Фея Крёстная

      Сфера накалилась добела, но держалась. Противостоя стихии, сделала несколько шагов, затем ещё. Совершенно неожиданно огненная стена передо мной будто расступилась, и я оказалась в самом центре этого смерча. Сквозь раскалённую защитную сферу было плохо видно, что происходит. Немного подумав, стала очень осторожно охлаждать сферу потоком холодного воздуха. Было весьма трудно добиться того, чтобы генерируемый моей магией воздух был именно холодный в такой атмосфере, но через несколько минут мне всё же удалось добиться своего. Сфера начала медленно охлаждаться, и я, наконец, смогла немного осмотреться.       На выжженной земле, прямо в центре творящегося вокруг ада, сияла перламутровыми переливами магическая сфера. Осторожно подойдя к ней и подняв руку, пустила свою магию для диагностики. Это явно была защитная сфера, но не только… Внутри будто происходили какие-то изменения, преображение, трудно определиться с подходящим словом, как я это ощущаю. Но одно могу сказать наверняка: внутри этой сферы была жизнь. И это обстоятельство меня сильно порадовало. Значит, не зря рисковала, и надежда есть. Наверное, меня вела интуиция, а может, тот самый дар знания? Не знаю, но я стала осторожно будто бы «стучаться» в эту необычную сферу своей магией и очень мягким голосом звать её маленького обитателя.       — Эйден. Эйден, малыш, ты меня слышишь? Всё хорошо, маленький. Никто на тебя не сердится, не бойся. Иди ко мне. Малыш, Айрон тебя ждёт. Он очень хочет тебя видеть. А наш добрый Торнфи очень за тебя волнуется и тоже ждёт. Ну же, маленький, давай. Я знаю, ты сможешь.       Сначала казалось, что все мои старания напрасны, но, осмотревшись, заметила, что пламя кружащегося смерча явно стало слабее, а сфера начала бледнеть.       — Давай, малыш. Ты же такая умничка. Эйден, ты же хочешь вернуться? Я знаю, что ты любишь и Айрона, и доброго господина Торнфи, и наших милых девушек, что так весело с тобой играют. Мы с тобой еще не успели как следует познакомиться, но я уверена, что ты станешь добрым другом и для меня. Ведь так? Давай, мой хороший. Тебя все ждут и очень волнуются.       Кажется, что прошли века, как я шагнула в пламя, но мои усилия все же были вознаграждены. Пламя медленно опало, буря утихла, а на месте перламутровой сферы оказалось огромное золотое яйцо. Несколько минут я тупо пялилась на это чудо.        Будто в каком-то трансе опустилась на колени и несмело дотронулась до тёплой, почти горячей скорлупы. Послышался громкий треск. От неожиданности я отдернула руку. По яйцу, размером, наверное, больше страусиного (о чьих размерах я только навскидку могу предполагать. Как-то не довелось увидеть воочию) пошли мелкие трещинки. Они становились всё больше и больше, пока в верхней части яйца не отвалился кусочек скорлупы. Не в состоянии противиться любопытству, заглянула внутрь.       Из нутра яйца на меня с любопытством смотрели большие золотые глаза с вертикальным зрачком на вполне человеческом лице ребёнка. Вот только кожа этого ребенка была полностью покрыта сияющей золотом чешуёй, волосы же были на первый взгляд обычными, только они тоже будто сияли золотистым светом.       — Привет, Эйден. Не бойся. Вылезай оттуда. Хочешь, я помогу?       Мальчик ненадолго задумался, пристально глядя мне в глаза, а потом неуверенно кивнул. Осторожно взяв ребёнка подмышки и вытащив из яйца, посадила его себе на колени и стала с любопытством рассматривать не только внешние изменения, но и магические потоки. Похоже, мальчик каким-то чудом смог в таком юном возрасте принять наследие. И не абы какое, а наследие истинных драконов! О таком чуде этот мир не слышал уже так давно, что остались лишь легенды. Пока мы с Эйденом с любопытством друг друга рассматривали, я и не заметила, что вокруг собралась довольно приличная толпа, через которую с трудом пробиралась Ульяна.       — И чего вы тут встали? Дел нет? Остаются только няньки мальчика, остальных попрошу разойтись.       Мальчик испугано сжал плечи на грозный голос моей наставницы и прижался ко мне. Успокаивающе погладив его по голове, с укором посмотрела на Ульяну. Та, похоже, абсолютно не обращая на меня внимание, села рядом на колени и мягким голосом обратилась к ребёнку:       — Ну, и чего ты испугался? Неужто я такая страшная, а? Не боись, малец, я не кусаюсь. Ну-кась, и как же такого красивого мальчика зовут?       