Приходи, потанцуй со мной

– Что бы ты спросила у эльфа? – Что? – Анафема удивленно посмотрела на Альфреда, который зашел к ней с утра, чтобы полистать книгу Агнессы. – Азирафаэль, завязывай со сказками, а то скоро эльфы мерещиться начнут. Уже начали, подумал Фелль, но вслух этого озвучивать не стал. – А все-таки? – повторил он свой вопрос. – Представь, что ты могла бы задать эльфу любой вопрос? – А есть условие, что эльф обязательно ответит правду? Анафема, как всегда, зрит в корень. – Нет. – Тогда какая разница, что я спрошу, если я не знаю, скажет ли эльф правду или солжет? – Тогда какой вопрос задать эльфу, чтобы ему не было смысла лгать? – предпринял новую попытку Альфред, которому воображение отказало еще утром, когда он обдумывал поход к Кроули. – Такого вопроса не существует, – отрезала Анафема. – Эльфам нельзя верить, они любят врать. Ну, в сказках пишут, что они любят шутить, но, если по сути, они частенько врут. – А как же всякие логические задачи, про лжеца и рыцаря? – подал голос Ньют. – Можно подобрать нужный вопрос и получить ответ. – Это про дверь, ведущую на свободу? – припомнила Анафема. – Там лжецы предельно честны – они всегда лгут. А эльфы могут и правду сказать по настроению. – Это разновидность задачи, – возразил Ньют, загоревшись темой разговора, – когда добавляется третья разновидность – люди, которые могут как лгать, так и говорить правду. Например, самая сложная логическая задача, разработанная Джорджем Булосом, где есть три бога – бог истины, бог лжи и бог случая, который отвечает правдиво произвольно, в зависимости от падения монетки. А, еще боги отвечают не «да» и «нет», а два слова, которые их означают, но мы не знаем, какое из них какое. Нужно задать три вопроса и понять, какой бог – какой. – Этим математикам совершенно нечем заняться, – покачала головой Анафема. – Такое чувство, что они были знакомы с эльфами, – засмеялся Альфред. – Ньют, а как решается эта логическая задача? – Там довольно сложно, я читал способы решения, – припомнил Пульцифер. – Как вариант – использовать сложные логические связи в самом вопросе. – Это как? Ньют нахмурился, вспоминая. – Спросить, является ли нечетным число истинных утверждений в списке и дать список, в котором будет несколько вопросов, на которые можно ответить да или нет. Также можно использовать логические условия «если и только если», усложняя вопрос… – Это лишь подтверждает, что математики не встречались с эльфами, – Анафема фыркнула. – Эльфу станет скучно уже на середине вопроса! – А ты у нас знаток эльфов! – обиделся за логические задачи и математиков Ньют. – Тем более, их не существует. – Я знаток того, что про них написано, – вывернулась Анафема и кивнула на стенд с книгами. Альфред снова засмеялся. – Ньют, а какой бы вопрос задал ты? Только без сложных логических наворотов, – спросил он, размышляя, что Кроули, пожалуй, именно так и поступил бы, как сказала Анафема – заскучал бы и прервал на полуслове, не дав закончить вопрос. – Спросил бы, где находится горшочек золота, – предположил Ньют. – Это нужно спрашивать у лепреконов, – возразила Анафема. – Тем более, эльф наверняка соврет. – Ну и что, само путешествие важнее, – уверенно ответил Ньют. – Даже если в конце не будет награды. Помните, как в детстве мы искали сокровища? Никаких сокровищ в лесу, разумеется, не было, но нам нравилось их искать. – Ну, если только так, – не стала спорить девушка, а Альфреду память услужливо подкинула пару воспоминаний из детства: – Кроули, а правда, что