Наследница Дома Блэков: Сквозь пространство и время.

      В городке Стоуни — Стратфорд делегация как обычно заселилась в гостиницу. Путь был недолгий и на сей раз Лира вытащила мужчин прогуляться по городу и на поле за ним. Ведь погода стояла солнечная, приятная, по истинному весенняя. Из Самайна сразу в почти Белтайн! — Сейчас бы в Гарденхолл, — мечтательно вздохнула Лира, лениво наблюдая за покачивающимися на ветру ветками дерева с молодой листвой. — Скоро мы вернёмся домой, — меланхолично ответил Энтони, совсем не по-аристократически растянувшись на земле под деревом. — К тому же, я наконец свободен от службы в Ладлоу, нам больше не нужно будет проводить там большую часть времени. Мы будем жить как всегда мечтали. Нас ждут прекрасные дни, наполненные прогулками на природе, поэзией, книгами, музыкой… Никаких больше сражений, интриг, борьбы за корону. Да… Жить мирно, тихо, счастливо — вот моя мечта. — Звучит прекрасно, дядя, — улыбнулся Ричард, сидящий на большом камне рядом. — Вам идёт жизнь женатого мужчины. — И тебе давно пора остепениться, Ричард, — сказал граф. — Найди себе избранницу по душе. — Вот как? — слегка печально улыбнулся он. — Скорее уж матушка сыщет мне невесту по состоянию, а не по душе. Не по моей уж точно. И мне придётся жениться на той, на кого матушка укажет.       Желание досадить королеве в душе у Лиры удвоилось, а то и утроилось. А её желания всегда порождают идеи. — Ричард, а мы тебя в Гарденхолл заберём! И королеве не выдадим! — Что? — племянник поперхнулся элем и повернулся в сторону дяди, ожидая его реакции.       В любое другое время Энтони немедленно бы пресек подобные самовольные идеи на корню и сам уж точно не пошёл на подобную дерзость. Но, что обычно было ему не свойственно, граф всё ещё злился на сестру за то, что она хотела фактически устроить переворот его руками, а потом до самой смерти привязать его ко двору как лорда-протектора. Так что на сей раз он не возмутился, а наоборот, его глаза вечело засветились. Кажется Лира плохо влияет на всех с кем долго находится. — А что тут такого? Я думаю прекрасная идея. — К тому же, — Лира прикрыла глаза. — Наши края полны молодых и симпатичных леди. Найдёшь себе жену, обвенчаем вас в нашей церкви при Гарденхолле, вот праздник будет! — А потом поставим королеву перед фактом и ей придётся признать союз, так как мы его свидетели, — подхватил Энтони. — Соглашайся, Ричард! — Я, — кажется они заставили молодого человека расчувствоваться. — Спасибо вам. Я буду очень рад этому.       А потом в порыве благодарности Ричард купил эля на троих. Граф, графиня, их племянник провели замечательный вечер, наблюдая за закатом солнца под запах ароматного напитка и тихие разговоры. Они говорили о разном, обсуждали планы на жизнь, мечтали о будущем. Энтони запланировал крестовый поход через три года, Ричард обещал обзавестись женой и домом рядом с Гарденхоллом, а потом и детьми. Энтони ждал внучатых племянников. Лира предложила помечтать о правлении Эдуарда Пятого и тут разгорелся весёлый спор между мужчинами. Графиня пыталась их утихомирить, но затем смирилась, махнула рукой и ушла в гостиницу к маленькому принцу, оставив Энтони и Ричарда под луной и звёздами.       Лира уложила спать Эдуарда и уже собиралась ложиться сама, но вдруг на нижних этажах раздались громкие голоса и шаги, принадлежащие явно не двум мужчинам. Несмотря на прекрасно проведённый тёплый апрельский вечер, в душе закралось неприятное, плохое предчувствие. Графиня позвала Алису и теперь они уже вместе в комнате с мирно спящим принцем, прислушивались к тому, что же там может происходить. Как только при таком шуме Эдуард спал крепче младенца… — Может зря я так волнуюсь? — пробормотала Лира, когда ожидание пяти минут стало невыносимым. — Интуиция ведьм не подводит! — воинственно ответила Алиса. — Тем более, родовитых. Ваша прабабка, если мне память не изменяет, была прорицательницей. — Что, правда? — Лира действительно поразилась. — Надо будет почитать историю Дома. — Надо. Но потом. А сейчас я спущусь вниз и скажу им, что мешают вам, миледи, спать. В конце-концов, отчасти это так и есть, поэтому Бог простит за ложь. — Возвращайся поскорее да с хорошими новостями. Кто там пришёл, сколько их, вооружены ли? — Всё сделаю, миледи.       