Тайная любовь майора

Его оставили в покое, надолго ли, он не знал. Скорее всего что-то отвлекло садиста, и он ушёл и уже почти час не появлялся. Лицо Андрея сейчас было похоже на кровавое месиво, побои сыпались на него, вперемешку с пытками. Так, под разодранной рубашкой было несколько сломанных рёбер по ощущениям, от этой боли становилось трудно дышать, на боку налилась синим гематома. Плечо правой руки выбито после избиения. Он пытался прикрыть голову, так как знал, что любые удары по ней после ранения вызывали тяжёлые последствия. Сейчас в голове плавала какая-то муть из обрывков воспоминаний. Его друзья, которых нет, война и страшные испытания, его работа, пожалуй, самое глупое, что он когда-либо делал. Что он, маленький винтик в этой мясорубке, может сделать? Наивно было пытаться лезть в это. Но делать нечего. Осталось дождаться конца, в том, что это конец можно было не сомневаться. Левая рука прикована цепью к стене. Андрей решил попытаться вырвать штырь из стены, тогда у него будет хоть один шанс. Он собрал все силы, а их у него осталось немного из-за голода и обезвоживания, и начал пытаться его вырвать. Оказалось, кто-то пытался сбежать ещё до него, и штырь в стене уже не был так плотно ввинчен. Не веря своей удаче, потому что просто не верил, ведь это не про Обнорского, где глупый журналист и где госпожа удача, он рванул цепь изо всех сил и штырь вылетел. Оставалось только одно — убить этого маньяка, но как это сделать? Андрей огляделся, перед глазами все плыло, страх проникал в сознание через слой боли, и это придало ему сил хоть попытаться выбраться, терять уже нечего. Очень хотелось пить. В голове только одна мысль — убить своего мучителя. Череп играл в жуткие игры со своей жертвой. Петля в этой комнате была неспроста, он задушил парня вчера пять раз и получил от этого какое-то странное удовольствие. Ему нравилось смотреть, как жертва теряет сознание, а потом отпускать петлю и наблюдать, как воздух, раздирая лёгкие, опять начинает свой бег в организме. Самое страшное, что никакой инфы у Обнорского и не было, но ему не поверили. Встав на четвереньки, потому что подняться он всё равно не мог, Андрей начал ползти медленно к своей цели. Цепь на руке тянулась за ним. Одежда была разорвана, и чувствовался холод, но, как ни странно, это приводило его в чувство. Каждое движение отдавалось немыслимой болью в свежеотбитом теле. На столе у стены лежали различные медицинские инструменты, среди них был и скальпель. Обрадовавшись своей находке и даже немного прибавив сил, Андрей дополз до стены. Мутная пелена стояла в голове. Он решил, что нужно собраться с силами и, когда войдёт Череп, попытаться его зарезать скальпелем. Холодный металл орудия помогал сосредоточиться на цели, не давал окончательно провалиться в небытие. Отчего-то вспомнился майор милиции. Что греха таить, Никита ему определённо нравился не только в плане работы. Андрею где-то глубоко в душе хотелось чего-то большего. У него были не только женщины, но и несколько приятных моментов с мужчинами. Во времена юности, в институте, у него был самый первый опыт с преподавателем, второй эпизод произошёл в Йемене с близким другом, и вот теперь уже пришло новое чувство. Любовь случается именно тогда, когда ты её не ожидаешь найти. Размышления о Кудасове и своём бурном прошлом помогли не соскользнуть в обморок. Умирать не хотелось, ох как не хотелось, ещё не время, ещё так много нужно прожить. Наверху, со стороны лестницы, лязгнул замок. Журналист, опомнившись, едва успел вставить штырь на место и принять позу сломанной куклы на помойке. Он рвано дышал от боли в ребрах, но держался, ему надо было показать, что он без сознания. У него одна попытка, если он её упустит, то точно выйдет отсюда только в пластиковых мешках. Пальцы правой руки слушались плохо из-за травмы, но он обязан был что-то сделать. Наверху послышался разговор: — Кончай с ним, я выяснил, он ничего не знает… Эта крыса ментовская, поганая продажная шлюха, Вощанов смылся ночью… Да, не уследили, упустили сученыша. Кончай с этой падалью в подвале. — Но я ещё не совсем закончил с ним. — А я сказал кончай, или хочешь к нему? — Эх, а как хорошо время-то провёл. Чувственный гаденыш, этот журналюга. Как кричал, музыка для ушей… — Откричался, — Антибиотик был зол. — Кончай его и в топку, ну что мне тебя учить! — Хорошо, сделаю, никто не найдёт. От этого разговора у Андрея всё похолодело, но всё же он решил действовать. Череп спустился к нему и, ничего не подозревая, пнул ногой. Поначалу этот ушлёпок хотел просто застрелить Серёгина, но природный садизм взял верх. Он все-таки решил его повесить, довести дело до конца. Нагнувшись над парнем, он приблизился к его окровавленному лицу и прислушался к тяжёлому дыханию. Всё было так, как он оставил час назад, когда занимался одним из «клиентов» Палыча. Там он примитивно раздробил руки мужику и тот всё выдал, аж пропел, потом он пустил ему пулю в лоб. С Серегиным так не хотелось, здесь ему был другой интерес. Этого птенца надо было убить как-то с шиком, всё как ему нравилось и ещё что-то оставить себе, сувенир о своём развлечении. Приподняв парню верхнюю губу, Череп цокнул языком. Что ж, зубы вполне сойдут. Маньяк ухмыльнулся своим мыслям, но не ожидал, что едва живая жертва вдруг выкинет следующее: в одно мгновение поднимется, оторвёт прикованную руку от стены и воткнет ему в горло острый, как бритва, скальпель, и тут уже его собственная кровь хлынет из него фонтаном. Череп обалдел от неожиданности и заметался в попытках остановить кровь, но измученный журналист все-таки опередил негодяя и, выхватив у того пистолет, не задумываясь разрядил в него всю обойму. Никто этого не услышал, а дыра в черепе жуткого психопата стала финальным аккордом в этой истории. Андрей хотел выбраться из этого места, но свет как будто выключили, перед глазами всё стало чёрным и неясным. Парень понял, что проиграл, хоть и пытался выиграть. «Это конец…» — была последняя мысль молодого мужчины перед падением в бездну. Сознание вылетело из него испуганной птицей, ноги подкосились, и тело, безвольно уронив пистолет, упало на пол. Андрей уже не видел того, что будет дальше, он ещё долго ничего не будет знать о происходящем.