Секс по дружбе

Миша вышел из комнаты задолго до завтрака. Дженсен в это время еще спал, если он, конечно, вообще спал сегодня ночью. Бесшумно скользя по пустым коридорам, Коллинз выскользнул на улицу. На нем были простые штаны и легкая футболка. Втянув носом по-осеннему прохладный воздух, парень позволил себе усмехнуться кончиками губ и начал разминку. Мышцы привычно отзывались на каждое его движение, и уже спустя минут двадцать он побежал. В этих утренних пробежках по пустому парку, находящемуся на территории интерната, было свое очарование, которое Миша ценил. Это был его способ начать день, выкинуть все мысли из головы, позволить себе таким образом расслабиться. Он не был чудовищем. Он даже не считал себя жестоким. Просто, когда жизнь подкладывает тебе свинью, с этим животным нужно уметь справляться. Свиней в жизни Коллинза было много, о чем он, конечно же, никому и никогда не рассказывал. Он просто забил на них и продолжил жить так, как ему того хотелось. И при этом он обещал себе, что больше никто и никогда не сумеет его подставить, не сумеет обыграть самого хитрого и самого сильного. План по выполнению этого обещания был прост как дважды два: стать этим самым хитрым и самым сильным. И Миша стал. Он делает несколько кругов по парку, слушая, как пожелтевшие листья шуршат под его ногами. Мыслей в голове нет. Коллинз никогда бы не позволил им нарушить покой его утреннего бега, поэтому он просто отдается привычному занятию, пока тело не начинает приятно ломить от усталости. Когда Миша возвращается в комнату, Дженни еще не проснулся, и это Коллинзу только на руку. Наскоро приняв душ и переодевшись в черные рваные джинсы и темно-синюю рубашку, парень подходит к кровати спящего Эклза. - Дженни, просыпайся. На завтрак опоздаешь, - голос ласковый, он струится будто карамель, которой покрывают яблоко. Миша медленно наклоняется и медленно целует в губы Дженсена, попутно руками обхватывая его запястья. Коллинз, конечно, бесстрашный, но и ему не особо хочется, чтобы его прекрасное личико повредили. Эклз всхлипывает и отвечает на поцелуй, прежде чем открыть глаза и начать яростно брыкаться. Коллинз усмехается. - Доброе утро, говорю, - отстранившись от своей новой игрушки, Миша отходит к столу, подхватывает пачку сигарет и направляется к двери. – Вставай, а то на завтрак опоздаешь. Когда Коллинз покидает комнату, на губах его покоится кривая ухмылка. У него есть план. И все идет по нему. Выйдя на улицу, Миша доходит до ближайшей скамейки и закуривает. Первая сигарета за день вызывает приятное головокружение, и Коллинз откидывает голову назад, все глубже в легкие втягивая горьковатый дым. - Не усни, - знакомый голос раздается прямо рядом с ухом, прежде чем Себастьян опускается на скамейку рядом с другом. – Была горячая ночка с новеньким, и ты не выспался? - Предлагаю два варианта, - так и не открыв глаз, Миша выпустил новый клуб дыма в воздух, специально растягивая слова, - либо ты свалил, либо ты опустился на колени и сосешь. - Значит, ночки не было, - Роше хмыкнул. А в следующее мгновение Коллинз почувствовал, как ширинка его джинсов расстегивается, и Себастьян достает его еще невозбужденный член. Покорные губы накрывают мягкую плоть, для начала просто посасывая. Делая очередную длительную затяжку, Коллинз не обращает практически никакого внимания на парня, что стоит перед ним на коленях и сосет, с каждой секундой все наращивая и наращивая темп. Себастьяну пришлось сосать долго, периодически он останавливался и помогал себе рукой, но это не спасало. Это было то, что Коллинз прекрасно умел: не кончать безумное количество времени, при этом держать такое лицо, как будто он пьет чай со светской особой. Спустя двадцать минут, когда Миша уже курил новую сигарету, свободной рукой он накрыл голову Себастьяна, надавливая, заставляя взять еще глубже, а потом кончил, позволяя лишь тихому вздоху сорваться с его губ, но