Высокое разрешение

Твои губы читают строчки Моя любовь меня отшила ближе к ночи И ты сидишь со мной на телефоне Тихо стонешь, а я в обломе*

Утро встречает Антона хмурым весенним небом за окном, которое напрочь заволокло серыми кучерявыми тучами, и криками пьяных соседей под подъездом. Какого хрена им не спится и что они вообще делают на улице в такую погоду, остается для Шаста загадкой, которую не хотелось бы решать в девять утра, особенно, когда уснуть получилось только около трех. Он пытается заснуть снова: ворочается, накрывает голову подушкой и полностью накрывается одеялом – в общем, пробует все известные ему варианты, но сон упорно не идет, вероломно разрушаясь криками алкашей под козырьком. Проблема решается только тогда, когда Антон поднимается и закрывает открытое окно, но из-за того, что он поднялся и сходил после этого в туалет, сон покидает его окончательно. Он ложится в кровать снова и не оставляет надежд уснуть дальше, мучается в бесплодных попытках еще около часа, но сон, кажется, ушел безвозвратно. Парень лежит с закрытыми глазами, накрытый одеялом, сгорая от жары под несколькими слоями ткани, и ненавидит всех вокруг. Часам к десяти утра крупными хлопьями начинает валить внеочередной апрельский снег, и Антон, с грустью выглядывая в окно из-под теплого укрытия, определяет для себя, что его шансы покинуть сегодня дом отчаянно стремятся к нулю. За жалкие шесть часов он совсем не успел выспаться и чувствует себя теперь разбитым и мятым. Он лежит тихо и пытается вспомнить, что же ему снилось, но мимолетное воспоминание ускользает от него, как только парень открывает глаза. Шаст только на уровне эмоций может ощущать, что сон был хорошим и, вероятно, приятным, ведь оставил после себя приятное сладкое послевкусие, след теплоты внутри и мятый от подушки прямо на небритой щеке. В половину одиннадцатого Антон сдается и включает телевизор, планируя проваляться на любимом диване весь оставшийся день. Он просматривает галерею новинок фильмов и выбирает первый попавшийся, чтобы хоть как-то скрасить свой выходной. Поправляет подушку, устраиваясь поудобнее, и откладывает пульт в сторону, накрываясь одеялом и заказывая себе пиццу с доставкой. Снег с дождем вперемешку барабанит по жестяному отливу, а ветер громко гудит в плохо спроектированной вентиляции, отчего порой кажется, что ты спишь в самолете около самой его турбины, а не на любимом диване. Идеальная погода для домашних киносеансов. Жаль только, что разделить радость уютных семейных посиделок отчаянно не с кем. Фильм на деле оказывается очередной среднесортной американской комедией, смотреть которую не особо интересно, поэтому уже на десятой минуте Антон сдается и залипает в мобильный телефон. Пока героиня на заднем фоне рассказывает нудную историю своей посредственной жизни, Шастун проверяет социальные сети и лениво листает ленту новостей. Макар со вчерашнего вечера больше не писал, а Шаст обнаруживает у себя во входящих еще несколько сообщений от Бебура и одно от Егора. Они все звали его с собой, и внутри неприятно колет чувство вины. Может, все-таки стоило согласиться на встречу с друзьями? Телефон тихо жужжит новым уведомлением о пришедшем на электронную почту сообщении, и Антон, пока смахивает шторку, замечает уже знакомый ему значок бело-голубого сайта. Он невольно задерживает пальцем уведомление, не пытаясь даже бороться с любопытством, и успевает прочитать только часть написанного в сообщении. Но даже этого кусочка информации оказывается достаточно, чтобы вспомнить прекрасное окончание вчерашнего вечера. И как хорошо он его кончил. Тихо посмеиваясь глупой шутке в своей голове, Антон открывает сайт и вводит придуманный вчера логин и пароль. Он видит красную единичку в своих входящих сообщениях и нажимает на нее, открывая короткое автоматическое системное письмо. И тут же вспоминает, на какого интересного парня он вчера наткнулся. «You might like these videos». Сообщение содержит в себе незамысловатый текст и подборку предложенных алгоритмами видео, которые доступны по вложенной ссылке. Подумав, что срок его бесплатной подписки на Графа истекает уже сегодня вечером, Антон с интересом нажимает на нее и переходит в подборку аккаунтов, надеясь найти на этом сайте кого-нибудь такого же классного и оригинального, а главное – бесплатного. Но беглый просмотр предложенной сайтом подборки неутешительно доказывает, что никого даже приблизительно похожего на Графа в ней нет и быть не может. Никто не сравнится с шатеном в качестве контента и серьезном подходе к работе. Ни один юноша не может тягаться с тем, что вытворяет на своем аккаунте загадочный Граф, который, плюс ко всему, еще и красивый до безобразия. Красивее всех древнегреческих богов вместе взятых, пусть Антон и не знает практически никого. Но он уверен, что так и есть. Шаст раздражен и решительно закрывает сайт, блокируя телефон. Он возвращается к просмотру фильма, которого, к слову, проходит почти половина, и совершенно теряется в сюжете. Тот катастрофически упущен с самого начала, да и главная героиня совершенно не вызывает в нем никакого сочувствия, поэтому через несколько минут Антон