младшая сестра

— Алина, просыпайся! Я хочу есть! — вторила Соня, тормоша розововолосую. — Блять, Соф, почему ты меня будишь, я хочу спать, —протянула Алина, закрывая лицо одеялом. — Я не знаю, где продукты, хотя бы крупы, всё обыскала уже, блять. Мне в уник уже через пятнадцать минут выходить, пожалуйста, накорми меня, — страдальчески выдала рыжеволосая, надеясь на ответную реакцию. — Чтобы ты знала, в твой выходной я тоже буду шуметь и мало не покажется. Пошли уже, — сердито проговорила девушка и поплелась на кухню.       Хоть утро было достаточно трудным для обеих, но на вечер они договорились об очень интересном для них мероприятии — походе в ресторан. Обещание на это дала старшая, так как она бывалая в этом деле и отлично знакома с вкусной кухней, особенно в столице. Для девушек идея пойти в ресторан не про романтику, а про лень готовить, кажется. — Алин, я не знаю что надеть! — стала ныть младшая, стоя перед зеркалом. — О Боже, не наряжайся, это всего лишь прием пищи в месте чуть круче, чем "Вилка-ложка", — усмехнулась Алина, безупречно одетая. На ней облегающее черное платье с коротким рукавом и глубоким вырезом, пышная укладка на правую сторону, светлый макияж со стрелками и берцы на ногах. Соня от одного взгляда на неё уже потекла, но ей предстояло весь ужин сидеть рядом с этой чёртовой королевой и стараться не пялиться. — Хочешь, я могу дать тебе... — начала фразу розововолосая. — Да, ты можешь мне дать, Алина Евгеньевна, — ухмыльнулась рыжая. Розововолосая глубоко вздохнула, вспоминая свои фантазии. — Блять, дошутишься у меня. Я хотела сказать, что могу одолжить тебе своё платье. Любое, — великодушно предложила девушка. — Слушай, а можно то, что на тебе? — прошептала Соня, проводя пальчиком вдоль кроя чужого платья. Олешева громко сглотнула. — Я буду жаловаться Жене на домогательства. Пошли выберем уже, — смеялась Алина, уводя рыжую за собой.       Девушки за руки прошли в комнату Алины и Жени. Розоволосая открыла шкаф, демонстрируя платья для Сони. Выбор был довольно трудным. Старшая достала пять платьев, которые могли бы подойти Сомусевой. Первое было белого цвета, длиной чуть выше колена, второе и третье были чёрного цвета свободного кроя, четвёртое голубое с длинными рукавами. И лишь пятое платье зацепило младшую. Оно было красного цвета, на тонких бретельках, длиной чуть выше колена. — Давай это, — указывая пальцем на понравившееся платье, сказала девушка.       Алина протянула его рыжеволосой, а та начала раздеваться. — Боже, ты могла хотя бы в своей комнате переодеться? — отворачиваясь от младшей, спросила Олешева. — Боишься не сдержаться? — ухмыляясь, сказала Софи. — Ладно, я сама выйду, позови, как будешь готова, — выходя из комнаты, произнесла розоволосая.       Соня надела платье, оно отлично сидело на фигуре девушки, а особенно хорошо сочеталось с её огненными локонами. Младшая ещё немного полюбовалась собой в зеркале и позвала Алину. — На тебе оно смотрится, даже лучше чем на мне, — сказала старшая, вернувшись в комнату, — Давай тебе ещё локоны накрутим и вообще идеально будет.       Сомусева просто кивнула, доверяя себя розоволосой. Голубоглазая достала плойку и усадила другую на кровать. Сначала она накручивала волосы сзади, потом перешла к зоне возле лица младшей. Алина аккуратно наматывала волосы на плойку, в то время как Соня внимательно изучала её взглядом. Она пробежалась им от глаз девушки, в которых можно было утонуть, до пухлых розовых губ, что так манили, а закончила на вырезе старшей, который открывал вид на прекрасный бюст. — Может быть, хватит на меня так глазеть? — продолжая работать с локонами, произнесла старшая. — Извини, — немного смущаясь, ответила Софи.       Алина быстро управилась с остальными прядками. — Можешь смотреться, — самодовольно улыбаясь, сказала девушка.       Рыжая встала и подошла к зеркалу, рассматривая своё отражение. Она начала кружиться, словно маленькая девочка в новом наряде. Олешева наблюдала за этим, не сдерживая улыбку. — Спасибо, спасибо! — набрасываясь на старшую с объятиями, повторяла рыжеволосая. — Не за что, огонёчек, — обнимая ту в ответ, сказала Алина, — ой, а сколько времени?       