Наследница Дома Блэков: Сквозь пространство и время.

      Это время суток Лира любила больше всех остальных: ранний вечер, перед ужином, когда они с Энтони обычно прогуливались в пределах стен Гарденхолла: в лесу, по деревне или по холмам. Если не было сил могли и просто по саду пройтись, а порой выбирались на лошадях. Это долгая прогулка, позволяющая отдохнуть от общества людей в компании лишь друг друга, очень ценилась ими обоими.       За стеной как будто существовал совершенно иной мир: враждебный, со своими законами, быстро развивающийся и точно также быстро порождающий хаос. Здесь же всё было спокойно и размеренно, словно само время застыло в её ожидании. Густой лес, океан и горы — их ближайшие соседи, далеко не всегда тихие и спокойные, зато молчаливые и постоянные. Южные графства — её дом. Они были им всегда и всегда будут занимать отдельное место в её сердце. Здесь она родилась, выросла, провела самое счастливое время в жизни не считая, конечно, Хогвартса. Её нынешние проведённые здесь годы… также можно назвать хорошими, но в большей мере она обрела не любовь, а покой. Наверное, это тоже счастье. Особенное. — Ты счастлив?       Этот вопрос Лира задала Энтони на втором году их жизни в Гарденхолле. Тогда он улыбнулся её словам и просто ответил: — Я рад, что я здесь. — Ты хочешь сказать рад, что здесь, а не при дворе?       Она знала какой ответ получит, но хотела услышать это от мужа ещё раз. Его слова придавали ей некоторой уверенности в действиях и мыслях. Что уж говорить, именно он давал ей стабильность всё это время, защищал в какой-то мере и по своему, но всё же. У Лиры всё ещё не прошло, и наверное не пройдёт никогда, ощущение затянувшейся игры в графиню, как в детстве с Дорой, будто всё это ещё одно приключение, кажется вот вот тётя позовёт есть и прервёт их увлечение. Но Энтони видит иначе. Для него она — прекрасная дама сердца, которая вдохновляет на творчество и подвиги. Для неё же — отсрочка, покой, отвлечение от настоящей жизни, прежней, запертой на задворках души и способ сдержать её там. До поры до времени.       Всё чаще она ловит себя на мысли, что покой не вечен. — Двор сейчас — как огромная арена для боевого турнира, а все аристократы там — рыцари, которые сражаются ради… ради чего? Милости королевы и короля? Ради богатства и славы? У нас всё это есть, а чего нет — я обеспечу своей семье сам. Посмотри на наш замок, он — самый лучший если не в стране то на побережье уж точно. Нигде больше нет такой огромной и укреплённой стены, так хорошо обученных солдат, которые на постах и днём и ночью ради общей безопасности. А сам Гарденхолл? У нас красивый и прочный замок, недавно обновлённый по классическим канонам Камелота. Земли, которыми я управляю находятся в полном порядке и достатке, крестьяне и вассалы чисты на руку и почитают нас. Нет, мon enchanteur de fleurs, лучше нашего Гарденхолла нет ничего, нигде мне не будет также хорошо как здесь и с тобой.       Теперь Энтони далеко от своего любимого дома. И неизвестно когда вернётся. Солдаты Уорика, остатков Ланкастерцев и хрен вообще пойми кого ещё не добрались до них, но Лира знала: придут. И им придётся защищаться. Первым делом едва прибыв сюда, она разослала письма командирам отрядов их гарнизона чтобы готовились к обороне и ввели в деревне военное положение. Приказала также собирать провизию и оружие и другие позиции, по возможности закупить у соседей ещё. Энтони не так часто посвящал супругу в такие дела, но кое-что да она умела. А что не умеет — научиться и разберётся, первый раз что ли. После этого она повела Елизавету, которая всё это время тихо сидела рядом, показывать ей покои, в которых той предстоит жить неопределённый срок. Гостевые комнаты располагались аккурат напротив её собственной спальни и состояли из трёх этажей. Первый — проходной, на втором — гостиная и небольшая столовая с мини-кухней, на третьем — спальни. Всё просто, обычно. Слишком скромно для принцессы, но Елизавета ни словом ни взглядом не показала, что ей не нравится. То ли девчонка просто в шоке находилась и до сих пор не осознавала происходящего, то ли воспитание не позволило выдавать претензии. Лира сама смертельно устала, поэтому просто провела краткую экскурсию внутри этих комнат, приставила к девочке пару-тройку служанок, оставила с ней Алису Фой, свою фрейлину, и отправилась к себе, уже совсем поздно было.       