Власть над будущим

Неду никогда не нравилась Серсея Ланнистер. Она была слишком высокомерная, безжалостная, амбициозная и просто неприятная женщина, чей красивый лик, скрывал не такую уж и красивую душу. Но даже ей он бы не пожелал той смерти, которая ее настигла. Честно говоря, когда они наконец подошли к столице, он был поражен, что они даже лагерь не успели поставить, или начать подготовку к осаде, как к ним прибыл гонец, мальчик лет десяти, и принес короткую записку, где некий аноним писал, что город готов сдаться без сопротивления и едва забрезжит рассвет, для них будут открыты Божьи ворота. Нед даже не верил, что все так просто. Он в принципе до сих пор не мог поверить, что вся эта военная компания, с момента провозглашения Джона королем, могла идти так гладко. Что самые активные бои, если их так можно было назвать, были на Западе, и велись его старшим сыном, а он сам поучаствовал только в стычке с ватагой Горы, паре небольших стычек с бандитами, когда они были в Долине, и в коротком бою у стен Грачиного приюта. Вот и все. Они даже, и слава богам, людей не потеряли в этих скорее драках, чем битвах. Разве может так быть? Разве можно завоевать Запад, Простор и Долину, без кровопролитных боев? Разве можно за чуть больше, чем месяц, захватить земли Королевских земель? Еще год назад Нед бы в это не поверил, но вот они здесь. Имеют пять королевств, полученных без потерь, и скоро войдут в столицу, которую простой люд готов сдать, лишь бы их не трогали. Да еще и в гораздо большем количестве, чем когда только пришли в Королевские земли. Теперь с ними были люди Ланнистеров, а еще пара сотен воинов была им предоставлена лордом Риккером, который неожиданно гостеприимно принял их в залах Сумеречного Дола, вместо того, чтобы поднимать против них оружие. Замок Стоквортов тоже благополучно сдался поскольку, как и в Олених Рогах, там элементарно не было хозяев, лишь небольшая кучка слуг, а про Хейфордов и говорить нечего. Там хозяйкой была полуторагодовалая девочка, чьи опекуны не оказали сопротивления, а мирно сдались. Вот так легко и без усилий они захватили этот регион и вот-вот войдут в столицу, которая желала сдаться сразу, и не переживать еще одно разграбление, как почти семнадцать лет назад. Нед был в принципе против идти вперед, не послав кого-то на разведку. А вдруг ловушка? Вдруг Джона хотят убить, а не принять как нового короля? Серсея Ланнистер была на многое способна и не обладала честью достаточной, чтобы не ударить в спину. Ему просто не хотелось рисковать, вот и все. Но Джон считал иначе. Мальчик не спал всю ночь, и едва разведчики сообщили, что ворота и впрямь распахнулись, он приказал им готовиться и, не прошло и часа, как они двинулись вперед. Правда зрелище, которое они увидели, когда настороженно въехали в Божьи ворота, проехали чуть вглубь, не увидев никого, кроме пары чумазых детишек, изумленно пялящихся на их процессию, впереди которой ехал сам Нед, многочисленные лорды, и, конечно, Джон, в окружение Королевских гвардейцев, а потом наконец выехали на Сапожную площадь, было ужасным. Здесь стоял гвалт. Люди толпились на Хлебной улице, как муравьи в муравейнике, кричали, бесновали и кидали все подряд в скрюченную на осле окровавленную, наголо обритую и нагую женщину, в которой Нед с большим трудом, но узнал Серсею Ланнистер. Какая-то его часть была рада, что лорда Кивана, и его племянников, Джон оставил где-то в середине колонны, поскольку те хоть и выбрали сторону, но вряд ли бы смогли спокойно на это смотреть. Тишина опустилась на улицу буквально гробовая, как только люди, увлеченные своей жаждой крови, наконец их заметили. Народ с ужасом, и в то же время с любопытством, разглядывал ровные ряды солдат, пришедших в столицу, но еще не кинувшихся их убивать и насиловать, и на черные знамена с красным трехглавым драконом, которое они несли. На землю начали падать камни и прочий