***
— … случайно найдете труп одного симпатичного солиста! — громкий, полный гнева голос Даши, отскакивая от ступеней лестницы, спускается в гостиную, заставляя одного «симпатичного солиста» подавиться мятным чаем. за словами хлопает дверь, а Бен, отправленный проводить девушку в ее комнату, влетает стрелой. в его глазах безумно расширен зрачок, вена на шее бьется очень быстро. он сглатывает, делает вдох и указывает куда-то в коридор. — я туда не пойду! она слишком страшная в гневе, я ее боюсь! если уж кто пойдет, так это ты, Дэниел! — басист тыкает в плечо певца. — я не собираюсь участвовать в твоей войне с ней, буду сохранять нейтралитет. Дэн, еще не отошедший от чая, неопределенно кашляет в ответ. — она просила тряпку, ведро с водой, пылесос и моющие средства, — мужчина плюхается на диван, откидывая голову на спинку и закрывая глаза. — прошу! — Бен машет рукой, приоткрывая один глаз и смотря им на Дэна. певец понимает свою неправоту, но ему все же немного обидно за то, что один из сторонников фактически встал на противоположную сторону. с гордым видом мужчина встает и идет в кладовку.***
пока я предавалась философским рассуждениям, задушить ли Дэна подушкой или подсыпать снотворного в чай, в дверь стучат. я шустро вскакиваю, оттряхиваю джинсы от приставшей пыли и открываю. на пороге стоит… не Бен, а никто иной как Дэн. скептическое выражение расползается по моему лицу. я приподнимаю бровь, на что он ставит передо мной все прошенные мною принадлежности. — ужин приедет через пятнадцать минут. постарайся успеть к этому времени. — о, не сомневайся, я очень пунктуальна, — язвительность просто сочится из меня. я в два захода заношу все предоставленное мне и снова хлопаю дверью. на втором этаже падает картина. мне становится немного стыдно за то, что выпустила свою злость на Бене и «порушила» внутреннюю обстановку в доме. я глубоко вдыхаю и выдыхаю. несколько летающих пылинок щекочут мне нос, и я чихаю. ну нет, так дело не пойдет. решительно беру тряпку и моющее средство и подхожу к окну. сквозь пыльное стекло слабо просачиваются тусклые зимние лучи. брызгаю на стекло и провожу тряпкой. по комнате начинает разливаться запах химии и яблок. не задумываясь, вдыхаю еще и продолжаю мыть окно. спустя несколько минут запах средства начинает раздражать рецепторы, даже несмотря на то, что я старалась брызгать поменьше. поскорее домываю створку и открываю. морозный воздух сразу просачивается в помещение. глотку немного холодит, но я снова делаю глубокий вдох. зимняя свежесть оставляет легкую прохладу в носу, колет иголочками в гортани. я открываю рефлекторно закрытые глаза. не стоит отвлекаться, времени мало. за пятнадцать минут я вряд ли успею прибрать всю комнату — она оказалась просто огромна — но и не стоит отлынивать. я перехватываю тряпку поудобнее и приступаю к мытью второй половины окна. неосознанно пританцовывая, я понимаю, что и вправду не хватает музыки. но я стоически терплю и все же домываю окно без сопровождения. отойдя на пару шагов, я осматриваю плоды своих трудов. окно сияет чистотой, без задержек пропуская скудный свет, который пляшет озорными зайчиками на светлом полу. отличная работа. да и пыли в комнате стало поменьше. я кладу чуть влажную тряпку и беру новую. кидаю ее в воду, но тут раздается стук. я мысленно подсчитываю время, и получается, что у меня еще есть минут семь. но я не решаю игнорировать гостя и иду открывать. — Даша, ты, э-э-э, успокоилась? — осторожно спрашивает Бен. я улыбаюсь и киваю. парень улыбается в ответ и расслабляется. — еда приехала чуть раньше, поэтому пойдем вниз. надеюсь, я не