сдается. Он берет с тумбочки телефон, снимает с него блокировку и заходит в подписки, открывая профиль Графа. Листает обширную галерею фото и видео закрытого аккаунта, в который у него еще тринадцать часов действует бесплатный доступ, и чувствует, как внутри уверенно поднимает голову спящее возбуждение. Он хочет пересмотреть все, однако материала там на часы просмотра, и успеть все до окончания подписки у него вряд ли получится. Но Антон – мальчик упорный. Он бегло просматривает видео, по превью пытаясь понять их содержание, и тихо радуется: он нарвался на золотую жилу. Нашел, наконец, то, что возбуждает его с первых секунд. Нашел того, кто заводит его с пол-оборота. Довольно и сыто улыбается, в очередной раз прикидывая, что сегодня вряд ли выйдет из дома вообще. Когда один фильм заканчивается и автоматически включается следующий, Антон по-прежнему залипает в телефоне. Пока Стрендж ищет Камартадж, Шастун ищет здравый смысл в своей голове, но безуспешно: ничего, кроме Графа, там нет и в помине. Откровенные фотографии и видео отзываются в нем штормовыми волнами возбуждения. Что-то животное и первобытное просыпается внутри при взгляде на чувственного шатена, и Антон отказывается от попыток контролировать себя и свой организм. Да и не хочет, откровенно говоря, поэтому раз за разом смиренно потакает своим низменным инстинктам. Несколько следующих часов Антон проводит в лучших традициях подросткового времени: смотрит фильмы с перерывом на дрочку или, вернее будет сказать, дрочит с перерывами на кино. Он понимает, что херня совершенно нездоровая, но мысль, что по истечении бесплатного доступа он больше не увидит Графа и его умопомрачительные ролики, у него буквально рвет башню. Хитрый Антон подумал было сохранить себе в личное пользование несколько особо полюбившихся ему видео, но столкнулся с запретом сайта на любое копирование. Дошло до того, что Антон не смог даже сделать снимок экрана: подобное запрещено правилами сайта – и получил за это первое предупреждение, а при следующем нарушении подобного характера следует пожизненная блокировка аккаунта. Антон смиряется с неизбежным и решает воплотить свой план в жизнь. Он старается взять от бесплатного доступа как можно больше, и к вечеру практически не чувствует определенную часть своего тела. Все видео он физически не успевает просмотреть, но за шесть часов он определенно точно хорошо изучает творчество юного парня. А заодно и пределы своих возможностей. Часам к семи вечера Шаст понимает, что окончательно свихнулся. Он закрывает злосчастный сайт, на котором скоро закончится его бесплатная подписка на единственный интересный ему канал, и решает, что это, определенно, был интересный опыт, но платить тридцать долларов в месяц, чтобы иногда подрочить вечерами, уже слишком для вчерашнего студента. Поэтому, закрывая вкладку, он чувствует себя совершенно свободным. Антон вспоминает про друзей и решается написать Макару, потому что сидеть дома действительно надоедает. Запертый в одиночестве в четырех стенах, он и так начинает творить какую-то дичь, поэтому в этот раз от приглашения друзей отказываться точно не собирается. От: Я, 18:51 Привет. Как сам? Как потусили вчера? От: Макаревич, 18:55 Дароу. Да вообще огонь, сегодня думаем повторить. Ты с нами? Ответа долго ждать не приходится, и быстрая реакция друга заставляет Антона широко улыбнуться. Пусть они никогда не были так близки, как с Димой, но ребята редко отказывают в чем-либо и всегда готовы прийти на помощь, когда нужно. Ну и когда не нужно, безусловно, но это уже совсем другая история. Часы на стене показывают почти семь вечера, и мысль о том, чтобы все-таки выбраться сегодня хоть куда-нибудь, кажется довольно заманчивой. Кости болят от многочасового лежачего положения на неудобном диване, глаза – от яркого экрана телефона, а его нижняя часть... от всего остального. Антон сладко потягивается на диване, с наслаждением похрустывая суставами, и думает, действительно ли он хочет вписываться в это мероприятие? Антон потирает уставшие глаза, пытаясь перебороть в себе сущность затворника. Хочет ли он сегодня тусоваться с пацанами? Действительно ли готов обречь себя на бессонную ночь и неизбежную головную боль с утра? И это еще даже неизвестно, доберется ли он до дома или останется у кого-то на гостевом диване, как случалось несколько особо печальных раз. Выходить в люди по-прежнему неохота, но кто знает, к чему может привести очередной вечер, проведенный в четырех стенах? Прошлый вот принес ему любопытное открытие. От: Я, 19:03 Я в деле. А кто будет? Сообщение отправляется раньше, чем крепнет уверенность Антона в правильности авантюрной затеи, но так даже лучше. Сам он вряд ли бы согласился, но кривые пальцы быстро решили его проблему с нерешительностью. Антон согласно кивает сам себе и думает, что и правда давно не выбирался никуда с пацанами. Вечер общения определенно пойдет ему на пользу. Шаст решает воспользоваться приглашением друга, чтобы пропустить одну-другую рюмку и расслабиться, выбросив из головы лишние мысли. От: Макаревич, 19:05 Собираемся нашими пацанами. Подгоняй в баруху, мы уже в такси Антон тяжело