мусор, который они держали в руках и хотели бросить в женщину, едва находящуюся в сознании, и чей лоб почти касался шеи перепуганного осла. Нед был не уверен, что та была еще даже жива, поскольку все ее тело было в крови и грязи, из-за которой было не видно точно, какой ущерб был уже нанесен. — Король-дракон… Он же нас не тронет?.. Спаситель!.. Благословите нас боги!.. — прозвучал еле слышный шепот среди людей, которые почти мгновенно забыли о том, что еще миг назад бросали все подряд в беспомощную, пусть и принесшую много горя, женщину. Шепот стремительно нарастал и становился все громче, как и народ на улице, который будто разом решил высыпаться на уже и так переполненную улицу. Все, от мала до велика, не скрываясь рассматривали Джона, едущего во главе их колоны, в черных доспехах с трехглавым драконом на груди, в которые они уговорили его облачиться для безопасности и устрашения, темно-бордовом плаще и с золотым обручем на голове, отчего не было сомнения, кто он такой. Что именно он был тем королем, которому они беспрепятственно открыли ворота. Призрак, шагающий рядом с его сыном, тоже вызвал немало ажиотажа и шума среди толпы. «Это они еще дракона не видели», — мимоходом подумал Нед, а потом резко повернул голову, когда увидел краем глаза как Джон спешился со своего жеребца. Если честно, Нед не знал, что именно его сын задумал, но не собирался спокойно наблюдать, как тот идет в еще миг назад буйствовавшую толпу, которая могла его разорвать в своем безумии. Он тоже спешился, как и Королевские гвардейцы, которые были намерены направиться за Джоном, но тот вдруг вскинул руку, давая понять, что это излишне. Нед настороженно смотрел на люд, который жадно разглядывал его сына, решительно направившегося в сторону Серсеи, но остался стоять на месте, надеясь, что Джон знает, что делает. Никто ему не препятствовал. Мужчины, женщины и дети словно вода, в которую бросили камень, начали расступаться перед Джоном, а самые смелые даже протянули руки, чтобы коснуться юноши. Они трогали его плащ, касались его локтей, но не со злым умыслом, а с явным благоговением на лице, или, в крайнем случае, с интересом. Джон был спокоен и позволял им это делать. Наконец он дошел до Серсеи, чье хриплое дыхание было отчетливо слышно в возникшей тишине, и снял плащ. Джон накинул его на плечи скрючившийся женщины, после чего достал кинжал и разрезал веревки, которыми та была привязана к ослу. Он аккуратно снял с животного тут же болезненно застонавшую львицу и уложил ее на землю. Нед не слышал что точно его сын говорил ей, больше занятый наблюдением за людьми, которые смотрели на происходящее с разной гаммой эмоций: от удивления и любопытства, до недоумения и одобрения. Последнее было написано на лице мужчины, который был облачен в одежды септона, и только что прибыл сюда, растолкав людей на своем пути, и выйдя на тот клочок улицы, что не был занят толпой, а только зашуганным ослом, и Джоном, баюкающим Серсею, чьи хрипы становились все тише. «Может это и хорошо», — подумал Нед, зная, что в будущем у Джона будет много проблем с людьми, посвященными Семерым, поскольку его сын все еще придерживался веры в Старых богов. — Пропустите! — рявкнул голос где-то позади него и, обернувшись, Нед увидел, как из колонны солдат и лордов появились Цареубийца, его дядя и Бес. Судя по всему, шепот о том, что творилось впереди дошел и до Ланнистеров и те рванули сюда, как он и боялся. Увидев состояние своей родственницы, они сначала замерли с разной степенью ужаса на лице, а потом… Серсея затихла. Ее тело обмякло в руках Джона, а застывший взгляд зеленых глаз уставился в небо. Нед был удивлен тому спокойствию, которое застыло на ее перепачканном лице и легкой улыбке, замершей на ее потрескавшихся губах. Он увидел, как Джон закрыл ей глаза и слегка повернул голову, после чего ровным тоном сказал: — Лорд Джейме, я позволяю вам