и этого Роше было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым. - Иди, - Коллинз, наконец, открыл глаза и помог другу подняться. Застегнув ширинку, Миша докурил сигарету и поднялся, чтобы отправиться следом за другом. До урока оставалось пять минут. Первые три урока для парня прошли лишь за одним занятием: он строил план, продумывая, что сделает сегодня вечером. План был прописан до мельчайших подробностей: от слов, которые скажет он и те, кто будет с ним, до взглядов, движений. На обеде Коллинз занял привычное место за центральным столиком, ожидая, когда соберется привычная ему компания. Он держал при себе не только слабых и подчиняющихся ему людей. Миша прекрасно знал, что так он долго на троне не удержится, поэтому его всегда окружали верные и преданные, те, кого он смело называл друзьями. Первым подошел Роб, его одноклассник. Роб был младше Коллинза на месяц, но вскоре и ему должно было исполниться восемнадцать, и это был их предпоследний год в этом учебном заведении. - В следующий раз, когда я попробую вызваться добровольцем на уроке у Шеппарда, запусти в меня чем-нибудь тяжелым, - потерев переносицу свободной рукой, Бенедикт поставил поднос на стол, а потом резко опустился на скамью, задумчиво разглядывая друга. – Итак, новенький. Рассказывай. - Подожди, - Миша закатил глаза, отмахиваясь от Роба, - все дойдут, и я расскажу. Не люблю повторяться. - Как скажете, ваше высочество, - пожав плечами, Бенедикт решил обратить внимание на свой салат. Никто не любил спорить с Коллинзом. Можно даже сказать по-другому. Никто не решался спорить с Коллинзом. Во-первых, Миша все равно бы переспорил тебя, если бы ты все-таки решился. А во-вторых, это могло закончиться каким-нибудь огромным, причиняющим массу неудобств предметом в заднице. - Да здравствует Сатана во всех его проявлениях! Я уверен, сегодня нас ждет веселье! – криво ухмыляясь, Марк Пеллегрино, парень, которому в этом году предстоит выпуститься и вернуться к нормальной жизни, резко опустился за стол, попутно высыпая какой-то порошок в свой суп. - Тебе итак всегда весело, как я заметил, - Роб покосился на друга, но решил все-таки оставить остальные едкие комментарии при себе. Миша лишь легко приподнял одну бровь, но потом вернулся к своей пицце, отрезая от нее по маленькому кусочку, прежде чем отправить блюдо в рот. Коллинз не любил пачкать руки, и в прямом и в переносном смысле. - Я последний? Какая жалость. Прошу прощения, - Себ плюхнулся на место рядом с Мишей, оглядывая друзей. Как любимчик Коллинза и его правая рука, Роше имел полное право садиться ближе всех к лидеру. У него было огромное количество поблажек, но и обязанностей намного больше, чем у остальных. - Начнем с вопросов, которые мы обсуждали ранее, - Миша сел прямо, переводя взгляд с одного на другого, пока не остановился на Пеллегрино. – Марк, что там с Джаредом? - Мягко, но настойчиво он дважды послал меня, ссылаясь на то, что у него нет настроения, - парень фыркнул, качая головой. - Роб? – холодный взгляд синих глаз скользнул на Бенедикта. - С Ричем та же тема. Только он оказался еще более изобретателен, - легкий смешок сорвался с губ Роба. – Он сказал, что у него болит голова. Миша посмотрел на свои руки, а потом кивнул каким-то своим мыслям, прежде чем продолжить импровизированное собрание. - Ладно. С этим мы разберемся, но чуть позже. На повестке сегодняшнего дня, как вы поняли, стоит новичок, прибывший в мою комнату. Его надо проучить за незнание элементарных правил этикета. А так же ему надо объяснить, что хорошо, а что плохо, - Миша провел взглядом по столовой, пока не нашел того, кого хотел увидеть. Дженсен сидел за угловым столом, уставившись в тетрадь. Он выглядел зашуганным, даже, можно сказать, забитым. Это вызвало на губах Коллинза улыбку, и Миша повел плечом. - И, я так понимаю, у тебя уже есть план, - Себ приподнял брови, дожидаясь следующего слова их