вздыхает и решительным движением поднимается с дивана. Он быстро печатает Илье ответ и оставляет телефон на диване, направляясь прямиком в ванную. Он с утра ленился даже умыться, поэтому самое время исправлять постыдное недоразумение. Он оборачивается на развороченное постельное, но забивает и машет на него рукой: зачем застилать диван, если неизвестно, в каком состоянии он доберется до дома? Ночью будет явно не до этого, да и глупо делать двойную работу, верно? Антон переодевается в привычные для него мешковатые штаны и черную толстовку, топает в ванную и застывает около зеркала, раздраженно глядя на ненавистные кудряшки. Волосы привычно сбились в непонятное нечто, и издалека он точно будет похож на ходячее воронье гнездо, если это не исправит. Он включает воду, спешно чистит зубы и одновременно мокрыми руками пытается распутать кудри и хоть как-то пригладить пушистое облако на голове. Он заканчивает и остается удовлетворен результатом. Не укладка стилиста, конечно, но и он не телезвезда. Шастун быстро собирает по квартире ключи, телефон и пачку сигарет с зажигалкой и распихивает все добро по карманам. Всовывает ноги в кроссовки, накидывает на плечи куртку и вовремя натыкается взглядом на лежащие на журнальном столике кошелек и наушники. Осмотрев квартиру в последний раз на случай, если он еще что забыл, Антон втыкает наушники в уши, быстро выходит и закрывает за собой дверь, сбегая по лестнице вниз. Их любимый бар находится в десяти минутах ходьбы от дома Шастуна. Он может подъехать на автобусе, но решает пройти все расстояние пешком, ведь после затяжного дождеснега погода исправилась, и несмелое солнце лениво выглядывает из-за серых туч, приятно грея остатками тепла уставших от зимнего холода прохожих. Антон выходит из подъезда и приятно щурится, улыбаясь наступающей весне. Она задержалась в этом году, и парень как никогда рад окончанию холодов. Широкими шагами Антон топает по двору, обходя многочисленные лужи на асфальте. Солнце заходит за горизонт, и город погружается в привычную темноту вечера. Он глубоко вдыхает свежий воздух, чувствуя в нем первые нотки весны, и не перестает улыбаться. В голову даже приходит идея взять в привычку просто гулять по вечерам после работы, вроде как такие прогулки даже врачи советуют, но он быстро отметает эту наивную идею. Ага, Шастун, в зожники, что ли, решил записаться? Пока уверенные шаги четко отбивают ритм играющей в наушниках музыки, а мокрый асфальт пропадает под старыми кроссовками, Антон весь в своих мыслях. Он думает о разном, но все вертится вокруг одного загадочного шатена, как бы он ни старался отвлечься. Как часто Граф обновляет свою страницу? Как скоро ждать от него новых видео? В какой стране он живет? Судя по тому, что свой блог он ведет на немецком, а никнейм дословно переводился как «вольный граф» (Антон в школе прогуливал не все уроки), Шаст определяет для себя, что обитает он где-то в Германии. Антон недовольно качает головой, но яростный поток мыслей не так просто остановить. В голову упорно лезут странные мысли, природу которых Шастун даже не берется объяснить, но и прервать не может. Чем сейчас занимается Граф? Записывает новое видео или так же отдыхает с друзьями? Знают ли они о его тайне, или он скрывается от всех? В Германии, вроде бы, люди более толерантные, не должны, вроде, осуждать за такое. Интересно, чем он занимается по жизни? Это его основной заработок или просто подработка для души? Вряд ли человек станет так запариваться дорогими фотосессиями, если это просто мимолетное увлечение. Вообще, довольно странное увлечение дрочить на камеру, а потом выкладывать ролики в Интернет, где на тебя будут глазеть люди, но не Антону судить поступки других людей. Лично он никогда бы так не смог в силу своей природной стеснительности. Боже, зачем ему вообще эта информация? О чем ты думаешь, Шаст? Стоит отметить, что парень умеет врезаться в память. Граф действительно заморачивается и с фотосессиями, и со съемкой видео. То, что Антон видел вчера, было лишь вершиной айсберга и приятным отступлением от общей концепции профиля, ведь съемки в домашней обстановке были довольно редкими гостями на его странице. Парень предпочитает перевоплощаться в других людей, пробует на себе разные образы, и ко всем фото, что видел Шастун на другом аккаунте, было подходящее видео. Он никогда в своей жизни не видел дрочащего бандита и кончающего тореадора и пребывает в легком шоке от фантазии загадочного Графа. Может, стоит все-таки оформить подписку на его обновления? Впереди виднеется здание бара, и Антон радостно выдыхает. Водоворот беспорядочных вопросов в его голове засасывает глубже и начинает беспокоить, но Шаст лишь отмахивается: у любого крыша потечет, если целый день залипать на порно. Он ускоряет шаг, словно пытаясь быстрее преодолеть оставшееся расстояние и убежать от странных мыслей, но они оказываются быстрее. Шаст задворками сознания начинает осознавать, что совершенно нездорово сутками залипать на вебкам-модель, а тем более днями напролет дрочить на его видео, как бы ни отталкивал от себя здравый смысл. Ладно бы, дрочил бы просто на порно, но фиксация на