На следующее утро Лира позволила себе немного подольше не вставать. После вчерашнего бегства за лошадях, конного забега, называйте как хотите, у неё болело всё тело, но подниматься и разгребать навалившиеся беды было необходимо. Теперь кроме неё этого никто не сделает. Девушка привела себя в порядок сама, так как практически всех служанок и фрейлин сослала к принцессе. Лира с детства стремилась к самостоятельности, пускай и получалось не всегда красиво, Елизавета даже не знала такой жизни. Кроме того, Лира была ведьмой, что знатно упрощало процесс, особенно избавляло от необходимости изворачиваться с платьем. Сегодня она решила не заморачиваться с ним и надела самое простое из всех приличных. В нём хотя бы можно было дышать.       Стараясь игнорировать неприятные ощущения в мышцах и костях, Лира вышла из спальни и наткнулась на крестницу, которая смотрела в окно и наблюдала за птицами. — Елизавета, — удивлённо воскликнула Лира. — Давно проснулась? — Совсем нет, леди крёстная. — А где же Алиса? Почему не с тобой? — Ваша фрейлина всю ночь провела со мной, я посчитала нужным отправить её спать. — Правильно, Елизавета. Всегда охотнее будут служить доброй и благодейтельной принцессе, к слугам необходимо проявлять заботу за их верность, — в основном набор заученных слов. — Но ты, верно, совсем ничего не ела? Пойдёшь со мной на кухню? — С удовольствием приму ваше приглашение, — вопреки достаточно официальному языку, принцесса по-детски резво поднялась и оказалась рядом с Лирой.       Кухня находилась на первом этаже. Она не была большой или маленькой, но достаточно уютной и удобной для работающих на ней поваров и их помощников. Помещение, вместе с этим, представлялось душным и шумным, постоянно заполненным людьми. Лира, сквозь пелену мыслей о готовящейся осаде, почувствовала как её руку в перчатке сжали в тревоге маленькие пальчики, но в остальном принцесса оставалась принцессой. Лира в ответ чуть прижала её к себе и тут же подозвала к ним одного из поваров. — Пожалуйста, приготовьте нам завтрак и подайте в Главный зал. И поскорее. — Конечно, госпожа. Сейчас же займёмся. — Благодарю.       Не задерживаясь Лира вывела девочку во внутренний двор. И тут не было покоя: замок готовился к обороне не хуже чем обычно это делает король. Через высокие крепкие ворота из деревни, что в пределах стены Гарденхолла, туда-сюда сновали телеги с лошадьми. Въезд на территорию закрыли и охраняли, никого не впускали. Тут же рядом конюхи с какой-то отеческой заботой обслуживали лошадей, которые уже отработали свое и отдыхали перед следующими заездами. Из правого крыла слышались вскрики и звуки борьбы, это не нападение, а всего лишь рыцари гарнизона тренировались. Там же рядом несколько крепких мужчин мастерски управлялись с точильными камнями, запах от их взаимодействия с клинками постепенно заполнял всё пространство внутреннего двора. Другие также не болтались без дела: убирали в комнатах, утепляли окна, замазывали щели. — Никогда ещё не видела у себя такого оживления, — между делом прокомментировала Лира, чуть повышая голос. — Леди-крёстная, вы готовитесь к войне? — с тревогой в голосе спросила Елизавета, Лира едва её расслышала. — Знаешь что, принцесса? А давай-ка сбежим отсюда в сад! Тебе точно понравится.       Из правого крыла они вышли в одну из двух башен, а из неё — вниз, как будто в подвал. Чем дальше уходили — тем тише и спокойнее становилось. А едва распахнулась дверь и им представилась совершенно иная картина.       Сад был небольшим, разделённый речушкой на две части. Одна вся в клумбах и цветах, специально выращенных здесь, а вторая дикая, с парой-тройкой деревьев с лианами и как-будто заброшенная, дикая. — Воевать пойдут те, кто должен, а моё дело — сохранить Гарденхолл. — Значит вы будете сидеть и ждать спасения? — В корень зришь, принцесса, — вздохнула Лира.       