Мир батьки-Геральта без тормозов и Конец Света

— Слушай, Геральт, а ты сможешь удерживать меня на весу? — начал было Лютик. — Знаю, я не перышко, но если сможешь, можно было бы попробовать сегодня… — Нет, — перебил его ведьмак. — Почему? — не понял бард. Он даже придержал своего воронка от неожиданности. — Ты же сам сказал, что масло у тебя все вышло, — спокойно пояснил Геральт. Он не заметил заминки товарища, так что Лютик спешно толкнул воронка пятками, чтобы не отстать. — А без масла никак нельзя? — не унимался он. — Никак, — отрезал ведьмак. — Если так уж неймется, найди себе девку в деревне. — Так и скажи, что не хочешь, — обиженно надулся Лютик. Геральт устало вздохнул. — Я тебе человечьим языком говорю: зад себе порвешь, — сердито сказал он. — Ты так ни в седло не сядешь, ни пешком далеко не уйдешь. И это в лучшем случае. А в худшем — заражение. Ты так из жизни уйти хочешь? В глухой поганой дыре с гноящейся задницей? Ведьмак, конечно, преувеличивал. Средства от заражения у него были, как иначе? А в самом крайнем случае он не погнушался бы вызвать Йеннифэр. Чародейка изворчится, конечно, и наверняка потом долго еще Геральта видеть не захочет. Но ради Лютика он бы потерпел. Однако если барда не припугнуть как следует, тот точно не уймется. — Извини, — пристыженно пробормотал тем временем Лютик. — Я просто… Да сам не знаю. Глупость какая-то. — Проехали, — отмахнулся Геральт. А потом вдруг остановился, спешился и свернул к обочине. Лютик чуть мимо не проехал, но тоже заметил пергамент, прибитый гвоздем к стволу дерева. — Что там? — спросил он, тоже спешиваясь. — Заказ, похоже, — отозвался ведьмак, с трудом разбирая каракули, лишь отдаленно напоминавшие руны. — Написано, призрак. Пятьдесят монет обещают. — Возьмешься? — бард с сомнением заглянул ему через плечо. — Деньги нам не помешают, — кивнул Геральт и сорвал объявление с гвоздя. — А может, концертами обойдемся? У меня, вроде, работа хорошо идет. Ведьмак только покачал головой и поморщился. Предложение Лютика было заманчивым. Даже очень. Концерты не отнимали столько времени и не несли в себе угрозы жизни и здоровью. Ну… То есть, обычно не несли. Лютик умел даже пение сделать опасным занятием. Но Геральту уже обрыдло сидеть у барда на шее. Что он, как баба, в самом деле? Ладно до сих пор для него работы не было. Но теперь-то заказ появился. И отказаться ведьмаку было попросту стыдно. Деревня, указанная в объявление, носила простенькое название Яловец* и располагалась меньше, чем в часе езды. Выглядела она неказисто: почерневшие от старости бревенчатые, а порой и дощатые дома с крышами, крытыми соломой, грядки, огороженные плетнями. По растоптанным улицам бродили тощие сердитые куры да собаки. Несмотря на то, что до вечера еще было далеко, нигде не было видно детей. А дополнял гнетущее впечатление уже начавший густеть серый влажный туман. — Самое место для призрака, — проворчал Лютик, зябко передернув плечами. — Может, ну его, этот заказ? — С каких пор ты отказываешься от новых сюжетов для баллад? — поддразнил его Геральт. — Только глянь, какая атмосфера! Лютик скорчил недовольную рожу, но отвечать не стал. А ведьмак тем временем обратился к мужику, тяжело топавшему со стороны поля: — Где мне найти солтыса? — А он тебе на что? — не слишком приветливо отозвался мужик. — Хочу наняться призрака вашего истребить, — ответил Геральт, сунув селянину под нос пергамент с объявлением. Мужик, явно не умевший читать, на пергамент даже не глянул. Зато по-новому посмотрел на ведьмака. — А ты могешь, значит? — удивился он. — Работа у меня такая, — не стал вдаваться в подробности ведьмак. — Ну так что, к солтысу отведешь? — Ну, раз такое дело, отведу, — пожал плечами селянин и побрел дальше вглубь деревни. — Идите за мной. И они пошли. Под косыми взглядами селян и недовольным ворчанием собак. — Атмосфера, как же, — бубнил под нос Лютик. Яловец нагнал на него такое уныние, что бард даже не пытался высмотреть таверну. Только кутался плотнее в куртку. От тумана становилось сыро и