Нестандартная банальная история

--- На самом деле, всё в мире просто. Очень просто достигнуть поста директора компании или должности заведующего хоть где угодно. Очень просто разболтать всем секрет своей «типо близкой» подруги, которая язык за зубами не держит, веря в крепкую верность своей подруги; или просто забыть о нем, будто он не имеет ни малейшего значения в твоей жизни. Очень просто спрыгнуть с моста, ударившись лицом в холодную стену воды, и забыть это мир к чёртовой матери, закрывая глаза и теряя способность уже их открыть. Простота вещей, окружающих нас повсюду, словно в каком-то наводнении, которая всё больше и больше отталкивает от суши и душит. Не всегда всем внятно доходит до всецелого понимания происходящих процессов. Сама мысль, насколько всё легко и слажено вокруг без лишних декораций, кажется настолько смешной, что невольно проносится: «А зачем тогда это?» Авторы сотни изобретений, которые до сих пор имеют бесценный вклад в развитие цивилизации, никогда не имели в своих целях усложнить задачу. Гении всех времен, поднятые на пьедестал всеми умами человечества, просто ищут наиболее лёгкие выходы из ситуации. А лёгкие они тогда, когда лень, взявшая узды правления над нами, сумеет задрать голову ещё выше, подкармливая наши жопы. Неразрешимые, на первый взгляд, задачи имеют лишь комплект простых операций в виде решения, где всё умело, собрано и аккуратно; но всё вместе создаёт такую причудливую кашу. Уродливый ответ. Слишком муторно, согласитесь? Иметь одну лишь систему, работающую по определённым путям, созданными нами, всегда легко и бесхлопотно. А в мире всё далеко не так. В мире вяжутся одновременно сотни тысячи таких, что невольно теряешься, будто в тумане этих петлей. Запутанные нити связей и отношений порой приводят к неразрешимому пучку самых разных цветов и толщины. Разряды, проходящие по всей длине, иногда могут даже не доходя до рецепторов затеряться в этом болоте и тогда... ERROR И тогда мутация, произведенная из-за одного лишь неправильно доведенного сигнала, из-за одной лишь ошибки при транспортировке, приводит к ещё более запутанному пучку. Недопонимания. Понятные на первый взгляд механизмы со временем присваивают столько деталей и субъектов, что картина становится слишком полной мелких черточек, не имеющих стоящей на то причины. Слишком всё зарисовано. Люди любят всё вокруг разукрашивать, смотреть сквозь розовые очки и ожидать прекрасного сопливого чуда. Любят сладость фантомного вина из винограда их воображений, которые пуще любой еды насыщают их эго. Любят, вглядываясь в окно, будто магическим карандашом на листе своей судьбы создавать шедевры, ощущая себя Пикассо. А поверх этого ложатся ещё и чужие шаблоны из водонепроницаемого картона, будто в перемешку тебе в лицо. Теперь тут всё настолько хаотично, что, поверьте: разбирать просто иногда не бывает смысла. Простота природы всегда завуалирована её удивительной - как нам кажется - идеальностью, хотя такого и в помине нет. Природа имеет свою цепочку мыслей, которая со времен ещё безжизненной, дохлой земли эволюционировала до этих пор. Природа сама расставляет нам правила, и мы, пытающиеся их обыграть, создаём необъяснимые фуроры, и порой разве это не кажется унизительным? И кто же вы такие, чтобы оценивать всё это? Простота - это не скромность и не наивность. Это не невинность и не незнание. Простота - это логичность без ненужных тому деталей. Простота - это факт без оправданий и ожиданий. Простота - это когда картина ясна и не имеет тысячу фильтров поверх. Вот что значит простота. И вы, может, даже удивитесь, но всё вокруг и вправду просто. Получить образование, помыть посуду, выбросить мусор и перестать курить. Всё настолько просто, только мы сами преувеличиваем или приуменьшаем значение, создавая так называемые приоритеты. Когда-нибудь