На часах было полшестого. Девушки быстро надели верхнюю одежду и вызвали такси бизнес класса. К ним подъехал чёрный Мерседес с тонированными окнами. Они быстро уселись и отправились в дорогу до ресторана. Будучи на месте, обе девушки вышли из автомобиля держась за руки, Сонечка впервые была в таком интересном месте, к тому же далеко от дома. Заведение снаружи привлекло своей роскошностью: латинские позолоченные символы складывались в слова, вокруг всё сверкало от множества фонариков, а через витрины можно было разглядеть изысканное убранство залов. Алина вела рыжеволосую всё глубже, на самые лучшие места.       Девушки сидели в тусклом отдельном помещении, закрытыми шторами от посторонних глаз. Софи откинулась на спинку дивана и, сложив ногу на ногу, стала бесстыдно изучать девушку напротив. Алине начала нравится эта игра любопытных взоров. Поэтому она так же мысленно стала обводить чужие изгибы, представлять, как это тело полностью подчиняется только ей. Вдруг Сомусева придвинулась ближе. — У твоего платья такая интересная ткань, — нашла повод Соня и провела рукой по чужим бёдрам, услышала сдавленный вздох. — Да, у тебя тоже, — прошептала в ответ она и сжала Сонину коленку. — Добрый вечер, что желаете заказать? — официант прервал интимный момент. — Сонечка, ты уже выбрала? – нежно спросила Алина, а другая расплавилась в улыбке от приятного обращения. — Да, мне, пожалуйста, карбонару с тушёной зеленью, — налету выдала она.       Девушки поужинали, пребывая в приятном молчании, им было вкусно и уютно. Вскоре Соня заговорила: — Спасибо, это было лучшее блюдо, что я пробовала в Москве. — Пожалуйста, и да, это было охуенно, — проговорила другая, и они вновь погрузились в тишину. — Можно тебя обнять? — сказала Соня смущенно. Другая в ответ кивнула и раскинула руки для объятий. Это было приятно для обеих, каждое тело откликалось мурашками, бушующим сердцем. Особенно удовольственно было прижиматься друг другу в этих тонких шёлковых платьях, чужой организм откликался жаром.       Будучи дома девушки быстро переоделись и договорились снова полежать в обнимку в комнате Алины, ну так, по-дружески. Соня влюбилась в ощущение объятий с ней, будучи полуголой, ведь так ещё чувственней. Розововолосая сделала вид, что закрыла на это глаза, но на деле она часто переводила взгляд на открытые участки чужого тела и трепетала. Софи накрывала собой Алину, её руки были на чужих плечах, а пальцы барабанщицы робко прикасались к чужой оголенной талии, вызывая у Сони возбуждение в тысячу фейверков, но та молчала, стараясь отвлечься на чужие предплечья. — Где прикосновения нравятся тебе больше всего? — задала Соня интересующий её вопрос. — Ну если так подумать, то на шее, бёдрах, талии, пояснице и ниже... — отвечала на вопрос Алина и уже плавилась и краснела от этих слов. Соня положила одну из рук на её шею и стала гладить, нежно царапать. Старшая издавала невнятные звуки, закрыв рот рукой, чтобы рыжая не знала, как той хорошо. Затем, смущённые девушки втянулись в непринуждённые беседы.       После недолгого разговора обе лежали и просто тепло обнимались в тишине. Алина зарывалась носом в волосах Сомусевой. Соня же нежно поглаживала талию старшей, иногда немного царапая её ноготками, другая часто дышала. В какой-то момент Олешева отстранилась. Девушки встретились взглядами, они также молчали, но понимали друг друга по глазам.       «Мне так хорошо с тобой», — проносилось у обеих в голове.       Взгляд Софи спустился ниже, на губы старшей. — Сонь, я… — начала девушка, но рыжеволосая накрыла её губы своими, не дав продолжить. Поцелуй был коротким, но уже тогда обе поняли — "это те самые губы ". — Прости, прости, я не знаю, что на меня… — отстранившись начала младшая, но Алина втянула её в новый поцелуй.       Он был полон трепетности и нежности. Розоволосая касалась щеки девушки, осторожно накрывая её губы своими. Дыхание сбивалось, а сердце билось всё сильнее. Воздуха становилось меньше, но девушки не отрывались друг от друга. Старшая притянула Сомусеву за бёдра, усаживая себе на колени. От такой близости по телам обеих пронеслись мурашки, внизу живота бушевал огонь. Ладонь Олешевой всё ещё гладила девушку по щеке, плавно переходя на шею. Соня же зарывалась руками в волосах другой, ближе притягивая девушку к себе. Вдруг розововолосая позволила себе придушить другую, и тогда младшую пробило острое наслаждение, тело начинало гореть, а сильное влечение росло. Вскоре они отстранились, но не на долго. Алина притянула обратно, на этот раз уронив ту на себя, она