зябко. Дом солтыса ничем не выделялся среди всех прочих домов. Такой же маленький и угрюмый, со следами плесени на почерневших стенах. Да и сам солтыс не производил особого впечатления. Не слишком еще старый, но уже начавший седеть мужичок с мутными глазами и волосьями, торчащими из носа. Несмотря на то, что холода еще не опустились, солтыс кутался в стеганую телогрейку, а на голове носил заячью шапку мехом внутрь. Он с явным сомнением посмотрел на ведьмака и на барда, мнущегося у того за спиной, а потом пожал плечами и посторонился от двери: — Входите. Входить в его дом, даже с порога воняющий сыростью, Лютику совершенно не хотелось. Но альтернативой было бы торчать на улице среди сердитых кур и густеющего тумана. А так можно было хотя бы узнать подробности истории с призраком. Так что бард пересилил себя и шагнул следом за ведьмаком. Изнутри дом выглядел так же уныло, как и снаружи. Мрачный, холодный, с давно неметенными полами. Солтыс явно жил один. А если и была у него жена, то к уборке и созданию уюта душа ее точно не лежала. Солтыс указал им рукой на лавку, а сам присел на край простенького деревянного сундука и стянул с головы шапку. — Вы, значится, ведьмаки, — проговорил он. — Я ведьмак, — поправил его Геральт. И добавил, кивнув на Лютика: — Он просто мой друг. Солтыс безразлично кивнул и пожевал губу. Геральт уже хотел поторопить его, чтобы тот живее переходил к делу. Рассказывать о призраке солтыс явно не особенно хотел. Но заметив, как ведьмак недовольно хмурит брови и кривит рот, он все-таки заговорил. — Рутгард бобылем жил на окраине, — сказал солтыс, теребя в руках свою шапку. — Он был тем еще брюзгой, видеться с ним никто не рвался. Злющий, как собака. Так что, когда помер он, мы не сразу заметили. Той зимой дело было. Нашли по весне только. Стыдно признаться, но хоронить мы его не стали. Он и при жизни-то вонял, как боров. А после смерти в его халупу и вовсе зайти было невозможно. Так что мы просто двери и окна досками заколотили, да так все и оставили. На дом его все равно не претендовал никто. Детей у него не было, да и сам дом — гнилая развалюха. Он вздохнул, потупил взгляд и смял шапку в руках. — Вот Рутгард на нас и осерчал, — проговорил солтыс. — Стал призраком по деревне шастать, в окна скрестись. Тогда-то мы и спохватились. Мужики собрались, отправились тело его земле предать. Да вот только Рутгард нас уже не подпустил. Стоило к дому его подойти, как такой туман опустился, что собственных рук не видать было. И в тумане том все кто-то рыскал, шипел, бормотал. Мужики наши не из робкого десятка. Но и они струхнули. А когда из тумана выбрались, поняли, что выбрались не все. Ярова так и не нашли. Так что к дому тому больше никто подступиться не решается. Геральт только скупо кивнул. Не было у него желания ни стыдить солтыса, ни сочувствовать ему. История со всех сторон выходила паршивая. — А призрака этого кто-то видел? — уточнил он. — Да все видели, — пожал плечами солтыс. — Как туман ночной опустится, вы сами увидите. Бродит тут меж домов. Так что двери да окна на ночь запирают все. — Ясно, — Геральт протянул солтысу объявление и перешел к следующему вопросу: — Тут написано, что платите вы за избавление от призрака пятьдесят монет. Это так? Солтыс вздохнул, слез с сундука и покряхтывая поднял деревянную крышку. Покопавшись в сундуке, он извлек оттуда полотняный мешочек, набитый монетами, и показал его ведьмаку. — Мы люди, может, и не слишком радушные, но честные, — сказал он не с упреком, но как-то устало. — Обманывать тебя не станем. Коли угомонишь Рутгарда, деньги твои. — Хорошо, — такой ответ Геральта вполне удовлетворил. — И еще одно. Где тут можно снять комнату? Солтыс снова принялся жевать губу и мять в руках шапку. — Загнулся наш трактир-то, — наконец сказал он. — Никто не хочет останавливаться в деревне с призраком. Да и местные после работ сразу по домам прячутся, чтоб с умертвием разминуться. Но дом сам еще стоит. Ежели хочете, мы вам его отопрем. Только не ждите, что вам там станут харчи готовить