Она испытывала противоречивые чувства. С одной стороны хотелось всё бросить, искать Энтони, убивать мятежников и возвращать короля на трон самостоятельно, действовать молниеносно и без оглядки на кого-либо. Но… Всего есть «но». С другой же стороны, она понимала, что должна сидеть здесь на мягком месте ровно и делать всё лишь по своим силам как графини, это её долг. Идти вслед за сердцем и напролом, подобно гриффиндорцу, то есть себе из прошлого? Или же поступить по голосу разума и здравого смысла, делать то, что должна?       Sense and Sensibility… — Ладно, не будем о плохом, — Лира встала и прислонила ладонь к башне, словно хотела испросить совета камня. — Чем бы ты хотела заняться? Спрашивай что знать угодно, принцесса. — Почему одна часть сада ухоженная, а вторая дикая? Разве не лучше их обе сделать одинаковыми?       Лира помолчала какое-то время, собиралась с мыслями. — Я тебе расскажу. Когда четыре года назад мы с твоим дядей ремонтировали и перестраивали Гарденхолл, сад не имел стены, заброшенный, он доходил только до ручейка. Выстроили стену, расширили, проделали проход из башни… Изначально, планировалось очистить старую территорию, но за работой об этом забылось. А однажды я всё-таки вошла сюда и искренне полюбила свой забытый сад. Так он и остался нетронутым никем, а садовники трудятся лишь в цветочной части. Это место — физическое воплощение моей души. Моего нынешнего состояния.       Елизавета убежала к цветам. Лира не тревожилась за неё, стена была прочной, без дыр, и имела всего два выхода: в замок и в церковь рядом. Она отметила, что надо бы сводить туда Елизавету. Лира имела лишь старшую сестру и опыта обращения с детьми младше десяти у неё не было. Но пришлось взять себя в руки и соображать на ходу. Она чувствовала ответственность за малышку не из-за её статуса. Для Лиры Елизавета прежде всего крестница и уже потом принцесса. Об этом думала графиня когда позвала девочку не найдя её в своём поле зрения. — Леди-крёстная, давайте всегда выходить в сад! — с восторгом откликнулась Елизавета, вынырнув из кустов и присоединившись к крёстной. — Если будешь учиться, дорогая, то конечно, хоть каждый день в любую погоду. — Мой отец — английский король и он говорил, что я стану самой образованной принцессой Европы если буду учиться! — как и свойственно маленьким детям Елизавета очень ценила мнение родителей.       Лира напустила на себя непривычный ей даже в последние годы пафос когда торжественно поклонилась крестнице. И в тоже время между ними сохранилось непосредственное, веселое настроение. — Ты станешь настоящей белой розой Йорков и самой лучшей принцессой Англии. Правда же, Елизавета, клянёшься? — со всей участливой серьёзностью спросила Лира. — Клянусь!       Осенний ветер взметнул вверх кучу листьев неподалёку от них. Вместе с ветром унесутся прочь слова детской, ничего не значащей клятвы. Пролетят сквозь пространство и время для того чтобы однажды, миновав многие годы, вернуться к ним вновь и напомнить о себе тогда когда совсем уж не ждут и давно позабыли. — Госпожа!       Лира встала и подняла голову вверх на башню: там стояла Алиса. Лира кивком подозвала её вниз чтобы через несколько минут услышать то, чего все они опасались. — Принцесса, графиня, — фрейлина по очереди сделала реверансы. — Миледи, Вам послание! — От кого? — надо бросать привычку строить из себя дурочку, и так понятно от кого. — От короля Генриха. — У Англии есть лишь один законный король: Эдуард Четвёртый.       Лира может быть и поспорила бы на счёт законности как Йорков так и Ланкастеров, но сейчас совсем не то время и не то место. Она бросила быстрый взгляд на Елизавету: стояла рядом молча, чуть нахмурившись. Нельзя чтобы принцесса испытывала сомнения в своей семье как это недавно было с самой Лирой. — Письмо от претендента Генриха Ланкастера? — чуть с нажимом произнесла она. — Простите, миледи, — спохватилась Алиса. — Да, письмо от него. — Скорее от лорда Уорика, — вздохнула Лира и приняла письмо. — Принцесса Елизавета, моя фрейлина отведёт вас на обед. Скоро я присоединюсь к вам. Алиса, отвечаешь за неё. — Конечно, миледи.       