Алиса вышла, а Лира подошла к кровати Эдуарда и, поддавшись порыву, бережно погладила мальчика по голове. Лире не была свойственна нежность к кому-либо. Разве что в детстве, но по правде говоря, она мало что помнила из дошкольных лет. Такие мелочи давно уже остались забыты.       Но момент когда в комнату вернулась встревоженная Алиса, да ещё и закрыла дверь заклинанием, поставив барьер… Лира не забудет никогда.       Как и весь тот кошмар, что будет дальше. — Миледи, — она была крайне мрачна, сжимая в руке палочку. — Там Ричард Глостер. — Что он, герцог, забыл в этой дыре? — С этим обождите, миледи. Вы ни за что не догадаетесь какая женщина его сопровождает! — Не жена, я полагаю? — Маргарет Розье. — А…? А!       Графиня едва не спросила: А кто это?». Затем зацепилась за фамилию. Розье — значит ведьма. Это не очень хорошо, но всякое же бывает? И лишь сложив фамилию с именем, на задворках памяти всплыло осознание.       Осознание того, что они скорее всего, уже во что-то вляпались. — Вдова моего брата, — выдохнула Лира. — Слушайте дальше, миледи. Пока никто меня не заметил и не ожидал нападения, я применила легилименцию к герцогу. Вам с графом нужно бежать и поднимать вассалов своих земель, ведь как только герцог станет лордом-протектором, он первым же указом устранит королеву и вашего мужа. А затем и всех Вудвиллов. Бегите пока вас не обезглавили!       Опять восстание? Опять битвы? Смертельная опасность вновь ждёт у ворот? Опять ей ждать этого идиота с войны, тайно надеясь, что он не вернётся, а потом мучаться угрызениями совести за свои же мысли? Ну уж нет, больше нет! В гробу Лира видела такое, скорее она самолично спуститься вниз и обезглавит чертового герцога.       Почему ей не хватает мужества взять и свалить в закат? Где та решительность, которой она обладала в школьные годы? Это всё даже не её проблемы!       А потом взгляд Лиры упал на спящего принца и она поняла: эти проблемы давным-давно стали её. И разгребать их тоже ей. — Мы не побежим, — ответила графиня, принимая решение. — Поступим умнее. Ты возьмёшь Эдуарда и спрячешься с ним. — Миледи… — Не перебивай! — властно прервала Лира. — У меня есть немного денег, но лучше возьмите и мои драгоценности, если понадобится заплатить за что-то покрупнее, например, арендовать корабль во Францию… Ибо в Магическом мире вам лучше не появляться, если на стороне герцога Блэки — они вас легко найдут там. В Бургундию тоже лучше не суйтесь, хоть герцогиня тепло относится как к Елизавете, так и к племянникам, я не уверена, что она не поддержит своего родного брата в конфликте. А конфликт у них будет. — Королева против герцога? — Йорки против Йорков.       Несколько секунд они молчали. Каждая понимала, что сейчас, возможно, они решают судьбу королевства. — А вы? — наконец спросила Алиса. — Мы найдём вас. Потом. Если сейчас побежим мы с графом, да ещё и с принцем- привлечём внимание и тогда беды не миновать. Вас не так быстро хватятся — я скажу, что ещё днём отослала вас в Бирмингем. — Поверят? — Эти? И не в такое.       Женщины начали собирать некоторые вещи Эдуарда. Свою шкатулку с перламутром, Лира, как и обещала, отдала Алисе для обеспечения принца. Не прошло и двух минут когда всё было готово. — Графиня Риверс, — на прощание обернулась Алиса. — Будьте осторожны. — Леди Дефо…       И тут Лира поняла, что ей не давало покоя в общении с Алисой.       Дефо, мать вашу! Совпадение или судьба?       Внизу что-то разбилось и женщины невольно вздрогнули. Пора.       