определенном, конкретном человеке с именем и фамилией однозначно не пахнет ничем здоровым. Хотя, стоит признать, что этот порноактер определенно стоит всех этих влажных часов. Антон тянет на себя тяжелую деревянную дверь, мотая головой. Самокопание нужно оставить здесь, ни к чему портить вечер с друзьями своим загонным настроением. Он заходит в бар, который в субботний вечер набит буквально битком, убирает наушники в карман и первую секунду охреневает от шума и духоты небольшого помещения. Парень расталкивает компанию людей, которые столпились у самого входа в желании покурить, получает вдогонку пару нелестных и пробирается дальше. Компания друзей, пара литров пива и разговоры по душам – все, что нужно для очищения головы и возвращения в строй. Он спускается вниз по крутой лестнице, путаясь в длинных ногах и пытаясь не загреметь в темноте с высоких ступенек. Они компанией всегда собираются в нижнем зале, потому что, как правило, людей тут на порядок меньше, но сегодня даже второй зал заполнен целиком. Антон щурится, высматривая в толпе знакомые фигуры, и обнаруживает друзей, столпившихся за барной стойкой. – Всем привет, – Антон подходит ближе и хлопает Макара по широкой спине, заставив того вздрогнуть от неожиданности и пролить на стойку немного пива. Парень широко улыбается, осматривая пацанов, и понимает, что, кажется, действительно по ним скучал. – Че как? Давно сидите? – Еб твою мать, Шаст. Хрен ли так пугаешь? – Илья пусть и ворчит, но все равно широко улыбается, поднимаясь с высокого барного стула. Он ставит практически полный бокал с пивом на подставку и сжимает Антона в крепких объятиях. Шастун закашливается и пытается выбраться, а Макар треплет его по волосам, отпуская и громко смеясь. – Наконец-то до тебя достучались. – Какие люди в Голливуде, – Бебуришвили тоже поднимается и протягивает руку, крепко сжав ее в уверенном рукопожатии. Тот улыбается и поворачивается к бармену, заказывая для себя одно светлое нефильтрованное, пока Андрей двигает свой стул в сторону и тянет к ним еще один. – Ретроградный Меркурий или у меня в глазах глючит? – Тогда это коллективная галлюцинация, – подает голос сидящий с краю Егор, и ребята начинают громко смеяться, привлекая к себе внимание сидящих рядом за столиками людей. Про них, впрочем, быстро забывают, а смущенный Антон спешно пытается придумать, что ответить. Он и правда давно с ними не тусил и теперь чувствует себя максимально неловко. – Да ладно, Тох, расслабься. Егор приходит к нему на помощь и протягивает руку, но держит Антона дольше обычного. Он до последнего не разрывает рукопожатие, и Антон за это время успевает насчитать пять «миссисипи», пока первым не решается отойти. Он ловит на себе долгий, задумчивый взгляд и, как всегда, не придумывает ничего лучше, чем прикинуться шлангом. Потому что, согласно мудрости известных мемов, если игнорировать проблему, она исчезнет, так ведь? – Все свои вопросы порешал? – Эд дает Шасту звонкое «пять», невольно отодвигая от Егора, и Антон благодарен ему за это. Он выдыхает и поддается, с опаской косится на Булаткина, но тот профессионально делает вид, что ничего не происходит, поэтому и Шастун с чистой совестью решает забить. Мало ли что могло ему показаться. – Пацаны, ну чего вы начинаете, – Антон смеется и забирает у бармена бокал, одновременно расплачиваясь за него картой. Он смущен, ему неловко и хочется быстрее закрыть вопрос. Он не привык быть в центре внимания, поэтому сейчас чувствует себя максимально некомфортно. Парень прячет кошелек обратно в карман и поднимает бокал: – Давайте лучше накатим. Мерное гудение бара взрывается одобрительным гулом мужских голосов, отскочивших от стен небольшого помещения. Людей почти битком, и каждую минуту прибывают новые посетители, поэтому компании приходится ютиться за барной стойкой. Парни выпивают, коротко переговариваются в надежде занять освободившиеся столики, но каждый раз не успевают, и столики раз за разом уходят у них из-под носа. Антон пытается отвлечь друзей и втягивает их в долгий разговор. Он спрашивает про вчерашнюю тусовку и тем самым открывает ящик Пандоры: Макара разрывает от новостей и свежих сплетен. Они с Андреем сбивчиво рассказывают про девушек, с которыми познакомились вчера в баре, про мужиков, с которыми подрались бы, если бы их вовремя не оттащили те самые девушки. Шаст слушает увлекательную историю с почти не наигранным интересом и искренне смеется с нелепых шуток Выграновского. Один Егор тихо сидит с самого краю и в разговоре практически не участвует. На комментарий Эда о том, что ни одна девчонка вчера не смогла его зацепить и он поехал домой в одиночестве, он лишь коротко смеется и уводит тему в работу, которую им приходится делить с Эдом на двоих. Они работают помощниками на студии звукозаписи, и одним им известно, как они вообще смогли туда попасть. Булаткин выглядит довольным, когда разговор с личной жизни плавно перетекает в работу. Илья тут же жалуется на компанию, в которой приходится работать, и на тупорылых клиентов, которые сами не знают, чего хотят, а Бебур практически ничего не говорит, довольный тихим местом в компании отца. Антон