сильно тебе помешал? — нет, все отлично! — я продолжаю улыбаться, но немного досадую на то, что не удалось послушать музыку и потанцевать. мы спускаемся вниз. из кухни доносятся аппетитные ароматы. я глубже вдыхаю «вкусный» воздух, и живот негромко урчит. я немного краснею, а Бен понимающе качает головой. — мы пока не знаем твои предпочтения в еде, поэтому заказали всего и понемногу: пиццу, суши, мясо и салаты. при первых блюдах я немного морщусь, увы, я не люблю ни пиццу, ни суши. но я благодарно киваю. когда мы заходим, стол уже накрыт. ребята сидят дружной кучей и ждут нас. Бен, как единственный стоящий парень, отодвигает мне стул. я присаживаюсь и с интересом оглядываю предоставленные блюда. от мяса исходят умопомрачительные ароматы, рядом выстроилась цепочка тарелочек с соусами. каких тут только не было: и горчичный, и барбекю, и соус из красного вина, и сливочный с грибами. рядом устроились салаты. «Цезарь» и «Салат по-гречески» я узнала сразу, а вот еще парочка салатов мне оказалась незнакома. — ты выглядишь очень кровожадно, осматривая блюда, — Уэйн улыбается, попутно откусывая кусочек пиццы. — но, нафеюсь, вфя твоя кровофаднофть уйдет на мяфо, — бурчит он с набитым ртом. я играючи надуваюсь, но не выдерживаю и заливаюсь смехом. за мной прыскают и остальные, и только Дэн тщательно терзает ножом кусок говядины, будто не замечая общего веселья. под волнами холодного равнодушия, исходящими от него вся оптимистичная атмосфера сходит на нет. в комнате даже будто становится темнее. я хмуро снова оглядываю блюда и, взяв ложку, кладу себе «По-гречески». рядом ложится внушительный кусок мяса. со зла капаю на него слишком много соуса и закатываю глаза. нет, так дело не пойдет, надо успокоиться. я глубоко вздыхаю и начинаю есть. нежное мясо просто тает на языке, сливочный соус раскрывает новые грани вкуса, а салат оттеняет всю картину немного солоноватым сыром. просто нереально. в блаженстве отрезаю еще кусочек и отправляю в рот. нет, это какой-то космос!***
обед удался на славу. приятная сытость тяготит живот, не хочется ничего делать, хочется просто лечь и подремать. даже пустующая комната не портит чудесного настроения, только маленький комочек злости шевелится где-то в глубине души. на сытый желудок думается намного лучше. я придирчиво оглядываю комнату, намечая план будущей расстановки мебели. н-да, подкинул мне задачку Дэн. но мы и не с таким справлялись, так что прорвемся! на этой воинственной мысли я закрываю дверь, включаю музыку и вновь берусь за уборку. время за чисткой комнаты пролетает незаметно. этому помогает, конечно, музыка. я подтанцовываю, топаю и качаю головой в ритм песням, швабра кое-где даже заменяет мне микрофон. в общем, уборка проходит быстро и со вкусом. промыв все выданные мне тряпки, я вешаю их сушиться в общей ванной на первом этаже, а остальное отдаю Бену. он показывает мне, где у них находится кладовка, и побыстрее сбегает, оставив меня наедине с инвентарем. бедняга. я что, такая страшная в гневе? я медленно поднимаюсь по лестнице, осматривая внутреннюю обстановку дома. деревянные стены транслируют уют, навевая воспоминания о горах: шумная река за окном, свежий воздух, новый дом, пахнущий деревом и смолой, пряный запах иголок лапника и костра. мне неожиданно нестерпимо захотелось в горы, подальше от проблем и забот, подальше от новой работы и язвительного, но такого красивого и заботливого певца, подальше от себя. неосознанно провожу кончиками пальцев по бревну и вдыхаю запах. нет, оно совсем не так пахнет. — алло? Мелл, привет! давно не виделись. как твои дела? у меня тоже все хорошо. как ты смотришь на то, чтобы встретиться? ты уже свобода? хорошо, я смогу подъехать. где? да, поняла. до встречи! — я бросаю трубку. моя давняя знакомая Меллиса Синичкина — отличный дизайнер. сначала я относилась к ней настороженно, как-никак девушка училась в России, где поменяла себе фамилию, а потом мы с ней сдружились, и она показала себя как грамотный специалист в своей области. я отошла к двери и сделала фото комнаты на длинной выдержке. думаю, Мелли сможет меня, как всегда, удивить.***
