Они близко, так близко. Почти рядом с загородным комплексом, где находится «скромная дача» бандита с внешностью доброго дедушки на пенсии, Виктора Павловича Говорова. К этому времени день уже шёл на спад. На проведение операции нужна была подготовка, генеральный прокурор не сразу даёт такие полномочия. Никита Никитич при всём уважении к нему прождал почти три часа, безнадёжные три часа. Он понимал, время работает против него. Пойди он против правил и бюрократии, то завтра окажется без работы, и, чего доброго, под следствием. Мир сошёл с ума совсем недавно, но последствия этого чувствовали все. Стоило объявить падение старого строя и людям, как будто сорвало стоп-кран. Это проглядывалось во всём, падение нравов, падение морали, но самое страшное падение произошло в системе правопорядка, вдруг все как один решили, что можно брать, и это сходило и сходит многим с рук. Материал, что прислал ему Андрей, имел эффект бомбы, наверное, полетят не одни погоны Вощанова, но и других, не менее важных персон, список фамилий там хороший. Покойный «чёрный адвокат», Челищев, сделал невозможное, он смог проникнуть в самые глубокие недра паутины Антибиотика. К списку из фамилий прилагались интересные цифры, благодаря им ему как можно быстрее позволили вломиться в этот особняк. Волнение и липкое чувство чего-то неизбежно страшного охватило каменное сердце Кудасова, чувство, что он опоздал, не давало трезво оценить ситуацию. Бумажка с постановлением о задержании Говорова и его подельников согревала получше раскалённой печки, усталость от недосыпа застилала разум. Нужно было собраться и выстрелить, если Андрей мёртв, то хотя бы получить моральное удовлетворение от морды Антибиотика за решёткой. В планах было послать его как можно дальше и навсегда.
Дальше была чёткая и слаженная работа ребят из ОМОН. По-видимому, их ждали, но, как ни странно, особого героизма охрана не проявила. Сдались быстро и без лишнего шума. Дворец Палыча впечатлял роскошью, столько бабла здесь потрачено, что и не сообразить сразу. Никита спокойно и по-хозяйски сидел в кресле и ждал, когда выведут эту мелкую сволоту, который едва доставал ему до плеча. Шёл хозяин дома так, как будто его вели не в Кресты, а на встречу в ресторан. Этот упырь спокойно и без единой эмоции шагал последним к выходу в сопровождении группы захвата. Никите казалось, что происходящее не касается этого человека. От этого становилось тошно. Майор очень хотел застрелить эту мразь и записать в протокол, что Говоров хотел сбежать, но его честная и светлая сторона просто бы этого не позволила сделать. На выходе их взгляды встретились, и Кудасов не сдержался, его всего трясло внутренне от желания хоть что-то сказать на последок этой старой гниде. Никита не сказал, а скорее выплюнул спокойным тоном:
— Я очень хочу сейчас пустить тебе пулю в лоб при попытке к бегству. Но нет, это слишком просто для тебя. Ты сядешь и будешь гнить за решёткой до конца дней, на Пятаке, под Вологдой. Там и сдохнешь.
Палыч смотрел на майора с пренебрежением и присущим ему превосходством. Он снял свои очки без оправы и посмотрел проницательными глазками-бусинками на Никиту так, словно тот был пылинка на его дорогом пиджаке. Он сказал одно лишь слово.
— Посмотрим, — этим Говоров давал понять, что ещё ничего не кончено, он оставил за собой какой-то ход, и Никита не выиграет здесь никогда.