лидера. - Есть, - Миша кивнул, чуть заметно усмехаясь. – Проведем парню обряд посвящения. Жду вас в своей комнате после уроков. Берите все, что найдете. Чем интересней, тем лучше. Кивнув друзьям, Коллинз поднялся и поспешил на улицу. Он еще планировал покурить, прежде чем отправиться на дальнейшие уроки. Миша шел целенаправленно, прекрасно зная, что никто не посмеет преградить ему путь. Никто и не смел. А Дженсен Эклз просто явно боялся смотреть по сторонам, и именно поэтому Коллинз врезался в него, сметая со своего пути. - Дженни, малышка, - Миша бросил взгляд в сторону своего соседа, - старшим надо уступать дорогу. Всегда. Коллинз сверлил своим ледяным взглядом мальчишку, пока того не начало бить крупной дрожью, и только потом развернулся и продолжил свой путь к выходу из столовой. В какой-то мере, никотин был спасением от лишних мыслей, что крутились в голове Миши. От чувства совести, например, которое так и норовило проснуться, стоило только Коллинзу утратить бдительность. Впрочем, бдительность редко покидала его в этом месте, но от сигарет он не мог отказаться несмотря ни на что. Остальные уроки Коллинз усердно учится, потому что, мало кто догадывается, но Мише это действительно нравится. Ему нравится получать новые знания, понимать, как он сможет их применить. Учеба была своеобразной отдушиной для парня. Тут он мог показать себя, показать на что он способен, не прибегая к всякого рода извращением. Но четыре последних урока проносятся довольно быстро, и Миша возвращается в комнату, радуясь, что Дженсена нет. Умом Коллинз понимает, что нового соседа, возможно, придется ждать довольно долго. Скорее всего, парень сначала проторчит в администрации, пытаясь выбить себе другую комнату, а когда у него это не получится, то просидит в библиотеке до последнего. И Мише это на руку. Его друзья успевают подтянуться, и они заканчивают последние приготовления. Довольно быстро поужинав, парни возвращаются в комнату и рассаживаются по своим местам, поджидая добычу. Роб сидит на кресле слева от двери, задумчивым взглядом рассматривая стену напротив. Марк и Себ расположились на кроватях Дженсена и Миши, соответственно. А сам Коллинз встал справа от двери, так, чтобы когда она откроется, он оказался полностью скрытым. Эклз не появляется в течение получаса, но в итоге ему все равно приходится вернуться в комнату. Когда парень открывает дверь, вялая беседа, что была до этого, прекращается. Дженсен делает пару шагов в комнату и замирает, то ли пытаясь понять, куда делся его сосед, то ли прикидывая, удастся ли ему быстро сбежать. - Привет. Я Марк, - Пеллегрино спрыгивает с кровати, радушно улыбаясь, - а ты, должно быть, Дженсен? - Да. Привет, - расслабившись, Эклз протягивает руку. Дверь за ним мягко захлопывается. Миша оказывается сзади своего соседа, одним быстрым движением, заламывая руки ему назад. Раздается щелчок, и запястья новичка крепко скованы наручниками. - Что за… - еще до того, как Дженсен успевает закончить свою мысль, Роб материализуется рядом с ним, вставляя в рот парню кляп, а следом повязывая веревку, чтобы новенький не смог выплюнуть, мешающий ему предмет. - Знаешь, малышка Дженни, у нас есть ряд правил, в которые я бы хотел тебя посвятить, - Миша губами прижимается к чужому уху, не в силах сдержать легкой усмешки, а потом он медленно проводит языком по шее своего соседа, вслушиваясь в сдавленное мычание. – А еще у нас есть обряд посвящения, который, хочешь – не хочешь, а пройти тебе придется. Отстранившись, Коллинз щелкнул пальцами, и Марк с Робом тут же подхватили Дженсена под руки и потащили до кресла. Усадив брыкающегося парня, друзья зафиксировали его положение, чтобы он не смог сбежать. Оглядев получившуюся картину, Коллинз довольно улыбнулся. - Не смей отворачиваться, иначе придется намного хуже. А ты ведь не хочешь, чтобы было хуже? – Миша приподнял брови, а потом щелкнул пальцами. – Себ! Роше