Зарисовки бродячих псов

***

      У Ацуши часто бывала бессонница.       Он проснулся, подскочив на постели в холодном поту, чудом не разбудив соседей по комнате. Сердце гулко стучало в груди, вторя отдышке. В голове остался призрачный образ воспоминаний: много крови, часы, его день—       Откинув одеяло, он потянулся к пачке таблеток, аккуратно выдавив несколько и изо всех сил стараясь не шуршать фольгой. Запив их холодной водой из бутылки, он начал чувствовать себя спокойнее. Пульс снизился, ногти перестали зудеть. Лишь иллюзия спокойствия, но такая теплая, желанная. Успокаивающая хотя бы тело.       Однако уснуть больше не получится.       Нацепив на ноги теплые белые тапочки, — подарок — он поплёлся по знакомым тёмным коридорам, слегка мухлюя своим ночным видением.       За нужной дверью горел свет. Ацуши знал, что он будет гореть, ведь в этой комнате один человек, кажется, находился постоянно.       Коротко постучав, — больше неловко пошкрябав дверь — он получил короткий отклик войти. Войдя в медкабинет Ацуши поморщился из-за яркого света настольной лампы. Мори-сан сидел в привычном белом халате и как обычно с особой тщательностью изучал новые результаты различных анализов детей приюта. В комнате было тихо.       — Снова мучают кошмары? — не отрываясь от бумаг спросил мужчина.       — М… — Ацуши замялся на месте. — Да.       — Выпил?       — Да, — дублировал ответ и почесал шрамы на голой коже шеи.       Мори оторвался от бумаг, посмотрев на юношу. Не так давно тот позволил младшим из приюта поиграть в парикмахеров, используя его волосы, как поле для экспериментов, когда один особо наглеющий маленький проказник надурил его разыгранным спектаклем в виде рек слёз. Поэтому сейчас его лицо обрамляла одна единственная выжившая длинная прядь среди хаоса. Мори казалось это забавным. Даже словно бы знакомым.       — Как и всегда — располагайся. Плед найдёшь на своём месте в шкафу, — доктор вздохнул, задумчиво постучав ручкой по столу.       Ацуши стыдливо кивнул. Снова.       Он привык быть как можно незаметнее, хоть и чаще всего у него это плохо получалось.              Тихо отворив дверцу шкафа, он достал плед, что лежал там только для него. Завернувшись в ткань, он вдохнул свой же запах, лишь смешавшийся с лекарствами. Вернувшись, забрался на диван с ногами, перед этим стянув с них тапочки.       Под тихие росчерки перьевой ручки Ацуши начал чувствовать наваливающуюся сонливость: уложив голову на кожаный подлокотник, он провалился в сон и уже совершенно не почувствовал короткий поцелуй женских губ на своём лбу, после которого последовал тихий смешок.       В эту ночь его больше не преследовали кошмары.