да простыни менять. А ежели не хочете, можно попробовать у кого-нибудь на постой остановиться. — Он пожал плечами и как-то неуверенно огляделся. — Хоть бы у меня вот. Но я хлопотать тоже не особо-то. Жинка моя три года как на тот свет отправилася. Я без нее и так едва справляюсь. Готовить и вовсе не умею почти. — Нас устроит трактир, — тут же выпалил Лютик. Мысль о том, чтобы остаться в унылом сыром доме солтыса, приводила его в ужас. Да и компания самого солтыса не вдохновляла. Ему как-то даже в голову не пришло, что заброшенный трактир едва ли окажется более уютным местом. — Ладно, — не стал уговаривать солтыс. — Пойдемте тогда, что ли. Трактир представлял собой жалкое зрелище даже в лучшие свои времена. В тесном зале с низким потолком кое-как помещались пять крохотных столов да стойка. Прямо из зала открывались две двери в небольшие комнатки без окон с грубо сколоченными кроватями. Еще одна дверь вела в грязную кухоньку с закопченными стенами, к которой примыкали кладовая, сейчас пустующая, и спаленка трактирщика. — Ты хозяин? — спросил Геральт мужика, отпершего им двери. — Я, — подтвердил тот. — Но я тут не останусь. Я теперь к свату перебрался жить. Тут мне делать нечего. Так что хозяйничайте сами. — А снеди какой-нибудь достать можно будет? Мы заплатим. — Можно, отчего ж нет, — пожал плечами мужик. — Сейчас сына к вам отправлю. Устраивайтесь пока. Лютик провел ладонью по пыльной стойке, окинул взглядом зал, морщась при виде густой паутины в углах и под потолком. На лице его было странно-задумчивое выражение. — Что, жалеешь, что у солтыса не остался? — спросил его ведьмак, сложив мечи на одном из столов. — Да нет, — отозвался Лютик. — Просто представил… Знаешь, я, может, и похозяйничал бы в трактире. Не здесь, конечно. В этом захолустье делать нечего. Но вот в городе каком-нибудь. Может, в столице даже. Сделал бы большой светлый зал. И сцену. Не понимаю, почему до сих пор никто не догадался обустроить в трактире сцену для выступлений? Я бы устраивал состязания бардов прямо в своем трактире, а потом мы бы вместе с ними там пропивали выручку за концерты. И комнаты я бы сделал с портьерами и мягкими кроватями. Не с узкими койками, на которых и одному-то не развернуться, а чтоб не стыдно было девицу привести. А рядом прям чтоб была баня и прачечная. Вот представь, остановился ты в пути, а тебе и выкупаться, и выспаться, и музыку послушать можно. И все в одном месте. Надо только название звучное придумать. “Муза странника”, например. Как тебе? — Звучит, как название борделя, — честно сказал ведьмак. — Бордель — тоже дело хорошее, — ничуть не обиделся Лютик. — Если к комнатам сразу девочки прилагаются — это же вообще шик. Но я все-таки хочу, чтобы основой всего заведения был зал. Этакий салон, где можно отдохнуть культурно. Бард мечтательно вздохнул и с нежностью вновь провел рукой по стойке, будто бы уже видел перед собой светлый салон со сценой вместо тесного зала, заросшего паутиной. — И кто бы следил за этим твоим трактиром, пока ты со мной по дорогам шляешься? — фыркнул Геральт. Ему почему-то стало не по себе от бардовских фантазий. Да, он и сам порой мечтал о доме. Но почему-то представлять, что Лютик осядет в городе и заведет себе трактир с баней и борделем, было как-то… тоскливо, что ли? Хотя Лютик безусловно заслуживал собственного места в мире. Лютик пожал плечами и на вопрос ведьмака не ответил. — Давай-ка разгоним хоть немного это засилье пауков, прежде чем призрака ловить! — преувеличенно бодро заявил он, резко меняя тему. — Не хочу спать в паутине. И вообще, где там его мальчишка с едой? У меня уже живот к позвоночнику прилип! Геральт только хмыкнул, но комментировать не стал. Отыскал в кладовой старое облезлое помело и принялся сметать паутину, то и дело поглядывая на Лютика, лезущего под руку со своим руководством. Из головы не шел его воображаемый трактир. Ведьмак представил, как через много лет приедет туда. Как Лютик выйдет его встречать. Почему-то никак не получалось представить барда постаревшим, хотя