Власть над будущим

У Тириона болела голова. С тех пор, как он начал служить новому королю это стало почти каждодневное явление, поскольку почти не спал. И не ел и даже не ссал, потому что у него элементарно не было времени! Король Джон явно не тот, кто любил отлынивать от работы, как всегда, делал Роберт, и не любил тех, кто был склонен к этому. У него были тысяча и один проект, которые он хотел воплотить в жизнь, и король не собирался откладывать их на потом. Каждый член Малого совета работал двадцать четыре часа семь дней в неделю, но никто ничего не говорил, поскольку не хотел лишиться высокого поста. Он этого не хотел особенно сильно. Тирион понимал, что сейчас остатки их семьи и репутации зависят от того, как себя будет вести Джейме и как себя проявит на свой должности он. Что стоит ему потерять хоть монету или задержать проект, то Ланнистерам окончательно придет конец. Все львы в Утесе будут мгновенно перебиты кастелянами-северянами, которые все еще были там, помолвка Мирцеллы с молодым Амбером будет отменена, а воспитание Томмена в Долине вполне может превратиться в ссылку на Стену. Впрочем, Тирион мог и ошибаться насчет судьбы своих племянников. Король был суровым и безэмоциональным человеком, но он не был жесток по отношению к детям и неважно чьим. Знатным или простолюдинам. Только эти маленькие люди могли вызвать немногочисленные эмоции у короля Джона, помимо членов его северной семьи. Так что может он и утрирует, думая, что если он и Джейме оступятся, то Мирцеллу и Томмена ждет ужасная судьба. Смерть и Стена скорее всего не ждет. Но наказание будет, это точно. Поэтому Тирион изо всех сил старался хорошо выполнять свою работу. Он претворял в жизнь задумки короля и тщательно следил за казной, зная, что за каждую из этих золотых монеток его могут сделать на голову короче. Кто бы знал, как порой Тирион ненавидел вид звонких монет!.. Особенно после того, как леди Мормонт и молодой лорд Робб триумфально прибыли с Запада с богатым уловом, извлеченным из руин бывшей резиденции Рейнов. Руин, которые, как и земли вокруг, Джейме был должен «подарить» королю в знак доброй воли Запада. Тирион и не знал, что на дне искусственного озера, которое создал его отец, хранилось столько драгоценностей. Его приучили считать, что Рейны восстали из-за гордыни, но также отец любил подчеркивать, что даже в прошлом те не были богаче, чем они. Но теперь Тирион в этом сомневался. Золотые столовый приборы, мебель из золота, доспехи, украшения и даже рамы для картин. И при этом он не считал сундуков с монетами и ценными камнями. Даже в Утесе не было столько барахла из золота, хотя, видят Семеро, его предки были почти одержимы роскошью и этим драгоценным металлом. Ему понадобилось четыре дня и ночи, чтобы все пересчитать. Лорд Тайвин, будь еще жив, удавился, поняв, сколько богатств он просто утопил, а не присвоил их дому, особенно на фоне их давно уже сходящих на нет копий под Утесом. Глаза Тириона были воспаленными и налитыми кровью, когда пришло время предоставить королю Джону отчеты по всем тем сокровищам, которые теперь были ценностью короны, но он был горд собой и своей работой. А еще его тайно переполняло облегчение, ведь бремя отчаянных размышлений, где брать деньги на погашения многочисленных долгов Роберта и его сестры, стало чуть легче. Конечно, чтобы полностью разделаться с ними понадобится несколько лет при условии, что экономика Вестероса будет стабильна, а король немного уймет свой энтузиазм. Но все же теперь было легче. Вера не будет наседать на короля, который не был их большим поклонником, а Железный банк не пришлет своих головорезов. Впрочем, Тирион понял, что с долгами они могут рассчитаться намного раньше, когда прибыл сам Эурон Грейджой. Тот самый Грейджой, которого не любили даже собственные родственники, Грейджой, славившейся своей жестокостью, буйным норовом и даже безумием. Грейджой, который прибыл на единственном корабле, с белым флагом, небольшой командой, состоящей всего из десяти человек, чьи глаза были холодными как зимы за Стеной, и трюмом, полным сокровищ, которые тот нашел в землях Старой Валирии. И он преподнес их все королю Джону. Эурон не давал клятв и обещаний, по крайней мере публично, но было ясно, что за Железные острова он не будет бороться, как и противостоять королю. Более