Эдуарда с помощью простого зелья погрузили в более глубокий сон. Ведь если он проснется раньше времени, может испугаться и испортить собственное спасение. Возможно, они могли бы придумать более детальный план, если бы у них было больше времени… но ждать нельзя и вот уже Алиса трансгрессирует, крепко держа мальчика во избежание расщепления. Как их маленький принц себя поведет, поняв, что дяди и тёти рядом нет, а родной брат его отца — теперь враг семьи его матери. И поймёт ли он?       Леди Дефо успела послать улыбку на прощание. Встретятся ли они вновь?       Все важные вещи Лира хранила в своем доме у озера, конечно же не здесь. Так что и собирать было нечего. Напоследок окинув комнату печальным взглядом, она плотно закрыла дверь и повернула ключ в замке.       За столом внизу сидели Энтони, Ричард, на другой стороне — герцог Глостер, тоже Ричард. Мужчины вовсе не выглядели встревоженными, напуганными, нет. Все трое весело смеялись, пили вино и в данный момент играли в карты. Хорошо, если бы так продолжалось всегда. — Что здесь происходит? — требовательно спросила Лира. — Дорогая, герцог любезно согласился присоединиться к нам и оказать посильную помощь для того, чтобы наш любимый племянник взошел на престол мирно и во всём великолепии, — объяснил Энтони. — Вот как?       Её муж — святая наивность! И бедный Ричард туда же! — Миледи графиня, — с улыбкой и легким поклоном головы поприветствовал её герцог. — Не окажите ли нам честь своей компанией? — «Я тебе окажу честь», — мстительно подумала Лира. — «Рассекающим вечность под рёбра не хочешь?!»       По всем правилам этикета, Лира должна была сделать реверанс перед герцогом, но она в данный момент была слишком занята кровожадными мыслями. — Миледи Аврелия, рада, что вы всё же решили спуститься к нам.       Лира стремительно обернулась, чтобы уставиться на немногочисленную, но грозную группу людей в черно-зелёных ливреях, окружающих даму в таком же зелёном цвете, как на их гербе. Блэки. А впереди планеты всей — Маргарет Розье, вернее, Маргарет Блэк. — Признаться, — слащаво продолжила та. — Я не ожидала, что вы сопровождаете своего мужа в поездке. — Конечно, я поехала с графом, — немедленно вскинулась Лира. — Куда муж — туда и жена.       Она не боялась ни демонов ни Волдеморта ни даже смерти! С какой стати ей сейчас бояться этих сволочей? — И мне очень жаль, что герцогиня Глостер не смогла к нам присоединиться, — говоря это Лира смотрела не на герцога, а на Маргарет. — Ей нездоровится в последнее время, я слышала. — Да, это крайне печально, — поджав губы ответила Маргарет.       Она явно поняла куда клонит графиня. — И что же, причина неизвестна? — невинно уточнила Лира. — Нет, — совсем уж перестав улыбаться, ответила Маргарет всем своим видом показывая что разговор закончен. — Миледи графиня, вы не хотите отведать вина? Местное, самое лучшее! — Ричард постарался мягко разрядить обстановку. — Конечно, мой дорогой, — улыбнулась ему Лира.       Какие они идиоты! — А где же Эдуард, мой дорогой племянник? — осведомился герцог.       А где наши люди? Почему так вышло, что здесь нет ни одного человека из их Гарденхолла, кроме них двоих? А слуги принца? Один лишь Ричард!       И какого Мордреда здесь забыли чёртовы Блэки?!       В пекло их всех! Чем быстрее покончим — тем лучше! — Предвидя ваш приезд, я отослала принца в Бирмингем. Вы его не получите.       Все, абсолютно все, услышали слова графини. Все замерли. Герцог быстро переглянулся с Маргарет и…       Случилось то, чего все ждали. — Взять их, — коротко приказал герцог.       Стоило прозвучать этим словам, как Энтони и Ричарда окружили люди с ливреями Глостера. Все вооруженные. А защитить их просто некому! — Что это значит?!       