она медленно исчезает осенью. Но сейчас голые коричневые ветви иногда царапали руки и ноги, щеки, но никто не обращал на это внимание.       Все это время Сириус и Регулус шли около друг друга, и никто из них не обращал на это внимания ровно до тех пор, пока их руки случайно не столкнулись из-за того, что им приходилось идти достаточно близко из-за узкой дороги. Руки Сириуса были теплые, в отличие от оледеневших рук Регулуса, и это послало огромную волну мурашек по всему телу.       Они шли около семи минут, и Регулус даже подумать не мог, что хижина находится настолько далеко от деревни. Чем ближе они к ней подходили, тем сильнее билось сердце Регулуса, потому что единственное, ради чего он туда шёл — был Альфард.       В последний раз он видел его летом, чуть меньше года назад, что казалось практически как целая жизнь. Регулус нервничал. Он не знал, почему, но сердце было готово проломить грудную клетку.       Деревянный небольшой домик был действительно непривлекателен внешне — забитый досками окна, покосившиеся стены. Дверь была немного приоткрыта, и было сложно сказать, был ли там кто-то, или это сломанная дверная ручка, с которой ветер обращается так, как ему вздумается.       Джеймс тянет дверь на себя, и с ужасным скрипом она впускает их, позволяя зайти. Уже на пороге Регулус слышит знакомые перебивчивые голоса, никто не заметит, как кто-то вошел в дом.       — Они всего дети, Флимонт! — вскрикнула Юфимия, — Честно, я заберу его на домашнее обучение!       — Тише, Юфимия, все в порядке, — успокаивал ее мистер Поттер.       — Мы не могли оставить все так, как есть, — звонкий голос Лили Эванс походил на веселые колокольчики.       — Мы все знали и не могли просто сидеть, — голос Пандоры, отдавающий теплом по всему телу.       Джеймс, Сириус и Римус направились в сторону комнаты, из которой лились голоса, Сириус позвал его с собой, но совсем не заметил, что Регулус оказался единственным, кто услышал голоса из другой комнаты. Слов было не разобрать, но волнение возросло еще сильнее, когда Регулус узнал один из двух голосов.       Он медленно направился по скрипящим половицам, переходя из коридора в просторную заброшенную комнатку, похожую на гостиную. Оттуда вел ещё один дверной проем, вероятно, в спальню.       — Кто-то пришел? — Регулус понял, кому принадлежал второй голос, и то был Чарльз Клеменс.       Регулус не успел попасть в гостиную, как на пороге той самой комнаты, откуда доносились голоса, он увидел Альфарда.       — Регулус...       Альфард прошептал его имя, мгновенно бледнея, но из глаз лилось столько тепла, что Регулус буквально не мог отвести взгляд от дяди. Альфард не стал ждать, он стремительно направился к своему племяннику, крепко его обнимая.       Альфард чувствовал, как дрожит тело Регулуса — от холода, от усталости, и Регулус буквально обмяк в его объятиях. Он сцепил ледяные руки за спиной Альфарда, прижимаясь лицом к его груди и плотно закрывая глаза, чувствуя, как краска выливается на его щеки. Чувствуя, как теплые руки Альфарда гладят его по голове, по спине.       Регулус почувствовал, как устал. И как он счастлив.       По-настоящему. Впервые за столько месяцев.       Он слышал запах Альфарда, слышал его сердцебиение — такое спокойное, уверенное, и своё собственное — быстрое, сумасшедшее, словно он пробежал целый марафон.       Регулус не хотел, чтобы Альфард его отпускал. Потому что он чертовски, чертовски сильно скучал по нему. Так сильно, что даже не верил, что сейчас стоит, целиком прижавшись к нему, вдыхая его запах и сцепив руки за его спиной. Альфард тоже не может отпустить его — дрожащего, замерзшего, прижавшегося и доверившегося ему целиком.       Они могли стоять так вечность — разлучённые войной и просто своими судьбами, и никто не мог быть так близок друг к другу в этом доме так, как Регулус был близок с Альфардом.       — Ты не ранен? — тихо спрашивает Альфард, и его голос ломается в конце слова, что заставляет сердце Регулуса сжаться. Он еле заметно мотает головой, хотя раны на виске и лбу все еще саднят, плечи все еще помнят ногти Беллатрисы, а спина неприятно ноет из-за того, что Кампбэлл швырнул его на каменную землю.       Нет, эта боль совершенно не имеет места сейчас.       Сириус, заметив, что Регулуса нет, вышел в коридор, но заметив одну большую тень, сразу направился в соседнюю комнату, стараясь идти так тихо, как это было возможно.       