вы задумаетесь, что былые времена были такими лёгкими, а нынешние проблемы достигают высот выше головы. Вчера ещё накопить тысячу казалось несвершимой задачей, а сейчас этой самой тысячи не хватает даже для бытовых штучек. Как же в прошлом всё было без этих заморочек, и детство соответствует званию самого сладкого периода жизни. А что же сейчас? Возможно, и очень надеюсь, что когда-нибудь вам взбредет в голову, что вокруг на самом деле всё просто, если относится ко всему со соответствующей простотой. Все вокруг твердят, что жизнь - боль, полоса страданий, и нескончаемые проблемы в совокупности с соревнованием с обществом. Но ведь всё совсем не так. Жизнь будет болью, если перечить самому себе, не уметь слышать свои потребности, нужды. А если болит, просто уходи с этой тропы, начинай заново, с другой, где всё легче. Всё же это лучше, чем терять свой единственный шанс на проведение этих дней. Жизнь будет полосой страданий, если ты не нашёл своего дела, соответствующего именно с тобой, твоими навыками и принципами, сотворенными тобой. Она будет таковой, если не достичь той самой удачной комбинации. Жизнь будет соревнованием, если ты всё же не научишься жить для себя и продолжишь сравнивать себя хоть как-то и угождать другим, пытаясь выйти вперёд в их глазах. Полюби себя хоть чуточку. И этого хватит. И между ними всё оказалось настолько просто. Не только между Ёнджуном и Йеджи, где она решила всё одним лишь сообщением, считав этот конец не стыдным за одну посиделку с разговорами о будущем, у которого не будет шансов сбыться. Отказ от его предложения, за которое она ещё услышит парочку ругани со стороны родителей, возможно, и требовало смелости с её стороны, но по большей части она этот поступок ссылает на эмоциональное состояние её организма. Оказалось просто вспомнить посиделки с зелёным чаем и шоколадом, всё так же окруженные неразборчивой тишиной вокруг них. Просто вернуть прежнюю атмосферу всего за несколько минут сидения за стаканами уже полюбившегося ей чая и очередного дессерта, выход в рынок которого она давно пропустила. Просто, поглядывая на его сверкающие в свете серьги, переходить к глазам и увидеть столько же звёзд, как тогда, после их первой встречи. Оказалось настолько просто с ним рядом позабыть обо всех проблемах прошлого, настоящего и будущего. Пустить себя на самотёк, но не как прежде, словно кукла запрограммированная наперёд. Не нужно ни о чем так тщательно думать, всё продумывать и беспокоиться хоть о чём-то. С Хёнджином Йеджи настолько легко, что, даже сидя с опухшими глазами, испорченным макияжем и помятой одеждой, которую надо было сменить на лёгкую майку, она всё ещё показывает, как играть на пиано. Через парочку таких встреч Хёнджин обязательно заметит то, что она всегда носит тот улыбающийся брелок, и сам неосознанно улыбнётся тому, что, даже если всё, возможно, и не взаимно, эта вещица станет связывающей их нитью за километрами расстояний. Словно судьба связала их этим, как светлая нить через луну, в которую они вглядываются ежедневно, пытаясь найти утешение в немом собеседнике. За всё это время галерея Йеджи пополнится не только прелестными закатами или восходами солнца в пучине облаков, с еле видным силуэтом луны в другой стороне неба. Сюда ещё придут фотографии Хёнджина, когда он не смотрит, когда сосредоточен на стакане в руке, держа посуду максимально правильно. И сейчас всё это кажется настолько личным и интимным, что Йеджи невольно прячет уже как свой секрет. То ли о скуки, то ли от угрызения совести оба начнут убираться. Потому, что хочется быть в наилучшем виде перед ней или ним. Потому, что хочется, чтобы не только снаружи всё блестело, будто внутри за дверью один только хлам. Потому, что хочется, чтобы застоенное прошлое не смешалось с прекрасным настоящим, загадочным будущим. Потому, что