ведьмак и знал, что рано или поздно тот утратит молодость. Поседеет. Возможно даже отрастит брюхо и бороду. А однажды Геральт его переживет. Если только какая-нибудь тварь не отправит ведьмака в могилу раньше. Он тряхнул головой, разгоняя дурацкие мысли. Что толку думать об этом? Лютику до старости еще далеко. Да и сам Геральт слишком уж оптимистичен, раз решил, что переживет друга. Работа его не предполагала долгой жизни. Глядишь, еще Лютик будет пить на его могиле. Если у Геральта вообще будет могила. — И вон того убей! — командовал Лютик, тыкая пальцем в очередного паука. — Смотри, какой жирный! Ну чего ты рожу такую кислую состроил? Тебе самому-то хочется, чтобы эта тварь ночью по твоему носу бегала? Геральт хмыкнул и усмехнулся. — Назови лучше свой трактир “У брюзжащего барда”, — посоветовал он. — Да ну тебя, — обиделся Лютик. — Вот возьму и назову его “Геральт — лошадиная задница”. И повешу в зале картину с твоей недовольной рожей, чтоб все на нее пялились и тут же видели, какой ты ехидный ворчун. — А не много ли мне чести будет? — фыркнул Геральт. Но Лютик не ответил. Он уже ускакал открывать двери мальчишке, притащившему еду. Вопреки ожиданиям барда, ничего готового сын трактирщика не принес. Только корзину немытой картошки, четыре яйца и немного петрушки. — И как мы со всем этим управляться будем? — возмутился Лютик. — А я знаю? — в тон ему ответил мальчишка. — Мне сказали принести, я принес. Если не надо, так я обратно унесу. — Давай сюда, — тут же возразил бард, забирая корзину и сунув мальчишке пару монет. Тот сгреб деньги и резво убежал, предоставив Лютику самому разбираться с готовкой. Но по счастью в засратой пыльной кухне у печки нашлось немного дров. А в столе пряталась старая сковорода, покрытая нагоревшим жиром. Повздыхав, Лютик засучил рукава своей курточки и принялся готовить нехитрый ужин. — Что думаешь насчет призрака? — спросил бард, когда они закончили с хлопотами и сели за стол. Картошка и яйца подгорели, но ни бард, ни ведьмак не жаловались. Ели уже как вышло. — Да никакой это не призрак, — отмахнулся Геральт, поморщившись. — А кто же тогда? — удивился Лютик, выбирая наименее подгоревшие куски. Ведьмак задумчиво ковырнул вилкой яичный желток. — Я думаю, мгляк, — выдал он. — Эти твари трупами питаются. Видать, один пришел на запах разложения, да так и остался в деревне, почуяв легкую добычу. Но надо, конечно, посмотреть на него сперва. Может, я и ошибся. — А разве они не на болотах живут? — засомневался бард. — На болотах, в лесах, — подтвердил ведьмак. — Но сейчас люди расплодились так густо, что многие твари перебираются в города и села. Адаптируются, подстраиваются. А что им остается, если естественных мест обитания остается все меньше, а людских селений все больше? Это не первый раз на моей памяти, когда твари меняют свои повадки, подстраиваясь под людей. — Прогресс — страшная сила, — задумчиво протянул Лютик, а потом решительно поднялся, отодвинув от себя опустевшую тарелку. — Ну, значит, пойдем с тобой ловить мгляка! Я их никогда еще не видел. — А может, ты все-таки тут останешься? — с сомнением сказал Геральт. — Тварь все-таки опасная. Может голову заморочить. И туман напускает такой, что сам не заметишь, как заблудишься. — Ну, пока я не труп, трупоеды мне не страшны, — с наивной бравадой заявил бард. — Да и вообще, я не собираюсь у тебя отнимать работу. Просто постою в сторонке и посмотрю. Он меня даже и не заметит. Геральт только покачал головой. Разумеется, мгляк заметит. А сделать живого трупом куда проще, чем наоборот. И всякий мгляк умело производил подобные метаморфозы. Однако ведьмак рассудил, что любопытный Лютик все равно не усидит в четырех стенах. Так пусть уж лучше на виду будет, чем устроит потом сюрприз, увязавшись за Геральтом тайком. Когда они вышли из трактира, туман уже висел такой, что соседних домов было не разглядеть. — А где дом покойника? — спросил Лютик, тревожно озираясь по сторонам. — Ты ведь даже спросить не догадался. Как мы его разыщем в этом тумане? — Мы не