поддерживает разговор, пусть его работа ему и нравится, и чувствует внутреннюю теплоту от приятной компании. За разговорами за жизнь и про жизнь у них пустеет сначала по одному бокалу, потом за ними опустошаются второй и третий. Когда бокал Антона уже наполовину пуст (или наполовину полон, тут уже зависит от мироощущения каждого), он уже приятно захмелевший и довольный, как сытый кот. Он сидит на высоком барном стуле, поставив длинные ноги на специальную подножку, и откидывается на спинку, осматривая свою разношерстную компанию. Они и правда давно не собирались все вместе, ведь жизнь раскидала их совсем по разным местам. Хотя тут Антон откровенно лукавит, ведь наличие работы не мешает ребятам стабильно собираться вместе, и только он постоянно выбивается из общей тусовки, но его хмельной мозг предпочитает тактично умолчать об этом малозначительном факте. Он смотрит по сторонам и понимает, что даже думать не думает про какого-то там Графа. Ему круто с его друзьями, и их живому общению не мешает даже шумная толпа. – Пацаны, Леха зовет к нему завалиться, – не мешала. Антон застывает на месте, надеясь, что Макар просто шутит. Но судя по тому, что тот широко улыбается и прячет телефон в карман, надеждам Шастуна сбыться вряд ли удастся. Он натягивает на лицо подобие улыбки и осматривает парней, которые, к его большому сожалению, оживились при упоминании Щербакова. – О-о, так заебись тема, – обычно хмурый Эд сейчас доволен и необычайно воодушевлен. Он в один глоток допивает пиво, громко поставив стакан на барную стойку, встает со своего места, разворачиваясь ко всем, и снимает со спинки стула кожаную куртку. Антон смотрит на него с немой мольбой, но тот или делает вид, что не замечает его жалостливого взгляда, или и правда не понимает. – Я вызываю таксон? – Мы ж вроде договаривались чисто пацанами собраться, – Антон предпринимает отчаянную попытку спасти уютный вечер в компании старых друзей, но судя по отсутствующим взглядам парней, которые, вероятнее всего, уже мысленно пьют халявный алкоголь и тусят у Щерба дома, осуществить задуманное у него вряд ли получится. – По пивку там, все дела. – Мне лично по барабану, но идея с Лехой неплохая, – Андрей смотрит на Антона нечитаемым взглядом, и Шаст теряет последние остатки надежды. Он смотрит на Макара, который с Выграновским выбирает тариф и подходящую машину, ждет помощи от Егора, но тот упорно молчит. – Усесться нам тут все равно не светит, а так хоть Щерба увидим. Давно ж не бухали вместе. – Егор, а ты что думаешь? – Антон решает идти ва-банк, надеясь на помощь Булаткина. Он мысленно посылает тому сигналы «SOS» и едва заметно качает головой, но Егор, который не любит идти против всеобщего решения, лишь виновато пожимает плечами, делая глоток пива. – Ты тоже хочешь ехать? – Да Егор и сюда-то ехать не хотел, – жалуется Андрей, поднимаясь со своего места, и подходит к вешалке, снимая с нее свое пальто. Одежды на ней так много, что она опасно шатается от минимального прикосновения, и тот придерживает ее, чтобы шаткая конструкция не рухнула прямо на них. – Согласился только тогда, когда узнал, что ты приедешь. Антон пристально смотрит на Егора, а тот, кажется, пытается вжаться в свой стул и смотрит куда угодно, только не на Антона. Его лицо предательски заливает краской, и он нервно смеется, пытаясь перевести все в шутку. Они остались вдвоем сидеть на своих местах, пока остальные парни уже давно на низком старте. Антон злится, ведь совершенно не планировал такого окончания вечера, но идти против большинства тоже не вариант. – Сложно сказать, – Егор пытается выкрутиться, как всегда привык делать, но Антон долгого взгляда не отводит, поэтому парень упорно прячет свой в бокал с остатками пива. Глупо было надеяться, что они вдвоем смогут переубедить настроенного на жесткую тусу Макара и готового ужраться в хлам Эда. – Если все за, то и я за. – Ой, ну и хрен с вами, – Антон обреченно выдыхает и заглядывает в свой почти пустой бокал. Шансы слиться с незапланированной тусовки все еще есть, но он вроде как задолжал парням один совместный вечер, поэтому устало кивает и пиво допивает. Вот в какой момент душевная посиделка старых друзей снова превратилась в балаган? Хотя чему удивляться, если таким образом заканчивается половина их встреч. Кажется, этот вечер ничем хорошим для него не закончится. – Такси уже на выходе, – радостно оповещает всех Эд, громко отодвигая свой стул, и Антон, недовольно качая головой, берет с вешалки свою куртку, втискиваясь в длинные рукава. – Можно выдвигаться. Совершенно точно нет. *** В небольшой двухкомнатной квартире одновременно находится около двадцати человек, и люди продолжают приходить и уходить, сменяя друг друга неразличимым потоком. Окна весь вечер открыты на проветривание, но даже это не спасает квартиру от сбитой духоты и густого сигаретного дыма. Дышать решительно нечем, и Антон рвется на единственное желанное место в этой квартире – балкон. На его благо, тот оказывается свободен. В квартире много алкоголя и девушек, но Антона настойчиво интересует только первое. По приезде он быстро оценивает обстановку, видит хорошо подпитого