того, после долгих переговоров за закрытыми дверями, почему-то со всей командой железнорожденного пирата, тот из Эурона Грейджоя, превратился в лорда Эурона с Ведьминого острова, который был частью земель Арренов. То был проклятый остров, чей последний лорд, лорд Апклифф, умер еще пару десятилетий назад, до того, как король Эйрис чокнулся, и никто не торопился владеть небольшим уединенным клочком земли, где ничего, кроме небольшого замка и безымянной деревни с крохотным портом, и не было вовсе. Тирион не понимал, почему тот так продешевил. Нет, не так. Он совершенно не понимал, почему Вороний глаза сам пришел к королю Таргариену, сам отдал сокровища, на которые можно было создать целое королевское размером с Запад, или построить флот, чтобы отбить Железные острова, устроив еще одно восстание. Не понимал, почему тот согласился получить взамен лишь скромный остров, маленький замок и кредит под минимальный процент в вестеросском банке, сейчас существующий скорее как канцелярия из двух банкиров при Красном замке, которым король временно выделил половину Кухонного замка, где был достаточно просторные погреб, переоборудованный под хранилище с толстой железной дверью, где хранились срочные вклады. Как ни странно, но таковые уже сделали с десяток дворян. Хотя кредит новоявленный лорд Эурон получил первым. Тот был ему нужен для обновления замка и для того, чтобы… начать какие-то работы в некогда землях Крэббов. Как выяснил Тирион, король так же жаловал бывшему Грейджою руины замка Шепоты и как раз те самые земли вокруг них, включая бухту, где часто селились пираты. Что некогда гроза морей там собрался делать неизвестно, и Тирион боялся, что ничего хорошего, но король Джон решил так, как решил, в очередной раз дав повод люду посудачить о том, что их новый правитель был чудаком. Впрочем, даже это они делали не особо громко, ибо сплетни о том, что тот все видит и слышит, распространились очень далеко. Хотя Тирион уж наверняка знал, что это не сплетни. Поэтому вместо того, чтобы судачить, он спокойно принял решения короля, как и многие другие, а потом настал черед для нового подсчета. Правда в этот раз, Тирион едва не пищал от восторга, когда увидел драгоценные вещи, видившие валирийцев в самом их расцвете и драконов. И был полон нелепого самодовольства, ведь он был одним из немногих смертных, кто за последние столетия видел столько валирийской стали. Тут были слитки из этого металла, и был целый набор доспех, которые почти сразу были отправлены единственному кузнецу в Вестеросе, способному плавить этот металл, чтобы подогнать те под короля. С десяток клинков разных размеров и золотые монеты, где были отчеканены полустертые очертания четырнадцати огней. Тириону было известно, что пират также привез чудом сохранившиеся свитки, но те были переданные королю лично в руки. Он был готов отдать левую руку на отсечение, лишь бы увидеть эти свитки и узнать, что там было. Впрочем, Тирион все же кое-что узнал о том, что там было написано. Чертежи седла, приспособленного для дракона и его всадника. Король давно заказал кузнецам таковое сделать, но все было не то. Наука об этом ремесле исчезла еще во время Танца, так что приходилось просто выдумывать как то построить. А теперь были нормальные чертежи, что значительно облегчит работу беднягам инженерам и кузнецам. Кто бы ему так же облегчил задачу!.. Тирион дневал и ночевал в сокровищнице, куда было перемещено все это добро, под неусыпным оком десяти солдат, которые отныне охраняли вход. В этот раз ему понадобилась неделя, чтобы все пересчитать и записать в счетные книги. И это того стоило. Его светлость оценил его работу в мере своих ограниченных эмоциональных способностей и позволил ему на сутки взять перерыв. Это было мало в большой схеме вещей и Тирион капризно желал большего за такой огромный объем проделанной им работы. Но в тот миг, когда король дал отмашку, он и этому был рад. Тирион напился как свинья и трахался всю ночь напролет с разными девками из борделя Катаи. А потом король «обрадовал» тем, что к следующей луне должна быть организована свадьба. Свадьба король Джона и леди Ширы. Эта новость в равной степени как ошеломила весь честной народ Вестероса так и обрадовала, ведь теперь, когда власть короля была более или менее устойчива, многие уже не так и тихо