-@-
- Арсений Сергеевич, можно? - После трех стуков, заходя в кабинет учителя, спрашивает юноша. Попов отвлёкся от, кажется, бесконечных документов и устремил свой взгляд на парнишку. Глаза Антона были красными, растертыми руками и убитыми слезами. Его руки чуть подрагивали, а голос звучал непривычно хрипло и грустно. - Входи, - разрешил педагог и, сложив руки на груди, вопросительно уставился на парня. Подросток ещё некоторое время молчал, он не знал, что сказать мужчине. Ему просто хотелось высказаться, но нужных слов под эту боль нельзя подобрать. Это чувство ненужности, оставленности и разочарования. Парень так никогда ещё не ощущал боль. Сколько бы раз его не втрахивали в кровать, сколько бы не кусали за нежную, молочную кожу шеи. Пусть его сотни раз ещё побьют, пусть и ломки будут, и слезы. Но лишь бы она была жива. Лишь бы не приходилось сейчас сидеть в этом кабинете английского языка перед своим учителем и не подбирать нужные слова. - Ч-что мне делать сейчас? - Резким движением мальчишка поправил чёлку, норовившую попасть в глаз. - Как я буду без неё? - Попов склонил голову на бок. Антон прижал ногу к своей груди, сидя на стуле. Потёр руками глаза и шмыгнул носом. - Арсений Сергеич, как жить-то? - Попов и сам не знал ответа на этот вопрос. Он помнит такое состояние, но до сих пор это довольно больная тема, чтобы что-то говорить. - Что мне делать, блять? - Мужчина поморщился и отвёл взгляд. Глубоко вздохнул, а после резко выпрямился. - First of all, don't swear.-Спокойно начал Попов. - А во вторых что? - Нетерпеливо продолжил парень. - Как же вы не понимаете, что мне сейчас тяжело. Правда сложно, блять! А вы тут просите меня не ругаться. Вы же сами мне помогали, а почему же сейчас молчите, либо просто просите не выражаться? Брюнет посмотрел на руки юноши. Разбитые костяшки с небольшими кровоподтеками, аккуратные ногти и музыкальные пальцы, которые сводил тремор. - А кому сейчас легко, Антон? Ты думаешь, тебе одному тяжко? - Строго произнёс учитель, а Антон начинал ещё больше вскипать. - Всем плохо, поверь. - Да кому всем, сука? - Вскипел парень. - Кому? Кому, блять? Её никто так не ценил и никто ею так не дорожил как я! - Шастун уже истерично орал. - Она была всем для меня! - Парень подскочил со стула и что было сил кинул его в сторону, создав немало так шума. - Вы, сука, хоть понимаете, что вы говорите? Вы сами-то хоть через это проходили, блять? Сами-то хоть чувствовали это нахуй? - Парень покраснел, а слезы из его глаз текли с молниеносной скоростью. Но он даже не обращал на это внимания. Арсений застыл на месте. Он помнит. Помнит кровь, последнее письмо корявым почерком, последние слезы и улыбку. Он помнит, как ушла из этой жизни его мать. Никогда не забудет её лица и её нежных рук, её шепота и запаха. Сердце буквально пропускает несколько ударов, видя в этом неуклюжем, высоком, кудрявом мальчишке себя. Того обиженного и уставшего Сенечку. - Хули Вы молчите блять? - Дрожащим голосом вывел из мыслей учителя мальчишка. Совсем мальчишка. Не выдержав, Арсений подскочил с кресла, да так резко, что оно перевернулось. - Хватит материться в моём кабинете, ещё и при мне! - Разгневанно закричал Попов. - Закрой. Свой. Рот! - Выделяя каждое слово, прорычал он. Шастун застыл на месте. - Ты думаешь, тебе одному тяжело? Антон, ты гребанный эгоист! - Слова порезали кожу и медленно пробирались внутрь. - Ты думаешь только о том, какого тебе! Приходишь ко мне в кабинет и истеришь! - Снова закричал мужчина. Его вены стали ярче, а взгляд метался по телу подростка. От ярости руки затряслись, а ноги стояли так твёрдо, казалось, что под ними даже выемки образуются. Антон отступил назад. Придурок, придурок, придурок! Именно это было в его голове. Ведь действительно он - эгоист. О Кате не думал, об Арсении тоже не думает. А ведь они за такое короткое время смогли стать ему достаточно близкими. А он снова все испортил. Глупый мальчик. Глупый. Не в силах больше находится в одном помещении с учителем, юноша медленно разворачивается в сторону двери. Несмотря на такое подавленное состояние, убегает он достаточно быстро. Бежит вниз, пропуская по две, а то и три ступени, не касаясь перил. Его буквально переполняет чувство ненужности, уязвимости перед этими огромными лапами судьбы. Хочется просто как можно глубже зарыться в плед и главное, чтобы не глубоко в себя. Там слишком одиноко, грустно и провально. Внутри каждого человека есть органы, кости, кровь и..душа. Гребаная душа, которая, кажется, умеет лишь болеть.-@-
