Секс по дружбе

Дженсен не приходит в их комнату ночевать. И если в два часа ночи Коллинз еще как-то отгоняет от себя эти мысли, стараясь забыться сном, то в районе пяти Миша понимает, что любые попытки сегодня забыться в объятьях Морфея бесплодны. Лидер расхаживает по комнате туда-сюда, нервно теребя любые попавшиеся под руку предметы. Конечно, он волнуется. Его собственность пропала, бросила его. Более того, вышла из под контроля, проявила своеволие. Это его привилегия оставлять Дженсена ночевать одного, заставляя мучиться. Миша выдыхает и напоминает себе, что его мальчик всего лишь у Джареда, что в этом нет ничего страшного. Но сон не идет, как бы ему того не хотелось. Наконец, понимая, что все это бесполезно, Коллинз быстро одевается, подхватывает вещи и уходит. Полшестого утра. Коридоры встречают лидера тишиной. Да и улица не остается в долгу. Все спят. Окинув корпус быстрым взглядом, Миша садится в машину и уезжает, как говорится, куда глаза глядят. На самом деле, Коллинз прекрасно знает направление, но никогда не признается себе, что едет именно туда. Не признается ровно до тех пор, пока машина спустя два часа не остановится рядом с ветхим домиком, спрятанным в лесу, заброшенным и забытым. Щелкнув сигнализацией, Миша замирает, глядя прямо на это здание. Он не хочет признаваться себе в том, что привело его сюда. Не хочет признаваться в том, что если бы не эта глупая игра, в которую он сам ввязался, он бы сграбастал Эклза в охапку и просто увез с собой. Сюда. Спрятал от чужих глаз и рук. То, что Миша привык называть любовью, еще было слишком далеко от его сердца. Но он понимал одно: если Дженсена не станет меньше – станет слишком мало. Коллинз не романтик. Он даже не умеет толком ревновать. Но если что-то его, то оно определенно только его. Миша прикрывает глаза и опускается на траву, так и не решаясь войти в дом. Парня трясет. То ли от холода, то ли от ощущений. Какой же его мальчик… хороший. То настраивает на нужный ритм, а то сбивает с него к чертям собачьим. И уже не хочется ни школы, ни этого дурацкого «секса по дружбе». Хочется тишины, объятий у камина и близких людей рядом, готовых вовремя остановить тебя, не позволяя сорваться в бездну, на краю которой ты становишься чудовищем. Миша умеет любить. Пусть люди говорят, что хотят, но у него большое сердце. Сердце, с легкостью открывающее себя новым эмоциям. Но дело в том, что Миша не любит любить. Вот так просто. А ведь это действительно просто… табу на любые чувства, и вперед, плыви! И дышать становится легче, и в голове ясней. И нет этого навязчивого: «У.е.х.а.т.ь. С.п.р.я.т.а.т.ь.с.я. З.а.б.ы.т.ь.». Только спокойствие. Только размеренный ритм, призванный наладить спокойствие человека. Уравновесить. Дополнить. Убить. Миша рывком встает и выделяет из связки ключей один единственный, который ему сейчас понадобится. Дурная привычка – приезжать сюда. Слишком часто и слишком глупо. Так необдуманно, так… не достойно истинного лидера. Коллинзу плевать. Он быстро раскрывает дверь и входит внутрь. Когда-то все было иначе. И было время, когда его отцу было до него больше дела, чем сейчас. Короткий промежуток времени, после которого остались лишь воспоминания, да эта хижина в лесу, где они охотились. Миша смотрит на фотографии в рамках, расставленные на полках. На пыль, покрывающую пол, мебель, витающую в воздухе. На камин, в котором кто-то забыл старые поленья-угли. Миша распахивает шторы, впуская в комнату солнечный свет. А потом распахивает и сами окна, позволяя и свежему воздуху ворваться внутрь помещения. Качает головой, как будто не зная, а правильно ли он поступает. А потом решительным шагом направляется в сторону кладовки. Швабра, тряпки, ведро, мыльные средства – все это медленно из кладовки перемещается в гостиную. Когда Коллинз хочет набрать воды, кран далеко не сразу соглашается