Бедный Ричард! Если Энтони хранил спокойствие, то его племянник выглядел крайне напуганным, словно вот прямо сейчас ударится в истерику. — Герцог Глостер! — Я беру вас под арест, — холодно произнёс тот. — Мы ничего не сделали! — не унимался Ричард. — Отпустите! — Вам предъявлено обвинение в убийстве короля, в попытке государственного переворота. — Это просто смешно, вы должны понимать! Нас не было при дворе, мы… — Ричард, — устало вздохнул граф, до этого времени хранивший молчание. — Довольно. — Дядя! — Наша вина лишь в том, что мы родня королевы. И ничего более. За это нас и арестовывают. — Надеюсь, вы сможете меня простить, — кажется, Глостер действительно сожалел, но не настолько сильно чтобы их отпустить.       Граф Риверс повернулся к герцогу, чуть склонил голову и спокойно ответил: — На вашем месте, любой поступил бы так. Мне не за что вас прощать, могу лишь просить. — Говорите. — Мы пойдем с вами, но, — Лира не ожидала, но Энтони посмотрел на неё и улыбнулся. — Графиня ни в чём не виновата, у нее плохие отношения с королевой и она не станет ни в чём ей помогать. Моя жена должна лишь беспрепятственно уехать в Гарденхолл, оставьте её в покое. — Вы не в том положении чтобы ставить мне условия. — Это не условие, это просьба. Лорды не воюют против леди. — Только вот я — не просто лорд. Я — лорд-протектор Англии. И ради блага королевства буду воевать даже с женщинами. Но я уважаю вашу последнюю волю и отпущу вашу жену, если она пообещает не вмешиваться более в дела государства и препятствовать мне. Вот моё слово. — Перестаньте! — закричала Лира на них. — Я не вещь чтобы обсуждать меня в моем же присутствии. Я… я леди Блэк и графиня Риверс! И я сама буду решать…       Что ты решать собралась, дура? «А не пойти ли мне в заключении посидеть?». «Знаете, что-то мне ваша тюрьма не нравится, я домой поеду.»? — А вы, — Лира повернулась Глостеру, только что огнём не дышала. — Вы не можете арестовать моего мужа! — Вообще-то… — Вообще-то, ты — козлина редкостная!       Всё, Лиру понесло, спасайся кто может! — Ты жалкий, мелочный идиот, возомнивший из себя лорда-протектора, хотя ещё даже не стал им. И никогда не станешь! Что, думаешь, взлетел однажды и всё, сразу станешь у руля? А вот хрен тебе! Титул тебе чести не сделает, как и был всего лишь третьим сыном, неудачником в семье, никем по сравнению с братьями, их бледной тенью, так им и останешься. И власть тебе у моего мальчика не отнять, никогда! Едва Эдуарда коронуют, он выпустит нас, а тебя отправит на плаху! Не видать счастливого конца для предателей! Стань хоть самим королём Ада тебе не видать той славы, что была у твоего брата, вечно будешь доедать за ним! И никогда, никогда от этого не избавишься!       К Лире стремительно бросились Блэки и сама Маргарет, но она ещё не закончила! — Я проклинаю тебя, герцог Глостер! Тех, кого ты назовешь своими наследниками, их детей и их детей, и так пока мы вновь не встретимся! Весь твой род! Гори в аду, бездушная тварь!       Лира никогда не любила Гриммо 12. Этот дом для неё полон страданий как её семьи, так и её собственных. Здесь случилось слишком много всего чтобы он в теории когда-нибудь мог стать для неё приятным местом. — Отпустите, отпустите меня! — кричала Лира пока её вели по мрачным коридорам. — Силенцио! — не выдержав, кастанул какой-то из магов и Лире пришлось замолчать.       И так уже несколько часов подряд. Заклинание кончается — Лира начинает кричать — её затыкают. А потом вновь по кругу. До чего надоедливые и глупые.       Когда Лиру в последний раз брали в плен? И было ли такое вообще? Кажется, нет. Такой позор она бы запомнила. Но что уж греха таить, Лире было интересно чего от неё хочет лорд Блэк.       Только поэтому все присутствующие, кто имел наглость захватить её, ещё были живы.       Кабинет лорда Блэк. В её время давно заброшенный за отсутствием носителя титула, но сейчас обставленный с изысканной роскошью, обжитый, часто использующийся. Важное место в доме. Такое же важное как и сам лорд как и их фамилия в обществе в принципе. Гораздо важнее чем в её время.       