Мальчик с любопытством выглянул из-под моей руки, несмело улыбнулся и звонко ответил:       — Динь!       — Динь? Какое чудесное имя. Ну что, Динь, будем дружить?       — Эйден! Слава всем богам и нашей Госпоже! Ты в порядке, дружок?       К нам подлетел Айрон и с размаху упал на колени. Мальчик радостно вскрикнул и потянул руки к своему крылатому другу. Тот взял ребенка на руки и, немного подержав его на весу, невысоко подкинул малыша в воздух, затем притянул Эйдена к груди и поцеловал в вихрастую макушку.       Мальчик радостно улыбался. Вдруг его глаза удивлённо округлились, и он икнул, а из его рта полыхнула небольшая струйка пламени. Поозиравшись по сторонам и поняв, что ругать его не собираются, он радостно засмеялся, и на руках у удивлённого фея оказался маленький золотистый дракончик. Дракончик удовлетворённо вздохнул, свернулся клубочком на руках старшего друга, положил свою остроносую голову на его плечо и засопел.       — Однако, — Ульяна с любопытством рассматривала необычную картину и весело улыбалась. — У вас весьма необычный воспитанник, юный Айрон. Думаю, сейчас его лучше уложить в его кровать и дать отдохнуть. А мы с тобой, дорогая, пока пошепчемся, — и, взяв за руку, Ульяна уверенно повела меня в сторону замка.       Мы устроились со всеми удобствами в гостиной, будто пронизанной лунным светом, отраженным в гранях хрусталя, и пили лёгкое вино. Ульяна молчала и всем своим видом выражала недовольство. Я же так устала за этот бесконечно длинный день, что на это недовольство внимание не обращала. Поняв, что сверлить меня своими зелёными глазищами бесперспективно, Ульяна тяжело вздохнула и всё же начала разговор:       — Вот скажи мне, о чем ты думала, когда со всего размаху ломанулась в огненный смерч?       — Дай-ка подумать… — я постучала указательным пальцем по губе, делая вид, что задумалась. — Наверное, о том, что там находится маленький ребенок? А может, мне острых ощущений не хватает, и я заразилась гриффиндорством? — тяжело вздохнув, уже я с укором посмотрела на наставницу. — Ульян, я прекрасно осознаю, как рисковала. Но не тебе меня отчитывать. Успей ты наперёд меня, уверена, что ты поступила бы точно так же.       Ульяна забавно надула губки и, фыркнув, улыбнулась.       — Может и так. Всё-таки необычно общаться с тем, кто тебя хорошо знает, а ты тем временем знаешь об этом человеке и ваши отношения через призму его же воспоминаний. Но это всё лирика.       — Лирика. Ты лучше расскажи, что тебе известно об истинных драконах? Уж кому, как не тебе, вроде, по статусу положено знать о чешуйчатых больше остальных. Я прекрасно помню, какой серпентарий у тебя в медной горе собран.       — А ты не сравнивай моих змеек, ящерок и полозов с драконами. Разные они всё-таки.       — Ты уж извини, но мне не до сравнительного анализа сейчас. Я очень устала и хочу спать. Так что прошу, расскажи, что тебе известно, и я отправлюсь, наконец, в кроватку.       — Ладно. С чего бы начать? У нас их Горынычами называют. Последний из этого рода лет пятьсот как ушёл в иномирье. Это магическая раса. Изначально драконы только и были те, которых мы сегодня называем истинными. Это уже гораздо позже от них отделилась некая группа, не пожелавшая жить по их законам, и со временем начала деградировать. Через несколько поколений они стали забывать, как оборачиваться в человекоподобных созданий, потом начали забывать речь и, наконец, опустились до простых животных инстинктов. Это и есть те драконы, что ещё можно встретить в этом мире. По сути — животные, с разумом не большим, чем у собаки или лошади.        За что их так Мать Магия наказала, уже и не вспомнит никто. А истинные драконы, как я говорила, магическая раса. Об их мудрости и силе слагали легенды. Их гены весьма устойчивы, и раньше было довольно много родов, несущих в себе их кровь. Уж очень они были до человеческих дев охочи. Оттуда, наверное, и легенды об украденных царевнах. Но сейчас уже очень давно никто не принимал их наследия. Особенно полностью. Так что ваш мальчик действительно настоящее чудо! Да ещё и золотой к тому же.       — И чем золотой дракон отличается от сородичей?       — Говорят, что золотые драконы имеют королевскую кровь. Как я слышала, каждый цвет означал, к какой стихийной магии у этого дракона наибольшая склонность. Например, голубые владели водной магией, коричневые — земляной, а красные — огненной. Золотые же владели всеми стихиями в равной степени, а главной стихией считалась гармония. Вот так, дорогая.       — И кто же в таком случае будет учить Эйдена? Если истинных драконов не осталось на земле? — я действительно крепко задумалась, ведь необученный маг-элементаль может вылиться в катастрофу.       — Думаю, у тебя учителя найдутся. На самом деле, магия Фей тоже ведь магия элементов. Так что, может, получится из вашего дракончика нечто весьма необычное. Да и к тому же, не знаю, правда али нет, но есть легенда, что молодые драконы в возрасте полового созревания получают родовую память предков. Так что неконтролируемый маг-элементаль твоему спокойствию не угрожает.       — Ты сама сказала, что это лишь легенда.       — Надейся на лучшее. Всё равно больше, чем я тебе рассказала, вряд ли кто знает.       — Как думаешь, откуда он взялся? Как попал в ту лабораторию? И не могли ли те опыты как-то пробудить дремлющие гены?       — Это ты у своих рыцарей спрашивай. Они же у тебя расследование ведут? А что касается генов… Может ты и права. Хотя, скорее всего, тут повлияло несколько факторов. Защитная реакция на агрессию, потом мальчик попадает в место, переполненное магией и общается с феями, эльфами и другими расами, близкими ему по сути, близостью к природе. Возможно, всё вместе и пробудило его наследие.       Я кивнула, всё равно более точного объяснения пока нет. А там посмотрим. Будем решать проблемы по мере поступления. Попрощавшись с наставницей, наконец смогла перенестись в комнаты Северуса. Меня встретила тишина. Осмотревшись, я заметила длинные ноги моего жениха в черных остроносых ботинках, вытянутые к уже почти полностью прогоревшему камину. Сам Северус был скрыт высокой спинкой кресла. Тихо подойдя к нему, я осторожно положила руку ему на плечо. Он, кажется, задремал, ожидая моего возвращения. Неожиданно моя рука оказалась в плену длинных музыкальных пальцев, и вот я уже каким-то образом сижу у него на коленях, а Северус, обнимая, вдыхает запах моих волос.       — И где же тебя носило, что от тебя так пахнет гарью? — его голос был хрипловат, как ото сна, и глух, так как он не удосужился убрать лицо от моих волос, задавая свой вопрос.       — Небольшое происшествие на Авалоне. Сейчас всё в порядке. Как ты себя чувствуешь?       — Прекрасно. Я уже даже успел ещё раз сходить к алтарю и сделать всё, что полагается.       — Ты это о чем? — я попыталась привстать и заглянуть ему в лицо, но меня надёжно спеленали любимые руки, не давая шевелиться.       — Не вырывайся. Ты весьма уютно сидишь. Я же сказал, что всё хорошо. Надо было провести несколько обрядов, чтобы старик не узнал о смене своего статуса раньше времени. Хоть замок и прикрыл нас, но это было временно, надо было сделать, так сказать, на постоянной основе. К тому же Хогвартс так давно не получал подпитку, и долго скрывать эти изменения он бы не смог. Так что я заодно провел благодарственные и жертвенные ритуалы.       — А откуда ты узнал об этих ритуалах?       — Я теперь чувствую замок и всю его территорию. Даже, можно сказать, ощущаю его потребности. Он будто разговаривает со мной, но не словами. Это трудно описать. А когда я вернулся в ритуальный зал, то все слова и действия ритуалов будто сами всплыли в памяти. На самом деле это всё так странно, непривычно. Но мне, пожалуй, даже нравится. Будто обрёл старого друга после долгих лет разлуки. Понимаешь?       — Да, наверное, понимаю. А где ребята?       — Отправил их отдыхать. Завтра, точнее, уже сегодня, ещё предстоит разбираться, что они успели наворотить за неполные сутки.       — Ты же понимаешь, что они пошли на это, чтобы прикрыть тебя? По моей просьбе, между прочим.       — Знаю. И благодарен и им, и тебе. Но это не значит, что им сойдут с рук их художества.       — А ты так уверен, что «художества» имели место быть? — я уже начала засыпать в уютных объятиях, уткнувшись носом в жесткую ткань сюртука Северуса. И ответ уже донесся, как сквозь вату.       — Ну разумеется, или я не знаю своих студентов?