пойдем к дому покойника, — спокойно возразил ведьмак. — Раз мгляк ночами по деревне бродит, мы его и отсюда увидим. Стой рядом с дверью, и, если вдруг что, сразу заходи внутрь. — Нет, я с тобой пойду! — тут же заартачился бард. — Не собираюсь я никуда идти. Прямо перед тобой стоять буду. — ведьмак обнажил на всякий случай серебряный меч. — Так что не суетись и не суйся под руку. Лютик успокоился и кивнул. На самом деле, идти в логово призрака (даже если это на самом деле мгляк) ему было страшно. Но любопытство в нем всегда брало верх над осторожностью. Так что бард прижался спиной к двери, чтобы не потерять ее в тумане, если тот и правда станет таким, что рук не разглядеть. Тварь показалась прежде, чем прошла четверть часа. Туман меж домов озарился бледным зеленым светом, а вскоре и сам силуэт стал виден. Высокий, тощий и мерцающий. Но черт его было не разглядеть. Тварь побродила немного, заглядывая в окна и скребя когтями по ставням. А потом вдруг замерла и развернулась к ним. Лютик затаил дыхание, во все глаза глядя на мгляка. Мысли в голове тут же спутались. Тело сковал страх. Но не страх перед чудовищем. Барду вдруг начало казаться, что он потерялся в этом жутком тумане. Отчаяние затмило разум. И лишь зеленоватый свет внушал надежду выбраться. Лютик не раздумывая последовал бы за ним. Вот только дорогу ему заступил Геральт. Широкая спина ведьмака заслонила обзор. И страх сразу отступил. Ну в самом деле, разве можно бояться какого-то тумана, когда с тобой ведьмак? С Геральтом не страшно заблудиться в самой глухой чащобе. Голова барда прояснилась, а за спиной нащупалась дверь. Лютик нервно рассмеялся. И как он мог испугаться вообще? Вот он же трактир. За спиной у него. Где тут теряться? А мгляк тем временем уверенно направился к ним. То ли услышал смех Лютика, то ли просто почувствовал добычу. И теперь уже забеспокоился Геральт. — Иди в дом, — велел он барду. — Да что он мне сделает? — легкомысленно возразил тот, совсем расслабившись. — Я ж не дурак за ним в туман идти! — Иди в дом, говорю! — прорычал ведьмак. Но времени на уговоры не осталось. Мгляк кинулся на них с неожиданной скоростью. Вблизи он оказался куда выше, чем казалось прежде. А тощие руки с острыми когтями оказались куда длиннее человеческих. Тварь попыталась добраться до Лютика, обогнув ведьмака, но тот преградил путь и рассек туман мечом. Мгляк проворно увернулся. Лютик вдруг почувствовал вторую волну воздействия. На этот раз не было ни страха, ни надежды, ни прочей мишуры. Он просто остро почувствовал, что немедленно должен подойти к этой светящейся твари несмотря ни на что. Отлипнув от двери, он сделал шаг вперед. Но Геральт тут же извернулся и толкнул его в грудь твердой ладонью, так что Лютик отлетел обратно к двери и провалился внутрь зала трактира, когда та распахнулась под его весом. Отвлечение внимания стоило Геральту порванного рукава. Стоило ему отвернуться, как мгляк тут же достал его когтями. Но только смог пропороть толстую кожу, а потом и вовсе взвыл, напоровшись пальцами на серебряную набивку. Серебро жгло его не хуже огня. Геральт усмехнулся и ударил мечом с разворота. Теперь, когда ему не нужно было беспокоиться за барда, у мгляка не осталось шансов. Жаль только живущему инстинктами монстру не хватало мозгов, чтобы это понять. Бой закончился быстрее, чем Лютик успел прийти в себя. Он только попытался покряхтывая подняться с пола, когда ведьмак уже шагнул в дверь, держа за ухо отрезанную голову со сморщенной зеленоватой кожей и напрочь отсутствующим носом. — Фу, мерзость, — тут же скривился бард. — На кой ты ее сюда притащил? Нес бы сразу к солтысу. — Ночью? — отозвался Геральт. — Этот мгляк так их всех запугал, что они до рассвета даже матерям своим двери не откроют. — Ну так оставил бы за дверью, — продолжал настаивать Лютик. — Собаки растащат, — снова возразил ведьмак. — Что ты панику развел? Я же в спальню ее тащить не собираюсь. Тут на столе оставлю. — Мы с этого стола едим! — возмутился Лютик. — Во-первых, завтра мы отсюда уедем, и