эльфы охраняют золото? – спрашивает Ньют, когда они прибегают в лес. Рыжий эльф, уцепившись ногами за ветку бука, переворачивается вниз головой и весело подмигивает мальчику. Его волосы ярким водопадом устремляются к земле. – А чего его охранять? Мы же не драконы. – А драконы тоже существуют? Что-то я не слышала о пропаже принцесс, – с любопытством спрашивает Анафема, расправляя платье и садясь у края тропинки. Кроули фыркает. – Тебя бы не украли, ты вредная. От таких вредин у драконов несварение, потому они и вымерли. – Все-все вымерли? – огорчается Азирафаэль. Кроули пожимает плечами, что выглядит довольно комично, поскольку он продолжает висеть вниз головой. – Да не знаю я, я в сторожи драконов не нанимался! Может, летают где-то, может, спят уже лет триста тысяч. – А может, это их раскапывают археологи? – предполагает Ньют. – Находят их кости и называют динозаврами. – И собирают неправильно! – Азирафаэль уже смеется. На следующий день они приносят Кроули книжку про динозавров и вместе рассматривают картинки. Еще Альфреду вспомнилось, как они и вправду искали золото. Кроули смеялся, зачем им золото, и они фантазировали, что на него можно купить сто кило мороженого и все-все игрушки, а потом они искали сокровища, разгадывая загадки Кроули и его подсказки. В конце их действительно всегда ждал горшочек золота, только это золото превращалось в сухую листву и цветы, стоило покинуть лес. Но дети не унывали – ведь как правильно сказал Ньют, сами поиски были куда интереснее, а золото в семь или десять лет было ни к чему. *** Кроули играл на флейте и танцевал, бесшумно ступая по покрытой инеем траве. Его плавные движения и гибкая фигура, затянутая в темно-зеленый камзол, делали его похожим на змею, скользящую по лесу. Цветы, которые нежная мелодия заставляла расцветать, несмотря на снег и холод, качались в такт музыке, будто танцевали вместе с эльфом. Колючие снежинки жалили кожу, но Кроули, погруженный в свою музыку, не обращал на них внимания, как и не замечал то, что цветы дрожат от пронизывающего ветра. А стоящую в отдалении эльфийку в серебристом переливчатом платье он попросту игнорировал. – Кроули, – наконец, не выдержала она. Мелодия продолжала литься, обволакивая и дразня, но эльфийка не собиралась ждать ни секундой больше. – Кроули! Мелодия смолкла, и Кроули открыл золотистые глаза. Его взгляд скользнул по длинным рыжим волосам и рыбкам на подоле платья, которые, казалось, прыгали и резвились на ткани, как в воде, когда ветер играл серебристыми складками. – Хозяйка рек лесных и рыбья госпожа изволила явить свой облик мне? – поинтересовался Кроули, усмехнувшись и опуская флейту. Цветы начали съеживаться на холоде, и эльф, шикнув на них, наклонился и сорвал колокольчик, чьи лепестки уже темнели и безжизненно обвисали. – Королева сердится. – Я вижу, Дагон, – отозвался Кроули и, поднеся цветок к лицу, дохнул на него. Лепестки затрепетали и окрепли, словно в них вдохнули жизнь, и эльф протянул колокольчик Дагон. Та взяла цветок, и он вновь увял. – Бесполезно, он уже был мертв. Даже не тогда, когда ты его сорвал, а когда заставил расцвести на морозе, – произнесла она равнодушно и разжала пальцы. Колокольчик упал в снег. – Что ты хотела мне сказать, кроме очевидного, речная владыка? Что-то ведь побудило тебя покинуть родные воды, и вряд ли это радость от беседы со мной. – Речные воды затянуты льдом, и тебе это прекрасно известно. – Как и то, что тебе это не помеха. – Я хочу узнать лично у тебя, сколько еще ждать? Как