Вечер подкрался быстро и незаметно. По приходе домой, парень обнаруживает, что никого нет. А в его комнате на столе лежит письмо, корявым почерком подписанное "Тоше. От Кати". Глаза вновь заслезились, а руки охватила слабая дрожь. Настенные часы слишком громко отсчитывали секунды, а за окном светило солнце. Такое же яркое, как и улыбка девушки. Не в силах выдержать эту боль, подросток ударяет стену кулаком. Кровь начинает заново стекать по аккуратным запястьям. Антон все же распечатывает письмо. Привет, Тош. Я посчитала, что ты будешь в большом недоумении, от чего же я вас покинула и как же давно я решалась на этот шаг. Спешу тебе ответить. Я просто устала, мне надоело такое отношение. Я понимаю, что в будущем мне не стать хорошей мамой. Да и стану ли я ею теперь? Безусловно, я люблю своего дядю, я люблю вас. Но любить себя — это другое, понимаешь? Во мне есть что-то такое, маленькое.. Но я не могу это принять полноценно и полюбить как собственное дитя. Конечно, ты меня понимаешь, ты всегда меня понимал. Как ты знаешь, мои родители оставили меня на дядю Серёжу, а сами решили переехать в Москву, там и разбились пьяные на машине. Я по ним уже не скучаю, честно. Вот только обидно от самого факта моей оставленности. Разве я сделала для них что-то плохое? Чем-то насолила? Я уверенна, я бы такой матерью как моя никогда не стала.. Все меня всегда оставляют, я и сама себя медленно кидаю в бесконечную пропасть ненависти. Там, где тону я, уже не всплыть. Нам двоим слишком тяжело. Простите. Пошли все эти разговоры и объяснения кароче нахуй. Перейду к тому, что не успела сказать всем вам. Я вас всех очень - очень люблю! Обнимаю, целую. Даже и подумать раньше не могла, что встречу таких солнышек. Вы раскрасили последние недели моей ебанной, унылой жизни. Спасибо, вы сделали для меня многое. Я люблю, до последнего вздоха вас люблю. Пожалуйста, будьте счастливы. Не думайте о моей смерти. А ты, Антошка, ни в коем случае не упускай свой шанс. И прими наконец-то себя. Тебе правда станет легче. А самое главное, не смей пытаться попасть ко мне. Я не обрадуюсь. Прощай. Всё. Теперь осознание, что её нет, пришло полностью. Как и понимание того, что и сам он - умер. Сердце, кажется, уже не стучит, а в голове нет никаких мыслей. Пусто, теперь и в этой квартире станет пустее на одного, но такого важного гостя. Но помимо этой пустоты всплывают назойливые вопросы. Кому — двоим? Кому двоим тяжело? У Кати кто-то был, кто-то тоже собирается с ней уйти из жизни? Про кого она говорила? Про Серёжу Матвиенко? Бред.. Обидное чувство накатило на парня и заполонило лёгкие горьким осадком. Всё эти вопросы, ничего не понятно. Но по большей части больно от того что её забудут. Просто однажды вычеркнут из своей памяти. Вот только сам парень уверен в том, что он так не сможет. Нельзя забывать, нужно помнить это. Обязательно помнить и хранить как ценное сокровище. Спустя года три Шастун забудет нотки её переливного смеха и приятный голос. Когда-то он поймёт, что руки больше не ощущают мягких волос, а такие объятия больше не повторятся. Обидно до самых глубин души. Мерзко от слов "время лечит". Да кого оно к черту лечит? Время умеет лишь безбожно убегать и оставлять память за собой, чёрными и белыми полосами. Но не лечить. Лечат врачи, психиатры там всякие, но не гребанное время. Антон ведь до сих пор помнит всех мерзавцев из своей жизни, он чувствует, как ненависть и боль разрастается внутри него деревом. Да даже не деревом, а огромным полем с розами, колючими такими и красными-красными. Парню не нравится красный цвет, он напоминает ему лишь кровь и сражения. Хотя, какая сейчас разница до этих цветов? Теперь чёрный всегда будет выражать траур, а белый будет напоминать о мечте Кати выйти замуж. Вот только она больше никогда не выйдет. Ни замуж, ни погулять, ни поговорить. Нигде и никогда. Её больше не будет рядом, она не станет читать морали и не поможет в трудную минуту. Теперь трудным будет все, а не жалкая минута.-@-