в кафе в центре вечереющего Лос-Анджелеса многолюдно. светлое помещение, оформленное в теплых тонах, радует глаз. я оглядываюсь и вижу Меллису, машущую мне из угла зала. я подхожу к ней, и мы обнимаемся. — Мелли, ты так изменилась, — я осматриваю новую версию подруги. длинные золотые волосы она обрезала и к своей розовой пряди у лица добавила вторую такую же, но с другой стороны. от юношеской красоты не осталось и следа — теперь передо мной сидит уверенная в себе молодая шикарная девушка. — я безумно рада тебя видеть. завела себе парня, что так преобразилась? — я заказываю чай и хитро гляжу на подругу. она чуть краснеет и отводит взгляд. — это Джонатан. помнишь, я тебе рассказывала о парне, спасшем меня от приставаний бывшего? так вот это он. мы только недавно вместе, — Мелл сильнее заливается румянцем и прячет лицо за волосами, отламывая кусочек пирожного. я чуть улыбаюсь и достаю телефон. не хочется смущать Мелли расспросами, видно, что она сама еще не верит в свое счастье и не совсем готова поделиться им с другими. — смотри, это комната, которую нужно превратить в рай. сможешь? — девушка поднимает взгляд, берет телефон, осматривает фото и утвердительно кивает. в новый дом я возвращаюсь вечером, почти ночью. от непривычки чуть не села на другой поезд в метро, да и со станциями напутала. в итоге Мелли, решившая проводить меня, подкинула до дома. время было позднее, поэтому я стараюсь зайти как можно тише. и мне это удалось. тишину ночного дома разрушает небольшая полоска света от фонарика и шорох ткани. я быстро споласкиваю руки, умываюсь и проскальзываю к себе в комнату. луна, не закрытая сегодня грузными снежными тучами, просачивается сквозь оконное стекло и ласково освещает бело-желтым светом помещение, придавая ему магии. я отыскиваю угол, куда не достают мистические лучи и кидаю матрац туда. сбрасываю с себя одежду и быстро натягиваю пижаму, затем складываю ношенные вещи аккуратной стопкой и кладу рядом. немного ерзаю, удобнее устраиваясь на жестковатом спальном месте, и вздыхаю. моя жизнь так круто изменилась, и всего за один день! теперь я работаю у известного и любимого мною певца, иногда ссорюсь с ним, живу в его доме… как непредсказуема бывает наша жизнь!***
Дэн просыпается от хлопка двери. мельком взглянув на часы, он морщится — они показывают десять ночи. ну, если Даша завтра будет как недоваренная сосиска — ее проблемы. певец переворачивается на другой бок и прислушивается к ночным звукам. шум воды раздается неожиданно, он похож на тихое шелестение листвы на ветру. видимо, девушка решает умыться или что-то типа такого. тихие шаги почти не слышны, но темнота, в которой мало что видно, усиливает другие чувства — слух, обоняние — и Дэн легко различает крадущиеся шаги. незаметно щелкает дверь, закрываясь. над головой мужчины раздаются аккуратные шаги, шлепает принесенный им матрац. девушка укладывается спать. непроизвольно перед глазами предстает образ Даши — короткие алые волосы, непослушными струями стекающие по шее и обрамляющие лицо, миндалевидные карие глаза — того редкого коричневого, не черного, а именно