в мгновение ока оказался рядом с другом, мягко его целуя, руками зарываясь в темные волосы. А сам Коллинз, отвечая на поцелуй, не отрывал взгляда от Дженсена, желая убедиться, что тот не отрывает от них шокированного, испуганного взгляда. - Правило первое, - Коллинз отстраняет от себя Себастьяна, чуть кривовато усмехаясь, - все мы тут друзья, самые нежные и трепетные. Друзьям никогда нельзя отказывать в поцелуе. - Правило второе, - когда Себ делает шаг назад, вперед выходит Роб, проводя языком по губам, прежде чем продолжить заученную речь, - все мы оказались в одинаковых условиях, а значит должны помогать друг другу, используя все свои возможности. Договорив, Бенедикт медленно опускается на колени перед Коллинзом, расстегивает его ширинку и берет в рот уже возбужденный член. Он сосет, постанывая, прикрывая глаза, лишь немного помогая себе рукой. Всем своим видом Роб показывает, какое удовольствие ему доставляет помощь другу. Дженсен зажмуривается. - Смотреть! – и голос Миши даже не дрогнул, когда он отдавал приказ. Марк со всего размаха ударил Дженсена в живот, показывая парню, что приказы их лидера нужно выполнять всегда, и Эклз открывает глаза, хотя на лице его написаны боль и отвращение. - Правило третье, - говорит Пеллегрино, довольно скалясь, - Миша – наш лидер. И его нужно слушаться. Приказы не обсуждаются. Приказом является все. Роб продолжает увлеченно сосать, заглатывая, как можно глубже, и Коллинз поощеряюще проводит ладонью по его волосам, не надавливая, а лишь поглаживая. Все это время, Миша смотрел прямо в глаза Дженсену, прекрасно зная, что тот больше не посмеет зажмуриться. Марк отошел от новенького и принялся раздеваться. А к Мише с Робом подошел Себ, протягивая Коллинзу пачку презервативов. Бенедикт отстранился, выпуская член изо рта с хлюпающим звуком, и подошел к креслу, чтобы следить за тем, что Эклз не отводит взгляда. - Правило четвертое, - Миша сказал это слегка хрипловатым голосом, - если место имеет полноценный секс, следи за тем, чтобы на активе был надет презерватив. Мы доверяем друг другу, но правила личной гигиены никто не отменял. Приспустив джинсы, Коллинз раскатал презерватив по своему члену, а потом медленно вошел в Марка, уже успевшего наклониться, руками опираясь о спинку кровати. Даже теперь, когда Мише приходилось чуть повернуть голову, чтобы смотреть прямо на Дженсена, он не отводил взгляд. Коллинз хотел видеть все изменения на лице парня. Лишь на секунду Миша отвлекся, запечатляя легкий поцелуй на спине Пеллегрино, прежде чем начать вбиваться в мягкое податливое тело. - Правило пятое, - Себ откашлялся, с ухмылкой наблюдая за Коллинзом и Марком, - всегда будь нежен с партнером. Грубость применима только в случае с наказанием. Ласково проведя ладонью по пояснице друга, Миша заставил его сильнее прогнуться и увеличил темп, облизывая губы. Дыхание его участилось, но все же он заговорил ровным и спокойным тоном. - А теперь правила без номеров, но тебе придется их запомнить, потому что если нарушишь их, то тебя ждут самые жестокие наказания. Всегда стучись перед тем, как войти в комнату, даже если это твоя собственная комната. Никогда не заводи постоянную пару. Мы – друзья. Мы помогаем друг другу. Но если мы позволим себе остановиться на ком-то одном, то это приведет к крушению всего того мира, что мы строим вокруг себя. Себ мягко скользнул в сторону Миши и Марка, а потом наклонился, чтобы слиться в поцелуе с Пеллигрино. Сжав бедра Марка, Коллинз вошел на полную, резко откинул голову назад и едва слышно застонал, кончая. Покинув чужое тело, Миша отошел и снял с себя презерватив. Все это время Дженсен смотрел на своего соседа, не отрываясь, и в глазах новенького читалось презрение. Ну, эту дурь из молодой головушки Коллинз точно в состоянии выбить. Когда Марк оделся, Миша оглядел своих друзей, а потом с улыбкой посмотрел на Эклза. - Вчера ты нарушил одно из правил. Но