Hotel

      Холодная тишина остужает стены цвета слоновой кости в этом просторном помещении с трибунами, за обрамлёнными позолоченными рамами с облупившейся краской, создающими нелепые границы Ваших портретов на стене, прячутся вмятины и трещины. Да, именно Ваших портретов — это же Вы отпускаете правосудие.       В зале суда тихо, словно то есть затянувшаяся минута молчания в память о чём-то или о ком-то. Даже та девушка блондинка в белой ночной сорочке вдруг перестала со всхлипами и шмыганьем проливать слёзы. Кстати, о присутствующих. Всё неизменно, эти лица должны быть Вам уже знакомы, я всего лишь хочу пролить свет воспоминаний, напомнить Вам о вашем недавнем присутствии.       Ваша мантия неизменно на Вас, но по рукавам всё так же велика, как и уважение почти всех присутствующих к Вам. Удобно ли Вам за Вашим столом из тёмного дерева? У Вас много имён: Историювидящий, Большевсехзнающий, Многочувствующий, Наблюдающий; но Вы немы, прямо сейчас Вы пытаетесь что-то сказать, но вместо звука Вы с ужасом хватаете ртом воздух. Всё хорошо, так должно быть, но ведь зато в Вас заложено древнее величие, а не стоит ли оно этого лишения? Прошу, не утруждайтесь, Вы здесь, чтобы слушать и делать выводы, всё остальное оставьте мне, автору, создателю, но по-прежнему Вашему верному секретарю. Единственное, что от Вас требуется, — вынести вердикт, основываясь на одном законе, и этот закон — Ваша совесть.       Свет здесь растекается поровну, но солнца Вы не увидите, чтобы его свет по неосторожной проделке судьбы не упал на кого-то из присутствующих и не наградил божественным свечением и нимбом. Здесь нет железных ограждений, иначе говоря клеток для заключенных, как при уголовном судопроизводстве. Возьму на себя смелость напомнить Вам о презумпции невиновности. Взгляните на присутствующих в первый раз, и Вы увидите силуэты в темных одеждах с размытыми лицами. Взгляните во второй, и их очертания плавно перестанут разглаживаться, цензура спадает и вот перед вами они. Но, наверное, лучше бы их лица были скрыты и дальше. Давайте вместе с Вами сосредоточимся: кто за трибуной обвинителя? Кто за трибуной обвиняемого? Кто просто присутствующий? Ах, наверное, я опять свожу Вас с ума, в таком случае прошу меня извинить, если я требую от Вас слишком многого.       Вы не против, если я напомню Вам о ролях? Да, Ваше Величие не оспаривается, да, Вы председательствуете, да, Ваше мнение единолично и не должно подвергаться сомнению, да, Вы единственная, первая, апелляционная и последняя инстанция для этих безбожников. Не пугайтесь моего голоса в Вашей голове, который звучит как Ваш. Это наш единственный способ общения, мы с Вами вне времени, вне пространства, но мы всё ещё здесь в этом зале, где любой звук отразился бы эхом от голых стен, не считая Ваших портретов. Я слышу Ваши мысли точно так же, как Вы мои, поэтому мы друг с другом более чем честны. Пока Вы сидите у фронтальной стены, за Вами дверь выхода из зала, я сижу у самого края зала, почти в углу, не смотря на современные удобства я ограничиваюсь чернилами, пером и большой стопкой белой бумаги. Можете не беспокоиться, я запротоколирую каждую Вашу мысль, каждое случайное слово, даже если оно не совсем о деле, которое мы с Вами вот-вот начнем заслушивать. В моем столе имеется ящик для оформленных протоколов судебного заседания. Как думаете, сколько их уже накопилось? Я скрепляю бумагу желтыми нитками и оформляю законченные дела, по которым Вы уже вынесли несомненно справедливое решение. Думайте с любой скоростью, думайте несуразный бред, думайте о шутках и забавах, думайте о чем пожелаете, пишу я быстро, как Вы уже имели честь убедиться, и эта стопка бумаги на моем столе не посмеет закончиться. Помимо Вашего голоса в мыслях я, периодически макая кончик пера в тёмно-синие чернила, буду записывать каждое слово всех присутствующих в Вашем зале суда, опишу смену эмоций на их лицах, засвидетельствую каждое их движение. Прошу Вас довериться мне, я действую на тех же механизмах. Опустим мой функционал, обратите внимание на зал. Боитесь ли тех, кто здесь находится? Хочу опередить Ваши опасения, они не способны Вам навредить физически, несмотря на свободу они скованы в движениях. Вам страшно находиться с такими злодеями в одном помещении? Прошу Вас, Вы ещё не раз повстречаете им подобных. Кто за какой трибуной?       Дознание? Предварительное следствие? Все это имело бы значение, если бы сидящие и стоящие напротив Вас были лжецами. По лицам некоторых Вы можете прочесть, что правда для них будет приоритетом в борьбе со своей совестью.       Присмотритесь получше и подумайте, я всё прочту, есть ли среди них невменяемые? Среди Ваших прав есть и такое, поэтому воспользуйтесь вседозволенностью и позвольте мне прочесть это перед началом. Наверняка Вы об этом знаете, может, в Вашей в памяти проскочит этот факт — невменяемый либо несовершеннолетний нуждается в представителе, так что заседание не может законно начаться, пока перед этим все не будет выполнено по совести и справедливости. Начнем с того что есть ли здесь вменяемые? Вменяемы ли Вы? Прошу меня простить, я опять захожу слишком далеко. Нет? Да? О, я вижу вам не терпится приступить к слушанию, не могу долго тянуть, если это воля судьи.       Перед Вами неопровержимые доказательства их безумия: нож для колки льда, револьвер «Энфилд» и шкуросъёмный нож со всеми сохранившимися отпечатками и следами преступления.       Помните, что Ваша главная задача — это вынести решение о виновности или невиновности, выбрать меру пресечения и позволить мне завершить этот, как я предчувствую, длинный протокол.       Мы должны с Вами молчать. Они не должны нас слышать, иначе будут нарушены мыслимые и немыслимые законы. А теперь приступим к слушанию дела, и, прошу Вас, не забывайте о презумпции невиновности.