цвета темного шоколада, оттенка — манящие его своим лихим блеском, пухловатые губы, которые хочется смять и попробовать на вкус. наверно, они будут такими же шоколадными и сладкими, как ее глаза. Дэн смаргивает, растворяя в ночи хрупкий образ, но он не покидает мыслей певца. он прикрывает глаза и погружается в образы, подбрасываемые мозгом. вот Даша поет, и свет софитов мягко очерчивает женские черты лица, запутываясь в волосах. так и хочется провести по ним, зарыться в их шелк. вот она обнимает своего брата, и ее губы растянуты в счастливой улыбке, а глаза лучатся счастьем. на сердце теплеет от ее вида. вот она залихватски улыбается, а пляшущие бесенята в глубине ее зрачков заставляют улыбаться в ответ. и Дэн улыбается. вот она тихо сидит у него на руках, а по лицу размазана кровь от падения, вызывая давно не испытываемое чувство заботы. кулаки сжимаются. не уследил, не помог. из пучины мыслей вырывает тихий стон. в ночи дома он слышится особенно четко. певец прислушивается. секунд через двадцать раздается еще один тихий звук. он наполнен болью. Дэн вскакивает. стараясь издавать как можно меньше шума, он заходит в комнату Даши. лунный свет льется из окна, озаряя комнату серебром, а в единственном темном уголке, тихо постанывая, лежит Даша. ее бледное лицо покрылось испариной, а глаза крепко зажмурены. мужчина подходит к матрацу, опускается на колени и трогает девушку за плечо: — Даша? она неожиданно распахивает глаза. еле шевеля пересохшими губами, она указывает на ногу и показывает массирующие движения. певец переводит туда взгляд и аккуратно кладет ладони на икру девушки, начиная медленно массировать. постепенно лицо Даши разглаживается, и она шумно выдыхает. мужчина делает еще пару массирующих движений и укладывает ногу, выжидающе смотря на девушку. — у меня в ноге была судорога, — тихо и хрипло говорит Даша. — у меня никогда ее так сильно не сводило, я от боли даже не смогла дотянуться до икры, — она сглатывает, смачивая горло, и отводит взгляд. — спасибо. — не за что. может, тебе принести воды? или ты хочешь умыться? — желательно и то, и то, — ее голос похож на хриплое карканье. Даша садится и пытается подняться на ноги. неожиданным порывом душа подсказывает подхватить ее на руки, и Дэн следует ему. Даша вскрикивает и удивленно таращится на мужчину. — я сама могу дойти, — заикается девушка, явно смущенная тем, что уже второй раз попадает ему на руки. — я знаю, — невозмутимо отвечает певец. — но мне так спокойнее.***
я не успеваю даже заснуть, как мою ногу сводит ужасная судорога. глаза резко распахиваются, а из рта вылетает стон боли. я протягиваю руку, чтобы помассировать икроножную мышцу, но тело будто парализуется болью, я не могу пошевелить даже пальцем. зажмурив глаза, я не выдерживаю и снова изображаю невыносимую боль в звуке. внезапно до моего плеча дотрагивается прохладная рука, а обеспокоенный голос Дэна помогает вынырнуть из пучины страдания. я распахиваю глаза, смотря на темную фигуру в свете серебристого лунного сияния. тело уже обрело подвижность, но от усталости просто нет сил дотянуться до ноги. я поднимаю глаза на мужчину и показываю мнущие движения. сначала на его лице отражается недоумение, а затем он аккуратно берет меня за стопу, приподнимает и начинает массировать всю икру. постепенно боль стихает, а под уверенными сильными руками я расслабляюсь. мужчина осторожно укладывает мою ногу, и я понимаю, что сейчас будет допрос. открыв глаза, я натыкаюсь на его внимательный взгляд. — у меня в ноге была судорога, — тихо и хрипло говорю я, проводя рукой по мокрому лбу. оказывается, пока я