***
Даня вытащил меня на фотосессию, возникшую, как и всегда, стихийно. По факту он просто ввалился в наш с девчонками блок, добрался до комнаты, в которой жила я, и начал барабанить в дверь, монотонно спрашивая: — Сань, ты чо мне на сообщения не отвечаешь? Чем ты там занимаешься?Спишь, или что? Переодеваешься там? Сова, открывай! Медведь пришёл. Под убийственным взглядом соседок я открыла дверь и вышла к нему. — Так вот! Я договорился. Нас скоро пофоткают! Даню даже ни капли не смутил мой скромный домашний халат с весёленькими ромашками. — У тебя совесть есть? Предупреждать надо! А ты как гусар в бордель! — А я тебе писал! — А позвонить? Мы осуждающе уставились друг на друга, пытаясь выразить претензии телепатией. — Ой, да ладно тебе, das Kätzchen! — нарушил молчание он, — У тебя есть что-нибудь в стиле пятидесятых? Я вздохнула. В теории была у меня одна вещь… И уже через пару дней мы отправились на встречу с фотографом. Даня совершил набег на нашу костюмерную и позаимствовал клетчатый костюм-тройку, шляпу и выпросил у меня раритетный уже чемодан. Если со шмотками что-нибудь случилось бы — Синичкина вмиг оторвала голову. Дане — за присвоение казённого имущества, мне — за покрывательство. Я выудила из шкафа розовое пышное платье с подъюбником, накрутила волосы на бигуди, которые одолжила у одной из девчонок, накрасила губы помадой в тон. Даня протянул мне белые шёлковые перчатки с пуговицами. — Вот. Дополнить образ. — Тоже из костюмерной спиз… взял? Даня покачал головой. — Мамины. Свадебные. Как-то взял, думал, может, пригодятся на спектакли. Пока вот только для фото. Ты это… Можешь не отдавать. Мама выбрасывать хотела, а у нас они только пыль собирают. Жалко. Я надела их и поправила соломенную шляпу с широкими полями и белой лентой. — Ну, хороша, — улыбнулся Лисевский. — При таком кавалере надо соответствовать, — хмыкнула я, заметив наконец-то темноволосую девушку с фотоаппаратом, бегущую к нам. — Очень приятно, Женя! — она протянула мне визитку, — О, какие вы! Идеально подходит под тематику! Так, идём вон к тому фонтану! Высокий столб воды поднимался над площадью. Если удачно подобрать ракурс, то помимо сияющих капель, будет видна и радуга. Она тут же начала руководить процессом, мы с Даней привычно повиновались желаниям постановщика. — Так, помоги даме подняться… Ага. Держи её за руку. Смотрим друг на друга и потихоньку идём на меня… Не стесняйтесь разговаривать! Мне нужны живые кадры! Я сделала несколько шагов в сторону Жени. Даня крепко сжимал мою ладонь. Наши глаза встретились, и в тот момент я даже не видела вспышки фотоаппарата. Необычно смотреть на него сверху вниз и видеть даже некоторое смущение. Уже натренированный влюблённый взгляд. Эх, а как хотелось, чтобы он был настоящим! — Слышала? Нам с тобой сценбой за предмет утвердили! Сегодня столкнулся с Бобровым, так что готовимся. — Бедный мой чемодан… Хотя за него мы с тобой сегодня уже дрались, — хихикнула я, осторожно шагая вперёд. Мрамор был сырым и скользким. — И великий я вырвал его с боем! А жонглирование с кем сдаёшь? — С Аней. Пожалели, что зонты выбрали, уже три раздолбали… Ой! Я всё-таки поскользнулась и опасно полетела вниз, прямо Дане в руки. Охнув, он меня быстро поймал. Фотоаппарат защёлкал быстрее. Я машинально схватилась за пиджак, прижалась ближе. — Вот! Вот! Этот момент мне и нужен! Даня поставил меня на место, помогая расправить платье. — Ничего-ничего. Продолжаем работать, —подмигнул он. И вот та самая фотография, моя любимая, и была напечатана. Кажется, придётся заказать такую же самой. Это будет уже не подарок.***