отпускать всё оказалось намного легче и проще, словно отпустить камень с веревок на дно пустоты. С включённым громкоговорителем они, не зная, что вместе, убирались не спеша, хоть и не одинаково. С разговорами насчёт видов кисточек, типов красок и бумаг, неловких ситуаций в офисах и за её пределами; будто и не бывает конца всему этому. Темы находятся из ниоткуда, словно поджидая своей очереди, как бесконечные уровни игры, без предела. И всегда они будут обниматься. При каждой встрече, даже если прошло меньше часа с последнего раза, они начнут разговор, обнимаясь так легко, как положено друзьям. Не так крепко, словно скучали неимоверно, и не так свободно, чтобы вдоволь можно было насладиться. Обнимаются, чтобы то ли показать свою привязанность, то ли провести как обязательный их личный обряд. Это тоже пока негласно в их отношениях. Им обоим непонятно, но если так приятней, почему бы и нет. Проходит уже вторая неделя их встреч с утра до вечера, ведь Йеджи всё ещё безработная, а у Хёнджина интересно. С дома до сюда она уже выучила, где какое дерево цветёт, а какой кирпич надлежит какой улице. Встречает по дороге парочку самокатов, стоящих на стоянке под присмотром, и сама же удивляется настолько эстетичной картине. Проходит неделя, а она ещё не торопится прощаться с этой свободой. Каждый день приносит по несколько пачек кофе, сложенных в большой пакет, и всё пробует его вкус; каждый день - по-новому, с новыми сладостями. Проходит ещё одна неделя, и она, наконец, решает начать поиски работы. Кофе закончилось и шкаф опустел. Страницы тетради заполнены номерами для офисных вакансий, и как бы ей не была ненавистна сама мысль о возвращении в ту пучину, обеспечивать себя всё таки нужно. Чтобы встречи эти не останавливались. Каково же было удивление Йеджи, когда Хёнджин принёс на работу новый синтезатор, очень похожий на маленькое пианино, с красивой надписью «Йеджи» сбоку. Он поставил её в уголке, чуть рядышком со стойкой, потому, что он эгоист и ему тоже хочется слушать её мелодию. Потому, что, наконец, получил разрешение на размещение живой музыки в кафе. И так началась новая работа Йеджи. Как и новая жизнь. Утром приходить в то самое кафе стало уже закреплённой картиной её жизни. И сейчас ,доходя до кафе, стоя перед и разглядывая ещё вчера принесенную Хёнджином картину на стене через стекла, она впадает в тот самый день. День, когда встретила эти чёрные прелестные глаза, сумела всё таки найти их в пучине снега и ветров. Смогла достать до них лишь взором, обращенным изначально в пустоту. Хёнджин уже давно стал неотъемлемой частью её жизни, где все картины маслами, гуашью, карандашами и фломастером рисуются лишь благодаря ему и для него. Где каждое светлое и свежее воспоминание с вероятностью в 99% связано с ним. Где он, уже подобно наркотику, без способа лечения от зависимости, втянул в свою эйфорию. --- - Извините... вы... вы можете сыграть эту песню? - О, конечно. И так минимум по три раза в день. Йеджи уже привыкла к таким подходящим посетителям, глаза которых были полны восхищения и любви. Она, честно, не понимала, почему. Почему они восхищаются ею и любят её, если знают лишь самую малость её жизни, и то лишь через мелодию, просачивающуюся сквозь пальцы. Родители были в немом шоке, когда всё же узнали, что она работает пианисткой в таком миленьком кафе, неподалёку от дома. Возможно, они и хотели бы её отругать, но тогда они, почему-то, лишь молча постояв до конца песни, ушли, не промолвив и слова. И только тяжёлая улыбка с блестящими от слез глазами покрывала их лица. Оба, будто совершившие неприступный поступок, склонив голову вниз и стряхивая невидимые ей капли, просидели до середины рабочего дня, рассматривая уличный пейзаж с тем же фонтаном, который уже давно отключён. Или сломан? Без понятия. После того случая родители