начала прикасаться к чужим ягодицам в одних тонких трусах, начиная с поглаживаний и заканчивая сжиманием — это заставляло Соню сходить с ума. В моменте старшая почувствовала себя в нужном месте, точно и определённо живой. Теперь было достаточно лишь одного нахождения Софи рядом, чтобы она чувствовала именно так. Весь мир потерял очертания, девушек ничего не волновало. А время будто остановилось. Сейчас существовали только они. Поцелуй постепенно углублялся — долгое и мучительное ожидание того стоило. Девушки сплелись языками, отзываясь полустонами, полу-вздохами в поцелуй. Внезапно на телефон Алины поступило сообщение. Она уже собиралась потянуться за ним, но рыжеволосая её остановила. — Потом ответишь, — недовольно сказала Сомусева. Ей явно не понравился этот жест со стороны девушки. Она прервала такой волшебный момент. — Вдруг что то важное? — взяв телефон в руки, ответила розоволосая.       Разблокировав экран, девушка увидела пару сообщений от Мильковского. По телу прошла неприятная дрожь. — Это Женя, твою мать, — закрывая лицо руками, тихо сказала старшая, — Блять, что я делаю… — Эй, ты чего? — пытаясь обнять Алину, спросила Софи. — Не надо, это была ошибка, мы не должны были.. — резко повышая голос на Сомусеву, говорила девушка, — Я не должна была поддаваться... Какого чёрта ты вообще меня поцеловала? Тебе вообще плевать, что я в отношениях с твоим братом? — продолжила громко Олешева. — Ты же сама меня не оттолкнула, я тебя не принуждала. Но, неужели ты ко мне ничего не чувствуешь? Я же вижу, как ты на меня смотришь или все эти фразы, объятия и этот ебаный поцелуй просто игра со мной? — в ответ кричала младшая.       Соня сорвалась на слёзы. Такой прекрасный момент превратился в смесь отчаянья и гнева. На сердце девушки скреблись кошки, оставляя крупные порезы. — Ты не знаешь, что я прошла в прошлом и что прохожу сейчас. Ты бы вела себя так же, так что прекрати реветь, — грубо сказала Алина. — Ну так расскажи, — трясясь от слез, ответила Софья. — А это не твоё дело, — произнесла Алина, отвернувшись. Ей тоже было горько, соль подступала к глазам. — Неужели, ты не видела, как я к тебе отношусь, как мне было больно видеть тебя с ним? — плача говорила та. — О чём ты вообще? — делая вид, что ничего не понимает, ответила старшая. — Ну конечно, ты бы заметила это, если бы меньше с ним трахалась, — продолжила Сомусева, но, осознав, что сказала лишнего, закрыла рот рукой и заплакала пуще прежнего. — Маленькая девочка ревнует к взрослому мужчине. Какая ты жалкая, — злобно процедила розоволосая. И ей самой стало от себя противно. — Нет... ты стала, как он, — шептала Соня, а Олешева посмотрела на девушку удивлённым взглядом. Затем рыжеволосая поднялась на ноги и попятилась назад, ей стала неприятна Алина и её слова. Младшая убежала в свою комнату, хлопнув дверью.       Сомусева в слезах падает на кровать. Она, зарываясь дрожащими пальцами в свои волосы, слизывает с губ остатки чужой помады и не может поверить, как та, с которой она была нежнее всех, честнее всех, могла говорить такие ужасные слова. Её бросает то в жар, то в холод. Сильная дрожь проходит по телу, заставляя сжать кулаки, протыкая кожу на ладонях ногтями. Девушка не сдерживается, она громко кричит и бьёт подушку.       Алина слышала, слышала всё. Она снова ошиблась, причинив боль её Сонечке. Девушка вышла на балкон с пачкой сигарет, в надежде, что там не будет слышно истошных криков Софи. Холодный ветер обдувал лицо Олешевой, заставляя дрожать. Трясущейся рукой она пыталась открыть пачку сигарет и достать оттуда свой антистресс. Первая, вторая, даже третья сигарета не подарила спокойствие нашей героине. Она бросила эту затею и направилась к себе в спальню. Крики рыжеволосой стихли. Алина остановилась у двери комнату младшей, думая зайти и посмотреть всё ли в порядке, но одернула себя, решив, что та не захочет сейчас её видеть.       Розоволосая упала на кровать, смотря в потолок пустым взглядом, а по щеке скатывалась горячая слеза. Перед глазами проносился поцелуй с Соней, а потом её заплаканное лицо и глаза полные боли. В голове что-то начинало пульсировать, дыхание перехватывало. Эмоции били через край.       На часах уже было почти три часа ночи, а Олешева всё не спала, обдумывая план извинений перед рыжеволосой. По-другому быть не могло. Вскоре Алина провалилась в беспокойный сон.