Погрустив дома о разбитой чашке, я оказалась в театральной студии на спектакле «Бумажный фонарик», на котором не обошлось без казусов. Поднимаясь по стремянке с фонариком в руках, я изо всех сил старалась не опускать взгляд. По замыслу нашего драматурга, мне нужно было закрепить его на крючке, чтобы он символично сопровождал всё действие, и каждый герой мог взаимодействовать с ним. И только стоя на самой верхушке, я поняла, что реквизит порван, и повесить его невозможно. Нужно тянуть время, пока не принесут другой. Главное, чтобы зрители не заметили ляп. — Владислав Николаевич, принесите лестницу! — сказала я, повернувшись к стоявшему за кулисами Дане. — Лестницу? Ещё одну? — искренне удивился он, однако мою просьбу выполнил. Я едва заметно кивнула на фонарик и округлила глаза. Даня тихо выругался и прикусил губу. — Эх, — вздохнула я, подняв алую бумагу на просвет и прикрыв ей глаз, — вот чего только не придумают? Фонарик этот… Символ счастья, достатка и радости. А вешаем только по праздникам! Как будто в другое время ни того, ни другого, ни третьего у нас нет! Реквизитор, которому Лисевский дал отмашку, рванул искать запасной. Я выдохнула. Хоть бы Даня, то есть востоковед в институте, не затупил и нашёлся с ответом! — Так почему ж нет, Анечка? Мы же их только больше зазываем… — Даня поднялся на ещё одну стремянку, чтобы оценить масштаб трагедии и попробовать закрепить фонарь самому. По его недовольному лицу я поняла, косяк поправить уже нельзя, а время тянуть всё же придётся. Я спустилась. — Ты мне вот, что скажи, Анют… В последнее время совсем редко видишься со мной, пропадаешь где-то. На занятиях почти не появляешься, — протянул он. Это что, камень в мой огород? Сознаюсь, товарищ судья, пропадаю на репетициях. Не могу ж я на две части разорваться? Ещё и номер в этот раз сложный с партнёршей. Никита отыгрывался на мне за всех не танцующих участников, поэтому домой я еле-еле приползала. — Учёба, работа, сложно везде успевать, Владислав Николаевич… Ой, Анастасия Андреевна! На подмогу пришла наша коллега, держа в руках уже другой фонарик. — А вот и я! Надо бы принарядить кабинет! После спектакля за кулисами я едва успела поймать убегавшего куда-то Даню за руку. — Спасибо, что подыграл! А то я уже не знала, что делать! — Да пустяки… Слушай, — Даня отвёл взгляд и потёр шею, — Меня там ждут… Я должен бежать! Так. Был же просто прогон, мы же не снимаем, куда это он? Пальцы сами по себе стали его запястье крепче. — А… куда? — тихо спросила я. — У меня сегодня свидание, — улыбнулся Даня, — как-то случайно вышло, встретились, познакомились... Решили попробовать. Я отпустила его, кивнула и пожелала удачи. Даня тут же скрылся, оставив меня недоумевать. Но почему? Я ведь так стараюсь… Вздыхая, вцепилась в собственную шевелюру. Мы же столько лет вместе… Почти. Всегда были рядом во всяком случае. Но по-другому он на меня никогда не посмотрит! Только как на сестрёнку младшую в лучшем случае. Даже когда в спектаклях мы играем вместе, всё эти взгляды, всё это не по-настоящему! Было очень обидно узнать, что за каких-то пару минут другой удалось больше, чем мне за несколько лет. Я сжала кулаки, стараясь не думать о последствиях свидания и ничего не представлять. Надо было успокоить дыхание. — Александра Юрьевна! — раздался голос нашего не молодого уже охранника Виктора Степановича. Я повернулась. Он сжимал в руках ещё одну огромную корзину роз. На этот раз красных. Красивые, пышные и, скорее всего, вкусно пахли. Да вот точно не Даня мне их подарил. А если не он, то зачем они мне? — Просили