забрать свою сестру для погребения. Я уверен, что Молчаливые сестры вам помогут ее подготовить для долгого пути в Утес Кастерли, если вы возжелаете доставить ее кости туда. Цареубийца даже не пошевелился. Его лицо было все еще белым от ужаса, а глаза были широко распахнуты и смотрели только на побитое тело своего близнеца. А вот лорд Киван, в чьих глаза мелькнула вина, и лорд Тирион быстро очнулись от шока. Они подозвали своих солдат и молча приказали тем забрать тело из объятий Джона, после чего увели подальше лорда Джейме, пока тот не очухался, а народ не обозлился еще и на этих львов. Серсею, все еще завернутую в бордовый плащ, унесли прочь, а Джон, встав на ноги, пристально оглядел толпу, замершую подобно кроликам под взглядом волка. — Люди Королевской гавани! — громко и четко сказал он. — Вы открыли ворота мне и моей армии, а значит вы приняли меня и мои законные притязания на Железный трон. Я уважаю это, и одобряю, поскольку, как и вы, не желал, чтобы эти улицы были окроплены кровью и завалены трупами в ходе бессмысленной битвы, в которой я был бы в любом случае победителем. Я клянусь, что никто не пострадает от рук моих солдат, а если такое и случится, то они будут жестоко наказаны, и я постараюсь сделать все, чтобы под моим правлением вы процветали… Мгновенно по толпе прокатился одобрительный гул, хотя и несколько робкий, поскольку люди все еще не знали Джона и не знали, верить ли ему. — …но также я хочу вам напомнить, — куда холоднее продолжил он, как только люд стих. — Что никто не стоит выше закона и богов. Ни я, ни вы. Серсея Ланнистер была узурпаторшей и женой узурпатора, которая должна была предстать перед судом за свои преступления, как известные многим, так и только узкому кругу лиц. Но вы жестоко забили ее камнями, беспомощную и голую, до того, как ей был вынесен приговор равноценный ее прегрешениям. Поэтому, если вы не хотите сделать мои слова пустыми, а эти улицы все же залитыми кровью, то советую выйти вперед тем, кто сам решил стать судьей и палачом в обход всех верховных судов. — И что, вы казните нас за убийство той, что морила нас голодом и заперла здесь? — крикнул худой мужчина, который, судя по оборванному облику, был жителем Блошиного дна. Ему вторили голоса людей, но не настолько уж и громко, и бодро, как явно надеялся этот бойкий бунтарь. — Нет, — холодно сказал Джон, пригвоздив мужчину к месту взглядом. — Как я уже сказал, я против лишнего кровопролития, но виновники должны получить урок, чтобы понять, что любое действие может быть наказуемо. Джон вновь обвел всех взглядом. — Пять ударов плетью будет достаточно, чтобы вы уяснили, что закон нужно уважать, а женщин, даже самых ужасных, убивать таким образом непростительно, — жестко сказал он. — А кто не хочет получить удары, может уплатить пять золотых драконов в казну. Народ тут же забушевал. Они начали кричать, выкрикивать непристойности, но оскалившийся огромный белый волк и колонна солдат явно не давала им разойтись в полной мере и начать бессмысленный бунт, который кончится только ненужными смертями. Вдруг вперед вышел высокий мужчина в фартуке, какие носили обычно кузнецы, или сапожники, и громко произнес: — Я готов понести наказание. Вновь повисла тишина. — И я! — дрожащим голосом сказала девица, чья одежда едва ли прикрывала ее молоденькое и аппетитное тело. — Я тоже, — нерешительно произнес бродяга, у которого не доставало глаза, а цвет кожи было не разобрать из-за грязи, которой было покрыто его тело. Потом вышел мужик, сильно пахнущий рыбой, и еще несколько человек, которые тоже были согласны понести наказание. Потом еще и еще. Бунтовщики, конечно, никуда не делись, но большая часть людей, явно не желающая быть убитой солдатами, которые выразительно сжимали рукояти своих мечей и хмуро смотрели на них, предпочитали пять ударов плетками, или уплатить последние кровные, чтобы избежать боли и наказания.

