Фея Крёстная

      Сознание возвращалось медленно, урывками. Кажется, болели даже усы. Сначала вернулись звуки, потом запахи, глаза открывать я как-то остерегалась. Очень медленно всё же рискнула их открыть.       Какая-то заброшенная халупа. То ли сарай, то ли какая-то сторожка. Хотя, скорее, второе: в сараях не клеят обои, и окна обычно у них либо отсутствуют как данность, либо маленькие и узкие. Кто-то зашёл: я услышала скрежет дверных петель и лёгкие шаги. Ну да, Гарри. Мальчик плотно закрыл дверь и, подойдя ко мне, сел на корточки.       — Ну как ты, киса? Очнулась наконец. — Он осторожно меня погладил и тяжело вздохнул. — Я принёс тебе тёплого молочка, ты уже несколько дней ничего не ела. Попробуешь сама полакать? Если не получится, ничего страшного. Я тебе помогу. — Мальчик достал из-за пазухи бутылку с молоком и блюдце. Налил молока и пододвинул ко мне поближе. — Давай, попробуй.       Я попыталась привстать, но тело будто весило тонну, даже на лапы опереться не смогла. Куда уж там. Голова жутко закружилась, и я повалилась обратно на какие-то тряпки.       — Ничего-ничего. Давай тогда я. — Он снова полез под свою тонкую куртку и достал спринцовку. — Стащил из дома. Не волнуйся, она новая, я из коробки достал. — Интересно, зачем он оправдывается? Была бы я настоящей кошкой, даже не поняла бы, что это за штука.       Мальчик наполнил спринцовку молоком и протянул её к моему рту. Я старалась лакать не торопясь, но, признаться, не очень-то у меня получалось. Пить хотелось жутко. Напившись, я уронила голову на тряпки, давая понять моей сиделке, что мне достаточно. Мальчик оказался понятливый.       — Какая ты умница. Молодец. Ну вот, теперь точно на поправку пойдёшь. Вот только что мне с тобой потом делать? Ты вроде домашняя. У тебя должен быть дом. Только я за эту почти неделю не слышал, чтобы кто-то искал пропавшую кошку. К себе я тебя взять не могу. Нас с тобой тогда обоих вышвырнут из дома. Что ж делать?       Почти неделю! Я что, целую неделю изображаю из себя овощ? У меня же повышенная регенерация. После подобных травм должна была выздороветь за два-три дня максимум! Что-то не так.       Прислушавшись к себе, я вдруг поняла, что ничего не чувствую. Нет, боль-то я чувствовала, и то, что уже отлежала себе бок — тоже. Я не чувствовала свою магию. Даже искорки! Но это невозможно! Я даже после последнего перехода её чувствовала, хотя выжата была досуха.       Надо проверить. Посмотрев на Гарри, неожиданно поняла, что не вижу его магию. Ни магии, ни ауры — ничего. Если честно, у меня началась настоящая паника. Я уже забыла, каково это — не обладать магией. Я жила ею. Дышала. Будто потеряла часть себя. Так, спокойно, без паники. Этому должно быть объяснение. Ну хоть какое-нибудь!       Так, успокаиваемся и думаем. Восстановление после перехода ещё не началось, иначе бы я вообще не попала в такую ситуацию, а те пацаны всасывали бы перетёртые овощи через трубочку. Потом стресс и множественные травмы. Кажется, я почувствовала волну магии перед тем, как отключиться. Но, скорее всего, это был Гарри. Не я. Значит, выброса у меня не было.       Вполне вероятно, что у меня просто магическое истощение, и магия всё-таки со временем вернётся. Должна вернуться. Успокоившись этой мыслью, наконец, смогла побороть приступ паники. Пока будем держаться этой версии. Выбора всё равно нет.       Гарри, пока я обдумывала свои проблемы, тихо сидел рядом и аккуратно поглаживал меня по шёрстке. Если бы не этот мальчик, меня бы сейчас точно не было в живых. А ведь это я должна его защищать.       — Что-то мне не нравится, как ты дышишь. Да еще ты горячая. Что-то не так. Может, я что-то не так сделал? Спросить бы наставника, да он мне скорее уши надерёт за свои зелья.       — И будет полностью прав, Поттер!       Резкий окрик от двери напугал нас обоих. Мальчик аж подскочил. Я такого пируэта сделать была не способна.       — Сэр, а как, а что...       — Кошка язык проглотила, Поттер? — У двери, скрестив руки на груди, возвышался весьма грозный Северус. — Вы действительно думали, что я не замечу вашего странного поведения в прошлые выходные? Или вы считаете, что пропажа костероста и кроветворного из моей лаборатории, в которую есть доступ только у нас двоих, пройдёт для вас без последствий? Хотя о чём я говорю. Поттер и думать — это взаимоисключающие понятия. Что вы сотворили с бедным животным, Поттер? Эксперименты ставили?       — Сэр, она умирала! — наконец смог вклиниться в поток обвинений несчастный ребёнок. — Не мог же я оставить её умирать!       — Поттер, в данную минуту я отчитываю вас за воровство и ложь. К тому же вы подвергли себя опасности обнаружения, или вы считаете, я не узнаю о вашей эскападе с кузеном и его дружками? Вы хоть представляете, к чему это могло привести? Все наши усилия могли кануть втуне. За время нашего знакомства я решил, что вы вполне разумный молодой человек, несмотря на вашу фамилию, но, кажется, я ошибся, не так ли?       Бедный Гарри стоял, опустив голову, придавленный словесной поркой. Ну хватит! Хоть я и впадаю в эстетический экстаз от модуляций этого бархатного баритона, но пора заканчивать. Парнишка мне вообще-то жизнь спас!       Я попыталась привстать и сказала: «Северус, достаточно!» Вот только меня никто не услышал. Магии нет даже на ментальный разговор! От возмущения и отчаяния я громко мяукнула. Это вышло случайно, честное слово!       Взгляд чёрных агатовых глаз обратился в мою сторону. Изломанные брови нахмурились ещё сильнее. Северус вытащил палочку и широким шагом подошел ко мне. Взмах палочки — диагностическое заклинание. И его тонкие губы и вовсе стали похожи на тонкую нить.       — Поттер, вы всё-таки идиот. Что вы дали этому несчастному животному, кроме кроветворного и костероста?       — Заживляющий бальзам втирал. Но он у меня свой ещё оставался. Больше ничего, сэр. Только перевязал.       — Поттер, при таких повреждениях и переломах необходимо давать больному противобактериальное зелье. У вашей недобитой кошки начался остеомиелит*. Почему, Мордред вас побери, вы просто не попросили меня о помощи?       — Простите, сэр. Я виноват. Я боялся, что вы не дадите зелья для какой-то кошки. Вы ведь свои зелья для людей варите. Ингредиенты дорогие. Вот я и…       — Вот вы и решили их просто украсть. Делаете из меня какого-то зверя.       Северус сел рядом со мной на корточки и достал из кармана пузырёк.       — Поттер, подержите вашу кошку драную, надо накапать только три капли.       — Сэр, она очень умная. Когда я давал ей костерост, она его сама глотала, я только рот ей открыл.       — Неужели? — Северус с подозрением посмотрел на меня. И снова вытащив палочку, послал хоморфус — заклинание, заставляющее анимага проявить свою человеческую форму.       Так и думала, что на мне не сработает. Удовлетворившись проверкой, Северус продолжил лечить меня: накапал три капли своего зелья, осторожно придерживая голову, Гарри помогал ему, открыв мне рот. Затем ещё раз провёл диагностику и удовлетворённо кивнул.       — Теперь ваша кошка не сдохнет через пару дней. Но это не значит, что мы закончили разговор.       — Да, сэр, я понимаю. И готов понести любое наказание. — Мальчик тяжело вздохнул и опустил глаза в пол. Сама невинность. — И всё-таки как вы меня тут нашли?       — Поттер, вы действительно считаете, что я не подстраховался с вечно встревающим в неприятности учеником? Магический жучок, Поттер. А будете и дальше совершать глупости — поводок надену, вам всё понятно? Наказание определю на выходных. Можете морально готовиться. И накройте свою кошку потеплей, ей не стоит сейчас мёрзнуть. А потом марш домой! И без фокусов.       На этой высокой ноте он аппарировал. Нет, ну каков, а? А за драную кошку я потом с тебя спрошу. Я не злопамятная, но память у меня хорошая.       Гарри заботливо укрыл меня, погладил и направился к двери. Не дойдя пары шагов, он обернулся и, озорно улыбнувшись, сказал:       — Не скучай, я зайду утром, перед школой. А всё-таки классный у меня наставник, да? Поругать поругает, но всегда поможет. Ладно, пока, киса.       И мальчик вышел за дверь. Да уж. Не поспоришь.       Лакать самостоятельно я могла только через день. Вставать начала через три дня. Гарри ходил ко мне, как на работу, приносил молоко и нарезанное мясо. Прошла неделя с тех пор, как я очнулась, но я до сих пор не могла даже увидеть ауру мальчика. И это меня сильно нервировало.       Мою нарастающую депрессию скрашивали только мысли о возможном возмездии малолетним уголовникам. Но пока это были лишь мечты. Как и мечты снова увидеть Северуса. Он больше не появлялся. Хотя оно и понятно. Что ему здесь делать? Но не думать о нём я не могла.       Я так и осталась жить в заброшенной парковой сторожке. Гарри приходил каждый день, даже после того, как я поправилась, и по-прежнему приносил поесть. Потом долго сидел рядом, поглаживая меня, и рассказывал о своём житье-бытье. В основном о всяких детских переживаниях. Но я всё больше его узнавала.       Он был одновременно похож и не похож на Марволо. С одной стороны, такой же серьёзный, рассудительный и решительный, с другой — гораздо мягче характером и жизнерадостней. Марволо никогда не смотрел на мир с таким оптимизмом.       Дни шли за днями, и в ночь Белтейна мне приснился сон…