приходили обязательно раз в неделю, посидеть в том самом месте, в то же самое время после обеда, в тот же самый день недели. И, наверняка, они ещё ближайшие годы не узнают, что она всегда бронировала этот столик на весь день лишь для них двоих, ожидая их обоих с той же мягкой улыбкой на лице. - Извините, это, наверное, неуважительно с моей стороны, но вы очень красивая, - незнакомый парень подходит и садится, поднося себе стульчик от соседнего стола. - Правда? Спасибо. Большое спасибо! - такие редкие моменты, когда они всё же набирались смелости выразить свои мысли, она считала поистине храбрый, и благодарила не только из-за слов произнесенных, а за саму храбрость, которая подтолкнула их. Будто восхищалась ими. - Жаль, конечно, что у такой красавицы, похоже, нету парня, так? - он бровями вверх-вниз играет и ухмыляется, будто уверен в предположении. Что, уверенных парней обычно предпочитают. - Вам не стоит беспокоится, - и эта самая на вид уважительная фраза, под которой скрывается самое простое «отвали». - Как не стоит? Я хочу пригласить вас в ресторан и познакомиться поближе. Если у вас всё же нет парня, прошу написать сюда свой номер, - обычно она не была такой, но всё же мысль промелькнула. Ёнджун в тысячу раз красивее этого придурка. - Извините, рабочее время, нельзя. Может, песню порекомендуете? - улыбка, которую она еле выдавливает из себя уже гребаные две минуты, начинает её раздражать. - Рекомендую себя в качестве парня для такой девушки, как ты, - а он смельчак. - Ты не слышишь? Рабочее время - отъебись по-хорошему, - похоже, и Хёнджину не понравилась вся эта ситуация, которую он рассматривал, закончив очередной заказ. - А ты кто такой? - никогда она не была свидетелем войны двух парней из-за девушки. Тогда это казалось таким ребяческим поступком, но сейчас тревога бьёт сигналы в разуме. Остановить надо. - Тебе знать не надобно. Прошу сесть на место и отойти от неё, - он хмурится и руки за спиной держит, чтобы наверняка не наделать лишнего. И выглядит чертовски красиво злым. Будь сейчас Йеджи чуть подальше, она сфотографировала бы эту картину. - Я хочу с ней познакомиться, у тебя тут проблемы? - У меня - нет. Но, кажется, у тебя есть. - Хёнджин, всё-всё, ладно. Успокойся. Прошу прощения, можете сесть на место? - конечно, видеть, как они грызутся ради тебя, - приятно, но ничуть не надобно. А парень отходит: видимо, подумал, что они пара. - Кто это был? - теперь он, хмурясь, сверлит её. - Я не знаю, - а она лишь плечами пожала. Она ведь и вправду не знает его имя. - Как не знаешь? Он тебя глазами раздевал и звал чёрт знает куда. Отвергай их, - вот теперь он бесится. Наверное, он свою женушку будет ещё пуще оберегать, раз «подругу» так отстаивал лишь из-за знакомства. - Почему? Если я хоть как-то повышаю популярность кафе, почему бы и нет? - и не сказать, что она готова дать себя в жертву ради этого кафе. Такие мелкие знакомства притянут ещё больше посетителей, тогда почему бы и нет? - Не через себя. Не через них. И не передо мной, - он будто пытается выгравировать каждую произнесенную фразу. Непонятно, где, но пытается донести. - Что ты имеешь ввиду? - вот теперь и вправду непонятно. Он же просто «друг». Какое ему дело? Тут Хёнджин тащит её. Запястье её хватает и тащит куда-то. И буквально в последнюю секунду она заметила надпись: «Подсобка, только для персонала». Влетают в неё, и он, как будто на рефлексе, закрывает дверь на ключ. Спустя секунду её обнимает. Не так как всегда. Теперь он крепче держит. - Что-то случилось? - тишину рушит её тихий голос. - Нет, - а он будто и не слышал содержания, просто на автомате отвечает, будто желая вернуть ту тишину. - С родителями что-то? - а она не отстаёт. Видно же, что что-то случилось. Придётся варианты перебирать. - Нет, - а он опять отрезает. - Босс повышение