Щербакова и понимает, что трезвым подобную компанию просто не вывезет. Он ставит себе задачу нажраться в сандалии и к одиннадцати вечера успешно с ней справляется. Он пьет сначала пиво, после чего переходит на крепкий алкоголь. Он цепляется на кухне с незнакомым парнем, и они практически час сидят за столом, разговаривают о смысле жизни и глушат практически бутылку водки на двоих. Холодный воздух балкона приятно отрезвляет, но голова все еще неприятно ватная. Шаст нащупывает в кармане картонную пачку и достает из кармана сигареты, зажимая фильтр губами, облокачивается на стену. Понимает, что точно об этом пожалеет, подкуривает ее и делает первую тяжку. Ему бы постоять, подышать и прийти в себя, а не добивать и без того плачевное состояние никотином, но сигареты всегда были его лучшим и практически единственным лекарством, поэтому он делает то, что у него лучше всего получается. Он добивает себя. Первая тяга горечью оседает на языке, перекрывая стойкий вкус алкоголя, и парень прикрывает глаза, пытаясь справиться с головокружением. Он делает глоток пива из жестяной банки, которую захватил по пути на столе кухни, только после осознавая, что понижает градус. Закуски на подобных мероприятиях не водится, поэтому Антон понимает, что утром ему будет максимально херово. Туман в голове накрывает Шастуна пыльным мешком, и ему приходится придержаться за перила, спасаясь апрельской вечерней прохладой. – Плохо себя чувствуешь? – Антон слышит скрип двери, впускающей посетителя в ночную тишину тихого двора, и робкие шаги за своей спиной. Он поворачивает голову и встречается с несмелым взглядом Егора, который ежится от холодного ветра. Тот к вечеру разошелся, и периодически сильные порывы заставляют парня дрожать от холода ввиду отсутствия куртки. Только вот на Антоне теплая худи, а Егор одет в тонкую рубашку. – Есть такое, – Шаст хрипло смеется и затягивается, отворачивая голову обратно в сторону двора. Он чувствует на себе долгий взгляд Булаткина, но в нем совершенно нет ни моральных, ни физических сил, чтобы пытаться с этим что-то сделать, поэтому он молча таращится на высокое дерево, растущее прямо перед домом Щерба. – А ты чего вышел на холод в одной рубашке? А ну марш за курткой! – Да ненадолго я, – Егор пьяно улыбается и опирается плечом на стену, складывая руки на груди. Антон пожимает плечами и очередной раз затягивается, надеясь, что ему все-таки удастся побыть в одиночестве хотя бы пару минут. Подобные мероприятия высасывают из него все силы, ему плохо от алкоголя и отсутствия нормальной еды, а еще смертельно хочется домой и спать, но парень, кажется, уходить не собирается. – Тебя хотел проверить. Тем более, ты сам без куртки стоишь. – Мне можно, я привыкший и к тому же в теплой худи, – Антон спешно докуривает и тушит сигарету о пустую жестяную банку, в которой когда-то был кофе, а теперь она верой и правдой служит парням импровизированной пепельницей уже несколько лет. Егор молчит, а Шастун пытается прислушаться к своему организму. Легче не становится ни на грамм, голова по-прежнему кружится и болит. Виски словно стискивает металлическим обручем, а перед глазами все плывет и заплывает густым туманом. К горлу подступает непрошеная тошнота, и он изо всех сил пытается ее игнорировать. Его ведет, и парень опирается о кирпичную стенку спиной и сползает по ней вниз, придерживая голову руками. Он садится прямо на холодный пол, неловко подогнув под себя длинные ноги. Головой упираясь в стену, он запрокидывает ее и открывает глаза, смотрит в ночное небо с вкраплениями ярких звезд. Он видит пролетающий вдалеке самолет и жалеет, что не остался дома. – А мне дашь одну? – Егор первым нарушает тишину и присаживается рядом, неприлично близко к Антону, но тот предпочитает игнорировать отсутствие нужного расстояния между ними и привычные странности Егора. Мысли путаются, и он совершенно не понимает, что Булаткин имеет в виду. Он поворачивается и вопросительно приподнимает бровь, с трудом фокусируясь на парне напротив. – Сигарету дашь? – Ты ж не куришь, – не вопрос, а, скорее, утверждение, ведь Егора Шаст знает не первый год. Подобные заявления его удивляют, ведь Булаткин всегда был тем, кто осуждал его за вредную привычку и настаивал на том, чтобы Антон бросил курить. Тот даже присылал ему различные статьи с советами, пока не понял, что переубедить Антона может только сам Антон. – Зачем тебе? – Ну я ж никогда не пробовал толком, – он пожимает плечами и протягивает вперед раскрытую ладошку в ожидании. Антон смотрит скептически, но спорить и что-то доказывать он не хочет. Он медлит, пытаясь насквозь пропитым мозгом сгенерировать какую-нибудь умную мысль, но в голове нет ни одной толковой. Егор пусть и выглядит трезвее Антона, но по нему видно, что трезвость давно покинула бренное тело, поэтому черт с ним. Не маленький мальчик, сам разберется. – Шаст, ну дай одну. Антон пожимает плечами и достает из кармана пачку «Винстона». Приоткрывает крышку и дает Егору самому вытянуть из ровного ряда одну сигарету, ждет, пока тот зажмет ее губами, и чиркает колесиком зажигалки. Заплетающимся языком кратко рассказывает, как правильно делать