Его сердце больно екнуло, когда он увидел Альфарда, обнимающего Регулуса, и вместе с этим такое горькое чувство вины захватило его душу, что стало просто невыносимо. Не спасал мягкий взгляд Чарльза Клеменса, не спасали оправдания.       — Все в порядке? — спросила тихо Юфимия у Сириуса, когда тот довольно быстро улизнул из комнаты. Но потом она тоже увидела из-за угла Альфарда и Регулуса.       Альфард уже немного отстранился, все еще придерживая Регулуса и внимательно смотря на него. В его глазах было беспокойство, ласка, доброта, столько доброты, что Регулус даже не верил, что ее может быть столько в одном человеке.       — У тебя кровь, что-нибудь болит? — спрашивал он, не убирая рук от плечей Регулуса и внимательно всматриваясь в племянника, но Регулус в очередной раз отрицательно мотал головой, и Альфард снова притягивал его к себе, не выпуская, словно боясь опять потерять его на столько месяцев.       Альфард не замечал Сириус или Юфимию, пока Чарльз не поздоровался с Сириусом.       Регулус нехотя отодвинулся, чувствуя слабость в ногах и слабое головокружение. Он был очень голоден, и хотя ему удалось немного согреться, все ещё было холодно. И даже плащ не спасал его.       — Юфимия, — мотнул головой Альфард, бессловно прося помочь Регулусу, у которого уже давно с правой стороны запеклась кровь.       Она кивнула.       — Привет, Регулус. — доброжелательно сказала она, а Регулус пытался не покраснеть, потому что почему-то, каждый раз, как она обращалась к нему, Регулусу становилось очень неловко.       Альфард приобнял Сириуса, пока Регулус уже отдалился и не слушал, о чем они вдвоем говорят.       Стоило ему пересечь порог той комнаты, где собралась основная масса людей, как на него сразу накинулась Пандора Олливандер. Регулус, немного оторопев, все же обнял ее, но ее появление здесь они все еще считал неожиданным.       — Что ты делаешь здесь? — спросил он, но тут нот перебила Доркас, на чьих коленях лежала Марлин.       — Тоже самое, что и мы все.       Пандора отцепилась от Регулуса, он услышал Барти:       — Черт возьми, Регулус.       Регулус обернулся, видя Крауча сидящего на диване, и, конечно, пошел к нему.       — Я тоже рад тебя видеть, — сказал он, внезапно почувствовал на плече руку миссис Поттер, которая мягко, но с силой опускала Регулуса, чтобы тот сел.       И он не противился. Регулус упал на мягкий диван, выдыхая.       — Где ты был? — спросил он у Барти, закрыв глаза.       — Меня немного откинуло в сторону, — он поднял перебинтованную левую руку, — И ко мне прицепился какой-то вард. Пришлось делать ноги, это было просто ужасно. Я долго ходил, искал тебя, но потом нашёл Доркас, потом Пандору, и понеслось.       Легкое щипание чувствовалось на виске и на лбу, — Юфимия аккуратно прочищала засохшие раны от пыли и грязи.       Барти что-то рассказывал Регулусу, пока мать Джеймса периодически поворачивала голову Регулуса к себе, чтобы удобнее все обработать, и прикосновения эти были похожи на прикосновения его матери, Вальбурги, только более мягкие и нежные. Теплые. Но Регулусу все равно хотелось, чтобы она скорее закончила.       — Весь детский сад собрался, — весело сказал Флимонт Поттер, заходя в кухню с Альфардом и Чарльзом.       — И это просто ужас, — звонкий голос Юфимии прозвучал прямо Регулусу в ухо, и тот еле удержался, чтобы не зажмуриться от громкости, но она уже отвернулась от него, — Это же просто полный кошмар!       Она встала и Регулус заметно расслабился, откидывая голову на большую подушку и чувствуя, как расслабляется его спина и плечи. Ему хотелось лечь и заснуть, но было чересчур шумно. Слишком много людей собралось в визжащей хижине и Регулусу было неуютно.       — У нас есть еще некоторое время, прежде чем отчаливать обратно, — сказал Чарльз, подходя к кухонному шкафу и открывая его от нечего делать.       — В ящике справа есть чай и много кружек, — сказал Джеймс, указывая пальцем на дверцу рядом с той, которую Клеменс открыл просто так.       — Чайник на соседнем столике, — добавил Римус, сидящий с ногами на кресле. Он был такой высокий, но совершенно легко помещался в кресле, поджимая к себе ноги.       На себе Регулус не раз ловил взгляд Сириуса — старший брат все еще не отошел от того, что провернул Регулус, но Джеймс и Римус, кажется, совершенно забыли об этом.       — Чарльз, можно тебя еще на пару слов? — сказал Флимонт, и Клеменс, кивнув, отдал пакет Альфарду, стоящему рядом. Миссис Поттер уже суетилась с чайником, а Регулус, немного заскучав, встал, и отошел от основной компании, которая столпилась в кругу диванов.       Альфард с улыбкой встретил племянника, доставая с десяток кружек, происхождение которые никто не спрашивал, потому что очевидно, этот дом давно был обжит мародерами (и не только ими).       — Могу поинтересоваться, в чем заключалась твоя задача в этом... деле? — аккуратно спросил Альфард, тихо, чтобы никто не слышал, но Регулус был готов поспорить, что от ушей Юфимии Поттер не ускользнуло ни одно его слово.       — Ну... — Регулус поднял брови, опираясь о высокую столешницу и смотря, как Альфард промывает запылившиеся кружки водой, которая каким-то образом все ещё доставляется в визжащую хижину по водопроводу. — Вероятно, в этом уже нет никого секрета, да?       — Ну так, — усмехнулся Альфард, искоса глядя на Регулуса.       — Пожиратели вели себя крайне странно, — сказал Флимонт своим сочным и звучным голосом, возвращаясь с Чарльзом на кухню, — Некоторые из них буквально валились с ног. Главное, пробирались они к самому Хогвартсу. Кампбэллов нашли лежащими ничком в каком-то дворике, Кэрроу задержали, потому что у него была очень замедленная реакция, просто даже смешно... Беллатрису Лестрейндж нашли в луже, однако, ее муж как обычно помог ей сбежать...       Он вел беседу с Клеменсом, но все обратили внимание на них.       — Монти, потише, такие темы не стоит обсуждать так громко.       Когда Регулус слышал результат своих действий, румянец предательски вылез на его щеки, и Альфард буквально впился в него взглядом.       — Что? — недоуменно спросил Регулус, но чувствовал, как весь пылает.       — Ты же что-то знаешь? — спросил Альфард, и теперь взгляд Сириуса, стоящего неподалеку, и Барти, который краем уха слышал их разговор, был прикован ним. — Ты что-то знаешь, — утвердительно сказал Альфард, протирая кружки.       Регулус прочистил горло, собираясь с мыслями, и, не глядя на дядю, тихо пробормотал:       — Я должен был передать пятнадцать карт Беллатрисе, и поэтому я полил их снотворным зельем. Оно уже развеялось, потому все осталось без улик, — последнее он добавил на всякий случай, а когда Альфард осознал сказанное, кружка выпала из его рук, но рядом стояла Юфимия, и ловко подхватила летящую посуду.       — Ты сделал... Что? — хрипло сказал Альфард, с широко открытыми глазами глядя на Регулуса. Сейчас Регулус был почему-то готов проволиться сквозь землю — слова Альфарда были сказаны громче, чем он сам ожидал, и голос его был охрипший, и каждый, кто говорил о чем-то своем, теперь смотрел на них двоих.       Регулус прочистил горло, и тихо, но уверенно и спокойно сказал:       — Если совсем примитивно, я усыпил тех, кому достались карты. Или отравил. Потому что это зелье четвертого разряда, и оно считается за яд. Но совершенно безобидный, я все проверил.       Тишина буквально звенит в ушах.       — Мерлин, где стул, куда я могу сесть... — еле шевеля губами говорит Альфард, и Сириус, стоящий рядом, прыскает.       Юфимия смотрит на Регулуса, изучая его лицо. Регулус даже не догадывается, как много Сириус ей о нем рассказал, но все, что говорил Сириус о Регулусе было далеко от того, что сейчас стояло у кухонной столешницы.       — Я мог ожидать чего угодно от Сириуса в этот день, но от тебя, Регулус... — наконец сказал Альфард, выдыхая, пока Регулус стоял впившись пальцами в столешницу до побеления костяшек.       — Наш человек! — громко и со смешком сказал Флимонт, получая яростный взгляд от миссис Поттер, но, тем не менее, безусловно получая расположение Регулуса. — Те, кто был намерен попасть в Хогвартс не смогли этого сделать, и это весьма похвально, Регулус, весьма.       — Спасибо, — пробормотал Регулус, но все еще чувствовал себя крайне скованно.       — В смысле, ты мог ожидать чего угодно от меня? — недоуменно сказал Сириус, вспоминая слова Альфарда. — Ожидать... от меня, но не от него? — он мотнул головой в сторону Регулуса.       — На самом деле... — Альфард помялся, все еще стоя в замешательстве и тихо усмехаясь, держа в одной руке пакет с чаем, а другой держась за другую столешницу у стены, — Просто, Регулус, как тебе вообще это в голову пришло?       — Он еще и сам предложил вместо одной-двух карт сделать сразу пятнадцать, — сказал Барти спустя долгое время молчания.       — Спасибо, — саркастично усмехнулся Регулус, а Барти пожал плечами.       Альфард молча моргал, не веря, что тот скромный и застенчивый мальчик, его племянник, который боялся наступать на жуков и был без ума от всякой мелкой живности, так легко может пойти и натравить стаю пожирателей.       Регулус пожал плечами.       — Ты бы видел Беллатрису, спящую в луже. — внезапно сказал Сириус, вспоминая картину, которая предстала им незадолго до того, как они пришли в хижину. Один смешок вырывается из груди Сириуса, но он не в силах себя сдержать и начинает смеяться, прикрывая рот кулаком. Все остальные выглядят ошарашено — Римус и Джеймс, которые тоже видели Беллатрису, не знают, как себя вести — ведь это кузина Сириуса, остальные просто молчат, Альфард не знает, что делать — с одной стороны, это все выглядело комично в его голове, но такой шок не давал ему возможности посмеяться.       Регулус скромно улыбнулся, наклоняя голову. В его глазах горел небольшой огонек, он прекрасно помнил Беллатрису в луже, что теперь станет нарицательным именем для него и для Сириуса, как очередное воспоминание. Регулус не знал, чему улыбался больше — Беллатрисе в луже или смеющимуся Сириусу.       Неловкую паузу разбавил Чарльз, аккуратно забирая пакет с чаем из рук Альфарда.       — Я все сделаю, — сказал он.       — Нет, ты это слышал? — спрашивает Альфард у Чарльза, выкидывая руку в сторону Регулуса.       — Да, я тут был и все слышал. — спокойно ответил он, — И какой бы рисковый этот поступок не был, все же, это помогло пожирателям замедлиться. Никто не знает, что было бы, если бы они ворвались в Хогвартс.       — Справедливое замечание, — говорит мистер Поттер, довольно глядя на Регулуса, что снова смущает Блэка.       — Только, Регулус, можно один вопрос? — Чарльз. аккуратно подходил к тому, что хотел узнать. Чье-то внимание все еще было рассеяно, но Регулус все еще ловил на себе испытующе взгляды Пандоры, и все, что он мог дать в ответ — свой виноватый взгляд, пытающийся донести «я все потом расскажу».       Регулус дернул плечом, забирая у Юфимии чайник и ставя его около Клеменса.       — Откуда ты взял рецепт зелья? — в его голосе не было слышно злобы, лишь любопытство и жгучий интерес, даже какая-то веселость, чего нельзя было сказать об Альфарде, который словно онемел и продолжал смотреть на Регулуса       Регулус не торопился с ответом. В комнате было слишком много людей, чтобы говорить что-то такое.       — Не надо говорить, что это из учебника. То, что ты описал никогда в школьных книжках не пишется.       — И зачем спрашивать тогда, — тихо бормочет Регулус, приоткрывая сахарницу и слыша вздох Альфарда со стороны.       Регулуса спасло то, что постепенно возвращался гул. Римус и Джеймс уже не могли слышать, что происходит, также как и Лили, Мэри, Марлин и Пандора. Доркас помогала Юфимии протереть стол и какие-то другие поверхности, но Альфард и Чарльз все ещё нависали над Регулусом. Невдалеке под ногами Флимонта терся Сириус, спрашивая о сегодняшнем дне, и Регулус, как можно тише сказал:       — Ну... из запретной секции. Откуда же еще.       Альфард рядом слишком громко выдохнул. Регулусу хотелось сжаться в комок, забиться в угол, залезть в шкаф, закрыться, лишь бы не видеть на себе испытующий взгляд голубых глаз Альфарда.       — Я когда-нибудь свихнусь, — тихо сказал Альфард, но он уже успел привлечь к себе немного внимания громким вздохом, поэтому это услышали все.       — Да ладно, — тихо, пожимая плечами сказал Регулус. Чарльз уже дал ему какую-то керамическую темно-красную чашку с горячим чаем, и Регулус отвлекался, пока делал маленькие глотки чая.       — Я могу предположить, что это не первая твоя вылазка туда, да? — сказал Альфард.       Регулус пожал плечами. Снова.       — Там есть небольшая щель между шкафами, гораздо дальше от входа.       — Нет, мне надо присесть, — сказал Альфард, отходя от кухни и идя ближе к Флимонту, который с упоением наблюдал за диалогом дяди и племянника.       Регулус закусил нижнюю губу, чтобы не улыбаться, но ему пришлось отвернуться, чтобы Альфард не увидел его улыбку.       — Он еще ухмыляется! — он все же увидел.       Регулус теперь улыбался. Чарльз, стоящий рядом с ним, легко рассмеялся, помогая снять напряжение.       