Лира осталась в одиночестве. О содержании письма ей было известно заочно: сдавайтесь, просите прощения, присягайте на верность и прочее. Знала она также как отвечать на подобные ультиматумы.       Никак.       За её молчанием последовала незамедлительная реакция и то к чему они уже давно подготовились. Осада. Положение Генриха Ланкастера лишь казалось прочным, в действительности более или менее мыслящий человек прекрасно понимал: вот-вот нагрянут король Эдуард и Маргарита Анжуйская, которые должны теперь наперегонки собирать армии и схлестнуться друг с другом, едва пересекут пролив Ла Манш. Несмотря на всё это, войск к их стенам отправили прилично. Не запредельное количество воинов, но достаточное чтобы взять замок в плотное кольцо. Гарденхолл не был такой уж важной стратегической точкой, просто он был едва ли не единственным местом протеста, молчаливого сопротивления. И, как поняла Лира, она этим очень раздражала новую власть. Раньше ей ужасно нравилось всех доводить до ручки, попросту бесить, а потом смеяться над ними. Но теперь это едва ли было уместно.       Дни стали короче, ночи длиннее, погода холоднее и суровее. Наверное, это единственное заметное отличие, которое заметили осаждённые. Помимо сокращающихся продуктов, конечно же. Несмотря на ухудшающуюся погоду Лира исполнила своё обещание, каждый день они с принцессой гуляли в саду. Пускай там лежал снег и только хвойные деревья добавляли красок в достаточно унылую картину, здесь было спокойнее всего. Здесь же Лира придумала рассказывать крестнице сказки. Переделанные от третьего лица на более детские мотивы, она использовала сюжеты своей жизни и другие, которые знала сама. Рассказы были коротенькими, но часто связанными между собой и обо всём что только можно и нельзя вообразить. О том, что где-то в горах Шотландии на берегу загадочного озера находиться огромный и древний замок в котором учатся волшебству маленькие ведьмы и колдуны. О том как злодей-колдун пытался украсть из школы артефакт, дающий бессмертие, о страшном чудовище из тайной комнаты замка и храбрости одного мальчика, о беглом преступнике, который в итоге оказался невиновным, о соревновании между собой учеников разных школ где впервые за всю историю победу одержали двое, о том как правитель того места пытался вмешаться в дела школы, но потерпел неудачу, о страшном задании одному мальчику убить директора школы, которое в итоге выполнил другой, о тайне бессмертия того самого злого колдуна… и о многом многом другом, что Лира только могла вспомнить. Доставая своё прошлое из глубин памяти в такой забавной форме ей становилось действительно легче. Последней историей о храбром мальчике стали сборы в поход за артефактами, которые помогут остановить злодея. — Леди-крёстная, а что же было дальше? — взволнованно спросила Елизавета. — Дальше… я ещё не знаю. — Ещё не придумали? — Нет. Просто этого ещё не произошло, а загадывать наперёд — скверная идея.       Закончилась осень, пришла зима, а жизнь продолжала быть скучной и однообразной. В такой обстановке Лира и встретила свой двадцать четвертый день рождения, правда внешне почти не меняясь уже несколько лет, а самый лучший подарок ей сделала Елизавета, она спела чудесную песенку и стала звездой в их изолированном обществе. Лира даже не удержалась и достала своё видеозаписывающее устройство, собранное ещё во время знакомства с девочками Винкс. На долгую память.       Будучи графиней, все её четыре дня рождения проходили практически одинаково, здесь же в Гарденхолле. Предыдущие праздники, в виде уютных весёлых посиделок, проходили в школьном замке, до этого просто дома с Тонксами. Хогвартс девятого декабря делился преимущественно на два лагеря: одни считали эти часы самым настоящим стихийным бедствием от которого нужно бежать роняя волшебную палочку и котелки, другие же, как правило те кто с ней дружил, воспринимали необычный зимний день как один из приятнейших за всё время. Но все совершенно точно сходились в одном — день рождения Лиры Блэк без всяких сомнений является громким событием всего учебного года.       