затяжки и правильно дышать. Ожидаемо, Егор закашливается после первой же тяжки под приглушенный смех Шаста. – Ну и дурачина, – Антон холодными пальцами выхватывает сигарету, цепляя запястьем горячую кожу Егора. Тот вытирает с глаз проступившие слезы и безуспешно пытается выкашлять из легких непривычный едкий дым. Шаст качает головой. – Ничего крутого в этом нет. Нахрена тебе курить? – Ну тебе же нравится, – тихо мямлит Егор, и в его голосе четко слышатся нотки обиды. Тот кашляет и обнимает себя руками, пытаясь спрятаться от промозглого ветра, и оттого еще сильнее жмется под бок Антона. Тот чувствует себя отвратительно, вторая сигарета только усугубляет ситуацию, и вата в голове становится плотнее, но не выбрасывать же ее, ей-богу. Он фокусирует взгляд на горящем огоньке сигареты, которая резко контрастирует с темнотой ясной апрельской ночи, чтобы голова кружилась не так сильно. – Мне много чего нравится, но это не повод повторять за мной и гробить свое здоровье, – Антон устал и Антон злится. Он же не нянька в детском саду, в конце концов, так почему ему приходится возиться с детскими выходками Егора и разгребать это дерьмо? Он глубоко вдыхает и выдыхает несколько раз, но ни злость, ни тошнота от этого не уходят. – Тоже мне, нашел повод. Пока Антон докуривает вторую сигарету, Егор молча сидит рядом. Он несколько раз пытается заговорить, увести Шаста в разговор, но тот не в настроении и просто хочет домой. Он отвечает односложно, а хаотичные мысли убегают из пьяного мозга, прячась где-то между третьим и пятым этажами. Свежий воздух должен был помочь прийти в себя, но сигареты только ухудшили и без того плачевное состояние. Антон старается дышать глубоко и ровно, когда тошнота подступает особенно близко, и держится из последних сил, чтобы не сблевать прямо с балкона. Щербаков ему точно такое не простит. Второй раз. Ноги Егора затекают от долгого сидения на корточках, поэтому он поднимается и несколько раз проходится взад-вперед, насколько ему позволяет ограниченное пространство балкона старой хрущевки. После импровизированной прогулки он снова возвращается на свое место, плюхаясь на пол рядом с Антоном. Тот лишь поворачивает голову и усмехается, когда Булаткин ударяется коленом о металлическую перегородку. Парень копирует позу Антона и придвигается еще ближе, укладывая голову на худощавое плечо. Антон докуривает и стреляет маленьким бычком далеко с балкона, чувствует плечом, как Егор улыбается. Напичканный разным алкоголем мозг непозволительно медленно обрабатывает поступающую информацию, а синапсы отказываются работать слаженно и оперативно, поэтому, когда чужой запах проникает в легкие и перекрывает собой привычный табачный дым, Шастун не сразу понимает, что происходит что-то не то. Он поворачивает голову влево, чтобы задать вопрос, и его губы совершенно неожиданно натыкаются в темноте на чужой холодный рот. Он распахивает глаза и видит перед собой Егора с закрытыми глазами, который после короткого прикосновения чуть ли не отскакивает от него, обмирая и закрывая лицо руками. Тот часто дышит, а Антон даже не понимает, как на такое реагировать. Его только что поцеловал лучший друг. Охуеть. – Ты же понимаешь, что за такое и втащить можно? – язык все еще заплетается, а слова не складываются в предложения. Антон в ахуе, пусть и не в таком сильном, в каком должен быть: сил на удивление почти не осталось. Алкоголь притупляет эмоции, но даже в его состоянии Антон тупо таращится на друга в ожидании ответа. – Надеялся, что ты не втащишь, – Булаткин невнятно мямлит себе под нос, а из-за рук у лица звук приглушается еще сильнее. Антон обмирает, пусть внешне и выглядит равнодушным. Откуда он знает? Неужели Макар проболтался? Он поднимает руку и подносит ее к Егору в немой просьбе открыть лицо. – Я догадывался. – О чем? – Антон пытается отыграть настолько чисто, насколько способен с комом тошноты в горле, но заглядывает другу в глаза и понимает, что юлить нет смысла. Егор не пошел бы на такое, если бы не был до конца уверен в своей правоте, поэтому у Шаста нет шансов отвертеться. Он столько лет игнорировал проблему, предпочитал делать вид, что ничего не происходит, и теперь ее придется расхлебывать. – Я знаю тебя много лет, Антон, – смущенный Егор тяжело вздыхает и зачесывает волосы назад, стараясь не отводить глаз от Антона. В них отчаяние смешалось с пьяной решимостью, и Шаст совершенно не представляет, что со всем этим делать. – У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в своей правоте. Антон много лет замечал на себе странные взгляды Егора, его излишние частые касания и надуманные поводы проводить больше времени вместе. У него даже проскакивали мысли, что Егор на него запал, но прямого разговора у них никогда не было, потому что Шаст не был готов открыто послать собственного друга. Он сначала не был уверен в своей ориентации, потом у него были другие кандидаты, а Булаткин все годы только мешался рядом и не настаивал. С молчаливого согласия обоих ситуация переросла вот в такой глобальный пиздец. Об ориентации Антона знает совсем ограниченное число людей. Официально он ничего не говорил даже маме, но та