отменил? - хотя это маловероятно. Он не стал бы из-за этого грустить. - Нет, - и снова. - Тогда что? - не семья, не работа. Опции закончились. - Ты, - так же коротко, как и отказ; и опять непонятно. - Что я? - Ты со мной случаешься. - И... и как это понимать? - возможно, она его нервирует или мешает. Похоже, пришло время услышать упрёки. - Да блять, ты мне нравишься, - он руки отпускает. Голову вниз опустил, назад шаг и ещё один. Кулаки сжимает, словно старается сдержать. - Очень сильно, и я, наверное, такой же прилипала, как и он, но, поверь... ты мне правда нравишься. - Нравлюсь? - слишком сухо для ответа на признание в любви. Но она всегда была такой. - Да... очень... очень сильно, - губы в линию сжаты, чёлка всё ещё скрывает его глаза, а она лишь проводит информацию через мозг и только осознает. - А... - Извини. Извини. Я... ты... прости. Забудь обо всём. Прости, - его руки теперь по кругу блуждают, пытаясь жестикулировать и довести до неё, что всё пустяк. «Не надо заморачиваться из-за моих чувств». - Ты чего такой? - она его руку перехватывает. Перебирает кольца подушечками пальцев и останавливается на безымянным. Усмехается сама себе, и давно засевшая мысль вылетает. - Женишься на мне? - Что? - глаза по пять копеек и шок, наверное, капля в море его эмоций, которые он выражает. - Я говорю: женишься на мне? -спокойно повторяет, словно зовёт домой в гости. - Сейчас? - похоже, из-за урагана внутри его крышу и вправду снесло. Он даже сам не понимает что сказал. - А ты хочешь? - играется Йеджи. Голову на бок склоняет и мягко улыбается. - Хочу. Очень. - Тогда пошли. - Куда? - В загс. Легкомысленно, да? Но вы не подумайте так. Эта идея крутилась у Йеджи ещё давно, и первоначально этот вопрос не должен был иметь никаких серьёзных последствий и умыслов. Но сейчас они стоят и подписывают договор о браке перед улыбающейся во все тридцать два зуба тётей. Они убежали с работы, оставили посты открытыми, и стоят, уже подписав этот гребаный договор. Это не только эмоции и чувства, которые захлестнули за раз. Это были недели раздумий под одеялом «а что если бы мы были вместе?» Вместе не только, как друзья. Как пара. И не важно, будь это по закону или так. С ним интересно, спокойно. Сердце иногда постукивает, когда видит его таким красивым, улыбающимся, ощущает его объятия и мерные вздохи около шеи. Пальцы то и дело тянутся сплестись с чужими и всё время невзначай дотрагиваются, когда он передаёт стакан. Глаза даже в уставшем состоянии готовы следить за его профилем, а уши - слышать разговоры ни о чем. Так приятно всё это ощущать, осязать. - Объявляю вас мужем и женой. Всё произошло настолько быстро. И слишком просто всё же оказалось - изменить свою жизнь одной лишь подписью. Эффектом бабочки попахивает, не думаете? --- Самый обычный день. Хёнджин уже вытирает последнюю машинку белой тряпкой, которая загрязняется не так часто (состоит из особого материала). А Йеджи ждёт его, одаривая изучающих взглядом порядка полчаса. И ощущается всё так по родному и тепло. Словно магнитные полюса вновь обрели свою значимость, а краска граффити под дождём светит ещё ярче, защищённая от внешнего мира. Словно они и вовсе не были незнакомцами, лишь очередной день уходит вместе с оранжевым закатом, окрашивая двух разделённых столом. Словно мир ждал этого момента, когда всё встанет на своё место. Он убирает свой запон, выходит из-за стойки и, расставляя руки по обеим сторонам, к ней подходит. Йеджи охватывает его талию и вдыхает запах кокосового геля вперемешку с кофе. Льнет щекой к плечу и зарывается носом в шею. Хёнджин целует её макушку, жмет ближе к себе и расплывается в лужицу, вдыхая запах своего геля ,исходящего от неё. Постояв так минуты три, выходят из кафе. Сплетают руки и любуются закатом. Она достаёт телефон. Хёнджин зайчик из пальцев подносит за