***

Барристан почти не дышал все то время, что они передвигались по столице и был натянут, как тетива, готовая выпустить стрелу. Тогда, когда его король впервые столкнулся с людьми Королевской гавани, которых тот не оставил безнаказанными за жестокую расправу, учиненную над Серсеей Ланнистер, он был готов поклясться, что его сердце чуть не выскочило из груди. Барристан не был настолько наивен, чтобы не понимать, что разъяренная толпа, в которой кипит кровожадность, была порой страшнее и опаснее, чем хорошо обученная армия. Особенно на узких столичных улочках. А вот его молодой король этого явно не боялся, да еще и наказал тех, кто устроил самосуд над Серсеей Ланнистер. Если честно, Барристан не был кровожаден настолько, чтобы желать такой смерти этой высокомерной женщине, но все же он не собирался говорить, что ему было ее жаль. Гораздо позже, когда они добрались, больше не встретив препятствий, до Красного замка, чьи ворота были также широко распахнуты, он смог наконец выдохнуть. И не он один. Это явно было видно на многих лицах в их процессии. Особенно на лице лорда Старка, который был напряжен до предела весь путь и все время рыскал взглядом по сторонам, словно ища опасности, способные навредить их королю. Во дворе Красного замка были немногочисленные Золотые плащи, двое мужчин в плащах Королевских гвардейцев, явно служивших Серсее уже после его ухода их Белого ордена, многочисленная прислуга и великий мейстер Пицель, на котором лица не было, и чьи руки еле заметно трусились. — З-замок ваш, ваша светлость, — заикаясь, сказал он, бухнувшись на колени перед королем Джоном едва тот спешился, как и все остальные, что здесь присутствовали. Юноша еле заметно махнул головой, давая понять, чтобы он, и все присутствующие, встали. Он пристально оглядел каждого, отчего те начинали съеживаться, и прятать взгляд, после чего король, обращаясь к лорду Тарли, тихо сказал: — Виновных найти и наказать. Барристан мгновенно понял, что и зачинщики расправы над львицей не избегут наказания, хотя и удивился, что король поручил это дело лорду Тарли. А впрочем, оно и понятно. Лорд Мейс, временно занимающий пост мастера над законами вместо своего старшего сына, прибытие которого ожидалось в ближайшее время, хоть и должен был бы занять делом самосудников, но вряд ли бы смог что-то сделать. Не такой он человек, чтобы бесстрастно вести суд над людьми. После чего, король обратился к лорду Тириону, еще несколько подавленному смертью, пусть и нелюбимой, сестры, и приказал тому немедля проверить продовольственные кладовые в Красном замке и выдать голодающим уже не один месяц людям паек, который тот посчитает нужным. И к лорду Старку, чтобы тот убедился, что их люди, оставшиеся в лагере за стенами были всем обеспечены, и чтобы были немедленно сформированы отряды для патрулирования и сохранения порядка в городе. А потом еще один приказ и еще. Его молодой король занялся делами государственными, даже толком не войдя в замок, построенный его предками, откуда они не одно столетие правили Вестеросом. Но в конце концов, после того как многие лорды были отправлены прочь, каждый со своим заданием, король повернулся и к нему. — Сир Барристан, — с ноткой усталости произнес он. — Думаю я достаточно долго откладывал визит к Железному трону, ради которого все это это и было начато. Не могли бы вы меня отвести в тронный зал? Естественно, Барристан мог. Более того, для него это была великая честь, провести сына принца Рейегара к трону, который ждал своего истинного короля почти семнадцать лет. В тронный зал они отправились только вдвоем, не считая верного лютоволка короля, который почти всегда следовал за тем подобно белой тени. Сир Барристан ощутил себя юным парнишкой, когда впереди показались большие двустворчатые двери. Его сердце заходилось в беге от волнения, а ладони вспотели и скользили по ручкам, когда он положил на них ладони и толкнул двери, чтобы открыть их перед его светлостью. Король не сразу переступил порог тронного зала. На миг он просто замер, смотря вперед, на железную громадину, стоящую на возвышении в другом конце зала, и даже казалось не дышал. А потом он сделал шаг вперед. Барристану даже показалось, что само время замерло, когда впервые за долгие годы истинный Таргариен ступил в этот зал. Он, затаив дыхание, смотрел, как король неторопливо шел прямо к Железному трону, в компании лишь своего лютоволка. Барристан даже не повернул головы, когда услышал знакомые уже прихрамывающие шаги лорда Старка, который поравнялся с ним и остановился около порога в тронный зал. Он все смотрел и смотрел, затаив дыхание, как король дошел наконец до подножья трона и поднялся по ступенькам верх. Юноша поднял руку и несколько робко коснулся одного из тупых лезвий, словно не решаясь сесть на сам трон. — В реальности, он еще уродливее, чем ты мне рассказывал, дядя, — спокойно сказал король Джон и его голос разнесся эхом по пустому залу, где, как заметил Барристан, прислуга уже успела посрывать львиные знамена. Селми даже не удивился, что его светлость, продолжая стоять спиной к ним, узнал, что его дядя тоже уже здесь. — Полагаю, это касается и его удобств, — добавил король, продолжая водить кончиками пальцев по лезвию. — Сядь и узнаешь, — хрипловато сказал лорд Старк. И король так и сделал. Он опустил руку, медленно развернулся и сел на Железный трон. Барристан выдохнул, хотя даже не помнил, когда успел задержать дыхание и подумал, что будь сейчас здесь его принц, то он был бы горд увидеть своего сына на троне, который выглядел на нем уместнее и царственнее, чем все четыре последних короля вместе взятые. И он проведет остаток своих дней, служа ему. Барристан был, как никогда, благодарен богам за это.