Последний лорд Блэк… Своего деда Ориона Лира никогда не видела вживую, только на немногочисленных фотографиях на Гриммо. Она не знала точно также и как он умер, зато видела могилу на фамильном кладбище, но опять же, сильно близко не подходила и надгробие не расмматривала. Каким он был при жизни? Наверное, не слишком сильным, мягко говоря, если при его главенстве Дом окончательно загнулся и растерял былую славу. Настолько всё ужасно, что они с Регом — последние. Да и то, потому что спасали жопы друг друга. Пусть и не просили об этом.       Её Рег… бы бы здесь — договорился. Сделал бы словами то, что Лира может сделать только силой. И он бы не позволил им сейчас вести её как преступника. Рег бы всё уладил. Но ради неё ли?       При том что Блэки, если посмотреть на древо — веками плодились как кролики. У нынешнего лорда, например, два младших брата и три сестры. Детей семеро, недавно ещё родился. Много, но где эта плодовитость была в их время? Вырождение за близкородственные браки настигло? И всё же… Войну с Гриндевальдом при лорде Арктурусе же пережили и даже неплохо наварились. А тут что-то совсем сплоховали. И все умерли.       Их, Блэков, ведь было так много! Куда все подевались вдруг? Почему все решили разом умереть и бросить Дом на произвол судьбы, на лорда-лоха и его жену, истеричную бабку, чей портрет в коридоре на Гриммо — вишенка на торте, вбивает последний гвозь в крышку гроба счастья в этом треклятом доме.       Лира никогда не любила Гриммо. Но теперь, когда её вели в кандалах по мрачным коридорам — начала дом своего же Дома тихо ненавидеть. — Аврелия, — когда её буквально втолкнули в кабинет лорда, тот стоял спиной к двери и смотрел в окно. — Вина? Эль? — Лучше сразу по делу, — сухо ответила Лира. — Что за х… подстава?       Но он молчал, подходя к столу и наливая таки в два бокала вино. Ну что-же, его ошибка! — Знаете, от вас не ожидала. В свое время, вы показались мне здравомыслящим человеком, — продолжила Лира. — Который оберегает свой Дом, а не посылает арестовать одного из них. — Что для тебя «Дом»? — неожиданно спросил лорд Блэк. — Дом? — Лира удивилась. — Странный вопрос. К чему бы это? — Мне интересно твоё отношение к нему. Из рассказов Регулуса и твоего… нестандартного поведения — ты не из наших кругов. Тебя воспитывали иначе и ты явно не понимаешь ценностей Дома. Но при этом упорно причисляешь себя к нему. Почему?       Почему? Ха ха…

***

      Замок Фотерингей. Здесь живёт вдовствующая герцогиня Йоркская, Сесилия Невилл, мать Ричарда Глостера. Здесь же герцог и появился на свет. И вот он не нашёл места лучше где спрятать своих узников. Прошло много времени с момента ареста, но никаких распоряжений из Лондона на их счёт не поступало. Граф Риверс подозревал, что в эти самые недели, герцог Глостер добивается у парламента их с Ричардом казни. Насчёт остального, они могли лишь теряться в догадках и верить в лучшее.       Больше всего Вудвиллов печалило отсутствие известий о своей семье. Что с королевой и её дочерьми? Нашёл ли Глостер их Эдуарда, стал ли принц королём? Времени прошло предостаточно и коронация давно должна была пройти, но если бы это действительно случилось — они явно не сидели бы здесь, в Фотерингее.       Что с его миледи? Спаслась ли? Выполнил ли Глостер то, что обещал перед тем как их увели? Навряд ли, после всего того ужаса, что она там наговорила… Граф даже не знал, что его жена умеет так ругаться на кого-то. Не было поводов. Никто не смел их тревожить.       Однако же, по счастливой случайности там была невестка графини, леди Маргарет Блэк. Возможно, она защитила свою родственницу. Если это так — было бы хорошо. Больше всего граф хотел узнать, что его жена ушла в глухую оборону в Гарденхолле и… не слишком сильно скучает по нему. Это разбило бы ему сердце. — Отпустите меня!       