В словах Альфарда не было злобы. Возможно, немного легкого отчаяния и шока, потому что он действительно такого не ожидал, но Регулус все равно еле-еле выдерживал его взгляд на себе.       Сириус видел улыбку Регулуса. Впервые за долгое время он увидел ту улыбку, к которой привык в детстве. Улыбку Регулуса, когда тот что-то затевал, и это получалось. Хитрая, но добрая, открытая, искренняя.       Снова начались разговоры.       Регулус переглянулся с Сириусом. В глазах у обоих не было злобы. Не было вопросов. Не было чего-то , что раньше мешало им.       Это было что-то старое и приятное. Что-то, чего они лишились на такой долгий срок.       — Все же, отставить шутки, — сказал Флимонт Поттер, размешивая чай в своей кружке. Регулус все еще стоял на своем месте, около Чарльза, всё внимание перешло к отцу Джеймса, — Здесь есть люди, которые были вынуждены быть сегодня здесь, и мы все понимаем их ситуации, но все же...       — Пап... — простонал Джеймс.       — Джеймс! —строгий голос Юфимии был полон переживания и какой-то усталости, и один ее взгляд заставил Поттера замолчать.       — Но, хочу сказать, что поступки большинства совершенно неоправданно рискованные, и мне бы хотелось напомнить, что сила подростков против таких людей, как пожиратели смерти, совершенно ничтожна. — спокойно сказал Флимонт, — Потому что, сказать честно... Сегодня погибло достаточное количество людей.       Воцарилась тишина. Больше не было места шуткам, обсуждениям. Все пятнадцать человек, среди которых было всего четверо взрослых, замолчали.       — Да, нам удалось поймать много пожирателей, вардов, по подсчетам, минимум пятеро пожирателей уже в руках министерства, двадцать вардов было убито или взято, но потери среди местных и авроров тоже есть. Среди студентов, к сожалению, тоже. И среди них могли оказаться вы.       Внутри Регулуса все было на удивление спокойно. Он принял это как факт, — сухой, обычный, и ему даже стало не по себе, что это он принимает так легко. Он споткнулся о чей-то труп, слышал и видел зеленые вспышки «авады», но сейчас он совершенно спокоен.       Регулус посмотрел на Барти, который сидел вместе с Пандорой, их взгляды пересеклись и в них было сказано больше, чем они оба могли сказать вслух. Что-то необъяснимое. Странное смирение, смешанное с тихим отчаянием.       — Потому что Пожиратели, когда поняли, что по какой-то причине они отстают от плана, начали косить всех. Джамерс. Свифт. Смит. Парсоны, сразу обоих, у них осталась дочь...       Дальше Регулус не слушал. Его сердце пропустило удар, когда прозвучала фамилия Парсонов. Возможно, однофамильцы? Это же не могут быть родители Эмибет?       На Доркас и Пандоре не было лица. Барти медленно поднялся, пока мистер Поттер что-то говорил, и пошел к чайнику, чтобы подлить чай, потому что он уже выпил весь свой. Он встал около Регулуса, прикасаясь плечом к плечу.       — Это родители Эмибет? — спросил Регулус у Барти на ухо, пока тот наклонился.       Всей душой Регулус надеялся услышать «нет».       Но услышал совершенно другое.       — Да, они были аврорами, — прошептал в ответ Барти, наклоняясь к уху Регулуса, и это было больно. Это было чертовски больно, и Регулус не мог понять, почему. Он не знал Эмибет, хотя учился с ней уже пятый год, тем более не мог знать ее родителей. Но боль сжала ему грудную клетку, словно капкан бедного кролика.       Регулус сглотнул, а Барти лишь аккуратно подвинулся к нему ближе, касаясь плечом к плечу Регулуса. Регулус больше не мог пить чай. Все по новой. Снова. Как в прошлом году.       Он не знал имен погибших студентов. Он вообще не слушал разговора до тех пор, пока Сириус не вскрикнул:       — Так почему Дамблдор ничего не предпринял? Он знал об этом тогда, когда Регулус мне об этом рассказал, мы с Джеймсом сказали ему сегодня после того, как Регулус сказал, что они нападут раньше, так какого черта? — его голос резал, он вызывал на дуэль, бросал вызов, но Флимонт лишь устало вздохнул.       — Аврорат отправлялся так скоро, как только Дамблдор об этом узнал, — ответил мистер Поттер, но тут вклинился Джеймс:       — Почему он не закрыл Хогсмид? Почему не нагнал плохую погоду сразу же, как только узнал об этом? Этот ужасный туман вместе с дождём , это же полное безумие! Надо было закрыть дорогу сюда, ведь никто бы не пострадал!       