предоставить ему необходимый ресурс, но в итоге сначала слабенькая струйка, а потом и достаточно сильная, все же появляется. Забившись в самую глушь, Миша занимается уборкой, на какое-то время позволяя всем мыслям покинуть его шальную голову. Только спокойные тихие движения, скрип половиц, запах чистящего средства. Коллинз отдается своему занятию со свойственной ему увлеченностью. И спустя три часа первый этаж сверкает, не оставляя никому и шанса вспомнить о царившем здесь бедламе, а из крана течет теперь уже даже горячая вода. Миша доволен результатом. - И почему я напоминаю тебя? – парень отводит взгляд от сверкающей фоторамки и даже не задумывается о том, как странно со стороны выглядят его разговоры с самим собой. – Ворваться в забытое богом помещение, грязное, никому не нужное, и навести свой собственный порядок. Вернуть в него жизнь. Миша прикрывает глаза и улыбается, вдыхая свежий запах. В доме холодно, как-никак зима на дворе. Но вечером Коллинз зажжет камин, и здесь будет тепло. Действительно тепло. Здесь, наверное, можно спрятаться. Или скрыться. А ведь никто его и искать не будет, наверное… Все привыкли к тому, что этот несносный мальчишка может позволить себе убежать. - Тебе бы здесь понравилось, - Коллинз продолжает свою речь, которая может предназначаться только одному человеку. Человеку, который ее не услышит. – Тихо, спокойно, никто не трогает. Только ты и твой любимый человек. Коллинз разворачивается к полкам, кончиками пальцев принимаясь водить по рамкам. Пока он делал уборку, парень сознательно запрещал себе обращать внимание на эти вещички. Теперь уже ничто не могло ему помешать падать в них, падать в воспоминания. - Зачем тебе это? Стучать в давно закрытую дверь, как будто в надежде, что ее откроют, - Миша поднимает взгляд к потолку. – У меня-то были ключи. У тебя их нет. Если, конечно, ты не прячешь за пазухой никаких секретов. Качает головой. Тихо смеется. Запрокидывает голову наверх, принимаясь кружиться по гостиной, вслушиваясь в переливы собственной истерики. Останавливается. Резко замолкает. Хмурится. - Хочешь ко мне? Мотнув головой, Миша подхватывает все свои принадлежности и отправляется на второй этаж. Любое дело необходимо доводить до конца. *** Телефонный звонок застает его, когда Миша уже возвращается из магазина. Припарковав машину на газоне, Коллинз достает трубку. На самом деле, он вовсе не собирается прятаться и скрываться. Ему не нужно, чтобы его искали. Миша просто хочет переждать. И расставить все точки над буквами, которые эти самые точки содержат. - Слушаю, - Коллинз выходит из машины и прикуривает, прислушиваясь к тяжелому дыханию на том конце провода. - Где. Тебя. Черти. Носят?! – Джаред в ярости. Это Миша понимает по тому, как леденяще – холодно звучит голос его лучшего друга. - Угадай с трех раз. Угадаешь с первого – и я даже заеду за тобой, - Коллинз улыбается, делая затяжку, а потом и еще одну. - Охотничий домик, - Джаред тяжело вздыхает. – Что ты там делаешь? - Убираюсь, - безразлично пожав плечами, Миша отходит от машины, зажимает телефон между ухом и плечом и начинает доставать из багажника пакеты. – Так за тобой заезжать? - Заезжай. Но не за мной. Я спроважу с тобой Дженсена, - Джа помолчал секунду, а потом продолжил. – Ты можешь им гордиться. Он сегодня в отсутствие тебя уверенно исполнял обязанности лидера. - Мой мальчик, - Миша улыбается. – Я буду через два часа. Пусть возьмет с собой вещи и пороется в моем гардеробе. Я планирую задержаться тут на пару дней. - Не боишься оставить свою школу без короля и наследного принца? – из голоса Падалекки так и слышится сарказм, но Миша не предает этому значения. - Нет. Все будет хорошо. Я выезжаю. Пусть Дженс ждет меня на парковке. Повесив трубку, Миша тихо смеется. Все идет как нельзя лучше. Если он сумеет забрать своего мальчика на пару