незнание закона не освобождает от ответственности, - Коллинз оскалился, а потом едва заметно повел плечом. Роб отвязал Дженсена от стула, передавая в руки Марку, который крепко его держал. В это же время Себастьян быстро снял с парня брюки и трусы, несмотря на все попытки того сопротивляться. Все происходило настолько быстро, что шансов вырваться у Дженса просто не оставалось, и уже спустя пару мгновений он лежал на кровати, а его ноги были широко разведены и за ступни привязаны к спинке кровати. Руки так же были зафиксированы: привязаны к верхней спинке кровати. - Не сопротивляйся, малышка. Тебе, возможно, даже понравится, - Пеллегрино усмехнулся, но, поймав холодный взгляд Миши, осекся и тут же отступил, позволяя лидеру подойти ближе к своему соседу. - Дженсен, - Коллинз задрал футболку парня, а потом мягко принялся водить ладонью по обнажившемуся животу, - я не хочу делать тебе больно. И не хочу тебя пугать. Но я должен преподать тебе урок и убедиться, что ты его запомнил. Наклонившись, Миша мягко поцеловал живот чуть выше пупка, а потом скользнул губами ниже. Несколько раз проведя языком по невозбужденному члену, Коллинз принялся посасывать головку. Миша умел делать минет. Это была одна из многих вещей, в которых он достиг совершенства. И хотел Дженсен того или нет, но вскоре он начал мычать в кляп и подаваться бедрами вверх. Тело реагировало именно так, как должно было. Когда Коллинз выпустил чужой член изо рта, то тот уже был достаточно возбужден. Миша протянул руку назад, и ему в ладонь лег небольшой ремешок. Улыбнувшись, парень зафиксировал ремешок у основания члена Дженсена. Теперь парень, как бы не хотел, все равно не смог бы кончить. Игра началась. Миша вновь протянул руку назад, и Себ передал ему вибратор. Довольно внушительных размеров. Коллинз увидел, как глаза Дженсена расширились, и новичок начал что-то мычать, дергаясь. - Тише, тише, - Миша ласково положил руку на низ живота Эклза, поглаживая, успокаивая и чуть надавливая, - не бойся, я с тобой. Коллинз кивнул Марку, и тот подал своему лидеру тюбик лубриканта. Выдавив немного смазки на руку, Миша немного погрел ее в ладони, а потом распределил по пальцам и начал растягивать Дженсена. Задача была не из легких: парень брыкался и весь зажимался. От одного тяжелого вздоха, который слетел с губ Коллинза, все в комнате замерли, не зная чего ожидать: бури или… бури. Но Миша лишь сильнее наклонился и обхватил губами все еще возбужденный член своего соседа по комнате. Видимо, все же отдавшись ощущениям лучшего в его жизни минета, Дженсен расслабился, и Коллинз сумел вставить в него сначала один палец, а потом и два. С третьим возникли сложности, но вскоре и он оказался внутри. Когда Миша надавил на простату, Эклз выгнулся дугой, что-то невнятно мыча в кляп, а потом сам стал требовательно насаживаться на пальцы, растягивающие его. Коллинз разводил пальцы и снова сводил, двигал ими и не прекращая задевал простату. Дженсен метался по кровати, зажмурившись. Убедившись, что его мальчик готов, Миша медленно начал вводить вибратор. Вот тут Эклз замычал, распахнул глаза. Он дергался, пытаясь уйти от болезненного проникновения, но у него ничего не выходило. Медленно но верно, Коллинз ввел свою игрушку до конца. А потом включил на полную мощность. Друзья, ухмыляясь, отошли от кровати и расположились кто где. Они наблюдали. Дженсен метался по кровати и мычал. На глазах его выступили слезы. Мальчик выгибался, дергался, но никто не собирался его спасать. Никто не собирался помогать ему. И было видно, как боль ушла, оставляя вместо себя лишь удовольствие. Болезненное, дикое. Ремешок не давал Эклзу кончить, от этого становилось все больнее. Слезы потекли по его щекам, пока он продолжал метаться. Миша улыбался, наблюдая за этой картиной. Язык его то и дело скользил по губам. Сам не отдавая себе в этом отчета, он хотел прикоснуться к парню, провести по