обладает чересчур сильным чутьем, чтобы обманываться на его счет столько лет. Осознанным признанием был награжден Дима на правах друга детства, а вот Илья как-то спалил его в кровати с первокурсником, когда они в одной комнате жили в общаге. Они кратко обсудили произошедшее, Антон попросил его молчать, и с тех пор Макар был единственным из их компании, кто все знал. Мозг затягивает мутной поволокой в непроходимую бездну опьянения. Антон сидит, завалившись на кирпичную стену, медленно моргает, а ноги и руки такие тяжелые, словно налились свинцом. Веки предательски закрываются, он зевает и раздумывает над перспективой свернуться клубочком и улечься спать прямо здесь на полу. Тошнота снова подступает к горлу, и Шаст снова тяжело сглатывает и втягивает воздух. Когда осмелевший Егор снова тянется за поцелуем, Антон в общем-то и не возражает. О проблемах и последствиях будет думать завтрашний Антон, а сегодняшний просто плывет по течению на хмельных волнах, лениво ворочая языком во рту своего друга. Мысль о том, что кто-то в любую минуту может зайти на балкон и застукать их, с громким хлопком двери покидает сознание Шаста, прихватив с собой совесть и здравый смысл заодно. Им сегодня тут не рады. Егор пахнет пивом, мятной жвачкой и приторно-сладким фруктовым парфюмом. Антон никогда не любил мяту и сладкие запахи, и его снова мутит. Поцелуй пьяный и влажный, губы чересчур мягкие и холодные, а язык – слишком горячий и вертлявый. Антон чувствует во рту горький привкус табака и отчаяния, а грудью – как часто колотится сердце в груди напротив. Парень механически отвечает на поцелуй, и его тело совершенно не реагирует на прикосновения Егора. Ничего внутри не шевелится даже когда Булаткин осмеливается и запускает руки ему под кофту. Холодные руки скользят по горячей коже, изредка забираясь пальцами под резинку штанов, оцарапывая нежную кожу ногтями. Антон еле ворочает языком в поцелуй и машинально кладет свою руку на бедро парня, проводя вверх, отчего тот громко стонет. Резкие звуки неприятно бьют по барабанным перепонкам. Совершенно некстати и не вовремя Шастун вспоминает, как эротично стонет Граф, вспоминает его тихие, протяжные и невероятно красивые стоны и частое дыхание, и от сладких воспоминаний приятно колет в паху. Он на долю секунды позволяет себе слабость и представляет загадочного шатена на своих коленях. Представляет на себе его рот и как тот тесно жмется к нему всем телом, желая большего. Как он бродит руками по всему телу Антона, распаляя его, и заводит их обоих. За дверью балкона слышатся громкие голоса друзей, и Егор резко прерывает поцелуй, отодвигаясь от Антона на приличное расстояние. Он испуган, но доволен и счастливо улыбается, а Шаст словно очнулся. Он просыпается как от дурного кошмара, дергается и подрывается со своего места. Голова кружится, и он придерживает себя за стену и за ограждение балкона. – Не стоило этого делать, – Антон непривычно хрипит и надеется, что его стояк плотно скрыт широкими спортивными штанами. Он пытается успокоиться и часто дышит, пытаясь собрать в кучу остатки мозгов. Боже, нахрена он вообще сюда поперся? И как в его голове снова оказался проклятый Граф? – Ты завтра будешь жалеть. – Не буду я жалеть, – Егор поднимается следом и пытается подойти ближе, но Антон топорно отходит от его прикосновений, и тот останавливается, кивая. Алкоголь сильно раскрепостил Булаткина, и он больше не зажатый студент. Он мужчина, который добрался до своей мечты и готов на все ради продолжения. Раскрасневшиеся щеки горят огнем, а глаза – безумием в темноте тихого двора. – Я о тебе пять лет мечтал. – Мне пора, прости, – Антон волнуется, сбивается, а в голове полная неразбериха. Он чувствует себя отвратительно, сбегая после такого, но остаться и говорить с Егором сейчас совершенно не в состоянии. Тот выглядит непривычно счастливым, чтобы осадить его и лишить всякой надежды. А еще потому что Антон боится. Он осознает, что ведет себя как настоящая скотина, но к серьезному разговору не готов как никогда. Егор молчит, но всем своим видом показывает, что не понимает реакции Антона и хочет, чтобы тот остался, но зачем? Как они будут обсуждать это сейчас? И что вообще обсуждать? Что к тебе с нихуя полез целоваться друг? На которого у тебя даже не встал… Не дожидаясь ответа, Шастун распахивает балконную дверь и врезается в духоту маленькой советской кухоньки. Старая деревянная дверь скрипит и недовольно звенит дрожащим стеклом, но Антон не замечает ничего, кроме Макара и Эда, сидящих за столом и опрокидывающих стопки одну за другой. Они пытаются заговорить с парнем, но тот скомкано бросает что-то про такси на улице и, спотыкаясь о чужую обувь, бежит в коридор подальше от всех. Он совершенно ничего не понимает. Кое-как находит свои кроссовки среди горы таких же, натягивает их на себя, ломая задники, и, схватив куртку, выбегает в подъезд. Лифт не ждет – бежит прямо так, на ходу вызывая себе такси. Сердце бьется, как больное, мысли сходят с ума в круговороте последних событий, а чертов Граф все еще мелькает на задворках сознания, никак не желая уходить. Боже, что с ним происходит? И как это исправить?