дней из объятий этого заведения, то тогда уже ничто и никто не помешает Роше изображать из себя бурную деятельность по свержению королей. Разобрав сумки, что-то закинув в холодильник, что-то отнеся наверх в спальню, что-то наоборот отправив в подвал, Миша быстро пригладил мокрой ладонью волосы и отправился в дальний путь обратно, вспоминая, что по пути надо будет где-нибудь заправиться. *** Дженсен действительно встретил своего соседа на парковке. Не выходя из машины, Миша открыл багажник. Эклз выглядел хмуро, и когда кидал сумку в багажник, и когда располагался на соседнем рядом с Коллинзом месте. - Надеюсь, под «порыться в шкафу» ты имел в виду взять тебе одежду. Потому что лично я прихватил именно ее, - Дженсен отвел взгляд и уставился в окно. - Ты молодец. Это я и хотел, - Коллинз чуть улыбнулся, выезжая за пределы школы. – Поспи. Нас ждет довольно долгая дорога. И как бы Эклз поначалу не отказывался, в итоге он все-таки уснул. Миша кидал на своего мальчика косые взгляды и чувствовал, как умиротворение распространяется по телу. Ему нравилось осознавать, что Дженни в его власти, что никуда не убежит, что вынужден будет сталкиваться со своими чувствами вновь и вновь. Пусть Коллинз и в себе разобрался не до конца, но в одном он был уверен: ему нравится мучить Дженсена, смотреть, как тот борется сам с собой. Эклз по сути был всего лишь ребенком, которого неожиданно выбросили в жестокий и реальный мир и заявили: крутись, как хочешь. Дженс учился быстро, расставляя приоритеты, находя ответы на мучающие его вопросы, становясь личностью. Но все же скорости не хватало на то, чтобы увернуться от влияния Миши. И сам Коллинз получал от этого огромное удовольствие. Сам того не осознавая, лидер сделал намного больше, чем сделать собирался. Коллинз сам едва ли не засыпал, но в нем было достаточно силы воли, чтобы совершенно спокойно довезти машину до дома. Затормозив, Миша с удивлением обнаружил, что его мальчик так и не проснулся. Криво улыбнувшись, лидер наклонился к Дженсену и мягко поцеловал его, пробуждая свою принцессу ото сна. - Коллинз, - Дженни выдохнул Мише в губы, - ты собрался домогаться до меня прямо в машине? Может, мы все-таки до дома дойдем? - Я вообще не собирался тебя домогаться. Я тебя всего лишь будил. Не выдавай желаемое за действительное, - Коллинз выскользнул из машины, направляясь к багажнику. - Да ладно тебе. Как будто я не знаю, зачем ты меня сюда притащил, - Дженсен вышел следом, окидывая Мишу скептическим взглядом. Коллинз промолчал, достал сумку, захлопнул багажник, закрыл машину и отправился вовнутрь, не оставляя Эклзу выбора, кроме как следовать за ним. Миша понимал, что сейчас Дженсен захочет задержаться в гостиной, разглядывая фото, да и вообще обстановку. Это в его планы не входило. Быстрым шагом Коллинз поспешил на второй этаж, где буквально впихнул своего мальчика в гостевую комнату. - Твоя комната. Располагайся, будь как дома. Моя комната напротив, закинь туда мои вещи, как разберешься. Можешь немного поспать. Ужин будет через полтора часа, - с этими словами Миша покинул комнату, зная, что Дженсен удивленно таращиться ему вслед. Все внутри Коллинза ликовало. Миша спустился вниз и занялся готовкой. Если и было в этом мире занятие, которое парень любил больше, чем секс или игры, то это готовка. Коллинз мог убивать часы на то, чтобы накрыть шикарный стол. Искренне уверенный, что именно это его стихия, он отдавал себя ей с головой. Именно поэтому, спустя час, выкладывая последние пирожные на противень и погружая их в духовку, Миша даже не заметил, что за ним наблюдают. - А я думал, ты не умеешь быть более сексуальным, чем в своей маске обольстителя, - сзади раздался насмешливый голос Дженса. – Что ж, я ошибался. Вообще, я пришел предложить помощь, но ты так хорошо справляешься, что я просто полюбуюсь этой