говорили о том, что пора бы тому обзавестись наследником. А еще было много расстроенных лордов, которые не смогли подсунуть королю своих дочек. Тириону было забавно видеть лица этих дураков, когда король объявил о свадьбе. А потом ему хотелось только плакать. Так как Тирион был мастером над монетой, то именно ему придется обсчитывать все расходы на это действо. Боги должно быть издевались над ним, потому что леди Шира хотела лично во всем участвовать и она была ужасна. Ткани для ее свадебного платья должны были быть только определенного оттенка, а не того, что предлагали швеи, которые тоже чуть ли не плакали, когда приходило время примерок, свадебный пирог должен был быть только с той начинкой, а не иной, шатры должны были быть сшиты так как она сказала, а не иначе и так далее и тому подобное. Это была мука. И тогда, когда пришел наконец день королевской свадьбы, не он один с облегчением выдохнул, хотя и по разным причинам. Кто-то был рад, что король наконец обзаведется наследником, кто-то тому, что эта суета закончилась, а вот лично Тирион был рад, что сможет немного выдохнуть, пока король Джон будет занят свой новой женой, и вернуться к своему проекту по реконструкции канализации. Кто бы мог подумать, что он будет рад такой работенке, а? Но Тирион был, поскольку проложить новые стоки куда легче, чем успеть за многочисленными проектами короля, который уже сделал больше, чем многие его предшественники. Впрочем, на это свадьбе он собирался и об этом забыть, и просто расслабляться и любоваться работой, которую проделала будущая королева. И это стоило того, чтобы этим восхищаться. За такой короткий срок удалось устроить свадьбу достойную звания королевской. Главный пир должен был состояться в Тронном зале, где были установлены столы и скамейки, а стены увешаны шелковыми полотнищами с гербами Таргариенов, как с красным драконом, так и с золотым, который олицетворял дом невесты, и Старков, почитаемых королем наравне с домом его отца. А гостей было столько, что пиры были так же устроены в Западном дворе и Восточном, и, помимо этого, король приказал устроить празднества для простого люда в городе. На Хлебной улице временно убрали все инструменты и залатали дыры, появившиеся во время ремонта, и поставили длинные столы, полные еды. Не такой богатой, как для знати, но для черни и это было благословением. Но самым прекрасным зрелищем определенно была невеста. Ее серебряные волнистые волосы были собранные в высокую прическу, которую венчала небольшая изящная корона, когда-то принадлежащая королеве Рейле, а по бокам ее лица свисала пара игривых кудрявых прядей. На ней было удивительно не белое платье, облегающее ее фигуру настолько, что Тирион даже сам возбудился, видя все эти идеальный изгибы. Оно было темно-бордовой с еще более темным корсетом, которые был украшен витиеватой черной вышивкой с черными ониксами. Кружева с подобным рисунком украшали рукава платья и ее грудь, кожа которой была видна сквозь прозрачную ткань, где те были вышиты. А на ее плечах лежал богатый тяжелый плащ черного цвета с золотыми драконами. К алтарю ее вел лорд Старк. У леди Ширы не было родственников, так что лорд Десница вызвался быть тем, кто отдаст ее в жены своему королевскому племяннику. Тирион видел, что тому было неуютно. Во-первых, без трости он чуть прихрамывал, а во-вторых, лорд Старк не был поклонником Семерых и в храме таковых ему было явно неуютно. Королю тоже здесь не нравилось. Хотя мало кто мог это сказать, поскольку по лицу молодого человека почти ничего нельзя было прочесть. Но Тирион мог, за столько-то месяцев служения в Малом совете. Он точно мог сказать, что королю здесь категорически не нравилось и согласился тот провести церемонию в свете Семерых только для того, чтобы не ссорится с Верой. Тирион не удивился бы, если бы король захотел провести еще одну, но уже перед чардревом. Или уже провел, но только в присутствии северян, которых тоже корежило от того, что они находились в святилище южных богов, где находились только из уважения к своему королю и сюзерену, воспитавшему последнего принца Таргариена. Церемония была короткой, но от этого она не утратила своего величия, ведь это первые два Таргариена, пусть даже один из них был таковым лишь через прабабушку-бастардку, которые соединяли себя узами брака за многие