только ты исполнишь волю королевы, она повеселеет, а снега наконец растают. Хотя тебя это, вероятно, слабо волнует – ты постоянно проводишь время в мире людей. – Скоро там наступит осень, а следом – тоже зима. В мире людей существует время, и оно течет, как твоя река – так же незаметно, но столь же неумолимо. – Ты собираешься ждать их зиму? – Нет, – Кроули покачал головой. – Просто жду более удобного момента. Там, в мире людей, это важно. – Не подведи нас и королеву, – заметила Дагон и улыбнулась. Зубы у нее были тонкими и острыми, а еще их было как-то многовато. Кроули легкомысленно кивнул. – Потанцуем? – Тебе лишь бы веселиться, – эльфийка вздохнула, и в ее вздохе явственно слышалась тоска. – Когда ты танцевала последний раз? – Когда мы закончим, королева устроит большой бал. – А пока такое чувство, что она запретила балы и веселье, – буркнул Кроули и в порыве злости сломал флейту пополам. Обломки упали в снег, и Дагон расхохоталась. – Ты смеешь открыто возмущаться, находясь в стране фей? Ты или наглец, или глупец, Кроули. Верно, и то, и другое, поэтому Хастур называет тебя шутом. – Похоже на то, – эльф небрежно пожал плечами и мыском сапога поддел снег, засыпая останки флейты. – Королева устроит Дикую охоту, – напомнила Дагон. – Хастур протрубит в рог, и мы промчимся над лесом, распугивая звезды и купаясь в лунном сиянии. И заберем все, что наше по праву. Кроули улыбнулся. В его улыбке не было ни капли тепла, но сквозь холод проскальзывала печаль. – Пойду, проведаю Бентли. Наверное, он заскучал в конюшне. Дагон кивнула и шагнула под сень деревьев, растворяясь среди посеребренных луной стволов. Ее рыжие волосы напоследок вспыхнули пламенем пожара, безжалостного и неотвратимого. Кроули опустился на землю и провел ладонью над снегом. К его руке робко потянулись нежные сиреневые лепестки – крокус, его любимый цветок. Но стоило эльфу его сорвать, как лепестки рассыпались в его пальцах, оказавшись промерзшими насквозь и разбившись на крохотные ледышки от прикосновения. – Да понял я, понял! – проворчал Кроули, поднимаясь на ноги. – Королева, ну когда я вас подводил? *** – Ты опоздал, – обличающе заявил Маг, когда рыжая голова Кроули выглянула из кустов. Эльф элегантно тряхнул волосами, и листва, застрявшая в них, сама собой сплелась в изящный венок. – Эльфы не опаздывают, – нравоучительно сообщил Кроули и вышел из кустов, устроившись на земле возле мальчика, который сидел на упавшем дереве и болтал ногами. – Ты что, один? – Нет, остальные тебя ищут, а я тут остался, сторожить вещи, а то белки или еноты еду растащат. – А почему меня не пошел искать? – Кроули шутливо обиделся. – А зачем? Я же знаю, что ты сам нас найдешь! Эльф засмеялся и легко вскочил на ноги, точно пружинка. – Тогда пошли искать их! Спорим, я найду всех быстрее тебя? – Так неинтересно, они же не прячутся, – возразил Маг. – Вон, отсюда слышны их голоса. А все-таки, почему ты опоздал? – Я не опоздал, – повторил Кроули, но снизошел до объяснения. – Я катался на Бентли. – Ничего себе! – Маг присвистнул. – У тебя есть машина? – Какая машина? – эльф фыркнул. – Бентли – это мой черный единорог, я дал ему имя от слова «луг»*. – Единороги не бывают черными! – уверенно возразил мальчик. – А вот и бывают! – Не бывают! – Это что же, я, по-твоему, тебе лгу? – оскорбился Кроули. Маг серьезно задумался. – Может, ты меня разыгрываешь. – А вот я приду завтра и приведу Бентли. Хочешь на него посмотреть? Глаза Мага загорелись. – Спрашиваешь! Очень хочу! Только