Да… поэтому когда в старых стенах тюремных камер раздался живой женский голос, граф подумал, что из-за разлуки и тревоги, он сошёл с ума. Дьявол послал ему испытание видениями, наваждениями? — Как вы смеете, да я вас всех тут…       Но голос всё приближался и вовсе не был похож на чёртовские проказы. А когда массивная железная дверь со скрипом открылась, граф неосознанно перестал дышать.       Так он и стоял, едва ли не открыв рот, даже когда стражники втолкнули графиню в камеру и, не обращая никакого внимания на её недовольства, закрыв дверь, ушли. Гулкий звук их сапог быстро удалялся и только тогда граф пришёл в себя. — Миледи! — хрипло воскликнул он. — Энтони, — улыбнулась она.       Все такая же прекрасная и безупречная. Даже в тюрьме, графиня не теряла своего очарования. А её улыбка? Самая яркая на свете. А глаза, небесного цвета? Ни одна женщина, которую видел граф, не могла похвастаться таким живым и весёлым взглядом. Даже в мрачные дни, смутные времена, графиня оставалась для графа светом во тьме, его путеводной звездой. О чем поспешил сообщить жене.       Как сказать человеку, не чужому, причём, о скорой кончине? О том, что он, совершенно здоровый, в расцвете сил, скоро встретиться с топором палача? Как сделать это помягче? — Энтони, нас казнят завтра утром.       Помягче у неё не вышло. Но граф не выглядел разочарованным, разозлённым, даже хоть сколько нибудь удивленным. Он лишь кивнул в ответ и, ещё немного постояв в раздумьях, притянул жену к себе. — Последняя ночь… как бы не было печально мне за вас, миледи, я совершенно эгоистично рад, что вы со мной рядом. — Энтони я… Я тоже рада, что мы смогли воссоединиться перед…       Лира не закончила предложения, но граф, как всегда, истолковал все по своему, через призму своей любви к ней. А Лира…       Она-то умирать не собиралась и правда хотела признаться ему во всём. Раз это конец и им все равно больше не быть вместе, можно было это сделать. Но девушка не смогла. Он ведь действительно был таким счастливым, видя её здесь. И Лира пощадила его чувства, прекрасно зная, что это будет мучать её всю жизнь. — «Живи ради себя да, мама? Так ты говорила?» — мрачно подумала Лира.       Нет, это слишком. Для неё этот день не последний, в отличие от него. Она не станет рушить счастье своего мужа в последние часы его жизни. Не смешно ли, она, гриффиндорка, всегда ратующая за правду… в итоге выбрала скрыть её сама, выбрала сладкую ложь, длиною в целую жизнь. Как интересно получается.       Она боролась с этими мыслями до полночи и в итоге победила их. Счастья вовсе не принесло.       Но эта ночь запомнилась Лире не только своими сомнениями. Да, пусть потом она будет клясть себя за трусость в момент, но это будет именно что потом. После того, как Лира переживет бурю. А пока они будут громко просить эль у охраны, который получили, будут молиться, петь и сочинять стихи. Бумаги нет, но есть стена, напишут на ней. А у Лиры на всю жизнь останется в памяти след, только голубого неба не хватает. Словом, если бы не решетки на окнах и запертое холодное помещение, можно было бы решить, что они вновь в Гарденхолле. Казалось, если закрыть глаза и уснуть, завтра граф и графиня пойдут кататься на лошадях к озеру, в лес, под тень дубов, будут часами сидеть в саду на пикнике. Из башни с радостными криками выбежит маленькая принцесса, сопровождаемая охающей Алисой и Энтони спросит свою жену и племянницу о чае. А потом они вместе посмеются под солнечным светом и запахом цветов…       Рассвет. Яркий, светлый, почти такой же, какой они встречали в своем замке. Почти. Реальность не дает им забыться до конца. — За нами скоро придут. Час, может чуть больше. Вы готовы, дорогая?       Граф сказал это смотря в окно и таким голосом, словно говорит не о страже, что отведёт их на казнь, а о портных, которые придут снимать мерки для новых платьев. — Всегда готова, милорд. — Хмм, поглядите-ка в окно. Что это там… Боже, помоги нам!       