Фея Крёстная

      Уже на опушке леса я немного отстала от поисковой группы и, прислонившись к дереву, послала поисковый импульс. В лесу девочки точно не было. Ни живой, ни мертвой. Значит план Б. Подождав, пока все немного углубятся в лес, я вернулась в город, прямиком к дому, где только сутки назад рассталась с Эммой. Накинув на себя чары отвлечения внимания, осмотрелась вокруг.       Дома никого не было. Обошла дом и с заднего двора вошла через второй вход. На такую простую магию моих сил хватало сполна. Я оказалась на маленькой чистенькой кухне в светлых тонах. Везде чувствовалась заботливая женская рука. Поднявшись на второй этаж по узкой лестнице, я нашла детскую, если судить по постерам, игрушкам и маленькой кроватке с розовым балдахином. Осмотревшись, нашла расческу на маленьком туалетном столике. Сняв с неё несколько волосков, услышала, что в дом кто-то вошёл. Старческий голос указал на бабушку Эммы.       — Сэм, это ты наверху?       Послышались шаги на довольно скрипучей лестнице.       — Эмма? Детка, это ты?       Вот чёрт! Я рванула к окну и, открыв его, посмотрела вниз. Довольно высоко. Но рядом стоит раскидистое дерево, надо рискнуть. Будет трудно объяснить пожилой даме, что я тут делаю. Как она вообще меня почувствовала? Вылезая в окно, я про себя материлась, вспоминая родной, великий и могучий язык. Каким чудом я всё же допрыгнула до дерева и спустилась вниз, знают лишь мои внутренние кошачьи инстинкты, наверное. Оказавшись на твердой земле, припустила наутёк.       Уже далеко от места своего преступления со взломом и проникновением, наконец, смогла отдышаться. Подобрала с земли маленький камешек, надёжно привязала к нему похищенные волоски и прочла простенькое заклинание. Камешек немного приподнялся и, как намагниченный, указал направление. Я пошла в указанную сторону, постоянно оглядываясь по сторонам.       Мой самодельный указатель завел меня за пределы города по какой-то тропинке через поле и пролески. Я шла уже несколько часов, когда указатель увеличил угол относительно земли, значит, я близка к своей цели. За следующим пролеском стояла старая заброшенная ферма. Странно, но, судя по указателю, Эмма где-то здесь. Что ей здесь делать, так далеко от деревни?       Обойдя ферму, я убедилась, что указатель показывает именно на неё. Убрав его, пошла осмотреться. Вокруг было тихо. На переднем дворе стоял ржавый остов старого трактора и такая же ржавая телега без колёс. Всё заросло бурьяном, а окна были заколочены. Здесь явно никто давно не жил. Подойдя ближе, попыталась заглянуть в окно через неплотно сколоченные деревянные доски. Ничего, только темнота.       — Эмма! Эмма, отзовись! Ты тут?       Тишина. Послала поисковый импульс. Ответ пришёл откуда-то снизу. Неужели подвал? Да что происходит? Цоколь был сложен из крупных камней и подвальных окошек или внешнего входа с этой стороны видно не было. Обошла дом и обнаружила в высокой траве несколько подвальных окон. Попыталась заглянуть в них, но они были забиты досками изнутри.       Что-то резко кольнуло мне в шею. Дотронувшись до неё, я обнаружила что-то большое, впившиеся мне под кожу. Вытащив предмет, в шоке разглядела маленький дротик с иглой. Голова резко закружилась, и всё поплыло перед глазами.       Кто-то дергал меня, не давая спать. Чей-то голос постоянно врезался в сознание. Плакал и звал. Кто же так горько плачет? Веки, казалось, весили тонну. Я никак не могла открыть глаза.       — Тётя фея, тётя фея, ну очнись же! Проснись, ну пожалуйста.       Всё тело жутко затекло, и боль, наконец, помогла мне прийти в сознание. Эмма стояла на коленях передо мной и, раскачиваясь, пыталась меня растолкать своим боком. Её руки находились за спиной, почему? Голова отказывалась соображать. Попыталась приподняться и потерпела полное фиаско. Руки и ноги были туго связаны. Осмотревшись, сделала вывод, что мы находимся в подвале. Получила, что хотела, называется.       — Всё будет хорошо, Эмма. Не плачь. Я что-нибудь придумаю.       Я с трудом узнала свой голос, он был хриплым и каким-то низким, пить хотелось ужасно.       — Кто тебя похитил, ты знаешь?       Девочка покачала головой.       — Ладно, а сколько их, как выглядят? Что они говорили? Расскажи, всё может быть важным.       — Их было двое. Два дяди. Я гуляла в поле недалеко от дома, потом меня что-то укололо в плечо. Проснулась в какой-то машине. Они привезли меня сюда и, связав, оставили. Тут было темно и страшно. Я плакала и звала, но мне никто не отвечал. А потом сюда сбросили тебя. Я боялась, что ты умерла. Я звала, звала, а ты не отвечала.       — Всё хорошо. Не плачь, ладно? Сейчас очень важно быть храброй и сильной девочкой. Хорошо? Они о чем-то говорили при тебе?       — Нет, хотя… Они сказали, что ещё одним дьявольским отродьем станет меньше. Что это значит?       — Ничего. Не волнуйся.       