старалась прийти в себя, мой организм времени зря не терял и усиленно выводил лишнюю влагу. и теперь сухость в моем горле может посоперничать с полуденной Сахарой. я сглатываю, но это мало помогает. — у меня никогда ее так сильно не сводило, я от боли даже не смогла дотянуться до икры, — даже такие простые и короткие фразы сильнее сушат мое горло, и я опять непроизвольно сглатываю и отвожу взгляд. — спасибо. — не за что. может, тебе принести воды? или ты хочешь умыться? — забота певца удивляет, но мне удается сохранить лицо. — желательно и то, и то, — я тихо выдыхаю и сажусь, прислушиваясь к ощущениям. в ноге чувствуется дискомфорт, но он несильно заметен. только собираюсь встать, как Дэн подхватывает меня на руки. от внезапности действия я вскрикиваю и жутко смущаюсь. за один день я уже два раза побывала в одних и тех же мужских руках. — я сама могу дойти, — попытка прекратить весь этот балаган с треском проваливается. на это Дэн лишь спокойно отвечает: — я знаю. но мне так спокойнее. кое-как умудрившись открыть дверь, мужчина осторожно спускается по лестнице, бережно, как мне кажется, держа меня. дом полон умиротворения, оттого моя «поездка» на руках может показаться со стороны романтической, но я больше злюсь на себя за то, что за эти два дня я притянула к себе столько событий! слишком большой снежный ком встал у меня на пути, а разбирать, как я чувствую, придется ой как долго. не удержавшись, тихо вздыхаю, на что получаю убийственный взгляд. поняла, молчу-молчу. свет, вспыхнувший на кухне, ослепляет. на глазах выступают слезы, и в то время, как я прихожу в себя, Дэн сгружает меня на стул и подает стакан воды. залпом выпив его, я промакиваю влажные губы рукой и с благодарностью произношу: — спасибо. мой голос выглядит посвежевшим, и я с удовольствием отмечаю это. но лицо до сих пор остается влажным, и я поднимаюсь. певец мгновенно оказывается рядом и придерживает. смущаясь, стараюсь идти сама. умывшись и выпив еще один стакан воды, я направляюсь к двери. Дэн пристраивается рядом и поддерживает меня за талию. до моей комнаты мы идем в молчании. — доброй ночи, — проверив, что я легла и удобно устроилась, желает мне певец. — доброй ночи.***
дни на новой работе летят быстро. ежедневно количество работы увеличивается, а свободного времени становится все меньше. мой график расписан от и до. ранний подъем, быстрый завтрак, работа за ноутбуком до обеда, обед, работа с документами, встреча и ужин с Меллисой и вечерние занятия спортом. да-да, Дэн решил, что я хлипкая и слабая, и взялся за мою физическую подготовку. по вечерам мы ходим в парк на пробежку, а потом бегом возвращаемся домой, ибо холодно. в последней пустой комнате мы обустроили зал. певец где-то откопал гантели, коврики для йоги и даже беговую дорожку! когда я спросила, зачем нам она, если мы бегаем в парке, Дэн, шмыгая носом, сказал, что не хочет, чтобы я заболела. подозреваю, что все это он купил, и моя теория подтверждается, когда я обнаруживаю там велотренажер, маты и грушу. я временно переселилась в гостиную, а в моей новой комнате во всю кипит работа. в нашу самую первую встречу в Лос-Анджелесе я сказала Мелл, что хочу что-то в черных и серых тонах с элементами дерева. на следующей встрече девушка отказалась показать мне интерьер комнаты, и я вся извелась. меня даже в комнату не пускают! однако я смогла подглядеть случайно, когда шла в тренажерную комнату, и тот кусочек, что я увидела, поразил меня. чувствую, что там будет что-то грандиозное! плюсом моей комнаты оказалась отдельная ванная комната, и ее Мелли тоже взяла на себя. с тренировками дело трудно