Лира подошла к графу и через его плечо посмотрела на внутренний двор Фотерингея. Там стоял один эшафот, где палач уже натачивал топор и какая-то куча из соломы и деревяшек. Вместе это более всего было похоже на… — Костёр, — скорее удивленно чем испугано воскликнула графиня. — Костёр… герцог сошел с ума если собирается сжечь вас как ведьму! — граф впервые за ночь выглядел возмущенным и напуганным. — Это недопустимо, обвинений не предъявлено!       Но Лира прекрасно знала, что это не герцог сошел с ума и он скорее всего даже не знает о том, что случится здесь сегодня. Её дражайшие родственники постарались сделать уход максимально драматичным. Из всей ситуации явно выглядывало влияние Блэков. — Я просто не могу понять, — продолжал граф, расхаживая по камере. — Уму непостижимо! — Я с вами согласна, ситуация… не самая приятная, — другие слова были лишь матерные и вряд ли муж понял бы их. — Как же они могли вот так взять и обвинить меня в колдовстве? — И я об этом же! — граф вдруг остановился и посмотрел прямо на Лиру. — Где вы так поколоться успели, миледи? — Даже не пре… — но поняв суть вопроса Лира быстро проглотила заготовленные слова и резко спросила. — Что вы имеете ввиду? — Помилуйте, даже я не сразу догадался в чём дело, — как ни в чём ни бывало сообщил он. — Знаете ли, берет легкая досада, что герцог догадался так быстро. Мне ведь потребовалось несколько лет чтобы убедиться окончательно.       Лира даже забыла на секунду о приличиях, настолько вся ситуация её поразила. — Так вы знали?! — спросила она чуть громче и резче чем хотелось. — Дорогая, я ведь не слепой, — улыбнулся Энтони. — Тогда какого… почему вы молчали все эти годы?       Энтони не торопился с ответом. — Вы же слышали легенду о Меллюзине? — дождавшись утвердительного ответа, он продолжил. — В неё верила моя мать, верит моя сестра. А я не верил. Смеялся над ними все это время. Но когда встретил вас… Вы словно не из нашего мира. Совершенно другая, пускай и очень стараетесь казаться обычной. И я влюбился, совсем как мальчишка. Но не просто так, а захотел жениться. Больше всего на свете я переживал, что вы откажете и, если честно, не слишком надеялся на положительный ответ. Потому что смертному не дано прожить жизнь в любви с прекрасным неземным созданием. И когда вы ответили мне «да», я поклялся сделать всё чтобы не оттолкнуть вас. Тут то и вспомнились легенды из далёкого детства о Меллюзине, богине вод, по преданиям, основательнице рода моей матери. Вспомнил и понял: чтобы быть рядом с подобной Меллюзине, с вами, я должен молчать и ни в коем случае не пытаться выяснить вашу природу. Только в этом случае нам будет отмерено счастье и мы не повторим судьбу Меллюзины и её возлюбленного. Молчание — золото, но ещё и нить любви. Ради любви можно не только декламировать стихи, но и молчать.       Лира не находила слов чтобы описать то, что лучше бы не узнавала. Она-то думала, что оберегает его от знания о себе! А Энтони знал! Знал!       Очередное подтверждение тому, что не стоит считать себя самой умной на свете.       С одной стороны, она, конечно же была в шоке. Но с другой, у неё упал камень с плеч. Хоть эту правду о своей жене, граф узнал до их смерти. — И… Вас ничего не смущает? — наконец Лира вспомнила человеческий язык. — Что именно? — непринуждённо и даже немного весело, как ей показалось, спросил граф. — Разве ведьмы не противны Церкви и Богу? — в лоб так в лоб! — А, вы про это? Церкви — да, но… Существует и иное мнение. Магия — существует в нашем мире. И теперь я точно знаю это. Но ведь наш мир был создан Богом? Означает ли это, что магия — тоже Его рук дело? Некое… — он явно старался сформировать свои мысли, — благословение Свыше. А чудеса Христовы? Разве это нельзя объяснить магией, даром во спасение грешных душ, от Отца Его? И если Иисус был волшебником, то все ведьмы и колдуны — особенные, дети Божьи, наделенные не силой от Дьявола, способной лишь разрушить, но силой любви, силой Божественной, ради спасения мира и его людей?       