Часть 3
7 апреля 2024 г. в 11:59
Рассвет уже красит море в желтый и рыжий, а команда — начинает засыпать кто где, когда дверь каюты, наконец, щелкает.
Стид не знает что и думать, он открывает рот, выискивая в голове всё новые слова для мягкого вопроса — но перед ним не Эдвард.
Иззи смотрит исподлобья, его взгляд — жалит привычной уже яростью, но он отходит с прохода, оставаясь в каюте, Стид мимолетно оценивает сохранность убранства — каюта выглядит нетронутой, но волосы у Иззи в беспорядке, пара пуговиц на рубашке расстегнуты, и рукава засучены.
Эдвард валяется на кровати в неестественной странной позе на боку, и видно только макушку, Стид подрывается после секундной заминки, влетает в каюту, хватая Хэндса за грудки и трясет, трясет, выплескивая вмиг появившийся гнев.
— Что ты с ним сделал?! — рычит Стид, протаскивая ублюдка к стене и впечатывает спиной.
Хэндс задыхается, когда удар вышибает из легкий воздух, пытается вдохнуть обратно, и, вероятно, от этого его голос становится еще хуже — он скрежещет так, будто гвоздем по стеклу, будто несмазанные петли на старых дверях на ветру.
— Что с ним сделал ты, Боннет?! — с не меньшей яростью рявкает Иззи. — Как ты, блядь, вообще умудрился испортить все сейчас?!
Потом Иззи смотрит на Эдварда, и Стид тоже поворачивает голову — и, наконец, замечает. Эдвард в полном порядке. Он спит, он чуть похрапывает, он обнимает одну из подушек — бога ради, он лежит на кровати, сняв ботинки. Стид корит себя за поспешность, но Иззи сдувается даже быстрее — когда Стид поворачивает голову обратно, тот стоит, закрыв глаза, и медленно дышит, размеренно отстукивает медленный ровный ритм указательным пальцем по собственному бедру. Это одновременно и жест капитуляции — и насмешка, потому что Хэндс не боится его совершенно. Никто в здравом уме не стал бы закрывать глаза, когда чужие руки так близких к открытому горлу.
Прилив стыда заставляет Стида отпустить ткань и отойти на пару шагов.
— Прошу прощения, — смазано извиняется он, но Иззи глаз не открывает. — Что ты имел в виду, Иззи?
Стид полагает, что, возможно, прямой и спокойный вопрос — и отсутствие агрессии, и какое-никакое уважение, обращение по имени — помогут ему. Хэндс бесит Стида до трясучки и до сжимающихся кулаков, но Стид хорошо научен общаться со спесивыми, эгоистичными и алчными ублюдками, уверенными в своей непоколебимой правоте так, чтобы им казалось, будто Стид уважает их.
— Ничего, — отвечает Иззи ровно и, наконец, открывает глаза. — Я либо иду спать к себе, либо ночную здесь.
Он делает вид, что он спокоен, и Стид серьезно в этом не уверен — эта гадюка может укусить, когда уже будет казатся, что все успокоилось. Стид хочет продолжить допытываться, но взгляд у Иззи действительно уставший — и тяжелый, а еще он выглядит чертовски измотанным и, пусть ярость ушла из его слов и жестов, она все еще блуждает в мимике — в подрагивающей верхней губе и в слишком напряженных веках. Новые вопросы не закончатся ничем хорошим.
— Иди, — коротко разрешает Стид и отходит с прохода.
И думает о том, что им не следовало оставлять Иззи его "к себе" — но ублюдок же со свету сживет тех, кто ночует в кубрике, если ему не оставить его личный угол, где он может забиться под камень и ждать благоприятной ситуации.
— Доброй ночи, Иззи, — мягко провожает Стид, когда Иззи выходит за дверь.
Иззи замирает на секунду, чуть кашляет, будто у него в горле першит, а затем через силу сплевывает, при этом — вежливо кивая:
— Капитан.
И закрывает за собой дверь. Стид, наконец, может сделать полный и спокойный вдох. То, что Иззи, как они и... можно сказать — договаривались, — держит себя в руках — это прекрасно, но слишком подозрительно. Стид осматривает комнату внимательнее, но не может заметить ничего выбивающегося — разве что стул стоит не там, где он стоял, но он же не думал, что Иззи простоит все то время, что его заперли.
Стид вообще думал, что Иззи начнет орать из-за двери через пятнадцать-двадцать минут, и Стид мог бы попытаться успокоить его насильно, так, чтобы переломить и отомстить, но... Иззи бесил его. Из-за Иззи Эдвард так расклеился, из-за Иззи их вообще поймали, им пришлось пройти через весь этот ад с актом милосердия — но в чем-то Стид был благодарен. Он попрощался с Мэри, правильно и чисто. Он поговорил с Эдвардом, Стид не уверен, достигли бы они этого же, останься они оба на корабле.