и неоднозначно. организму, не привыкшему к объемным тяжелым физическим нагрузкам, приходится тяжело, и каждое утро я еле сползаю с дивана — так болят мышцы. однако спустя две недели я более-менее втянулась и с радостью занимаюсь. я чувствую, что стала сильнее, на моем теле вырисовывались мышцы, которые добавляют красоты моей фигуре. на тренировках мы занимаемся разным. например, в один день Дэн мог устроить «марафон», и мы без остановки бежали по три-пять километров; на следующий день можем заниматься самообороной, отрабатывая удары на груше или друг на друге; еще мы можем побегать, а потом заняться йогой или медитацией — мужчина сказал, что первая мне нужна как девушке, уж не знаю, с чего это он взял, а вторая успокоиться и поймать внутреннее умиротворение. сегодняшняя тренировка отличается высоким уровнем сложности. — руками шевели! — рычит Дэн. — ты грушу гладишь, как милого котика, или бьешь своего противника?! жестче удар! сильнее замах! кто тебя так ноги ставить учил! резче, резче бей! да я не пойму, ты улитка или кто?! почему так медленно все делаешь?! удар резче, или сейчас еще побежишь три километра! вся взмокшая, я стараюсь быстрее передвигать руками. их я практически не ощущаю, они воспринимаются больше как желе. плавно перетекаю в защитную стойку, пригибаюсь от иллюзорного удара, делаю подсечку, бью справа, слева, двоечку. руки гудят и дрожат, пот катится по лицу, но я упорно продолжаю бить грушу. честно сказать, я сейчас представляю, как избиваю жестокого певца, который продолжает прикрикивать на меня из-за моей неповоротливости и медленности. с удовольствием бью правой рукой, представляя, как кривится от боли лицо моего мучителя. с таким мысленным противником бороться легче, и я воодушевляюсь. провожу серию ударов и завершаю ее ударом ноги. — достаточно, — раздраженный голос Дэна заставляет опустить руки. они гудят от натуги. последними силами снимаю боксерские перчатки и кидаю их в угол комнаты. в изнеможении делаю шаг и буквально падаю на стену, сползая по ней. с трудом поднимаю бутылку и делаю несколько жадных глотков, слушая замечания мужчины. — кто так двигается?! ты что, заигрываешь со своим противником, или пытаешься спастись от него?! не пытайся сделать первое, твоя миниатюрная фигурка вдохновляет только меня! — на последних словах я захожусь в кашле, а Дэн продолжает меня распекать. — я не понял, на что мы бездарно потратили две недели до этого? ты что, за одну ночь растеряла все свои навыки? нет?! — когда я отрицательно качаю головой, взвизгивает он. — тогда какого черта я сегодня наблюдал это? отдыхай, через несколько минут побежишь. и не смотри на меня щенячьими глазками, ты завтра улетаешь в другой город, а я боюсь за тебя. поэтому сегодня выложишься на максимум. вставай, — и он протягивает мне руку. я вздыхаю и встаю. ноги подкашиваются, и, припадая на колени, я с трудом делаю шаг. найдя опору под ногами, уже более уверенно иду к беговой дорожке. — а можно, пока я буду бегать, послушаю музыку? — я просительно смотрю на певца, и тот нехотя кивает. я радостью достаю телефон, подключаю наушники и встаю на дорожку. с музыкой бежится легче — от высоких басов, гитары, ударов барабанов и криков рок-музыкантов на душе становится легче, а за спиной будто вырастают крылья. три километра воспринимаются легко, но дрожащие мелкой дрожью ноги выдают, что организм держится из последних сил и упрямства. Дэн придирчиво оглядывает мою тушку, растянувшуюся на полу в позе мертвой звезды. — вставай, — не выражает никакого уважения к умирающим людям он. — сейчас гимнастика, а потом сама помедитируешь. кряхтя