обязательно приведи, не забудь. – Эльфы никогда и ничего не забывают, – наставительно напомнил Кроули и протянул Магу руку, помогая подняться. – Пойдем искать твоих друзей. А потом поиграем в настоящие прятки! *** Вечерело. Кроули, вдоволь наигравшись с детьми и напившись принесенного ими молока, уселся у камней, аккурат рядом с Женихом и Невестой. Сегодня он провел время с компанией Мага, поскольку Адама оставили помогать с уборкой, а без него Этим не хотелось веселиться даже с эльфом. Кроули смотрел на клонящееся к закату солнце, и его золотой диск отражался в золотых глазах и окрашивал рыжие волосы в нестерпимо золотой цвет, яркий до боли в глазах, как расплавленный металл. – Он не придет сегодня, – произнес эльф вслух, будто обращаясь к камням. – Я его напугал, Полли. Поэтому ему нравилось играть с детьми. Дети его не боялись. Точнее… дети боялись, если он их пугал, но это был детский страх, который можно было развеять улыбкой и задорным смехом. Как детские страшилки, которые рассказывают ночью у костра или под одеялом с фонариком. Когда дети взрослеют, они начинают воспринимать опасность иначе. В них пробуждаются древние страхи, и эльфы пробуждают в них ужас, как и положено. Кроули это нравилось. Но… из-за этого Азирафаэль сегодня не пришел. Эльф вздохнул и, вытащив свирель, извлек из нее несколько печальных звуков. Цветы, которые уже закрыли лепестки, готовясь к ночи, вновь распустились и повернули головки к музыканту. Свирель пела о том, как жаль, когда кто-то не приходит на встречу, когда ты приходишь на условленное место и ждешь, ждешь… печальная мелодия повторяла плач юной девушки, которая пришла на лесную поляну и тщетно ждала там возлюбленного до самого заката. В сумерках к ней вышел рыжеволосый эльф. – Он не придет. Его увела королева. Девушка вытерла слезы и глянула на эльфа. Кроули помнил ее глаза, пронзительно-синие, как небо, а косы русые с золотым отливом – но то было золото пшеничного поля, полного жизни и тепла. – Она забрала Тедди? Зачем? – Потому что ей так захотелось. Думаю, он ей понравился. – Я хочу вернуть его! – Зачем? – теперь настал черед эльфа удивляться. – Я… я его люблю, – девушка снова всхлипнула, но постаралась взять себя в руки. – У нас скоро свадьба… – Забудь о нем, – посоветовал эльф. – Он о тебе уже забыл. Если королева его поцеловала, то он наверняка забыл о мире людей. – Неправда, Тедди не мог меня забыть! – девушка даже топнула ногой. – Он любит меня и ждет, я знаю, я верю! Эльф помедлил, разглядывая ее. На лице девушки была написана отчаянная решимость. – Как тебя зовут? – спросил он наконец. – Полли. Ива Мэри Браун, но все зовут меня Полли**. – Полли… ты уверена в своем женихе? Что он и вправду тебя любит? – Конечно! – А в себе? Ты любишь своего жениха? – Да как ты можешь сомневаться! – Полли даже рассердилась, и эльф улыбнулся. – Хорошо, вот мы и проверим. Я проведу тебя в страну фей. Твоя любовь будет тебе защитой на этом пути. А потом ты предстанешь перед королевой, и если Тедди и вправду тебя любит, то он вспомнит тебя. – Почему ты мне помогаешь? – настороженно спросила девушка. Эльф пожал плечами. – А почему нет? – Как я могу тебе доверять? – А у тебя есть выбор? Вряд ли кто-то из смертных сможет провести тебя в страну фей. Полли еще немного подумала, но все же решительно кивнула. – Веди меня. – Будь храброй, Полли, – посоветовал эльф, шагая под сень деревьев. – Слушай только мой голос и не оборачивайся. Иди за мной и ничего трогай. Верь в себя, верь в свою любовь, и