Ему доложили, что Обнорского ещё не нашли. Что делать Никита не знал. Но тут один из ребят увидел небольшую неприметную дверь в конце коридора, ведущего в подсобные помещения особняка. На ней не было никакого замка, вернее, его не сразу можно было заметить. Рычаг неприметно находился сверху. Никита нажал его, и дверь отъехала в сторону. Он спустился вниз по лестнице и оказался в зловещем месте. Всё, что он видел в кино про логово маньяков, находилось здесь. Но самая страшная находка — это труп в луже крови с пулей в черепе. Второй же был искалеченный и избитый до неузнаваемости мужчина у стены. В окровавленной одежде и с изуродованным побоями лицом, этот человек мало походил на Андрея, но Никита узнал бы его и из тысячи подобных тел. Андрей ещё дышал, его глаза были закрыты, волосы слиплись от крови, нос был сломан, рука выбита. Кудасов чуть не сплюнул на пол, рядом с Черепом, он не мог не радоваться, что хоть этот гад издох сегодня. Достойный конец бывшему работнику КГБ. Сейчас его вниманием завладел только Обнорский. Майор встал на колени на грязный пол, перед телом глупого и горячо любимого им парня, который влез в страшную игру. Он бегло осмотрел Андрея. Под рубашкой виднелись кровоподтёки и состояние было паршивое, но главное, что жив. Как он смог убить Черепа в таком состоянии — просто загадка.
«Сейчас, сейчас, Андрей! Ты слышишь меня?» — повторял Кудасов и поднял Андрея на руки. Но журналист его не слышал, его сознание сейчас покинуло измученное тело. По всей видимости, сработала какая-то защита от полученных травм. Тяжесть его тела Никита сейчас не чувствовал. Окрылённый мыслью, что любимый человек жив, он нёс его сам наверх. Потом, не обращая внимания на лица ОМОНовцев и сослуживцев, те расступались перед ними, пропуская вперёд, донёс до служебной машины. Приличная больница была в двух часах езды, Андрей стонал от боли даже без сознания. Кудасов держал его голову на коленях и поддерживал, чтобы не упал на особо крутых поворотах и ямах. Андрей был его целью, только он наполнял смыслом жизнь Никиты, особенно последние месяцы его бесполезного существования. Ради него он готов был пересажать всех, кто хоть пальцем мог тронуть Серёгина. Вот и больница. Можно выдохнуть. Кудасов опять взял свою ношу на руки и лично отнёс в приёмный покой. Там их встретил дежурный ревматолог и медсестра. Они быстро подвезли каталку и Никита уложил на неё Андрея. Сердце майора болело за него. Серёгин выглядел очень беззащитно, как ангел, побывавший в аду. Кровь на лице, волосах и одежде добавила ему какой-то особой трагичности. Врач заверил, что они позаботятся о парне и Никита, если хочет, сможет навестить его завтра. Кудасов только кивнул доктору и устало опустился на кушетку, что стояла в коридоре приёмного отделения. Бешеная гонка наперегонки со смертью завершилась. Теперь всё зависит от врачей и от молодого организма. Вера в то, что он увидит родной до боли дерзкий взгляд с поволокой, укрепилась в нём. Ждать здесь пробуждения Обнорского он не мог, как бы ему этого ни хотелось. Ему нужно в Главк и нужно написать отчёт для главного, и ещё беспокоил отъезд Вощанова. Гадина знал, когда смыться. Его уже не найти, да и смысл искать?
Приехав к себе в контору, Никита все думал об Андрее. Убеждение, что он его любит, только росло. Страх, что он выдал сегодня себя, когда нёс Андрея на руках, как невесту, сковывал. Общество ещё не готово к тому, что бравые майоры РУОПа, влюбляются в парней. Вот уж седина в бороду, думает Никита. Как же ему хочется всё бросить к чертям собачьим и просто сидеть возле постели Андрея. Ждать, как он откроет глаза, как сострит что-то в своей манере. Ещё он любит курить, в отличии от него, Кудасов давно уже бросил. Но вот сейчас отчаянно хочется. Сигареты — наркотик, и между ними можно ставить равно. У Андрея куча вредных привычек, одна из которых заводить мимолётные романы, а потом бросать всё и уходить по-английски. В этом Никита убедился, наблюдая за этим Казановой.
