Власть.

Кажется, впервые за такое огромное количество времени Павел спал спокойно. Его не мучили кошмары, как обычно это было каждую ночь, из-за чего он просыпался с громкими криками и весь в холодном поту. Его спасением стал его бывший насильник. Почему бывший? Омега сам не понимает, с чего вдруг начал питать к альфе тёплые, любовные чувства. Может, это гормоны заиграли на фоне возраста и беременности, а может, просто хорошее отношение со стороны альфы, к его хрупкой и нежной фигуре. Просыпаться от лёгких, почти что невесомых поцелуев было приятно. Просто до жути приятно. Каждое утро его окутывал этот нежный запах, даруя ему защиту и спокойствие. Он знал, что он в безопасности, он знал, что этот альфа защитит его. Порвёт всех, лишь бы он был в порядке. Хотя…может, это потому что в его лоне растёт его ребёнок? И пока он носит его, он неприкосновенен? А что же будет дальше? Мысли разъедали изнутри, вводили в транс и рвали душу на части. В такие моменты Павел находился словно в Астрале, в котом крутились все самые ужасные и неприятные воспоминания, связанные не с таким далёким прошлым. Может, он просто себя накручивает? Может, это просто обычные истерики беременных омег? Может, может, может…слишком много вопросов, на которые невозможно получить конкретный ответ. Ведь если он задаст их прямо Гильберту в лицо, то он получит неправдивые ответ? А может, Гильберт вообще отмахнётся от него, не желая отвечать? Как же это всё тяжело и глупо… Сегодня было слишком тихо. В поместье стояла гробовая тишина, что не могло не нервировать или хотя бы не раздражать. Забавная штука. Людей раздражает шум или чье-то присутствие в их пространстве, но когда оказываешься один в полной тишине, это тоже начинает подбешивать. Определиться порой невозможно и слишком тяжело. Когда все книги, стоящие на полках, были перечитаны, а бумага кончилась, Павлу ничего не оставалось кроме того, чтобы выйти из покоев и прогуляться по поместью, разглядывая разные картины, что весели на стенах. Картин и вправду было слишком много, не второй ли Эрмитаж? Возможно. Дойдя до конца коридора, Павел поднял голову на огромный портрет. На нём был изображен Германская империя в своём парадном камзоле и императорской мантии, что красивой волной струилась вниз с его статных плеч. Руку суровый император держал на плече ребёнка, на вид лет тринадцати. Вглядевшись в лицо мальчика, Павел увидел в нём уже породнившиеся ему черты лица. Гильберт. Он выглядел так…отрешённо и беззащитно, что его хотелось обнять и защитить от всех опасностей, что обитали в этом прогнившем на сквозь мире, но, к сожалению, это было невозможно. Павел ещё раз взглянул на картину и огладил большим пальцем юное, нарисованное мальчишечье лицо и, тяжело вздохнув, ушёл. Стоит подышать свежим воздухом. Закат сегодня был чудесен. Ярко-малиновый с оттенками жёлтого и голубого он заливал всё небо и радовал глаз. В последняя время увидеть такое прекрасное дарование природы было большой редкостью вследствие войны, дым которой покрывал небо серым покрывалом. Павел сидел на лавочке в саду, наслаждаясь запахом свежих роз и прекрасным закатом. Его рука мирно покоилась на не очень большом для его срока животе и немного поглаживала его. Несмотря на все обстоятельства, он уже любил этого ребёнка, ведь это и часть его самого. Может, жизнь налаживается?