Не только крестница удивила графиню. Один человек также решил преподнести ей сюрприз…       Лира узнала об этом после захода солнца. Весь день было солнечно и относительно тепло, но к вечеру погода сменилась на холодную и беспощадную. Ливень был сильный и капли дождя упорно барабанили по крыше и окнам, как будто хотели пробить замок насквозь. Несмотря на это, Лира умудрилась погрузиться в чтение очередной магической книги и, признаться, была раздражена когда её от этого увлекательного занятия отвлекли. Гонец? Казалось бы, нет дураков, готовых мчаться сюда на коне во весь опор и возможно умереть даже не от засады врагов, а банально упасть и свернуть шею как Бонни Блу. Но нет, новость действительно была важной, настолько чтобы рискнуть жизнью.       Бедному гонцу пришлось ждать час пока графине сообщат о его прибытии, пока она разрешит въезд постороннего, чудом прорвавшегося сюда, пока разрешение привезут обратно к границе замка. В конечном итоге прошло более двух часов, когда гонца в цветах Блэков впустили в приёмный зал. Лира была в максимально простом платье так как уже готовилась ложиться спать, но готовая к любым новостям. Раз уж этого человека послали на такой риск то была весомая причина. Елизаветы в зале не было, зато было много охраны. — Это цвета моего Дома, так что будьте готовы идти в атаку. Мы встретили кого-то из Блэков. — Но миледи, это ведь ваши родственники! — Вот именно по этой причине следует быть в сто раз осторожнее.       Лира надеялась на новости от Маргарет, жены Регулуса или на крайний случай от Альтаира Блэка. На Регулуса она особо не рассчитывала: тот как осел в Кимболтоне так и ни строчки не прислал. Собственно, как и она ему. Однако, Блэки умеют удивлять, по себе знает. — Миледи, сюда идёт лорд Блэк. Он собрал армию, которая должна снять осаду с Гарденхолла. Ваш брат хочет освободить вас, он прошёл против Генриха Ланкастера и лорда Уорика, — на одном дыхании выпалил гонец.       В зале повисла тишина. — Мой брат что сделал?! — Лира аж привстала. — «Регулус, что, идиот?! Никогда бы не подумала, что он способен на это, не верю! Хотя если вспомнить историю с медальоном… Тогда тут нечему удивляться. Всю жизнь ведёт себя как тень, как уж, но в один момент у него ум за разум заходит и наш лорд решает учудить несусветную ересь, разом показав всё свою большое и горячее сердце! Правда, если вспомнить предыдущий опыт, подобные эскапады у него, очень мягко говоря, полностью провальные. Куда ж тебя несёт, братец?! Сидел бы на мягком месте ровно да ждал бы наших беглецов, так нет же, попёрся сюда! Вот же дурак нашёлся…»       Лира сама не заметила как за размышлениями отослала всех прочь и осела обратно на стул. Руки у неё дрожали, впервые за последние годы она испытывала подобное чувство. Но как и когда-то она взяла себя в руки: Рег ещё жив не проиграл сражения и у неё есть время предупредить его. Утром она буквально заставила гонца выехать к Регулусу с её письмом где в лучших традициях всей известной ей нецензурной брани крайне подробно расписала всё что думала о Блэке и буквально таки приказывала ему вернуться обратно в замок и не выходить оттуда больше. Всё это она, конечно, зачаровала так, чтобы для магглов текст был совершенно другим и не представляющим интереса. Лира хорошо изучила данный аспект магии как раз для того чтобы иметь возможность без проблем переписываться с Регулусом когда совиная почта не всегда удобна.       Письмо отправить не получилось, утром солдаты вернулись на свои места и опять взяли замок в плотное кольцо, так что не войти ни тем более выйти было невозможно. Лира прибегла к другому способу связи через сову, но та даже не вернулась обратно. А в каминной связи не было никакого смысла: она не знала есть ли в Кимболтоне подходящий камин, подключенный к сети, а даже если бы и был — Регулус давно ушёл оттуда.       За окном тем временем кончился дождь, на землю опустился густой туман. Как будто облака слетели с небес в надежде укрыть всех от опасности.       Облако…       Лира вспомнила о Телесном Патронусе лишь под Рождество. Вот уже около месяца она ничего не знала о Регулусе, ждала и надеялась, что он жив, думала о том как наладить с ним связь. И придумала. Вот только была одна проблема: она уже почти пять лет не могла вызвать даже обычного, хотя последний раз пыталась уже достаточно давно. Однако, сейчас это был единственный способ спасти Регулуса от бесславной и глупой кончины.       