За этим ответа не последовало.       — Ну? — с нажимом и отчаянием спросил Джеймс у отца, но тот лишь держал взгляд опущенным, смотря в пол. А потом поднял голову, взглянул на сына спокойно, с каким-то сочувствуем.       — Это может сказать только Дамблдор, — сказал Флимонт, а Юфимия рядом с ним тихо всхлипнула.       Джеймс мягко на нее посмотрел, пересаживаясь от Римуса к ней, приобнимая за плечи, но вместо того, чтобы разрыдаться ещё сильнее, она собрала себя в руки, погладила Джеймса по макушке, что смутило его до краски в щеках, но он верно был около нее.       — Пообещай, что больше такого не будет. Что ты не будешь лезть во все эти дела самостоятельно. Вы все. — жестко потребовала она, и в голосе ее была нескрываемая материнская любовь. Не только к своему единственному сыну, который сейчас сидел около нее, но и к его лучшим друзьям, к тем, чьи раны она сегодня перевязала, тем, к кому обратила свой взгляд полный тепла и любви, и Регулус почувствовал неприятный укол чего-то незнакомого.       — Да, мам, больше нет, — сказал Джеймс, смотря на Сириуса.       Гробовая пожирающая тишина длилась слишком долго. Регулус смотрел на Альфарда, видя усталость в его лице, но дядя продолжал смотреть на него с огромной любовью, что заставляло сердце Регулуса сжиматься. Было чертовски больно. Всем.       — Ну, вот и замечательно, — сказал Флимонт, — Мы с Чарльзом пойдем проведаем обстановку. Не думаю, что Хогсмид полностью очищен, но вы все пока будьте здесь.       Чарльз попрощался с Регулусом, на случай, если они больше не увидятся. Он мягко потрепал его по плечу, чем вызывал улыбку у него. Флимонт бросил Регулусу такой же взгляд, полный тепла и даже какого-то уважения, ничего не сказав, но этого было достаточно.       Альфард обернулся к Регулусу, снова улыбаясь. Он успокоился, смирился с тем, что сделал его племянник, и теперь был совершенно спокоен.       — Ваши вас не потеряют? — спросил Альфард, подходя к Регулусу и Барти.       — Какая разница, — сказал Регулус, ставя полупустую чашку на стол и засовывая руки в карманы. Было едва ли четыре часа дня, но ужасная усталость уже брала верх. Чай был первым, что Регулус выпил за этот день. Он ведь даже так и не поел.       Альфард усмехнулся. Что-то горькое было в его усмешке, но все еще доброе и приятное. Он снова прижал Регулуса к себе, не сильно, лишь приобнимая за плечо, и Регулус не хотел даже думать, что им снова предстоит расстаться на много месяцев.       Регулус закрыл глаза, кажется, засыпая прямо на ногах, но его пробудил голос Альфарда:       — Как дома дела?       Регулус знал, что этот вопрос прозвучит. Хотя совершенно забыл о доме.       — На Рождество все было спокойно, — это было все, что сказал Регулус, но потом добавил: — Приезжали Катуары, практически на все дни каникул, отец постоянно работал, мама с Элладорой проводила все время. Я с Камиллой. Им было не до меня, знаешь.       Регулус усмехнулся, все еще не открывая глаз, чувствуя, как Альфард легко сжимает руку на его плече. Конечно, Альфард рад слышать, что все было хорошо. Но последняя строчка ранила его, хотя у неё был хороший подтекст.       Барти все слушал, вполуха, особенно хорошо, когда его не отвлекала Доркас или Пандора, но вскоре пришла маленькая записка от мистера Поттера, она буквально появилась из ниоткуда.       — Всем ученикам нужно вернуться в школу как можно скорее, в свои гостиные, — сказала Юфимия, и Регулус с грустью услышал эти слова. Он лишь сильнее прижался лицом к плечу Альфарда, пытаясь впитать его запах, чтобы хватило до следующей встречи, запомнить его, забрать каждое его прикосновение и объятие.       — Рег, Барти, идете? — позвала их Доркас, потому что миссис Поттер бескомпромиссно стала всех гнать в школу, подбадривая.       — Я догоню, идите, — сказал Регулус Барти, и Крауч все понял. Он грустно улыбнулся, и пошел к Доркас и Пандоре, стоявшим на выходе из комнаты.       Регулус не хотел уходить.       Его горло сжималось, когда он понимал, что ему нужно отпустить Альфарда.       Он не хотел. Совсем.       — Я догоню, да, да, идите, я догоню! Миссис Поттер! Ну Юфимия! Мам! — просил Сириус, чем вызывал у Джеймса приступ смеха. Миссис Поттер сжалилась, когда поняла, что в хижине все еще остаются Альфард и Регулус, и она дала Сириусу остаться на какое-то время.       