и постанывая, я поднимаюсь и плетусь за матами. под пристальным взглядом Дэна, подвигаю гантели и скакалки и стелю два мата. он показывает мне комбинацию, которую я должна повторить. на первый взгляд она кажется несложной, и так оказывается на самом деле. «ласточка-кувырок-"свечка"-складочка-кувырок-ножницы-колесо-колесо-мостик-прыжок-шпагат. ласточка-кувырок-"свечка"-складочка-кувырок-ножницы-колесо-колесо-мостик-прыжок-шпагат», — мысленно повторяю про себя, чтобы не сбиться. но даже тут хлесткие комментарии Дэна не оставляют меня. — кто так «свечку» делает? ты звездам привет машешь или носочек тянешь?! что это за колесо? кто тебя учил так его делать?! — буянит «тренер». да какая ж муха его укусила, а? проследив, чтобы я повторила эту комбинацию раз десять, певец дает отмашку и уходит, сказав помедитировать. оттащив лишний мат, усаживаюсь на оставшийся в позу лотоса и прикрываю глаза. все мышцы буквально ходят ходуном, доставляя неприятные ощущения. я стараюсь выветрить все мысли из головы, представляя перед собой весеннюю поляну. сочная изумрудная трава нежно касается стоп, тихо жужжат шмели, шелестит листва под тихим ветерком. держа перед собой эту картину, расслабляю одну за другой мышцы. вскоре я ощущаю полное расслабление и гармонию. неприятные и злые мысли покидают голову, на их месте всходит умиротворение. погружаясь все глубже и глубже в себя, я не замечаю, как отключаюсь.***
Дэн сегодня был особенно не в себе. его все бесит — от надоедливой пылинки, которая чешется в носу, до стука клавиш ноутбука Даши. он мельком глядит на нее, и раздражение сильнее разливается под кожей, смешиваясь с беспокойством. завтра эта несносная аловолосая девушка улетает в Нью-Йорк готовить сцену для будущего концерта новой песни. билеты уже в продаже и разлетаются с космической скоростью. но даже большой гонорар не мешает певцу беспокоиться за Дашу. за недолгое время знакомства она смогла распахнуть дверь в его душу, зайти туда без спроса, разворошить и перевернуть все с ног на голову, въесться под кожу и засесть глубоко в мыслях — даже поганой метлой не выгонишь. задачи ассистента кажутся ему достаточно трудными, и певец не понимает, как хрупкой девушке удается справляться с таким количеством дел. но она успешно все осиливает, и даже успевает погулять со своей подругой. Микки был не такой — у него постоянно был завал, просроченные задачи и проекты, никакой ответственности. сейчас же все дела, оставшиеся от него, Даша упорядочила и решила сразу. но каждый раз, когда она несет кипы бумаг к своему столу, сердце Дэна сжимается, а вдруг она сейчас упадет? и мужчина решает заняться ее спортивной подготовкой. каждый день бегая в парке и дыша морозным воздухом, певец приводит в порядок мысли. но с каждой секундой, которая приближает день Х, Дэн становится все более хмурым. и сегодня, в последний день когда он ее видит, певец словно с цепи сорвался. заставлял девушку отрабатывать один за одним удары, бегать в поте лица, идеально выполнять гимнастику. сейчас, прокручивая все это в голове, мужчина понимает, что переборщил. но беспокойство за девушку настолько затмило его разум, что он выжимал ее в край. взглянув на часы, Дэн хмурится. с момента, как девушка начала медитировать, прошел час. либо она сильно ушла в себя, либо просто свалилась от усталости сразу же, как за ним закрылась дверь. певец встает и идет на третий этаж. приоткрыв дверь, он видит Дашу, лежащую на мате. ноги ее сложены лотосом, доказывая, что она медитировала, но сама она лежит на спине. чувство вины разъедает изнутри. подхватив девушку на руки, он относит ее в ванну, снимает мокрую одежду, обтирает влажным полотенцем потное тело, натягивает пижаму и относит Дашу в гостиную. однако, посмотрев на хоть и мягкий, но узкий диван, мужчина сменяет направление и относит спящую девушку к себе в спальню. укрыв ее одеялом, он проводит рукой по волосам, перебирая их. мягкие и шелковистые, они алыми лентами скользят сквозь пальцы. завтра она улетает за тысячи миль от него, и увидятся они лишь спустя месяц. так тяжело расставаться с тем, кто дорог. заправив прядь за ухо, Дэн выходит из комнаты.***