рельефному торсу руками, обхватить член, медленно лаская его. Но Коллинз не двигался с места, продолжая потемневшими от похоти глазами следить за жертвой. Сладкая пытка продолжалась минут двадцать. Все были крайне возбуждены, но никто и не думал притрагиваться к себе. Коллинз бы этого не позволил. Наконец, он подошел к Дженсену и выключил вибратор. Парень тут же обессилено упал. Слезы продолжали течь из его глаз. Посмотрев с сочувствием на свою жертву, Миша снял ремешок с основания члена и пару раз провел ладонью по крайне возбужденному органу. А большего и не надо было. Эклз излился себе на живот. Вытащив вибратор из тела мальчика, Коллинз откинул его в сторону, а потом наклонился, покрывая торс новичка короткими поцелуями. Миша ждал, пока слезы прекратят литься из глаз юноши. Когда, наконец, Дженсен успокоился, Коллинз отвязал его ноги и руки, по-прежнему не снимая наручников. На секунду, лишь на одно мгновение, Миша замялся, а потом наклонился и прижался губами к чужому уху. - Прости, - шепот был его едва слышим, но Коллинз не хотел, чтобы его друзья поняли, что он говорит, - но это традиция. А традиции нельзя нарушать. А когда Миша отстранился, две пары сильных рук резко сдернули Дженсена с кровати и перекинули через стоящий рядом стол так, чтобы его задница оказалась оттопыренной. Первым в растраханное отверстие вошел Себастьян. Он двигался быстро, отрывисто, не заботясь о том, чтобы находящийся под ним парень получил удовольствие. Напряжение давало о себе знать, и Роше кончил уже буквально спустя минут пятнадцать. Но стоило ему выйти из мальчишеского тела, как его место тут же занял Марк. Пеллегрино прекрасно помнил, что в этом мире существует не он один. Поэтому двигаясь, вколачиваясь в чужое тело, он не забывал надрачивать член парнишки. И Дженсен против воли снова начал возбуждаться. Сил сопротивляться, кажется, у него уже не осталось. Марк продержался едва ли дольше Себа и вскоре тоже отошел. Роб, как и всегда в таких случаях, решил, что лучше не стоит делать что-то иначе, чем его друзья. Он вколачивался быстро, размашисто, со всей силы. Так, что из глаз Эклза снова потекли слезы. Когда Бенедикт кончил, Коллинз лишь кивком головы указал им на дверь. Сам он подошел к юношескому телу, распростертому перед ним, только после того, как его друзья покинули комнату. Он входил в Дженсена медленно, ласково. Не забывая уделять внимание чужому стояку. Он двигался размеренно, не позволяя себе требовать большего, чем мальчик мог ему дать. Миша держался дольше, чем его друзья. Держался ровно до тех пор, пока легкие стоны, больше напоминающие мычание, не стали срываться с губ Дженсена, а пальцы новичка не сжались на краю стола. Коллинз прикрыл глаза и кончил с легким стоном, а потом он вышел из чужого тела, упал на колени и начал мягко ласкать языком покрасневшее отверстие. Сейчас Мишу не заботил презерватив на его члене, как не заботило и то, что обычно он так не делает. Ему нужно было приласкать мальчика. Надо было показать, что несмотря ни на что, о Дженсене здесь позаботятся. Пока язык мягко проникал в отверстие, лаская его, успокаивая, рука Коллинза поглаживала чужой член, стремясь доставить, как можно больше удовольствия. Как только Эклз излился ему в руку, Миша отстранился и вынул изо рта мальчика кляп. Смело смотря в глаза, полыхающие ненавистью, Коллинз расстегнул наручники, а потом притянул к себе покрасневшие запястья мальчика, чтобы покрыть их короткими быстрыми поцелуями. Стоять ровно Дженсен не мог, поэтому Миша на себе довел новенького до душа и помог помыться. Все это время Эклз смотрел на своего соседа глазами, полными такой яркой ненависти, что Коллинз едва сдерживал усмешку. И только уложив своего соседа в кровать, Коллинз подошел к окну и распахнул его, впуская в комнату, пропахшую сексом, свежий прохладный воздух. Он закурил. А на губах его играла ядовитая улыбка. Улыбка победителя.