королева ничего тебе не сделает. Но любовь – палка о двух концах. Если ты протянула ее утопающему, а он не схватился за свой конец, ты его не вытащишь. Иди на мой голос и не вздумай ничего забрать из страны фей кроме того, что ты считаешь своим. – Я верю Тедди, – твердо произнесла девушка и ступила вглубь леса. Спохватившись, она спросила. – А как твое имя? – Кроули. Как те цветы, которым ты пела погожими теплыми деньками. – Кроули! Свирель всхлипнула в последний раз, и эльф, открыв глаза, повернулся на голос. Азирафаэль стоял по другую сторону камней и вытирал слезы. – Что ты такое грустное играешь? – Ты пришел! – Кроули буквально расцвел, и в сгустившихся сумерках, казалось, его волосы засияли чистым огнем. – Я уже не ждал тебя. – Тогда почему не ушел? – спросил Азирафаэль, аккуратно прислоняя велосипед к ближайшему камню. – Не хотелось. Хотелось поиграть. – Мелодия очень печальная, почему? – повторил Фелль. Кроули склонил голову к плечу. – Это твой второй вопрос? – Пусть так, – решил Азирафаэль, опуская рюкзак на землю. – Все равно я ничего лучше не придумал, а в том, что ты не соврешь, нет никакой уверенности. – Действительно, – эльф засмеялся, – я могу и разыграть тебя. Это слезы Ивы, которая потеряла жениха. – Ива? – спросил Азирафаэль. – Это имя лесной нимфы? Или эльфийки? – Ну что ты! – Кроули фыркнул. – Ива была, конечно, симпатичная, но куда ей до эльфов… но Эдвард все равно предпочел свою Иву-Мэри нашей королеве. Да ты к ней как раз прислонился! Фелль вздрогнул и подпрыгнул от неожиданности, уставившись на камень, у которого он стоял. Мозг торопливо заработал, выстраивая цепочки: Мэри – Молли – Полли, Эдвард – Нед – Тед… Кроули говорил о старой сказке про возникновение камней, про окаменевшую свадьбу! Вероятно, у Полли первым именем было Ива – плющ или, скорее, Ева… Кроули это выдумал, или сказка действительно основана на реальных событиях? – Ты был знаком с Полли? Кроули легкомысленно пожал плечами. – Она часто пела, когда гуляла. У нее был приятный голос. Я подслушивал, а иногда играл ей на флейте, но всегда прятался, когда она пыталась меня найти. Это было так забавно! А потом она пришла за своим женихом. Ну да ты наверняка знаешь! Все знают, как появились камни. – Потому что королева явилась на свадьбу Полли и Тедди и обратила их вместе с гостями в камень, – пробормотал Азирафаэль. А потом явилась ведьма и… – И что же сделала ведьма? – Прекрати, – Фелль поморщился. – В голове щекотно, когда ты подслушиваешь мои мысли. – Щекотно? – Как будто кто-то перышком проводит по мозгу… – Азирафаэль поежился, а Кроули расхохотался. Но в один миг оборвал смех. – Тебе не нравится? – Что? – опешил Фелль. – Разве это может нравиться? – Ты поэтому не хотел приходить? Тебе не нравится, что я подслушиваю мысли? – Я не… – Азирафаэль осекся, глядя во внимательные глаза цвета меда. – И это тоже, пожалуй. Кроули немного помолчал, размышляя. Потом медленно произнес: – Если не нравится, не пускай меня. – Что? – Азирафаэль понимал, что его восклицания не отличаются разнообразием, но выбирать не приходилось. – Не пускай. Я хочу, чтобы ты приходил и дальше. Я все равно буду подслушивать, но, если тебе не нравится – не пускай. – Куда? – В свою голову, глупый, – Кроули засмеялся. – Так и быть, я не буду ломиться. Меня не так уж и интересуют твои мысли, мне просто так легче тебя слушать и понимать. Азирафаэль осторожно кивнул. Он еще не совсем понял, как можно не пускать эльфа в свои мысли, но решил, что у него есть неплохой