Игрок

      Небо озаряет яркая вспышка молнии, которая заслоняет собой весь купол, когда в него попадает стрела. На автомате, завороженный зрелищем, воспользовавшись тем, что Брут от испуга ослабляет хватку, я ударяю в его грудь мечом, и его тело оседает на влажную землю.       Из моего горла непроизвольно вырывается имя Китнисс, а голос срывается от неистовства этого восклицания. Я понимаю, что это конец. Бегу по направлению к железной клешне, которая опускается к месту, где лежит ее, возможно, мертвое тело. Осипший, пытаюсь выкрикнуть ее имя еще раз, не успев добежать прежде, чем безвольный силуэт поднимается вверх. В планолет. Он не скрывается в открывшемся настоящем небе, а поворачивается вокруг оси, и из него выпадает веревочная лестница, наподобие той, что спустили нам на первых Играх. Бегу к ней. — Пит, стой! — кричит Джоанна, выпрыгнувшая на меня из кустарника. — Не вздумай! В тебе датчик слежения.       Отбрасываю от себя ее руки и хватаюсь за нож, поднося его к предплечью. Начинаю сомневаться — буквально двадцать секунд, но их хватает, чтобы лестница, с намертво схватившимся руками Бити, начала подниматься вверх. Не успел. Планолет скрывается за остатками искусственного неба.       Моргаю, оседая на обгоревшую траву, и начинаю быстро моргать, сильно сжимая веки. Я снова чувствую, что умираю. Снова ощущение, будто я где-то в другом мире. В этот раз не от боли от ранения. От боли в самом центре грудной клетки, которая разрывает меня на части.       Джоанна обходит меня со спины и по-матерински тепло, хотя откуда мне это знать, обнимает меня и зарывается носом в мой затылок. — Она в безопасности, Пит. Здесь все еще камеры, помни об этом. Она в безопасности, а мы нет.       Вспоминаю слова Хеймитча в ночь перед Бойней. Не я один, все, кроме профи — в одной команде. Все будут спасать Сойку-Пересмешницу. Больше мне не сказали ничего, чтобы я не обладал лишней информацией и не наделал глупостей. Нам удалось. Я слепо подчинился приказу Хеймитча доверять Финику и Джоанне. Зато сам остался на Арене. Все еще живой, но вряд ли надолго. — Стоять! — Джоанна отскакивает от меня и хватает в руки топор, готовая к схватке.       Озираюсь по сторонам и вижу Энобарию, которая подходит сбоку, чтобы напасть. — Все кончено, Эн, — Джоанна простирает руки в капитулирующем жесте. Говорит по-свойски, ведь они знакомы много лет. — Опусти свою игрушку. Началось… — Что именно? — шипит Энобария, не готовая опускать руки, растерянная, не понимающая, что происходит. — Это — Революция! — победно поднимает руки к небу Джоанна, когда в ее шею вонзается игла, пропитанная транквилизатором.       Вслед за ней падает Энобария, я смотрю наверх и вижу еще один планолет. Он другой — с нарисованным гербом Панема. Только сейчас понимаю, что этот привычный мне герб отличается о того, что был на первом планолете.       «Пит Мелларк! — звучит из громкоговорителя голос Кориолана Сноу. — Мы могли бы поступить с вами, как с мисс Мэйсон и мисс Гардинер, но я уверен в вашем благоразумии».       Из планолета выпадает лестница, которая намертво приковывает меня током и тянет вверх. Едва я успеваю подняться, как вижу женщину, которая кажется знакомой. Мне не нужно долго напрягаться, чтобы вспомнить, что всегда видел ее по правую руку Президента. Это — Эгерия, Министр внутренних дел. Ее взгляд слишком дружелюбный для человека, который приветствует пленников. — Добрый вечер, мистер Мелларк. Рада вас видеть, располагайтесь.       Становится интересно, будут ли с Джоанной и Энобарией обходиться так же радушно? Сомневаюсь насчет первой.       На Арене все происходило слишком быстро. Сейчас, глядя в глаза женщине, протягивающей мне стакан с водой, мысли, которые должны были прийти гораздо раньше, наконец-то сформировываются. — Где Китнисс? — переводя дыхание, спрашиваю я. — Мисс Эвердин, мистер Литье, мистер Одейр и мистер Эбернетти совершили побег к повстанцам, — в моей голове возникает еще больше вопросов, глаза распахиваются, когда я слышу продолжение фразы, — под предводительством мистера Хэвенсби. Пейте, не отравлено.       Эгерия кивает в сторону моей руки, сжимающей стакан, а я был бы и рад, если бы в нем был смертельный яд. — И что дальше? — спрашиваю я, сделав глоток, нежданно более наглым тоном, чем планировал. — Мне прощаться с жизнью и готовиться к казни?       Сажусь на металлический пол, опираясь спиной на холодную стену. Разрываю брючину гидрокостюма и в истерически игривой усмешке смотрю на Эгерию, растирая саднящее место крепления протеза к ноге. Она смотрит все так же мягко, и на этот взгляд я отвечаю выражением лица, ожидающим объяснений. — Приведите себя в порядок, мистер Мелларк. Вас ожидает Президент.