проснувшись, я первым делом сладко потягиваюсь, разминая уставшие мышцы. странно, но ни одна клеточка тела не болит. я переворачиваюсь на бок и опять тянусь. как уютно… стоп, почему мой диван такой большой?! распахнув глаза, я оглядываю комнату. большая кровать, рабочий стол с книгами и бумагами, гитара. за нее и зацепился мой взгляд, и я поняла, что это комната Дэна. но как я тут оказалась, если точно помню, что засыпала на мате? откинув одеяло, поднялась. легкий шелк пижамы скользнул по плечам. да что такое?! я с удивлением оглядываю себя и замечаю, что и вправду одета в пижаму, но вот спортивный топ на мне. скорее всего Дэн нашел меня спящей, отнес на кровать и переодел. но почему именно на свою кровать? глянув на настольные часы, полскактваю как ужаленная. до моего вылета в Нью-Йорк остается всего каких-то жалких пять часов. — доброе утро, — бросаю я, пробегая мимо завтракающих ребят. в спину мне прилетает приветствие. быстро почистив зубы, закидываю в себя бутерброд и запиваю водой. собираюсь убежать собираться, как крепкие пальцы смыкаются на моем запястье. гневно оборачиваюсь, собираясь ругаться, но в открывшийся рот проворно запихивают еще один бутерброд. киваю и, жуя на ходу, бегу искать вещи, чтобы переодеться. через двадцать минут должна приехать Меллиса, чтобы обсудить какие-то детали по комнате. жаль, что я не смогу посетить ее перед своим полетом и увидеть, что же там наколдовала Мелл. за сборами я даже не замечаю, как проносится время, и вот уже вся группа и мы стоим перед дверью в мою комнату. не знаю, зачем для обсуждения мелких деталей интерьера нужны все Драконы, но я не возражаю. Мелли открывает дверь, и я задыхаюсь в восторге. за спиной раздаются присвистывания и вздохи восторга. девушка смогла превратить огромное пустое помещение в мой рай. осматривая комнату, меня постоянно посещает мысль, а не обладает ли Меллиса ментальной магией? такое чувство, что она залезла мне в голову, скопировала мою идеальную комнату и воплотила ее в жизнь. но на долгие восторги времени не было, и я тут же начала бегать по всему дому, собирая нужные вещи. прощание выходит скомканным. мы все настолько сблизились за прошедший месяц, что расставаться тяжело. ребята прячут грустные глаза, Ами вовсю рыдает на плече у брата, я сама чуть не разревелась, но макияж заставляет стойко терпеть. в итоге простояв с минуту молча, я обнимаю всех и как можно скорее убежала. месяц за работой пролетает как один миг. настал конец февраля, погода в Нью-Йорке была хоть и не летняя, но аномально теплая для конца зимы. поэтому встречать Драконов я поехала в джинсовом сарафане. я не ожидала, что так обрадуюсь их приезду. только увидев издалека темную макушку Дэна, я машу руками, привлекая к себе внимание не только группы, но и других людей. расталкивая толпу, я со всего разбега попадаю в объятия Дэна. он кружит меня, а я смотрю в его глаза и понимаю, как скучала. — люблю тебя, — произношу я в машине, держа его за руку. — и я тебя, — от нежности в его голосе хочется парить от счастья. такой ход истории мне по душе.