картиной. - Мне, если честно, не очень нравится, когда за мной наблюдают в процессе готовки, - помешав мясо, которое то ли жарилось, то ли тушилось на сковородке, Миша обернулся к мальчишке. – Показать тебе библиотеку? - Миша Коллинз не любит, когда за ним наблюдают. Кому скажу – не поверят, - Дженсен покачал головой. – Тебе придется смириться с моим присутствием. - Как хочешь, - Миша отвернулся и повел бедрами. – Чур, ко мне не приставать. Продолжая готовку, Коллинз чувствовал, как Эклз следит за ним. Впрочем, мальчишка вел себя хорошо и, действительно, не приставал. Дженсен даже не проронил не слова, позволяя Мише чувствовать себя так, будто в кухне никого нет. Лишь когда последнее блюдо было выставлено на большую тарелку, отнесено в гостиную, и Миша снял с себя фартук, попутно споласкивая руки, Эклз резко прижал Коллинза к стене, страстно впиваясь поцелуем ему в губы. Сказать честно, лидер опешил. Он никогда не думал, что процесс его готовки возбуждает кого-то кроме него. Но доказательство того, что это возможно, красноречиво упиралось ему в бедро. Позволив Дженсену наслаждаться поцелуем где-то с минуту, Миша чуть отодвинул его от себя. - Ужин стынет. Садись за стол. Я сейчас организую камин и присоединюсь к тебе, - выскользнув из объятий, Коллинз отправился делать именно то, о чем только что говорил. Смятение Дженсена буквально чувствовалось в воздухе. Невиданно, неслыханно, чтобы Миша отстранял от себя возбужденного мальчишку. А Миша прекрасно знал, что делает. Потому что каждое его действие – выверено до мельчайших деталей. Коллинз разжег огонь в камине, в очередной раз помыл руки и присоединился к Дженсену за столом. Эклз выглядел задумчивым и смущенным. Было видно, что на языке у него вертится вопрос, который он все не решается задать. - Спрашивай, - Миша положил себе в тарелку мясо и овощной салат, а потом поднялся, открывая бутылку вина и разливая напиток по двум стаканам. - Почему ты сбежал? – Дженс серьезно посмотрел на Мишу, но не выдержав и минуты его взгляда, быстро отвел глаза. - Я не сбежал, - Миша поднял глаза и улыбнулся. – Я устроил себе импровизированный уикэнд. - В тиши и глуши? – Дженсен усмехнулся и покачал головой. – Тогда почему ты притащил сюда меня? - Потому что Джаред тебя мне навязал, - пожав плечами Миша задумчиво посмотрел на свой бокал, а потом улыбнулся еще раз. – За нас! Коллинз видел, как изменилось лицо его мальчика, когда тот поднял и свой бокал. Дженсен выпил под пристальны взглядом Миши, а потом помотал головой. - Ты когда-нибудь замечал, что каждой своей фразой ты противоречишь сам себе? – Эклз быстро отвел взгляд. - Да, - Коллинз приступил к еде. – Это весело, и вызывает у людей смятение. А теперь ешь. Тебе нужна энергия. На самом деле, Коллинз имел ввиду вовсе не то, что ожидаемо возникло на уме у Дженсена, но Мише было совершенно плевать, кто и как будет толковать его слова. Быстро прикончив свою порцию, Миша залпом допил бокал вина и ушел на кухню за десертом. Вторая фаза приема пищи прошла все в том же молчании, все сильнее нагнетающем атмосферу. А потом Коллинз встал из-за стола, улыбнулся своему мальчику, пожелал ему спокойной ночи и отправился в свою комнату. Миша знал, что сейчас Дженсен сидит в полном шоке. Но вместо того, чтобы спокойно ждать мальчишку у себя в комнате, Коллинз действительно начал готовиться ко сну. Дверь в комнату отварилась только спустя час, когда Миша уже был закутан в одеяла и прилагал все усилия, чтобы не уснуть. - Почему ты отвел нам разные комнаты? – Дженсен застыл в дверном проеме. - Потому что здесь много комнат, и нам нет нужды спать в одной, - Миша приподнялся на локтях и включил небольшую лампочку, стоящую на тумбочке рядом с кроватью. - Ты знаешь, я не могу засыпать без тебя, - про себя Коллинз отметил, что Дженсен выглядит разозленным, и это было очень непривычно