Граф замолчал, давая Лире время обдумать услышанное. И от кого она услышала это? Вот уж не ожидала, что кто-кто считает магию — даром от Бога! — Слышал бы ваш брат эту речь — отправил бы рядом со мной поджариться на костёрке, — улыбнулась Лира. — Спасибо, милорд, я запомню это. — Вы ведь не собираетесь умирать? Не собираетесь же, правда?       Лира кивнула в знак согласия. Раз он и это раскусил — нет никакого смысла притворяться. Но было и кое-что ещё. — Тогда будем выбираться? — спросила Лира, подходя к двери.       Но граф в очередной раз удивил её сегодня. Он не подошел вместе с ней к двери. Не стал предлагать идеи побега. Он лишь покачал головой и тихо произнёс: — Выбирайтесь, миледи. Вы не должны попасть на костёр. Вы должны жить. — А как же вы?! — Моё время вышло, — просто ответил Энтони. — Я не побегу, зная, что итог предопределен. Всё кончено, миледи. — Нет… — Помните? Рыцарь и Меллюзина жили счастливо пока он не открыл ей правду о том, что знает. Знает, кто она такая. Это признание, нарушение молчания разрушило их семью. Я сделал тоже самое. Даже если бы я мог выбраться, для нас это конец. Вы и сами это понимаете. А без вас я жить не хочу. — Нет! — Но главное… я ведь говорил вам, что не верил в Меллюзину? Признаться, так до конца и я поверил даже когда женился на вас, даже когда всё осознал. Поверил я лишь в тот момент, когда услышал её песнь. Её зов. Прародительница моего рода зовет меня к себе. Если поет Меллюзина — мне ничто не поможет, даже ваша магия. — И когда вы услышали её? — Сейчас.       Сдалась. Лира сдалась.       Она неоднократно пыталась убедить Энтони в обратном, спорила с ним, даже покричать успела. Но он твёрдо верил в то, что ему сегодня предначертано умереть и отказываться от своего права на смерть не собирался. Что за невозможный человек!       Но больше терять времени было нельзя. Лира запомнила всё до мелочей в их последние секунды вместе: объятия, поцелуй, недолгое прощание. Все что надо, они уже сказали. Даже слова поэта уже не могли передать всю гамму их чувств в тот момент.       Ей не требовалось много усилий чтобы открыть замок на двери. Это было не так уж и сложно, конечно же.       Сложности возникли когда в конце коридора на Лиру внезапно выскочило полдюжины стражников. Что делать? Оглушить всех? Или сразу сжечь? Не слишком ли жестоко? — Моя графиня, бегите!       Она не закрыла дверь камеры и Энтони, вероятно услышав звуки, пришёл ей на помощь. Опять.       Что делать? Помочь ему? Перебить всех? Ох, она может! Но…       Но если он сам так решил — она позволит графу в последний раз спасти себя.       На улице совсем уж рассвело. Внутренний двор Фотерингея был заполнен народом. Все столпились здесь сегодня посмотреть на казнь графа Риверса.       Он не сопротивлялся, шёл спокойно и гордо. Если не сказать, добровольно. Его час пришёл. Никакого страха, лишь молитва за упокой души и короткая речь: — Мой племянник Эдуард — истинный король и он им станет. Моя жена…       Граф всё же нашёл её взглядом. Скорее всего, она применила магию, что скрывает её от глаз посторонних. Но он видит. В последний раз. — Моя жена, — продолжил он, чуть улыбаясь. — Отомстит за нас.       Графиня улыбнулась ему и кивнула. — Боже милосердный, по примеру Сына Твоего, пожертвовавшего на кресте все страдания Свои за грехи мира, жертвую ныне все заслуги мои во искупление бедных душ. И все, что после смерти моей будет отдано и пожертвовано ради меня, заранее передаю я Тебе, Боже милосердный. Аминь. — Supreme venefica, Matre Magia, cura huius animae. Alleluia, Soror! Fiendfyre!       А где-то в полуподвальном тесном помещении аббатства, смерть графа и графини оплакивала их любимая принцесса, поклявшаяся отомстить и проклявшая убийцу своей семьи…