Противоестественность

— Так она заплатила тебе или нет? — похоже, Эскель задал волнующий всех вопрос, потому что Геральт и Ламберт тоже заинтересованно посмотрели на старого Весемира. — Заплатила, — ответил тот, — не десять тысяч, конечно, но не обидела. На что, думаете, я вас здесь растил? — Так вот оно, оказывается, что, — с пониманием протянул Эскель, — а сколько заплатила-то? — Две тысячи. — За котов? Две тысячи за котов?! Флоренов? — Ламберт подавился своим паршивым вином. Весемир молча кивнул. — А почему никто не додумался до этого раньше? — Это оно когда историю рассказываешь — просто звучит, — вклинился Геральт, — а на деле с людьми хитрым надо быть, холера. — Не без того, — подтвердил Весемир, — ей, видишь, все сразу в лоб говорили, что это коты. А она не знала, что коты так орать могут. Чувствовала, что её за дуру принимают и гнала всех. Дурак — он чувствует, когда с ним как с дураком. — Деревенские ведьмаки тоже, — Эскель усмехнулся. — О, Эскель, повелитель деревенских ведьмаков! — напыщенно провозгласил Ламберт, — поделись же с нами историей! — Да ну, что про дураков рассказывать, — отмахнулся тот. — Я не понимаю, зачем с дураками вообще связываться, — пожал плечами Геральт. — Что, даже после моей истории? — поразился Весемир. — Твоя правда. Но зачем Эскель собирает деревенских ведьмаков — мне всё равно не понять. — Он грёбаный коллекционер, — подначил его Ламберт, — кто-то монеты старые собирает, кто-то марки, Эскель — деревенских ведьмаков… — А по-моему, просто зануда. Пустодомки, корнежряки, ледяные бабы, прочие спутники землепашца… — Лучше с чародейками забавляться, да единорогов ловить, а, Геральт? — Завалил бы ты, малой. — Сейчас вообще ничего не буду рассказывать, — насупился Эскель. — Зима длинная, брат, зима длинная, — пожал плечами Геральт, — и до корнежряков дойдёт, и до чучела единорога, что греха таить. — Господи, Геральт, пожалуйста, я не готов ещё раз слышать про единорога, — скривился Ламберт. — Ладно, мужики, давайте расскажу про кентавра, — примиряюще выставил руки Эскель. — А твои любимцы-то будут? — поинтересовался Ламберт. — Ведь-ма-ки! Ведь-ма-ки! — Геральт начал выстукивать ритм пустой бутылкой. Ламберт присоединился. — Будут, будут, завалите уже, — отмахнулся Эскель, — было это, значит, прошлой весной…