Фантом

      — Чёрт!— Ария громко выругалась, бросая поджаренные кусочки хлеба на тарелку. Их тостеру было уже больше пяти лет и со своей работой он справлялся из рук вон плохо. — Ма-а-ам, нам нужен новый тостер!       — Без проблем. Но тогда в школу в этом году отправишься со старой сумкой. — Элла Монтгомери оторвала взгляд от счетов, уставившись на дочь. — Думаю, ты всё жё предпочитаешь сумку. А, и кстати, сегодня приезжает ваш отец и…       — И мы пошлём его куда подальше! — Майк ухмыльнулся, видимо, представляя лицо отца, когда он услышит то, что думает о нём сын. Но сидевшая рядом мать, кажется, не была согласна с младшим ребёнком. Она устало вздохнула и откинулась на диван, массируя виски.       — Никто никого посылать не будет, чтобы я больше такого не слышала. Как бы мы с Байроном ни расстались, он по-прежнему остаётся вашим отцом. И отцом прекрасным. А значит, вы должны продолжать общение.       К облегчению Арии и Майка гневную тираду матери прервал телефонный звонок, и Элла вышла из кухни.       Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, Монтгомери закинула на плечо свою всё ещё старую сумку, стоявшую на стуле, и тихо выскользнула за дверь, сообщив брату напоследок, что будет поздно и к встрече с отцом вряд ли успеет.       — И не забудь купить мне банановый йогурт и несколько манго! — Эмили тяжело вздохнула, закатив глаза, она с трудом сдержала себя, дабы не послать сестру подальше.       — Хорошо!       Аманда находилась на четвёртом месяце беременности, и её живот рост прямо пропорционально её капризам… Или это капризы росли прямо пропорционально её животу. К удивлению Эмили, когда сестра сообщила матери о своём интересном положении, миссис Филдс не выгнала её из дома, не настояла на аборте и не убила Руфуса, парня Аманды. Она без конца лишь обнимала дочь и повторяла, что они обязательно справятся, отцу, находившемуся в командировке на полтора года, было решено ничего не говорить. Эмили сестре тогда жутко позавидовала, она точно была уверена: окажись на месте сестры она — тут же бы вылетела из дома.       — Я сказала, не забудь вымыть полы в квартире, как вернёшься с прогулки! Мама сегодня опять на сутках.       — Да, обязательно. Я позвоню тебе из магазина. Пока!       Спенсер устало откинулась на спинку стула, массируя виски и резко хлопая карманным зеркальцем. Картина в нём была пугающей: молодая девушка с космосом под глазами. Хастингс накрутила на палец прядь волос и грустно усмехнулась: мда уж, кажется, её волосы вполне могут стать ночным кошмаром Элисон, зато Дилаурентис точно бы позавидовала нынешней костлявой фигуре Спенсер. На столе звякнул телефон, СМС от Арии:       — Хей, уверена, что не сможешь выбраться, хотя бы на полчасика?       — Не-а, родители не смилостивятся.       — Блин… Домашний арест на всё лето из-за двух D в году. Держись там)       — :)       Хастингс отложила телефон в сторону, снова массируя виски. В голове будто устроили школьную дискотеку с ужасно громкой и ужасно кошмарной музыкой. Но среди всех этих танцев внезапно проскользнула безумная мысль: «Может, сказать подругам правду…»       Ханна Марин критически оглядела себя в винтажное зеркало в полный рост: колготки в сеточку некрасиво обтягивали жирные ляжки, придавая ногам блондинки острое сходство с колбасой в красивой обёртке, роль которой выполняла клетчатая теннисная юбка. Белый кроп-топ от Valentino тщательно подчёркивал каждую жировую складку, особенно выделяя бока. Девушка сморщила нос, с отвращением разглядывая уродливую фигуру. От ужаса от собственной фигуры её отвлёк крик матери со второго этажа:       — Хан, надеюсь, ты позавтракала перед прогулкой?!       — Да! Я ела… — Девушка судорожно обшаривала взглядом кухню. — Овсянку, овсянку с джемом!       — Отлично! Тогда классной тебе тусы!       — Боже, мам, сейчас так никто не говорит!       Блондинка нервно выдохнула: с тех пор как мама узнала правду о её проблемах, то не выпускала из дома, не осведомившись, ела ли она сегодня, а порой и вовсе устраивала долгие допросы с тщательной проверкой, точно ли ела она и есть ли данная пища в холодильнике.       Мисс Марин взглянула на часы: до встречи с подругами оставалось чуть больше десяти минут, и она жутко опаздывала, но несмотря на это, девушка всё-таки натянула безразмерную футболку и широкие штаны.       — С кем ты идёшь гулять? — мисисс Дилаурентис стояла, опершись на дверной косяк комнаты младшей дочери.       — С подругами: Арией, Эмили, Ханной и Спенсер. Мы немного погуляем по улице, потом зайдём в кофейню The Flagler, которое расположено примерно в двадцати минутах ходьбы от нашего дома. Довольна? — Элисон постаралась вложить в свой голос как можно больше сарказма.       — Более чем, милая. Видишь, не так уж и сложно быть хорошей дочерью. А если ты поторопишься, то отец тебя довезёт.       Мать мило улыбнулась и быстрым шагом покинула комнату. Элисон резко встала с кровати, едва не упав на новых туфлях Manolo Blahnik, купленных отцом в качестве компенсации морального ущерба за Тоби.       В The Flagler пахло корицей и моющим средством для полировки столов. Дилаурентис обожала этот запах, напоминающий о столь далёких и столь приятных временах, когда старший брат был жив и они вчетвером с родителями часто проводили время в этом месте. Девочки уже ждали её за столом, медленно попивая свои напитки.       — Мы заказали твой любимый раф на кокосовом…       Договорить Ария не успела, её прервал голос диктора из старого радио-приёмника: «Мы прерываемся на срочный репортаж. Сегодня в коттеджном посёлке «Seashell» были найдены трупы девушки и молодого парня. Нам стали известны их имена: Калеб Риверс и Мона Вандервол…»