передать. — Кто? Мужчина покачал головой. — Не знаю, в самом конце поставили, когда все уже ушли. Но на конверте указано ваше имя. — Спасибо, — вздохнула я, опуская взгляд, — отнесите в гримёрку, пожалуйста. За кулисами уже никого не осталось. Я пыталась собраться с мыслями, пока меня никто не видел. Мне ещё на репетицию как-то ехать, нельзя же расклеиваться. Я ударила себя по щекам, вспоминая наказ бабушки держать лицо даже в не самых приятных ситуациях. Я вернулась к себе, где всё стояло на своём месте. На столике — куча пузырьков с духами и палеток косметики: от румян и пудры и до разнообразных теней. Я подошла к торшеру с ножкой в виде Эйфелевой башни и дёрнула за шнур. Мягкий жёлтый свет попал на плакаты с великими актрисами, которые были для меня примером: Одри и Кэтрин Хепбёрн, Лана Тёрнер, Элизабет Тейлор, Грейс Келли и, конечно же, Мэрилин Монро. Я потянулась к корзине и достала сложенный вчетверо листок. «Я был на этом спектакле уже четыре раза, но с вашим участием он был ярче всего. Спасибо». Я вопросительно разглядывала надпись, стараясь взглядом не то дыру проделать, не то заставить подпись дарившего проявиться. Я слегка улыбнулась, но настроение всё так же осталось испорченным.***
Я тяжело ввалилась в ставший родным коридор. Мы с водителем тащились по пробкам без малого два часа. И даже немного нарушили запрет. Обычно участник шоу и водитель не должны разговаривать. Но нам было дико скучно, поэтому мы решили поиграть в слова. Около двери я заметила тихо переругивавшихся Монстрика и Козерога. Мне стало интересно, о чём они говорили, и я напрягла слух. — И что ты припёрся, а? — поинтересовался мой сосед. — А у меня дело! — прозвучал низкий голос. — Вот и иди, делай! — Ага. Обязательно сделаю. Но сначала я хотел бы увидеться с Вороном. — Хотеть не вредно, но подвергать его риску получить штраф из-за твоих визитов я не собираюсь. — А тебе, значит, можно, — резонно заметил он. — Мы и так каждый день видимся. Я вздохнула, подходя ближе. Вот честно, за неделю я от обоих успела порядком устать. С Козерогом было здорово обсуждать музыку, но сейчас я была явно не в том настроении. А Монстрик начал восприниматься как фоновый шум, который вбегал, читал монологи и шутки и тут же скрывался. — Никому не здрасьте! — мрачно сказала я, подходя ближе. — Ворон, привет! — Здр… Я хлопнула дверью громче, чем следовало бы и, зевая, побрела к столику. — Что это с ним? — поинтересовались там. — Не знаю… — ответил Монстрик, — наверное, на работе что-то случилось.***
Вскоре в дверь постучали. Я сделала вид, что меня нет, и постаралась проигнорировать. Через пару минут ко мне, похоже, пытался нагрянуть барабанный оркестр. — Я знаю, что ты там! — угрожающе произнёс Монстрик. — Что у тебя такое случилось? Ты меня знаешь, я если надо, и морду набить могу, ты только скажи! Ох, только избитого Даньки мне ещё не хватало. Я открыла дверь, надев зеркальный щит. — А вот этого не надо. Он хмыкнул, схватив меня за руку, и, не слушая протесты, потащил за собой. Мои шансы свалить стремились к нулю. Хватка — железная. — Да что ж ты делаешь? — Сейчас всё увидишь! Спустя один длинный коридор с несколькими поворотами и два лестничных пролёта, мы оказались на крыше. Чёрт возьми, только не смотреть вниз! И по сторонам! Из-за открытого пространства у меня начала кружиться голова. Я машинально схватилась в опрометчиво предложенную руку как утопающий за соломинку. — Здесь нам не помешают! — громче, чем обычно сказал Монстрик, подходя всё ближе к краю. — Может, всё-таки вернёмся? — робко предложила я. — Люблю быть на высоте! Свободно так