её голову, и она, увидев это в экране, заливисто смеётся от его проделки. А он смеётся, услышав её заразительный смех. Позирует, округляя щеки, и свободной рукой её ближе к себе тянет. И так создаётся очередное фото за день. Сейчас много таких в её галерее. Где солнце окрашивает уже не посуду ледяную, а их обоих, скрепленных в объятиях. До дома доходят, встречая прохладный ветер, держась всё также за руки вместе. Хёнджин рассказывает истории с работы, а Йеджи внимательно слушает, затем комментирует. Перебирают разные факты увиденного в инстаграмме и смеются от самых смешных анекдотов. Йеджи открывает дверь и сразу же включает свет коридора, находящегося сразу по правую сторону. Не спеша снимает обувь, а затем и верхнюю одежду кидает сразу в стиралку. Проходит по широкому коридору и всё же думает, что продать две их квартиры ради этой большой с хорошим ремонтом было лучшим решение. Но, конечно, не лучше, чем женитьба с ним. Входит в спальню и поправляет их семейную фотографию на комоде. Там мило смеются их родители, а они в середине всего этого столпотворения их родственников. Легко улыбается, гладит по стеклу и натыкается на себя в белом свадебном платье, держащую в одной руке букет, а во второй - его руку. Себя, которая совсем не задумывалась о совместной жизни с кем-то другим, что уж говорить о муже. Себя, которая ярко улыбается как и он рядом с ней. Хёнджин сзади руки проводит по талии и к себе ещё ближе прижимает. Проводит пальцами по коже под футболкой и целует легко по шее. А она подставляется, откидывает свою голову ему на плечо и в блаженстве вздыхает, что уж слишком похоже на стон. Разворачивает и своими мутными глазами разглядывает её губы. Будто пьянеет от этой сладости, он с жадностью впивается в уста. Йеджи шею его обнимает и проводит по светлым волосам, которые ещё в первую встречу охватили её внимание, что невольно проносится мысль: «А, может, мне тоже покраситься?» Но это на потом. Сейчас она теряется в удовольствии, дрожи своего тела и его прикосновениях. Снимают одежду по пути и уже сваливаются в кровать. Всё не спеша. У них ещё есть время. А если и нет, то всё может подождать. Не торопясь впитывают каждую ласку, как и во всех прошлых разах. Он нежно проводит по её изгибам, ладонями массирует её спину и заодно целует в шею, оставляет свои метки. Закусывает, лижет и причмокивает. Носом вдыхает её запах и не может насытиться. Ближе к себе тянет и упивается от её рваных вздохов. Жалеет ли он о своём решении? Ни разу. Надо было ещё в тот момент перед туалетом ей предложение сделать, но он затянул. Затянул, и не заметил, как она сама предложение ему делает. И вправду, их история слишком странная, но всё же подходит под шаблон других. И он всё ещё усмехается над моментом, где они, обое сбежавшие с работы, запыхавшись, подписывают и сверлят бумажку свидетельства о браке. Но теперь всё хорошо. Сейчас, когда он держит её в своих руках и целует уже в ключицы, всё хорошо. Даже не так... Всё прекрасно. Идеально для них обоих. Изведенные лишь мелкими подглядываниями во время работы они сейчас постепенно раскрывают всю ту жадность, что припряталась и накопилось за весь день. Сильнее сжимают и настырнее целуют. Не колеблясь, он просунул язык и начал агрессивно играть с её, в то же время иногда покусывая её нижнюю губу. Одна его рука вдоль головы Йеджи поддерживала её, а другая - гладила ей спину и талию. Какие же мурашки прошли по телу в этот момент. Оборвав поцелуй, оба, задыхаясь, соприкасались лбами, жадно глотая воздух. И тут он резко вошёл, хотя и не на всю длину. Он, потихоньку двигаясь, походу оставлял свои метки на шее, продвигаясь ко второй ключице. «Она моя», - вот, что крутилось у него в голове. Он хотел, чтобы все это знали. Эти метки опять бутонами процветали, создавали прекрасную дорожку, и он ещё раз