Так или иначе достигли бы, думает Стид. Мэри помогла ему понять то, что он и так знал, и, возможно, времени это заняло бы больше — зато это не было бы так болезненно. И ему не пришлось бы приукрашивать события той ночи — он струсил, он решил, что Эдварду будет без него лучше, и разве что-то из этого вообще могло привести к хорошему итогу? Стид вздыхает.
Они условились с Эдвардом оставить Иззи до первого конфликта, потому что Эдвард был слишком привязан к ублюдку — будь воля Стида, он действительно отправил бы того с корабля к чертовой матери, без лодки, прямо в море, в обнимку с якорем, как и пыталась сделать команда, потому что — а кто его знает, пронырливого мудака, ему ничего не стоит обратить внимание новой армии на "Месть", подослать другого такого же "Джека Рэкхэма", попытаться достигнуть своей цели — ведь в какой-то момент у него получится. Иззи — угроза для Стида и Эдварда. Злобная, ядовитая конфликтная угроза, которая не приносит на корабль ничего хорошего.
— Эдвард? — хрипло окликает Стид, надеясь дозваться до того, и подходит ближе.
Он сам почти не пил, команда — развлекалась от души, и Эдвард на его глазах вылакал целиком бутылку рома, потом — лез целоваться, тяжелый и текучий, прямо на палубе, под чужое улюлюканье, и Стид не уверен, но, кажется, он видел, что Джим с Олуванде чуть позже повторяли "на бис" акробатические изыскания жаждущего тепла Эдварда, и Стид смеялся, придерживая Эдварда за поясницу, а отрастающая борода кололась и царапалась — и его, Стида, отрастающая борода, наверняка не доставляла много комфорта, но Эдвард не выглядел так, будто его это заботит.
Эд был пьян, и сейчас спал, свернувшись почти калачиком вокруг его подушки, Стид подходит ближе, рассматривая в свете встающего солнца смуглую кожу на руках и скуле — остальная часть лица спрятана в подушке, и его волосы разметались по белой простыне, и веки — одно веко, которое можно увидеть, — чуть трепещет.
Стид улыбается, глядя на него.
— Эд, дорогой, ты можешь немного подвинутся? — спрашивает он, не особо рассчитывая на результат.
Кровать в каюте одна, Эдвард честно занимает половину от нее — но оставшаяся половина Стиду даже близко не подойдет — он ни за что не заснет, свернувшись так же, как это сделал Эд.
Эдвард смазано мычит, утыкаясь лицом в подушку еще сильнее, и жмурится, чуть просыпаясь, он напоминает Стиду домашнего кота — из тех, которых держали другие аристократы в домах, не мышеловов из амбаров, а тех, пушистых и не знающих никаких проблем увальней, которые забираются на колени к гостям и урчат. Это обманчивое ощущение, приходит к мысли Стид. Стоит Эдварду проснуться — и он превратится в собранного охотника — и мурчать он будет только для Стида.
Это лестно.
Стид стаскивает блузку и лезет в кровать, прямо к Эдварду, потому что — почему бы и нет, это и его кровать тоже, а Эдвард — подвинется, в конце концов, ему даже просыпаться для этого до конца не обязательно. На "Мести" не осталось его привычных сорочек и костюмов — или Эдвард их спрятал в гардероб, Стид еще не был там, потому что открывающий механизм был сломан, сбит, Эдвард утверждал, что он умеет его открывать, но Стид не стал просить — чтобы не казалось, будто ему вещи важнее Эдварда, он переживал — но, действительно, то, что Эдвард рядом — это достаточная награда.
Эдвард делится пространством поначалу с неохотой, медленно выпрямляется, Стид ищет и подкладывает под голову другую подушку, и Эдвард мычит снова, чуть потягиваясь, а затем — замирает.
— Иззи? — с хрипотцой спрашивает Эдвард, и Стид в некотором ступоре — но в голосе слышится недоверие, что ж, это понятно — Иззи был здесь, когда Эдвард заснул.
— Нет, это я, — возражает Стид достаточно четко, не допуская и намека не что-то сиплое в голосе.
Темный глаз поблескивает, чуть мутный и слипающийся.
— А, — облегченно звучит над ухом. — Прости, Стид, я уж было решил...
Он смеется немного рвано, вытягивает руки вперед, обхватывая Стида, чуть наваливаясь, и снова закрывает глаза, расслабляясь. Стид выдыхает ему в макушку и тоже прикрывает глаза. Возвращение на "Месть" прошло намного, намного лучше, чем он мог опасаться.