Маятники и фонари

Силко хмурится, когда лица обоих пиратов принимают самодовольные выражения. Мельком бросает взгляд за их спины — сирена все так же недвижимо лежит на полу, лишь смотрит исподлобья.       — Думал скрыть, что тварь-то в девку превратилась? — Лиам подает голос, пока второй лениво обходит навигатора сбоку.       — Можем никому не говорить. Будет у нас тайной на троих. Но придется поделиться девкой. Глумливые смешки и переглядывания обоих пиратов, что кружат вокруг навигатора, заставляют напрячься. Они — как хищники перед атакой, только отвлекают речами, выгадывая момент. Силко же старается следить за обоими. Понимает, что если начать угрожать им — точно ничем хорошим не закончится. А если попытаться как-то отвлечь… только как? Внешне, для них — он кажется невозмутимым, но внутри с ужасом представляет последствия. Бесшумно сглатывает, надеясь, что голос не выдаст.       — Вы вообще не должны были сюда входить. Это был приказ. Силко все же удается выплюнуть эти слова с надменностью, но на лицах пиратов только ухмылки, которые расцветают с большей агрессией.       — А приказ на сокрытие, что тварь девкой-то стала, тоже был? На секунды воцаряется молчание. А затем навигатор хмыкает:       — А с чего бы ему не быть? Или, думаешь, ее вам отдать должны? Он видит, как те вновь перекидываются взглядами, и в них прослеживается явное сомнение. Словно до них только сейчас дошла эта мысль. И в этот миг он понимает, что это шанс вывести разговор в нужное ему русло.       — Капитан в курсе. И это должно было быть в тайне до прибытия в Билджвотер. Силко на секунду думает, что у него получилось. Но в тот же момент, стоит ему договорить, видит, что оба пирата взъерепениваются от этих слов.       — То есть, решили скрыть чертову бабу от всей команды?! Лиам звереет, подскакивая к навигатору; так, что меж их лицами остается с десяток сантиметров:       — А понравится ли это остальным?.. — оскал пляшет на лице, когда он чуть ли не шипит: — Думаю, боцману — не очень. Как и остальным!.. У Силко есть лишь секунды на то, чтобы оценить масштаб того, что будет. И в этот же момент пальцы сами выхватывают стилет из-за пояса и вонзают острие в шею Лиама. Лезвие входит так гладко и без усилий, словно в подтаявшее масло. А сам пират не сразу понимает, что произошло. Только выпячивает и так озверевшие глаза, а потом зажимает шею, когда навигатор выдергивает стилет, делая шаг назад. Кровь брызжет фонтаном сквозь растопыренные пальцы, пытающиеся закрыть рану. Она окрашивает мужское лицо, так что Силко не успевает отвернуться, чувствуя горячие капли на коже и разлившийся острый запах окисленного металла. И не проходит и минуты, как тело пирата падает на дощатый пол, в свою же горячую кровь, которая теперь заливает все вокруг огромным алым пятном. Последние судороги — и пират затихает, устремив стекленеющий взгляд в деревянные перекрытия над собой. А когда Силко сталкивается взглядом со вторым, имени даже которого не знает, тот мотает головой. Не понимая, то ли бежать ему, то ли драться. Видит, как навигатор стискивает в пальцах, покрытых чужой кровью, стилет, и скалится в ответ:       — Ты, сука, поплатишься за это. Выхватывает нож и делает выпад на навигатора, заставляя его отпрыгнуть назад; так, что тот ударяется спиной до острой боли о ящики, и теряется в пространстве на мгновения, но тем самым позволяя выиграть второму пирату время. Чем он и пользуется: выбивает из ослабшей руки навигатора стилет; следующим ударом куда-то в скулу валит его самого на пол и усаживается сверху. Ему не важно, что он делает, ярость за убитого друга затмила разум; и то, что его пальцы уже сжимают шею навигатору, его не волнует. Пелена ярости застилает все, а в мыслях лишь: как только он расправится с навигатором, то следующая будет сирена. И за этой яростью он не слышит, как со спины к нему как раз и подходит та. И не сразу ощущает, как ее пальцы ложатся ему на виски; ладони прижимаются плотно. А в следующее мгновение его голова резко поворачивается влево, до хруста. Проходит секунда — и сирена скидывает труп пирата на пол. Переводит взгляд на Силко — тот откашливается, хватая ртом воздух. Горло горит, а на шее начинают проступать следы от пальцев, что почти удушили. И стоит ему, наконец, отдышаться, он вскидывает взгляд на стоящую над ним Джинкс.       — С-спасибо?.. Она лишь кивает. А потом протягивает руку, за которую он немедля хватается. Одним легким движением сирена вздергивает его на ноги. Внимательно смотрит ему в глаза, прежде чем мужчина отведет взгляд, осматривая произошедшее вокруг них и уложит это в своей голове. Два тела. Абордажники. Нарушили приказ. И если бы он задержался, дав им совершить задуманное, за это капитан бы вполне мог протащить их под килем. Но был вариант и мягче — вступился бы боцман, и им всего лишь бы всыпали плетей. А теперь, скорее всего, за убийство — плетей всыпят ему. Он сглатывает от своих мыслей, которые тяжелым грузом буквально оседают на плечах; прикрывает глаза, а потом вздрагивает, стоит ему ощутить на щеке девичьи пальцы. И ее внимательный нечеловеческий взгляд, который она не сводит с его лица. Даже намека нет на то, что произошло буквально… пятнадцать? Двадцать минут назад? Хотя, он не знает, что должна чувствовать сирена. Все-таки она... не человек. Однако мысли о том, что он сейчас должен сделать, посещают его голову мгновенно. И кажутся они ему единственно правильными. То, что надо было, наверное, совершить все же давно. Он хватает сирену за запястье и чуть сжимает.       — Тебе надо уходить. Немедленно. Та на его слова вскидывает брови. Силко не дожидается ответа, разворачивается и тянет девицу за собой, к выходу с трюма. Мысли у него сейчас лишь о том, чтобы никто не увидел. Успеть. С остальным он разберется. Как-нибудь… Но не успев подняться на палубу, около лестницы сирена одергивает его руку.       — Идешшь ссо мной. И голос ее звучит утвердительно. Так, что он хотел бы не думая согласиться — кивнуть и действительно уйти. Но… не может. Не может бросить Вандера, и тем более — Севику. И сам корабль, что был их домом. Потому поджимает губы и хмурит брови. Молчит. Секунду, две, пять… Сирена же понимает это. И Силко видит, как в полумраке сверкают ее глаза. А затем и кривоватую улыбку. И после — он склоняется над ней, пальцам одной руки оглаживает острую скулу и прикасается своими губами к ее. Прижимается, хочет отстраниться, но сирена — нет, Джинкс, размыкает рот, заставляя почувствовать то, как горячим языком проходится по его губам. Всего несколько мгновений, но те словно растягиваются. А затем отстраняется, проводит языком по своим губам:       — Твое решшение. Он чуть заторможено, но кивает, словно еще не отошел от произошедшего. Но вновь разворачивается, уводя сирену за собой, только крепче сжимая ее ладонь. Потому что, наверное, если обернется, то передумает; уйдет вместе с ней. Оставит «Жанну» и всю команду, наплевав на то, что с ними будет. А он знает — погибель. Возможно, после он нашел бы затонувший корабль и тела на дне этих сумрачных морей. А выйдя на палубу, Силко бросает взгляды и успевает выдохнуть, потому как никого не видит. Точнее, кто-то на палубе точно есть. Но он проведет сирену так, что караульные их не заметят, да и непроходящий туман сыграет на руку. И только стоит им сделать несколько осторожных шагов, как голос, который раздается за спиной заставляет его замереть, а кожу покрыться инеем, словно ледяной ветер с заснеженных гор Фрейльорда внезапно возник на корабле.       — Надеюсь, ты вновь ведешь тварь купаться? Силко поворачивается в ту же секунду, встречаясь с ехидным взглядом боцмана. За спиной которого находятся еще три пирата. Хочет спрятать сирену за свою спину, но понимает, насколько это будет глупо. Так же как и утвердительно ответить на вопрос Беккера.       — Приведите капитана. Беккер бросает быстрый взгляд на одного из пиратов, и тот в сию же секунду исчезает со своего места, растворяясь в тумане.       — А я все-таки до последнего считал, что ты не пойдешь на такой шаг, — боцман делает шаг на встречу навигатору. — Но ты решил, что умнее всех, — он поджимает губы, а затем вскидывает подбородок. — Лиам и Тревер? Силко стискивает челюсти, не сводя взгляд с Беккера, который медленно подходит к нему. И с каждым его шагом чуть сильнее сжимает сирену за ее узкую ладонь. Пытается просчитать, в какой момент он все-таки сможет добежать с ней к борту; прыгнуть, а еще — уйти, чтобы их не изрешетили.       — Я убила их. Сломала шшеи. Раньшше чем они — мою. Боцман замирает на месте когда сирена дергается вперед, встает перед Силко и самодовольно скалится. А еще — говорит. Его обескураживает это, всего на секунды, но он дезориентирован. А затем выхватывает керамбит и за долю секунды тот уже почти у шеи сирены. Боцман щерится, когда не успевает донести оружие до девичьей шеи, потому что его запястье тут же перехвачено ее рукой. Цепко. А еще — болезненно. С каждой секундой все болезненнее. И сирена не останавливается, пока не слышит, как из горла боцмана исходит шипение. Но позади него на нее так же наведены два дула револьверов. И они оба понимают, что никто из них не сделает ничего другому. Сирена, конечно, успеет сломать ему руку. А потом в нее выстрелят. Потому, оба просто замирают в этой позе. До того момента, пока на палубе не появляется Вандер, следом за которым идет Севика. Грохот их шагов раздается по палубе, заставляя других пиратов, что повылазили на палубу, расступиться. Вандер все больше хмурится, когда видит всю картину целиком, стоит ему подойти к месту столпотворения. И вся эта ситуация ему не нравится. Он бросает взгляд на навигатора — хочет зло рыкнуть, какого, вообще, дьявола?! Но сохраняет ледяное спокойствие.       — Я слушаю объяснения. Воцаряется тишина. А затем сирена демонстративно откидывает от себя руку боцмана и разворачивается к подошедшему капитану. Несколько секунд рассматривает его и кривит губы в ухмылке.       — Капитан. Она продолжает скалиться, однако выдержка Вандера отличная; того словно не удивляет, что тварь разговаривает. Он лишь приподнимает брови в ответ, и будто сам себе отвечает:       — Говоришь, значит... — поднимает руку и огладив густую бороду, кивает. — Разумная. Однако, я все еще жажду услышать, что тут произошло. Потеряв интерес к сирене, Вандер переводит взгляд на растерянного навигатора, а затем — на довольного боцмана. Чувствуя, что услышит очень занятные истории.       — Ты знал, что тварь в девку превращается? Боцман первым подает голос. Несколько секунд молчания, а затем на его лице растягивается самодовольная улыбка, когда Вандер лишь хмурит брови; но по этому действию и так все ясно. В этот же момент он видит как бледнеет еще сильнее и так спавший с лица навигатор.       — Я бы не стал укрывать это!.. Силко все же подает голос, выходя вперед к капитану. Но по виду, все его слова уже бесполезны. Вандер в тихой ярости, которую пока что сдерживает.       — Когда? Когда тварь в воду бы выпустил? Резко развернувшись к Беккеру, который не перестает подливать масла в огонь, Силко чуть ли не рычит, в этот момент ненавидя того настолько сильно, насколько это вообще возможно. И жалеет о том, что не боцман оказался тогда в отсеке, в трюме. Он бы с удовольствием услышал, как Джинкс ломает тому шею.       — Ты подослал двух абордажников. Чужими руками нарушил приказ! Ты знаешь, что они хотели с ней сделать?! После этих слов хмурится уже Севика. Вандер же не меняется в лице. Но ярость от него кажется, становится лишь ощутимее.       — Это серьезное обвинение, Силко... — женщина хмурит брови глядя на боцмана. — Какого черта, Беккер?.. Однако тот лишь продолжает ухмыляться и разводит руками:       — Я никого не подсылал, это — раз. А два — они за это поплатились. Теперь у нас два мертвеца на борту. Кажется, все происходящее боцмана лишь забавляет. Остальные пираты же продолжают стягиваться на палубу, следя за происходящим. А еще перешептываясь о том, что девкой неплохо было бы поделиться; ведь таких ладных даже на суше не сыщешь. После слов боцмана о мертвецах и взгляда капитана, Силко, кажется, даже дышать перестает. Потому что понимает, что от наказания за это ему точно не уйти. И то, что это Беккер их подослал... кроме его слов и слов сирены — никаких доказательств нет. Лишь одно его успокаивает: пока он навигатор, убивать его не будут. Покалечат — да, но так, чтобы мог продолжать маршруты строить. Ну, как минимум, если они все же покинут острова, довел их до Билджвотера. А там — черт его знает. И словно прочитав его мысли, Вандер подает голос:       — Ты знаешь, какое наказание следует за убийство… но то, что ты навигатор… это смягчающий фактор.       — Тварь сказала, что Лиама и Тревера убила она. Но… понести наказание она не может, — боцман выступает вперед, заодно собирая на себе взгляды остальных. — Ты сказал, она — товар. Он замолкает, но улыбка в который раз растягивается на его лице, стоит ему заслышать нарастающий гул голосов. И видеть как хмурит брови капитан.       — …девку нам отдай!       — …наказание мы ей сами придумаем!       — …товар не испортим, аккуратно все сделаем! Слыша выкрики, старпом рявкает, предпочитая пресечь это все на корню:       — Заткнули пасти! И встречается взглядом с капитаном, который явно вынес свой вердикт:       — По нашим законам, виновный наказан будет в любом случае, — Вандер глядит на навигатора, который лишь поджимает губы, мысленно готовясь к наказанию. — Увести девку? — Севика делает шаг к сирене, но та делает шаг от нее, к Силко, и чувствует его руки, что ложатся ей на плечи, чуть сжимая.       — Иди с ней. Все хорошо. Она оборачивается, вскидывает брови. Но он только кивает ей, стараясь не выдать на лице страх.       — Нет!       — Иди!       — Девка останется, — наблюдая за происходящим, Вандер кивает старпому. А Силко разворачивает жмущуюся к нему Джинкс, буквально отдавая в руки Севики. И лишь потому, что они уже знают друг друга, та все же изволит послушаться и отойти чуть подальше, потому как навигатора уже хватают под руки, пока капитан выносит приговор:       — Десять плетей ему. И в ответ лишь встречает взгляд боцмана, который в момент становится кровожадным, а в руках у того уже материализуется его любимая плеть:       — Есть, десять плетей. Заслышав эти слова, сирена и вовсе замирает на месте; наблюдает за тем, как Силко цепляют на запястья кандалы, приковывают к одной из мачт, закрепляя тяжелые браслеты и разрывают на спине рубаху. Беккеру подтаскивают ведро с морской соленой водой, в которую он медленно опускает наполовину свое излюбленное орудие. Выжидает несколько минут, прежде чем вытащить плеть, любовно осматривая ту. И буквально через секунду замахнуться, нанеся первый удар: внезапный, болезненный и резкий; разрезающий кожу до кости. Севика стискивает зубы, бросает взгляд на сирену — но та не шевелится, наблюдая, только пальцы сжимает в кулаки. За первым же ударом идет второй, и только на третий изо рта навигатора наконец раздается крик. Четвертый удар следует с задержкой, а на пятом, в который боцман вкладывает еще больше ярости, у навигатора подкашиваются ноги, заставляя повиснуть на руках; лишь кандалы вбитые в мачту удерживают. На шестом ударе сирена оборачивается к стоящей рядом Севике, чуть ли не рыча на ту:       — Ссделай шшто нибудь!.. Ты долшшна мне. Но та лишь может отрицательно мотнуть головой:       — Не могу. Закон... капитан и так дал всего десять плетей. Севика видит, как сирена шипит, и ей действительно жаль; но она правда не может ничего сделать. Приказ капитана. Но так же не понимает, почему девка, поначалу казавшаяся почти безразличной, с каждым ударом все больше не находит себе места... и стоит ей подумать о том, что нужно подойти к ней ближе, как та срывается с места, бросаясь к боцману. Пират, не ожидав такого, сбивается на восьмом ударе и почти падает от толчка на палубу; но тут же вскакивает, замахиваясь плетью на девку. Только ее крик сбивает его вновь, так что плеть не долетает до девичьего тела.       — Я могу вывесссти васс ис тумана!... И после ее слов, наступает тишина, а затем все взгляды устремляются на капитана, который сводит брови к переносице и уже спешит к девке.