Ночь на работе пролетела, как один час, под утро майор уснул, а точнее сказать, отключился прям за столом, положив голову на бумаги, его ребята, которые приехали из Сосновки на операцию, давно уже были дома. Он спал и видел сцену, где признается Андрею в любви. Сон был очень реалистичным, таких Никита давно не видел. Проснувшись рано утром, он обнаружил себя в самом ужасном состоянии, к тому же где-то стреляло в спине, как напоминание о том, что вчера он носил Андрея на руках, как не носил даже свою жену. Кое-как майор умылся в загажено-прокуренном туалете и позвонил в больницу. Там ему сказали, что ночь у пациента Обнорского была тяжёлой, пришлось оперировать, так как сломанные рёбра повредили внутренние органы, и мог начаться перитонит. Сейчас ему ничего не угрожает, но в сознание молодой человек ещё не пришёл, смысла навещать его особо не было. Никита, конечно же, решил всё по-своему. Закончив писать отчёт по поимке банды Антибиотика, он немедленно отправился к прокурору. На удивление, тот принял его быстро, дело слишком скандальное и громкое. Особенно привлекала такая страшная фигура как Череп. На его руках крови было не просто много, а на Аральское море хватило бы. Жаль, что Андрей убил его, кровавый маньяк, считай, избежал правосудия.
Разделавшись со всеми делами, Никита отправился в больницу, он вспомнил, что сегодня у него законный выходной и можно хоть ненадолго забыть о всей этой швали и мерзком старике.
***
«Палата Андрея совсем маленькая», — подумал Никита, когда вошёл в неё час назад. Молодой мужчина спит перед ним так беззащитно. К счастью, это просто сон. От наркоза Андрей отошёл намного раньше. Кудасов понимает, что готов ждать здесь хоть весь день. Вот так близко и рядом. Он всмотрелся в избитое, знакомое до боли лицо, за ночь отмытое от крови и грязи. Крови немного осталось на волосах, и потёк от ран оказался за ухом. Андрея привели в порядок и переодели в больничное. Никита своим внимательным глазом провёл инвентаризацию всего великолепия ссадин и синяков, что сейчас красовались на лице Обнорского. Рассечена правая бровь, и наложены швы, нос сломан и вправлен, глаз налился чернотой и гематома на скуле, лицо приобрело фиолетовый оттенок от россыпи мелких синяков, нижняя губа треснула. Но это всё ничего, пройдёт, главное жив, но больше всего Кудасова тронула рука. Аккуратная мужская рука с длинными изящными пальцами. Эта рука вчера разрядила обойму в ублюдка Черепа. Сейчас она выскользнула из-под одеяла и безвольно свесилась с кровати. Майор понимал, что воспользовался служебным положением, когда пришёл и настоял проводить его сюда. Он не пошёл бы на это ради кого-то другого, но Андрей не другие. Ради этого несносного парня он готов на многое, что идёт вразрез с его принципами. Никита не выдерживает и берёт руку Андрея в свои медвежьи лапы. Они скроены топорно, в них нет утонченности, присущей людям умственного труда. Узкая рука потерялась в его огромной. Рука у журналиста холодная, очень холодная, за окном пошёл очередной унылый дождь. Никита осторожно убрал руку под одеяло. Сейчас он как никогда понимал, что его больная любовь не просто блажь одинокого человека, это настоящие чувства и от них никуда не денешься. Ожидание стало невыносимым, скорее бы Андрей проснулся.
***
Прошло ещё два часа, за которые Никиту пытались два раза выставить из палаты, но он не сдался. Медсестра, что сменила препарат в капельнице, недоумевала, зачем чужой человек, не родственник и не жена, сидит здесь. Может, этот избитый донельзя парень ценный свидетель, а вдруг он преступник и убил кого. Так просто милиционеры не сидят у коек каких-то парней. В результате подумав, что это не её дело, женщина ушла, напомнив позвать её, когда кончится раствор.
Вдруг Никита увидел, как задрожали ресницы, и Андрей открыл глаза, они были красные от лопнувших капилляров. Он обвел комнату каким-то полупьяным взглядом. Было такое чувство, что молодой мужчина не понимает где он.