Точнее, ничего хорошего, но ребёнку об этом знать не надо. Я попыталась пошевелить руками. Резкая боль в заиндевевших конечностях словно прострелила меня до самых плеч. Жутко ныла спина. По ощущениям это не верёвка, а что-то вроде скотча. И его явно не пожалели. Ноги тоже были связаны. Единственное, что мне удалось, это немного поменять положение. Голова была будто ватная. Соображалось плохо. Кажется, кроме транквилизатора они ещё мне что-то вкололи. Сознание мутилось, и перед глазами всё плыло.       — Эмма, сколько я здесь нахожусь? Хоть примерно?       — Не знаю, долго уже. Тут трудно определить время.       — Слушай, может, это покажется странным, но ответь, пожалуйста. У тебя бывали странные события? То есть с тобой происходило что-то необычное, волшебное?       Девочка шмыгнула носом.       — Ага, у меня куклы танцуют, когда я захочу, а ещё я несколько раз меняла цвет вещей на свой любимый.       — Это очень здорово, Эмма. Звучит весело.       Так значит, они пришли за девочкой, потому что она ведьма. И, судя по их фразе, не из доброты душевной. Надо срочно что-то придумать. Вот только я в таком состоянии, что даже мыслить связно и держаться в сознании весьма затруднительно. Если честно, на меня волнами накатывала паника. Я не знала, что делать. За маленьким заколоченным окошком, почти у потолка, сквозь щели видимый итак неяркий свет стал исчезать. Похоже, уже вечер.       Сверху послышался какой-то шум. Крики, беготня, удары. Да что там происходит? Шум резко стих, и послышались шаги. Люк в потолке открылся, и глаза на несколько мгновений ослепли от резкого света. Кто-то спрыгнул в подвал. Я инстинктивно попыталась закрыть ребёнка собой. К несчастью, у меня не очень-то это получилось. Тело отказывалось слушаться.       — Миледи!       У меня что, галлюцинации? Этот родной голос я узнаю из тысячи. Меня, наверное, и вправду накачали чем-то забористым. Вот, такие знакомые руки поднимают меня с холодной земли, и я, наконец, вижу такое знакомое до каждой черточки любимое лицо.       — Северус? Это правда ты?       Он срывает с меня скотч и крепко прижимает к себе. Такой знакомый запах. Неужели это и правда он? Как? Откуда? Он немного отстраняется и, поддерживая меня одной рукой, второй приподнимает моё лицо за подбородок, пристально вглядываясь в глаза.       — Цела. Мордред, я нашёл тебя. Больше никогда, слышишь, никогда не исчезай! Я чуть с ума не сошёл. Думал, что потерял тебя навсегда. Я тебя больше никуда не отпущу и глаз с тебя не спущу, это ясно? Если понадобится, цепями тебя к себе привяжу. Но больше никогда, никогда…       Меня просто накрыло волной его эмоций. Страх, облегчение, ярость, нежность, какой-то неистовый голод и страсть. Словно извержение вулкана. Сейчас назвать его холодным и сдержанным вряд ли было бы реально.        — Сев, поцелуй меня.       Он моментально заткнулся и с изумлением посмотрел на меня.       — А как же традиции?       Почему-то шёпотом спросил он.       — Плевать.       Большего ему было не нужно. Сорвался, как оголодавший зверь. Он словно пил меня, как изысканное вино, подчинял и подчинялся, был груб и нежен. Это было просто невозможно, нереально, неописуемо. Кажется, я просто растворилась в нём, исчезла и возродилась. С нашим поцелуем из снов не было никакого сравнения, хотя казалось тогда, что лучше быть не может. Ох, как же я ошибалась.       — Кхе, кхе. Я, конечно, прошу прощения, но здесь всё-таки ребёнок.       В сознание ворвался насмешливый, смутно знакомый голос. Северус с трудом оторвался от моих губ и зарылся своим внушительным носом в мои волосы, вдыхая мой запах. Я занималась тем же где-то в районе его плеча. Нужно было немного прийти в себя.       — И может, кто-нибудь объяснит мне, а что это, собственно, такое?       Оторвавшись, наконец, друг от друга, мы вопросительно посмотрели на стоящего с Эммой на руках Люциуса. Тот взглядом указал куда-то вверх. Последовав за его взглядом, мы увидели над своими головами будто радужное северное сияние. Оно переливалось всеми цветами и оттенками и свивалось кольцами, постепенно растворяясь в пространстве. Зрелище было очень красивое.       — Ох. Я думала, это всего лишь легенда?       — Легенда?       — Сейчас это неважно. Как вы здесь оказались? Или я всё-таки сплю?       — Нет, моя леди. Мы действительно здесь. Объясню всё позже. Вот, выпей-ка, мне не нравится твоё состояние.       Он протянул мне пузырёк, по виду и запаху с восстанавливающим зельем. С другого конца подвала послышался тихий хмык.       — Что смешного, Люц?       — Да ничего. Просто обычно ты сразу кидаешь диагностическое и поишь всех зельями.       — Заткнись, прошу тебя.       — Постеснялся бы ребёнка.       А ребёнок, судя по его виду, просто развлекался происходящим. Удобно устроившись на локте благородного Лорда и обнимая его за шею, с любопытством наблюдал за нашей парочкой.       — А ты её принц?       Непосредственно спросило невинное создание. Северус на мгновение опешил, а я не сдержалась и рассмеялась в голос.       — Эмма, тебе просто удивительно точно удаётся попадать в самую точку. И как только у тебя это получается?       — Ба говорит, что я про… прозоль… прозорливая. Вот.       Тут уж не сдержались все. И тёмный подвал на богом забытой ферме разразился весёлым смехом.