себя чувствую! Будто готов на любую авантюру. А ты сейчас так сильно напряжён, тебе необходим свежий воздух! А после таких прогулок мне необходим психолог! Монстрик, вероятно, списал мою молчаливость на личные проблемы, и продолжил: — Иногда хочется, знаешь, оказаться героем какого-нибудь старого голливудского фильма… Может, где-то наивного. Но обязательно комедийного. И, возможно, даже романтического. Ты, наверное, как актёр, меня понимаешь, да? Я выдохнула, стараясь сфокусироваться только на нём и не смотреть ни на дома, ни на асфальт, который был в нескольких десятков метров от нас. И надо бы руку отпустить, а то уже бледнеть начала. — В чём-то ты прав. Я, помню, заходил как-то к тебе. Значит, ты любишь ретро и, желательно, американское? Понимаю, американская мечта: вырастить дом, посадить сына, построить дерево… — Я частенько там бываю, — признался он. — По работе и вообще. Вот, проникся, культура откликнулась, знаешь ли. Но больше всего я, конечно, люблю музыку. И даже люди у меня ассоциируются с мелодиями. — И даже я? — Конечно, — кивнул он, а потом задумался, — ты как аккорды на бас-гитаре! Вы в чём-то с Козерогом похожи. Можно хоть в дуэт ставить… — Интересная мысль, — хихикнула я. — Я и музыку недавно подходящую нашёл. Название вот только забыл, сейчас гляну… Монстрик достал телефон из кармана толстовки. На экране блокировки стояло фото милого корги, завёрнутого в одеяло. Я улыбнулась. Наверное, это его питомец. Почему-то мне показалось, что такой человек как он заводит больших собак. Он провёл пальцем, снимая экран блокировки. Я не поверила своим глазам. На меня смотрела Сашка Богданова образца студенчества. В розовом пышном платье, перчатках, которые подарил Даня, и шляпе с белой лентой. О Боже! — Ох… Кто это у тебя? Девушка твоя? — как можно более равнодушно спросила я. Монстрик хихикнул, кажется, смутившись. — Скорее, нет, не совсем. Это Александра Богданова, актриса. Как-то попал на сериал с ней, и затянуло… Играет неплохо. И она сама как из старого фильма. Таких уже и нет. Я приложила ладонь к груди, чувствуя, как поднимается тёплая волна. Мне нужно было оставаться спокойной и ничем себя не выдать. Но улыбаться мне никто не запрещал, верно? — А она… ничего. — Ты с ней знаком? — спросил он. Да не то слово! Потрясающе, никогда не думала, что вот так встречусь с собственным почитателем. Стало втройне интересно, с кем имею честь общаться… До этого момента я даже как-то не задумывалась над этим, но теперь. Захотелось узнать его поближе.***
Сцена была поделена на две части. Одна — якобы моя комната, вторая — моей партнёрши. Мы оба готовились к свиданию, примеряя (в моём случае прикладывая) то один наряд, то другой, доставая их из шкафов. — Всё, что тебя касается, всё что меня касается! Всё только начинается, на-чи-на-е-тся… И в самом конце на длинном проигрыше была самая сложная для меня часть — танец. Я подходила к её двери и, спустя небольшую паузу мы начинали танцевать. Никита настоял на том, чтобы поставить сальсу. Я считала шаги до восьми, боясь сбиться с ритма. — Всё только начинается… На-чи-на-ет-ся! Мы застыли друг напротив друга. Я обнимала девушку за талию, прижимая к себе. Изначально была версия с поддержкой, но от этой идеи мы быстро отказались. — Наш прекрасный влюблённый Ворон! Я проводила девушку к выходу со сцены и вернулась к Славе. — О, посмотрите, у него уже появилась поклонница! Смотри, Ворон, это тебе! Зал было практически не видно, ведущий помог подойти к краю сцены. Я преклонила колено. Светловолосая девушка в золотой маске держала небольшой букет. Я заметила, что