Вот уже второй бокал вина опустошается. Арсений вспоминает, как это вино любила его мама. Такая нежная и стойкая женщина. Требовательная, но всегда в меру. Улыбчивая и жизнерадостная. Мужчина до сих пор не может смириться с тем, что её мамочки больше никогда не будет рядом. Он любил так, как не мог полюбить себя и окружающих. Брюнет радовался ей как первому сданному экзамену и вспоминал с улыбкой их посиделки на маленькой, но такой до дрожи любимой кухне. Мир казался радужнее с её присутствием, Попов выглядел лучше и чище, когда она была. А затем.. Все полетело к чертям. Его начали раздражать всякие мелочи и глупости. Он больше не любил смотреть комедии и даже свой любимый фильм он не пересматривал лет пять, если не больше. Одним спасением стала его дочь. Кьяра - это луч солнца, и даже если весь мир будет погружен во тьму, она станет тем пожаром, что сожжёт мрачное полотно. Арсений любит её, так он любил только свою покойную мать и никого больше. Дети - цветы жизни. И он полностью согласен с этим утверждением. Детей хочется радовать, баловать, помогать им и крепко - крепко обнимать, чтобы слышать смешки и визги. Но не в плохом смысле визги, а в хорошем. Когда человек находится с тем, с кем он в безопасности, то иногда хочется вести себя глупо, а порой даже дико. Все подростки и дети такие, а иногда и взрослые. Подростки.. Третий бокал успешно допит. К Попову приходит прочное осознание своей вины перед Антоном. Мальчишка пришёл к нему поговорить, вылить всю душу, поискать поддержки, а мужчина просто закрылся от него и начал поливать грязью. Эгоист, чёртов придурок. Антошка - это ребёнок, такой беззащитный и уставший. Он не учит уроки, переживает каждый день мерзкие события и проблемы. Он пьёт и курит, часто матерится и практически ничего не ест. А Арсений - это взрослый человек, у которого есть ребёнок, своя квартира, своя машина. Конечно, тоже есть проблемы. Но всего лишь одна. И то он мусолит эту тему на протяжении пяти лет. А Шастун... Этот парень каждый день переживает все новые и новые события. И ладно, если бы они были хорошими, но ведь в том, что происходит в жизни этого зеленоглазого чуда, нет совсем ничего позитивного. Арсений понимает: терять время нельзя. Тот комочек боли сейчас сжимает себя в объятиях, лёжа в пустой квартире. Наверняка пьяный и ужасно измученный, но по-прежнему такой уютный. Такой маленький и ни в чем не виновный. Убрав бутылку в холодильник, Арсений наспех собирается. Глядит на себя в зеркало и, пытаясь привести себя в более оптимистичный вид, улыбается. Затем в той же спешке накидывает курточку и ботинки, выключает свет в коридоре и закрыв входную дверь на ключ, сбегает вниз по ступенькам. Оказавшись на улице, мужчина заводит машину, в которой стоит ужасный дубак, поэтому включает обогрев. Не медля, выезжает со двора и едет по знакомому адресу. Нет, Попов ни разу не был в квартире парня и неприятно туда ехать в таком положении. Но куда же ещё деваться?-@-
Входная дверь хлопает, оповещая о чьём-то приходе. Парень вздрагивает, утирает слезы и растирает покрасневшие глаза. Предсмертная записка лежит по правую руку от него, вся намокшая от его слез и помятая от крепкого сжимания в трясущихся ладонях. В комнате царит беспорядок, вещи валяются как только можно придумать. Выпитые бутылки водки и различного крепкого пива покоятся на столе и на подоконнике. Пачки сигарет и жвачек хаотично разбросаны по комнате. Лишь на кровати все более - менее. Кроме самого Шастуна, сидящего, обняв свои колени и тихо шмыгая носом. Дверь в комнату осторожно открывается и внутрь входит Попов. Глаза мальчишки моментально приобретают форму пятирублёвой монеты. Он мечется взглядом по телу учителя. Замечая, что тот с пустыми руками и бояться принципе нечего, парень облегчённо вздыхает. Но непонимание ситуации бьёт его под дых. - Антон, я пришёл извиниться. - Заметив замешательство, поясняет мужчина. Старший медленно подходит к парню и аккуратно присаживается на край кровати перед юношей. Шаст прижимает свои ноги поплотнее ко всему телу и