для него. Всегда, в любой ситуации, Эклза хватало максимум на раздражение. Сейчас все было по-другому. - Да, именно поэтому вчера ты предпочел всю ночь обходиться без сна, нежели побороть свои детские и глупые обиды, - Миша чуть улыбнулся. - Миша… - Дженсен, я не смогу долго прикрывать твою пятую точку. В прямом и переносном смысле. Ты должен спать с кем-нибудь, помимо меня. Так же как и я должен спать с кем-нибудь помимо тебя. Я пока что еще король, а король – это лицо своего народа, - Миша провел ладонью по волосам, а потом сдвинулся с середины кровати на одну сторону. Кивнув головой Дженсену на освободившееся пространство, Коллинз продолжил: - Ради всего святого, в очередной раз ночуя у Падалекки, оставь ему пару засосов на шее. И этого уже будет достаточно. И на корню забудь такое слово, как ревность. Дженсен разделся очень быстро и забрался к Мише под одеяло. Молчал он долго, видимо, обдумывая то, что на его блудную головку вылил Коллинз. - Я не хочу, - наконец, Эклз заговорил. – Не хочу забывать слово ревность, не хочу оставлять засосы своему другу. Не хочу управлять людьми, которые готовы с радостью перетрахать друг друга без очереди и разбора. - Есть один вариант. Я обдумывал его, - Миша взял в свою руку ладонь Дженсена и сжал. – Я могу сделать перед своим отъездом всем подарок наоборот. Я уже довольно длительное время задерживаю новый свод правил Сингера. Исходя из них, между учениками будут запрещены всякие отношения любовного характера. И физический контакт тоже. За день до отъезда я, наконец, пропущу этот сборничек. Могу пропустить, если ты согласен на это. - Конечно, согласен. Ты обязан это сделать, - Дженсен прижался ближе к Мише. – Но что ты намерен делать до этого? - Выспаться. Провести с тобой незабываемые несколько дней… Должен же я хоть каким-то образом оставить о себе светлую память? – Миша тихо усмехнулся. – А потом вернуться назад и в последние дни доиграть свой спектакль до конца, не позволяя людям сомневаться в том, кто я есть. Кто ты есть. - Это будет сложно. После этих-то выходных, - Дженсен тихо смеется, а потом резко перекатывается, удобно устраиваясь на бедрах своего любовника. – Знаешь, что я намерен сделать? - Великолепный минет? – Миша чуть улыбается, пальцами поглаживая бедра своего мальчика. Против воли он начинает чувствовать, что возбуждается. - Я собираюсь за эти несколько дней влюбить тебя в себя. Не давая Мише ответить, Дженсен накрыл его губы своими, целуя пламенно и нежно. Коллинза как будто осенило. Да, он и раньше знал, что его мальчик не промах, но сейчас… Дженсен умеет играть. Умеет играть едва ли не лучше Миши. Пусть он юн и неопытен, пусть только учится жить, но это у него в крови. Миша переместился, скидывая своего мальчика на кровать, и медленно заскользил губами по его телу. Губы. Целуют жестко, требовательно, каждый участок кожи, до которого Миша может дотянуться. Коллинз то кусается, то вылизывает. Руки. Миша обнимает Дженсена, ласкает, гладит. Он хочет доставить максимум удовольствия. Коллинз входит почти без подготовки, если за подготовку не считать язык. И только во время движения, когда с губ его срывается хриплый надрывный стон, он вспоминает, что они забыли о защите. Но это уже не важно. Сейчас уже ничего не важно, кроме мальчика, выгибающегося дугой от новых ощущений, шепчущего: «не останавливайся… я доверяю тебе», прижимающегося всем телом. И Миша не останавливается. Не останавливается до тех пор, пока Дженсен не кончает, забрызгивая их обоих спермой. Пока сам Коллинз не изливается внутрь мальчика, за чью жизнь он теперь в ответе. Не в силах добраться до душа, Миша достает влажные салфетки и стирает с разгоряченных тел следы недавнего безумия. Прижимая к себе Эклза, Коллинз прикасается губами к его макушке. - Спи, котенок мой, - с этими словами и сам Миша проваливается в сон.