шанс потренироваться. Глаза Кроули засияли. – Да, это будет веселая игра! Как в прятки. Давай, прячь свои мысли! И Азирафаэль попытался спрятать. Кроули валялся на траве и периодически щипал Азирафаэля за ногу – не сильно, но тот все равно ойкал от неожиданности и снова пытался захлопнуть сознание. У него вроде начало получаться, да и особо скрывать ему сейчас было нечего, но эльф все равно выказывал свое торжество таким образом, стоило ему вновь услышать мысли Азирафаэля. – Ну хватит уже, хватит! – взмолился он, растирая ногу. – У меня и так уже есть синяк от тебя, так ты мне еще несколько решил наставить? Кроули фыркнул, но руку убрал. – Во что поиграем еще? – Уже поздно, мне пора возвращаться. – Почему ты пришел так поздно? – Был в гостях, – отозвался Азирафаэль, вспоминая обед у семьи Гаджет. Потом он взял книгу Агнессы, самое первое издание, без картинок… Альфред углубился в чтение. В оригинальном издании было много ошибок и опечаток, а повествование оказалось куда менее литературным. Кто-то из потомков Агнессы буквально переписал каждую историю, вылизал ее, дал литературную обработку… и превратил из были в красивую сказку. Полли, которая пришла в страну фей за своим женихом, Тедди, который вспомнил свою возлюбленную, Фредерик, советник королевы фей… – Фредерик? Что за громкое имя! Его звали Фредди, Альфред – советник эльфов! Азирафаэль ойкнул, когда Кроули в очередной раз его ущипнул. Точно, в историях Агнессы советника звали точно так же, как и Альфреда. Но он все равно настаивал на своем выдуманном имени, хотя Кроули и ворчал, мол, что может быть лучше, чем удостоиться звания советника эльфов? – Расскажи истории Агнессы. – Я еще не дочитал, – отозвался Фелль, старательно закрывая свои мысли. Кроули надулся. – Вы никогда не хотели рассказывать мне сказки старой ведьмы. «Сказки бабушки Агнессы», гласила надпись на обложке и на титульном листе. А чуть ниже приписка помельче: «Превосходныя и недвусмысленныя предастережения детям и взрослым». А еще ниже совсем мелко: «Беречь от маленьких прохвостов!» И пояснение – «Маленькие прохвосты суть есть мелкие проказники, именуемыя также волшебным народцем, а не человеческие дети, которые порою бывают народцу под стать». – Почему эльфам нельзя рассказывать о сказках твоей бабки? – спрашивал семилетний Ньют, когда они тайком листали книгу Агнессы. Мать Анафемы обычно давала им второе издание, с картинками, поскольку первое считала сложным и не очень детским, а кроме того, содержащим слишком много грамматических ошибок. Еще не хватало, чтобы дети писали неправильно, ссылаясь на книгу! – Потому что здесь – правда, – пояснила Анафема, жадно вчитываясь в строки. – Мало кто любит, когда ему говорят правду. – А что в этом такого? – не понял Ньют. – Взрослые же учат, что надо всегда говорить правду. А тут не рассказывать… что плохого в правде? Анафема оторвалась от книги и внимательно всмотрелась в лицо Ньюта Тем Самым Взглядом. Мальчику стало не по себе, и он заерзал на месте. – Что плохого в том, что ты вчера без спросу залез в шкаф за вареньем и разбил банку, а мама еще не в курсе? – Откуда ты знаешь? – испуганно выпалил Ньют. – Я все прибрал! – Слышала звон, когда проходила мимо вашего дома, – заявила девочка, но ни Ньют, ни сидящий с ними Азирафаэль, сосредоточенно раскачивающий языком молочный зуб, не поверили ей ни на йоту. – Мама сказала, что даст мне почитать книгу позже, когда я подрасту. А я хочу сейчас! – вернулась к прежней теме Анафема. Ее палец скользил по