сильнее охватывает их руками. - Я совсем не подумал о своих словах на тот момент. - Арсений прикусил свою губу и опустил взгляд на свои руки, а затем более уверенно продолжил. - Мне стыдно, правда стыдно. Я не хотел так с тобой поступать, зная всю ситуацию. - Было видно, как тяжело учителю даются последние слова. - Forgive me, I acted disgustingly. I thought only of myself and .. - Не извиняйтесь. - Не дал договорить Антон. - Я сам виноват. Не стоило мне жаловаться. Думал, что вам есть хоть какое-то дело, но слишком поздно понял, что это не так. - Голос его дрожал, а на глаза накатывали слезы. - Вы меня простите.. Предательская слеза медленно скатилась по щеке. Конечно же, мужчина это заметил. И сожаление новой волной накрыло его. Мальчик надеялся на него. Доверился. Поверил, что хоть кому-то до него есть дело. А теперь! Какая теперь может быть речь о доверии? Ни-ка-кой! - Я..я думал, что, - нет, слова теперь не смогут произнестись. Слишком противный ком в горле, этот ком не даст закончить фразу. Увидев парнишку таким, мужчина быстро преодолел расстояние между ними и обнял. Так крепко, что, казалось, кости ломаются. А парень в таких объятиях увидел нежность и трепет. Он обнял в ответ и прижал к себе ближе, но не так сильно, как это позволил себе учитель. - Прости. - Тихо прошептал мужчина, отчего по телу парня прошёлся табун мурашек. - Вы меня простите. - Также тихо ответил парень, боясь нарушить эту тишину. Мальчишка тихо шмыгнул носом и прикрыл глаза. Он так за сегодня устал, что сил не осталось ни на что, кроме этого. Спустя две минуты подросток уснул, по-прежнему обнимая учителя. А Арсений так и просидел с ним на руках целый час. И только он попытался встать и аккуратно покинуть квартиру, как Антон тихо заскулил: - Не уходите, пожалуйста. Останьтесь, прошу Вас. - Сердце предательски остановилось на долю секунды, а совесть не позволила бросить мальчишку. Попов вернулся к кровати, лёг и обнял мальчика, который прижался к его груди и скоро заснул. Написав сообщение с просьбой, чтобы сегодня Кьяра осталась на ночь у Паши, Арсений тоже погрузился в царство Морфея. Сон был спокойный, с приоткрытого окна дул холодный зимний ветер. Антон изредка вздрагивал во сне, но буквально через секунду причмокивал губами и также крепко засыпал. В соседней комнате читал книгу Эд при тусклом освещении, отчего иногда приходилось жмуриться, дабы разглядеть некоторые слова. Перелистывая уже вторую сотню страниц, брюнет не мог остановить свой поток беспокойных мыслей, от чего раз в тридцать страниц закуривал. В голове были совсем неприятные картинки размазанной об асфальт Катеньки. Её нежные руки и нежная улыбка заставляли зажмуриться и быстро мотать головой. Парню хотелось прогнать все эти видения, он не хотел даже вспоминать про девочку и мечтал о том, чтобы это все было страшной ошибкой и Катя на самом деле осталась жива. Но двадцать пятого декабря её похороны, а на улице уже двадцатое. Вообще-то похороны должны были состояться через три дня после смерти Матвиенко, но все случиться немного позже. Так как Сергей, слишком ушедший в себя после её ухода в мир иной, не может так быстро вернуться к нормальной жизни. Для мужчины единственной жизнью была его племянница. Девочка с шелковистыми, розовыми локонами. Его смыслом была Катенька, та девушка, которая могла сначала плакать навзрыд ему в плечо, а затем звать гулять по парку и выпрашивать купить сладкую вату. Она слишком рано ушла. У неё было столько незаконченных дел. Столько мечт и планов. Но она уже никогда не сделает этого, а дверь в её комнату будет навсегда закрыта от посторонних глаз. Что стало её настоящей причиной смерти, так никто и не узнает. В своём предсмертном письме она объяснила все слишком смутно, скомкано и невнятно. Что-то скрыла, это можно было прочитать между строк. Не решилась на то, чтобы сказать правду. Не смогла, не справилась с внутренней бурей. И Антон это прекрасно понимал. Он видел её насквозь, как и она его. Теперь же они друг друга не увидят. В семь часов утра на телефон Антона поступает сообщение от Лазарева. Короткое, но не терпящее возражений. Серёжка❤️ Антош, заедь ко мне сегодня в 10 часов утра. Это важно.