в её волосы сзади маски были вплетены четыре чёрных пера на манер моего костюма с крыльями. — Это вам! — робко сказала она. Я приняла подарок и поднесла её ладонь к клюву, имитируя поцелуй. — Спасибо, принцесса! Ого, а я думала, что микрофон отключили. Послышались одобрительные аплодисменты и выкрики. Я перевела взгляд чуть повыше, заметив плакат с надписью «Лети!» и приложила руку к груди. — Дорогие друзья, мы можем наблюдать формирование фан-клуба! —прокомментировал Макаров, помогая мне подняться. — А наш Ворон от тематики не отходит, это похвально. Песню взял, которая стала уже почти культовой для целого поколения… Ну что? Я считаю, версия с Лазаревым — рабочая, — сказал Тимур. Следом слово взял Киркоров. — Ох, как напоминает меня в молодости! Яркий, романтичный! Прекрасный всё-таки образ! — А вы не подлизивайтесь, Филипп Бедросович! — начал Даня. — Ворон вам костюм на концерт не отдаст, правда? Он хихикнул, председатель шутливо надулся. — Вот и в мыслях не было! Клянусь! — А меня что-то на ностальгию потянуло… Мне кажется, что у Носорога и Ворона есть много общего! Вот есть что-то, да? Энергетика какая-то похожая. Скажите, Ворон, вы с Носорогом знакомы? — оживилась Валерия, всё никак не желая выпускать из рук бинокль. — Нет, мы не знакомы. — Den Vogel erkennt man an den Federn! — вступился Даня, продемонстрировав блокнот. — Говорю вам! Это актёр. Вы посмотрите на номера. Каждый раз отдельный спектакль. Есть у меня одна мысль… Скажите, Ворон, вы работаете на «НТВ»? Может, в сериале снимались… — «НТВ» — моя семья. Здесь много других воронов… — Так… Скоро выходит сериал с мои другом Евгением Дятловым. Я думаю, это он. Жень, ну! Признайся, ты? — Даня понизил голос. — Так он тебе и скажет, — заговорила непривычно молчавшая Регина. — Дорогой Ворон! Уж не знаю, кто там, и даже знать не хочу! Я тоже, тоже в вашем фан-клубе и с радостью посмотрю все ваши спектакли. Надеюсь, до финала. — Спасибо большое за такие тёплые слова. Вы вдохновляете работать дальше, — ответила я, поклонившись зрителям и жюри. — Что ж. Давайте поблагодарим нашу птицу за чудесное выступление и этот танец. Ворон, лети за кулисы и возвращайся к нам уже на голосовании. — Мне кажется, готовый дуэт с Козерогом на Новый год, – услышала я слова Тимура, уходя.***
И прямо перед ним мне удалось умыкнуть телефон Монстрика. На сцену я выбегала, скрываясь от его праведного гнева. — А ну стоять! — грозил он. — Держи вора! — А давай-давай, отними! — махнула рукой я, наворачивая круги по сцене. А голосование тем временем шло. — Козерог, помоги! Тот наконец-то отмер, подошёл ко мне и легко поднял. Я машинально схватилась за его плечи. Он удивлённо выдохнул. По залу прокатились аплодисменты и послышался смех. Козерог поставил меня на землю рядом с собой, перегородив путь Монстрику. — О, оказывается, дружба на проекте может заводиться не только у Ламы и Носорога, — смеясь, подметил Слава. — А вот этого делать было необязательно, — сказала я, обиженно отвернувшись. — Ворон, ты такой лёгкий. Сколько ты весишь? — Я просто невысокий. Голосование закончилось, в номинацию отправился Джокер, которому мы втроём пожелали удачи. Я протянула телефон Монстрику. Тот принял украденную вещь и хмыкнул: — Ох, теперь ещё и этого рогатого терпеть. — Я бы попросил! Это кто кого терпит. Ты же сам навязался. Скажи ему, Ворон! Я пожала плечами. — Я не против общаться с вами. Вы оба очень забавные. Простите, что я сначала был не в настроении. — У всех бывают плохие дни, — Козерог от души ударил меня по плечу. Я слегка пошатнулась, но, благо, никто не заметил.