влюблялся в эту картину, где играют сотни оттенков прошлых и ещё свеженьких засосов. Эта картина лишь для него. Пусть никто не увидит. Какие же противоречивые чувства бурлили у него. Лучше забыть обо всем сейчас. Это время принадлежит им. Это их время. Долгожданная ночь, что появлялась в его мокрых снах, являлась лучшей фантазией во время утреннего душа и тем, что он так нетерпеливо ждал весь её менструальный цикл. Две недели. - Ха-а... Быстрее... Хыф... Ха, - её руки с простыни перешли к его, затем быстро обхватили плечи, потом шею и, наконец дойдя до волос, она притянула его к себе в поцелуй. «Ему точно идут длинные», - подумала она ещё при первой встрече вблизи. Раздражало, что они другого цвета. Хотелось самолично перекрасить их. Неважно, что она не профи, и не важно, когда, - она сделает так, чтобы их цвет волос был одинаковым. Это стало ещё одним пунктом в её списке, который пополнялся каждую минуту лишь при взгляде на него. Поцелуй был страстный, требовательный и далеко не невинный. Стоны прорывались сквозь них, темп нарастал и Хёнджин начал входить уже по полной. Удовольствие током прошлось по телу девушки, что она уже была близка. Хёнджин замедлил. Сжимая его волосы до боли и изгибаясь дугой, издавая долгий стон, она сжимала другой рукой его руку, а Хенджин, наклонившись, целовал её шею и влажными поцелуями прокладывал непонятный путь по кругу. - Хёнд-д... джин... Ха-а, - промямлила она, вовсе не довольная его медленным темпом. Какой же он все таки плохой для неё. С ней не хотелось «как обычно», просто и скучно. Хотелось поиграться, подразнить и увидеть её реакцию. «Что же она сделает?» - вопрос, на который ответ он не знает, ведь то, что она выпалит в следующую секунду, - за пределами его понимания, убеждений о ней. Она всегда спонтанная. - Хм-м? - спросил он, отстраняясь от неё и спрашивая, хотя сам прекрасно понимал, почему она проявляла недовольство. Её лицо, выражавшее явное раздражение, нахмурилось и тут же сгладилось. Она сделала один глубокий вдох и выдох. Стиснув зубы она открыла глаза и: - Продолжишь так... Даже не мечтай о втором раунде, - сказала она, уже опускаясь на кровать спиной и серьёзным взглядом смотря на него. Пальцы всё ещё сжимают его волосы, а другая рука на его предплечьях. Хёнджин не сдержался - и смех вырвался, окрашивая его потное лицо улыбкой. Он легонько поцеловал сначала её глаза, потом носик, затем: - Так у нас будет второй раунд? - поднимая бровь, он спросил. - Как же я могу такое упустить? - сказав, он резко ускорился. Он еле сдержался до этого момента. Чтобы не начать вдалбливать её в эту чёртову кровать. Но нужно поаккуратней, полегче. Не то не видеть ему близости с ней ещё недели две точно. Йеджи засталась врасплох с этим ускорением, и сразу же кончила. Но Хёнджин не останавливался. Она уже стала довольно чувствительной, и дрожь окутала её тело новой волной, только покрупнее. Каждый его толчок приносил неимоверное удовольствие, доносившееся до кончиков пальцев. Обвивая ноги вокруг его талии, сжиматься в пальчиках на ногах и в тоже время выгибаться дугой - результат всего того, что он творил без остановки. - Давай.. Да... Хыф... Ха, - сказала она, уже не понимая, что и где происходит. Она чувствовала, что скоро встретит оргазм второй раз, и это стало такой сладкой рутиной их постельной жизни, что вообще не хотелось от неё отодвигаться. Каждая волна удовольствия, прошедшая с головы до кончиков пальцев, не позволяла думать ни о чём, кроме как о чувстве вечного утопания в блаженство и мужчине, чьи губы не отходили от неё. Его тяжёлое дыхание, быстрый темп и стоны, больше похожие на рёв, но контрастные этому нежные пальцы, гуляющие по её спине, заставляли её таять. Таять так незаметно, что она не понимала, что происходит. Всё вокруг будто в тумане, но отчётливо виден он. Только он.