Регулус отодвинулся от Альфарда, очень нехотя, но только чтобы найти пальто, которое скинул, когда согрелся.       Он быстро накинул его на себя, потому что Альфард был намерен выйти на улицу через вторую дверь, на задний двор, откуда открывался вид на небольшую поляну перед лесом.       Сириус, Регулус и Альфард вышли на улицу, и Альфард соврал бы, если бы сказал, что просто рад, что Сириус и Регулус больше не избегают друг друга.       Он был безумно счастлив. Он снова смотрел на них двоих, а не по отдельности, и его душа, казалось, становилась свободней в этом страшном чёрном мире, загнанном и запутанном в войне.       — Какие у тебя теперь планы? — спросил Регулус у Альфарда, когда тот зажег сигарету.       — Остаюсь в Лондоне. Все. Больше никаких разъездов.       Брови Регулуса взлетели, а в душе заискрилась надежда. Альфард широко улыбнулся, когда увидел настоящего Регулуса. Такого, каким он всегда был. С этими серыми, но блестящими глазами, с этой улыбкой, и он так хотел надеяться, что они останутся с его племянником навсегда. Чтобы он не терял их, что иногда происходит уже, наверное, пять лет.       — Да ладно? — вскрикнул Сириус, — Значит, мы сможем летом увидеться? — на его лице появилась ослепительная улыбка, а Альфард рассмеялся.       — И не один раз, и не два.       — А Андромеда? — спросил Регулус.       — Андромеда пока во Франции. Нужно время.       Но это не расстраивало. Там они были в безопасности.       Регулус присел на старый деревянный забор, в этот момент Сириус достал пачку сигарет, на что Альфард даже не обратил внимания, но когда он протянул пачку Регулусу и тот без стеснения взял себе одну, уже вторую из пачки Сириуса, Альфард закашлялся.       Сигарета уже была между зубов Регулуса, а Сириус, глядя на Альфарда громко расхохотался.       — Альфард, пожалуйста, ты нам еще нужен, давай ты не будешь хватать лишние удары из-за своего маленького племянника.       — Знаешь ли, Сириус, от этого молодого человека я получил если много потрясений буквально за час.       Регулус усмехнулся, но сигарета уже была зажжена. Сириус рассмеялся.       — Осквернители рода, к тому же, еще и курильщики, — пробормотал Альфард, и теперь Регулус с Сириусом в голос рассмеялись. Их смех слился воедино. Он уже был другой — голоса у обоих были ниже, старше, но сочетание их смеха оставалось таким же, как и в детстве.       — Стыд и позор, — вставил Сириус, усмехаясь и затягиваясь. — Теперь-то ты будешь нормально письма писать? А не с трехмесячными перерывами.       — Да, теперь точно. — ответил Альфард.       — Альфард, какой пример ты подаешь детям? — из-за спины послышался голос Юфимии. Регулус и Сириус синхронно обернулись, и миссис Поттер, заметив сигареты у обоих братьев, глубоко вздохнула, — О, Мерлин.       Теперь они смеялись втроем. Но Юфимия Поттер тоже не смогла сдержать улыбки. Она подошла к ним ближе, смотря на них со всей своей характерной добротой. Она смотрела как на сына не только на Сириуса, но и на Регулуса тоже. И любой ее взгляд заставлял небольшой румянец выходить на щеки Регулуса.       — Пора, — тихо сказала она, почти шепотом, держа руки на груди и глядя на троих с теплотой и понимающей грустью.       Ни Сириус, ни Регулус, старались не показывать, как они не хотят сейчас уходить.       Альфард приобнял Регулуса, своей длинной рукой загреб Сириуса, тоже приобнимая и приободряя обоих. Он глубоко вздохнул.       — Мне жаль. Правда. Я обещаю писать как можно чаще, — тихо сказал он им.       Никто из них ничего не ответил, лишь отойдя к лесистой тропинке, когда их пути расходились, Сириус крикнул:       — Летом мы будем видеться так часто, насколько это вообще возможно!       — Обязательно, — с улыбкой сказал Альфард.       Регулус не хотел оборачиваться. Он не хотел бросать «последний взгляд», поэтому просто шёл вперед. Через несколько секунд они скрылись с глаз Юфимии и Альфарда, оставаясь один на один.       Они шли медленно, и какое-то время молча.       — Мне жаль, — внезапно говорит Сириус тихо. Его голос хрипловатый, надламывается в конце, и это заставляет Регулуса замереть.       — Что? — недоуменно переспрашивет он.       — За все что было. В этом есть большая доля моей вины. Мне жаль. — говорит Сириус, смотря прямо перед собой и тяжело сглатывая, словно эти слова даются ему с трудом.       — В этом нет ничьей вины , — говорит Регулус еще тише, но Сириус все расслышал.       — Думаешь?       — Я не знаю.       Это из первый разговор по существу и Регулус чувствует, какой это ответственный момент.       — Странно, что мы пришли к этому только через эту... — Сириус запинается.       — Трагедию? — усмехается Регулус.       — Это трагедия? — спрашивает Сириус, хотя внутри соглашается.       — Это маленькая трагедия, включающая в себя нас, нашу семью и целый мир.       Сириус горько усмехается.       — Да, трагедии было определённо суждено случиться, чтобы мы шли вот так сейчас.       — Да, мне стоило травануть с полтора десятка пожирателей, чтобы ты понял меня. Маленькая трагедия. — шутя, говорит Регулус, и Сириус, видя, что Регулус не серьёзно, усмехается.       — Беллатриса в луже... — повторяет Сириус, и они оба смеются. — Мог бы ты поверить, если бы тебе десять лет назад сказали бы, что ты усыпишь свою кузину?       Регулус рассмеялся.       — Я бы в это никогда не поверил, — спустя небольшую паузу он говорит: — Хотя, если бы мне десять лет назад показали, кем она станет, я бы тоже не поверил.       — Я, наверное, тоже. — говорит Сириус тише. Скучает ли он по старым сестрам Блэк? Когда они были вместе, втроем, такие разные, но все такие любимые.       Они идут с минуту в полной тишине, прежде чем Сириус прочищает горло, окончательно замедляя шаг, практически останавливаясь.       — Как думаешь, мы... — он запнулся, краска выступила на его щеках, Регулус обернулся к нему и внимательно всмотрелся в его лицо: — Мы сможем...?       — ...вернуть всё? — заканчивает Регулус. Его брови у переносицы, он внимательно смотрит на Сириуса.       Они снова начинают идти, давая вопросу висеть без ответа.       — Оно никогда не будет как раньше. — говорит Сириус внезапно, противореча тому, что хочет на самом деле.       — Оно не будет, - подтверждает Регулус. — Но разве в этом есть смысл?       — В чем?       — Жить прошлым. Чтобы было как раньше, — это слетает с его языка легко. Он чертовски скучает по прошлому, по своему детству, он не может его отпустить, но сейчас, как бы не парадоксально это не звучало, пытается убедить себя и Сириуса, что сейчас прошлое стоит отпустить.       — У нас было хорошее детство. — говорит Сириус, — Наверное, — добавляет он, вспоминая родителей, которые, помимо Регулуса и сестер Блэк, также являются неотъемлемой частью их прошлого.       — У нас было великолепное детство, — исправляет Регулус, но не добавляет «наверное», потому что родители сейчас, в конкретную минуту не входили в его детство.       — Но детство закончилось, — на распев, с нотой грусти говорит Сириус. Они уже у стен замка, но идут они потайным ходом , до которого пожиратели так и не добрались.       — Поэтому мы просто продолжим, — говорит Регулус перед тем, как они зайдут через небольшую дверь западной стене замка, которая выведет их в коридор, где их пуьт разойдутся — Регулус пойдет в подземелья, а Сириус к Гриффиндорской башне.       — Спустя столько лет.— с грустью говорит Сириус.       — Спустя столько лет. — подтверждает Регулус.       — Ты так легко на это соглашаешься? Все правда так легко? — с горечью спрашивает Сириус, усмехаясь, — Я думал, ты меня все это время терпеть не мог. Ненавидел.       Эти слова бьют по Регулусу. Ненавидел? Регулус ненавидел Сириуса? Почему, хочет он спросить, но вместо этого:       — Я никогда не ненавидел.       Я всегда чертовски скучал, думает Регулус, но вслух не произносит.       — Мне жаль, — говорит Сириус.       — Не надо, Сириус, — мягко говорит Регулус. — Все в порядке.       Они снова в теплом коридоре, стоят друг напротив друга. Попав в стены замка они снова невольно возвращаются в свои образы, где их ничего не связывает. И они снова преодолевает себя.       — Полагаю... до завтра? — нерешительно говорит Сириус, и Регулус кивает.       — До завтра. Спокойной ночи. — тонкая улыбка появляется на его губах. Она адресована именно Сириусу и больше никому другому.       — Спокойной ночи.       Они легко расходятся в разные стороны, слыша шаги друг друга, но никто из них не оборачивается. Горло Регулуса болезненно сжимается, слезы подкатывают к глазам, но он сглатывает их, стараясь не всхлипывать.       С Сириусом происходит тоже самое.       Никто из них не верит, что это наконец произошло.       По крышам снова ударил мартовский дождь.