стол этот ты больше в жизни не увидишь. А во-вторых, у тебя кроме этого стола еще четыре останется. В чем проблема? Лютик только махнул рукой. Объяснять Геральту, в чем проблема, было бестолку. Он, наверное, мог бы спокойно спать в обнимку с дохлой кикиморой, что ему до вонючей отрубленной головы на столе? — Ладно, — вздохнул он. — Давай спать уже. Только вымой руки, ради Мелитэле. — Да, мне еще меч почистить надо, — согласился Геральт, а потом бросил взгляд на распоротый рукав и недовольно поморщился. — И куртку бы зашить. *** Они легли в одной из двух, предназначенных под сдачу, комнат, кое-как уместившись на узкой кровати вдвоем. Можно было бы лечь порознь. В конце концов, комнат было две. Но Лютик наотрез отказался и даже не стал это никак аргументировать. А Геральту попросту лень было с ним спорить. Так что он пустил Лютика к стенке и сам втиснулся рядом. Лежать пришлось боком, чтобы плечо не свисало. Лютик развернулся к нему спиной, так что теперь ведьмак утыкался носом ему в макушку. — А как ты понял, что это не призрак? — шепотом спросил Лютик. Сон никак не шел к нему. — Да не бывает никаких призраков, — сонно отозвался ведьмак. — Все это выдумки суеверного люда. — А с кем же тогда медиумы общаются? — Половина медиумов блаженные. А другая половина — шарлатаны. И с кем бы они там ни общались, к призракам это никакого отношения не имеет.** Бард затих на время, а потом заговорил снова. — Это что же получается, мы после смерти просто исчезаем? Совсем? Нет, это слишком грустно, чтобы быть правдой. Я не верю. Я вот уверен, что даже после смерти буду бродить по дорогам и петь песни. Подглядывать за девицами в спальнях и смеяться над тобой, когда ты старым и дряхлым будешь пытаться влезть на лошадь. Ведьмак только усмехнулся. Ему даже не хотелось подтрунивать над другом. Тоже захотелось поверить, что Лютик всегда останется таким: беззаботным бродячим бардом, который всюду сует свой нос. *** Утром Геральт отнес голову мгляка солтысу. — Это не Рутгард, — как-то туповато проговорил солтыс, таращась на уродливую морду с зеленоватой кожей. — Не Рутгард, — подтвердил ведьмак. — Это мгляк, он же туманник. Он поселился в доме покойника, привлеченный запахом падали. Его видели в тумане, он же и к своему логову мужиков не пустил. Но, чтобы вы не думали, что я вас надурить пытаюсь, я схожу с вами в дом покойника. Сами увидите, что никакой опасности там больше нет. Заберете тело и похороните. Если, конечно, от него что-то еще осталось. А коли снова бросите покойника где попало, к вам другие трупоеды потянутся. Так что думайте в следующий раз хорошенько, что лучше: потерпеть вонь или жить с чудищем бок о бок. Солтыс с явным сомнением окинул его своим мутным взглядом, а потом снова уставился на отрубленную голову. Но в конце концов кивнул и сказал: — Сейчас мужиков соберем. Но смотри мне, если обманул, то не видать тебе монет. Геральт только пожал плечами и пристроил голову мгляка на крыльце солтыса. К недоверию он привык. По крайней мере, его не пытались выставить прочь, когда работа уже сделана. Мужики собрались на удивление быстро. До дома Рутгарда пришлось тащиться через всю деревню до самой окраины леса. И воняло там действительно так, что не зайти. Но туман вокруг больше не собирался. Тело старика мгляк обглодал до самых костей. А рядом нашелся и труп Ярова, которому не повезло заблудиться в магическом тумане. Этому тоже досталось. Узнали своего односельчанина мужики только по одежде. Когда тела вытащили на воздух, солтыс признал, что работу ведьмак выполнил. И впрямь оказался честным. Отдал плату всю, до последней монеты. На вырученные деньги Геральт там же в деревне закупил провизии. Лютик тоскливым взглядом в последний раз окинул заброшенный трактир, и они снова отправились в путь. Несмотря на то, что все прошло вполне успешно, и гораздо быстрее, чем ведьмак ожидал, деревенька оставила после себя неприятное гнетущее впечатление. Вслух они об этом не говорили, но и бард и ведьмак решили для себя, что сюда они больше не вернутся.