После торжественного ужина девушка никому ничего не говоря отправилась в сад. Лира сняла перчатки, почувствовала холодок и прислушалась к внутренним ощущениям. Снег лежал плотным слоем и красиво поблёскивал в последних лучах солнца. Когда она на четвёртом курсе только училась вызывать патронуса главной проблемой было то, что среди всей её хорошей и весёлой жизни по настоящему важные и истинно счастливые моменты надо было ещё вычленить. А теперь же все её лучшие воспоминания были о семье и друзьях, а значит перемешаны с тоской и тупой болью в сердце. Но, может, найдётся хоть одно такое?       Лира вдохнула свежий воздух, настраиваясь на магию. Подняла правую руку вверх и идеально повторила движение. Может быть давно дело было, но тело ещё помнит как это делается. Такая сильная магия ощущается даже физически, как неизведанный порыв энергии вокруг, проходящий через тебя. Лира перебирала самые свежие хорошие воспоминания и… ничего. Даже одного дементора не отогнала бы. — Да что я делаю не так?! — раздражённо и растерянно крикнула девушка в пустоту. — Леди-крёстная, а что вы делаете?       Лира вздрогнула и быстро обернулась. В паре метров от неё стояла Елизавета, которая совершенно с невозмутимым видом изучала крестную. — Вы ведьма? — всё также спокойно произнесла девочка, казалось, она не вынесла обвинение за которое могут и казнить, а всего лишь уточнила цвет нового платья. — Ведьма. Страшная и ужасная ведьма с одним глазом, бойся меня, принцесса! — натянуть улыбку в этот раз было куда сложнее чем все предыдущие годы. — Я не боюсь, крёстная, — совершенно серьезно заявила Елизавета. — Вы ведь совсем не страшная и ужасная, а добрая, весёлая и очень заботливая.       Лира замерла, тронутая словами ребёнка. Теперь она улыбнулась по настоящему, стараясь не пустить слезу, пересекла пространство между ними и крепко обняла крестницу. Та обняла её в ответ, хотя, кажется, совсем не понимала что такого сказала. — Ох, графиня, пожалуйста, простите, не уследила за принцессой! — тут из башни выскочила Алиса и торопливо присела в реверансе. — Ничего страшного, — тихо сказала Лира. — Елизавета, иди ко мне в покои, пожалуйста, я скоро приду. Алиса, пусть нам подадут чай минут через десять. — Да, графиня. — Хорошо, крёстная.       Лира проводила их взглядом и, мысленно возвращаясь в предыдущие несколько минут жизни, провела рукой по воздуху, рисуя узор заклинания, а затем решительно и твердо произнесла: — Экспекто Патронум!       На этот раз из её руки появился сначала белый ослепительный свет, а затем он приобрёл голубовая оттенок и форму животного. Лира ожидала увидеть свою сойку, но патронус получился гораздо крупнее чем прежний, хотя и не таким сильным. К ней пришёл красивый и изящный ворон, который только сформировавшись взмахнул крыльями, пару раз облетел Лиру чтобы в итоге остановиться рядом с ней и заслушать несколько важных слов… — Передай Регулусу Блэку: «Возвращайся, я справлюсь.»       И ворон, сделав последний прощальный круг, улетел прочь. Лира же вернулась в покои где её уже ждали Елизавета и Алиса. И пускай за окном бушевала метель, пускай завтра придёт новый день! Сейчас Лира была уверена, что всё хорошо.       Конечно, это чувство не могло быть вечным.       Внезапно на пороге появилась целая толпа, один из них, тот что был впереди планеты всей, с письмом в руке. Все бледны как смерть и как будто напуганы. Сердце Лиры замерло от плохого предчувствия. Графиня узнала новоприбывших: перед ней стояли никто иные как Юлиан Дефо из Чёренгорба и две его сестры, Аделина и Эммелина. За ними безмолвными тенями выстроились стражники. — Миледи, мужайтесь, — мрачно произнёс Юлиан, — лорд Блэк проиграл сражение у Чёренгорба, позже он был схвачен и обезглавлен по приказу графа Уорика. Примите мои искренние соболезнования и предсмертное письмо вашего брата. — Нет… И качнутся бессмысленной высью Пара фраз, залетевших отсюда: Я тебя никогда не увижу, Я тебя никогда не забуду. А. Вознесенский, «Я тебя никогда не забуду»