строчкам. – «Королева Вельзевул отпустила Полли с Тедом, но затаила обиду. Никто не осмеливался перечить ее воле». – Перечить – это возражать, – привычно пояснил Азирафаэль. – Осмеливаться – от слов «быть смелым». – Значит, никто не был достаточно смелым, чтобы возразить королеве фей? – перевел Ньют. Анафема кивнула и продолжила читать вслух. – «Королева явилась на свадьбу и провозгласила…» – Громко сказала. – «Если ты, смертный, не желаешь быть со мной, королевой фей, и править Волшебной страной подле меня…» – Рядом со мной. – «…то стоять тебе до скончания времен на границе моих земель вместе со своей возлюбленной, на которую ты меня променял. Вечность – вот мой вам свадебный подарок, ибо негоже являться на праздник без подарка». – Нельзя, некрасиво. – Ази! – возмутилась Анафема. – Ты, конечно, очень умный, но ты можешь немного помолчать? Азирафаэль смутился и порозовел. Девочка продолжила читать: – «И только королева закончила, как все гости свадьбы застыли, не в силах пошевелиться, а затем обратились в камень. Последними окаменели жених с невестой, которые до конца держались за руки. На землю упало лишь золотое яблоко, которое так приглянулось Полли». Вот. А теперь мораль. – Ууу, – Ньют скривился. Каждая сказка Агнессы заканчивалась моралью, но Анафема, не слушая его нытья, упрямо читала ее всякий раз. Азирафаэль попытался угадать: – Мораль в том, чтобы не злить королеву фей? – Или не влюбляться в нее, забыв о невесте? – подхватил Ньют, морща нос. Истории про любовь… лучше б приключения и погони! – «Всем, кто имеет дело со сказочным народцем, стоит помнить, что любое благо, которое они приносят, может обернуться еще большим злом. Ежели бы Полли не прислушалась к эльфу и не пошла за женихом, она бы погоревала и вышла замуж за другого. А так все обернулось гибелью двоих семей и их друзей. Окромя того, ничего не стоит уносить из страны фей, ибо все, что там есть, принадлежит королеве. Теда Полли еще могла увесть, не было над ним еще полной власти королевы Вельзевул, но златое яблоко, которое та сорвала в волшебной стране и забрала с собой, позволило королеве найти деву и наказать ее». – Ну как всегда, – проворчал Ньют, – не говорите с эльфами, ничего не берите у эльфов, не слушайте эльфов и все такое. Мама так про всех незнакомцев говорит. Так и здесь. – Раз бабушка Агнесса так писала, значит, так и есть! – отрезала Анафема. – Ну и не ходи тогда с нами к камням, не играй с Кроули! – Кроули – это другое, – пошла на попятный девочка. – С Кроули играть, наверное, можно. Он добрый. – Ага, а разве не твоя бабка пишет, что не бывает добрых эльфов? – Она не писала такого! Скорее… что не стоит слепо доверять всем подряд, вот! – Особенно эльфам! А кто Кроули? – Азирафаэль! – почти выкрикнули они хором и повернулись к третьему другу. – Ну хоть ты скажи это… ой! – Что с тобой такое? – в ужасе выпалил Ньют. Анафема со страхом и одновременно любопытством оглядывала окровавленные руку и губы Азирафаэля. – Ты решил стать вампиром? – Уже стал? Ты нас покусаешь? – Нет, – Азирафаэль шмыгнул носом и разжал кулак. В размазанной по ладони крови что-то белело. – Просто я случайно вырвал зуб. Как думаешь, зубная фея относится к эльфам? Ей можно доверять? Может, сразу отдать Кроули? Азирафаэль сосредоточенно изучал зуб в ладони, потом взял двумя пальцами и поднял на уровень глаз. Затем сморщился. – Там теперь дырка, кровь все еще идет… а если я ее буду глотать, я стану вампиром? Ньют, охнув, осел на пол. Анафема вздохнула. – Мальчишки…