десятилетия. Король Джон был как всегда полностью в черном с редкими красными акцентами, а на его лице была полная невозмутимость и незаинтересованность в том, что происходило, но новоявленная королева сияла за них двоих. Невольно Тириону в голову пришла мысль о том, уж не так ли выглядела пара короля Эйегона III и королевы Дейнейры? Как говорили исторические трактаты, сын королевы Рейниры был мрачен и меланхоличен после того, что случилось во время Танца, и только вторая улыбчивая королева смогла растопить его сердце. Наверное, так и есть. После церемонии весь двор и гости отправились из септы в Красный замок и Тирион был справедливо изумлен тем, сколько народу высыпало на улицу, и как громко те чествовали короля и новую королеву. Они осыпали дороги цветами, кричали и махали руками новобрачным до самых ворот Красного замка, где начали празднества уже знатного люда, прибывшего почти со всего королевства. Западный двор просто кишел людьми, слугами, разносящими эль и вина, акробатами и ловкими фокусниками. А потом был пир. Сотни факелов и свечей были зажжены, чтобы зал был полон света, герольд не успевал выкрикивать имена прибывших, а леди триумфально демонстрировали свои платья из шелка, атлас и бархата. По всему залу разносился смех, звучала музыка, пары танцевали, то и дело сменяя друг друга, а вино лилось рекой как за нижними столами, так и за высоким столом. Тирион был пьян еще до того, как успело стемнеть. Он не знал, когда успел переместить за стол северян, которые явно умели пить и были куда веселее, чем Тирион когда-либо думал. Он смеялся до упаду, не помня даже над чем именно, поддерживал похабные тосты лорда Амбера, разница в росте с которым была в тот миг презабавнейший. Но в какой-то момент Тирион ощутил приятную усталость, и его начало клонить в сон. Он подпер рукой щеку, то и дело прикладываясь к кубку, и леново смотрел вокруг из-под полуприкрытых век, понимая, что ему давно не было так хорошо. Тирион еле заметно улыбнулся, когда заметил брата, стоящего в углу, который тоже явно был уже сильно пьян и что-то шептал высокой леди из Тарта, чьи щеки были ужасно красными. Он не был уверен, но, кажется, Джейме неровно дышал к этой даме, желающей быть настоящим рыцарем. Это было хорошо. Леди Бриенна не была красавицей, но Тирион, уже успев пообщаться с ней, знал, что она именно то, что нужно его братцу. Она могла выдержать его нытье, могла драться с ним на равных, могла прямо сказать Джейме, что он идиот, когда тот начнет себя вести подобным образом, и просто была всем тем, чем не была Серсея. Эта женщина была добра, смела и благородна. Она была достойной быть следующей леди Ланнистер. А крови Джейме, Тирион был уверен, будет достаточно, чтобы его будущие племянники родились хотя бы симпатичными. Потом его взгляд невольно переместился на королевскую чету во главе высокого стола. Новая королева широко улыбалась, игриво покачивала головой в такт веселой музыке, которая сейчас звучала в зале и с наслаждением закидывала в рот виноградины. А вот король сидел прямо на своем месте и смотрел вокруг себя взглядом бесконечно уставшего родителя, чьи дети устроили беспорядок прямо у него перед носом. Он не притрагивался к еде и, судя по всему, к своему кубку, благодаря чему был самым трезвым в этом зале, где кипела жизнь. Тириону уже не в первый раз стало жалко этого парня. С ним явно что-то случилось на Стене, где некогда он оставил совсем другого паренька. Тот тоже был угрюм и далеко не полон веселья, но все же. Джон Сноу из Винтерфелла и этот Джон Таргариен были совершенно разными людьми. Тирион искренне пожелал королеве в эту ночь быть настолько страстной любовницей, чтобы кровь этого холодного парня хоть немного закипела. Он даже встал с места и вскинул кубок, думая в своем пьяном дурмане, что обязательно должен этот тост озвучить, но явно переоценил себя и шлепнулся на задницу, облившись вином, еще до того, как успел открыть рот. Он не ощутил боли в ушибленном затылке. Зато перед тем, как отключится, Тирион почему-то подумал о том, что его молодое «я» было право, когда, прячась от очередных насмешек и холодных взглядов Старого льва, обиженно думало, что их семья была бы счастливее без Серсеи и отца. А потом его мутное сознание окончательно отключилось и Тирион погрузился в блаженную уютную тьму.