Спустя четверть часа после разговора с матерью, он ожидал ответа у калитки дома Эмико. Глаза Хьюга подсказали ему: хозяйка дома и она уже осведомлена о том, кто стоит у нее на пороге.
Прошли минуты, Хиаши вновь включил бьякуган: Эмико не изменила своего положения, а словно замерев, сидела на том же месте в своей спальне. Лицо ее будто окаменело, не выражая никаких чувств. Пренебрегая правилами приличия, он толкнул дверь в чужой двор и направился к крыльцу.
Ему везло: Эмико была одна, стало быть — им не помешают.
***
Сердце подпрыгнуло, когда ее глаза узнали его. На секунду Эмико охватила радость, ведь он не забыл о ней и пришел!
Всплеск чувств показал ей, как сильно она ждала его появления. Светлоглазая хотела кинуться навстречу, но зажмурилась и глубоко вдохнула. Заставила себя успокоиться.
За полмесяца он не подал ей ни весточки: кроме единственного раза, когда она еще не отошла от злосчастного свидания, Хиаши больше не предпринимал попыток объясниться.
В эти дни она пережила столько боли! Непонимание и обида первых дней сменились ощущением потери — она скучала по нему, а потом ее застала врасплох новость о ребенке, которого, впрочем, он не желал, наполнив тягостные дни и бессонные ночи ожиданием грядущего позора и страхом перед будущим.
***
Теперь ей стало не по себе — она видела как Хиаши быстрым шагом приближается к дому. Аяно может вернуться в любую минуту и как тогда ей объяснить присутствие здесь постороннего мужчины?!
Сноха иногда проведывала своих родителей вечерами, но всегда возвращалась засветло.
Эмико поднялась, услышав стук в дверь спальни, мысли о снохе мгновенно вытеснились его голосом:
— Эмико, я войду? Мы должны поговорить.
— Я плохо себя чувствую, — она говорила правду, самочувствие было отвратительным.
— Это важно, — и снова он, презрев хорошие манеры, самовольно отодвинул дверь и вошел.
Она, не шелохнувшись, стояла спиной к двери, Эмико смотрела перед собой: в окно, выходящее в сад. Ей не нужно было обладать даром предвидения, чтобы знать, что он сделает дальше. Хиаши, действительно, подошел и обнял ее за плечи, склоняясь к волосам.
— Эмико.
Ее губы скривила невеселая улыбка — с горькой иронией Хьюга подумала: как же хорошо он изучил её! Он знает, что нежных объятий хватит, чтобы она по обыкновению растаяла. Светлоглазая, смирив себя, стряхнула наваждение от его близости.
Мужчина почувствовал ее напряжение.
— Прошу вас, уходите, скоро вернется Аяно.
Он встал перед ней и, поймав ее взгляд, твердо произнес.
— Чем быстрее она придет, тем быстрее узнает, что мы скоро поженимся. Полагаю, эта новость ее обрадует и успокоит чувства нарушенного приличия, — закончил Хиаши, неотрывно глядя на изумленную Эмико. — Да, я пришел, чтобы засватать тебя.
***
Светлоглазая молчала — этого она никак не ожидала. Оглушенная свалившейся новостью, Эмико пыталась определить: облегчение ли снизошло на ее измученную душу или недоверие к услышанному? Пребывая в растерянности, она даже не могла порадоваться. Хотя его слова означали конец ее терзаниям — они будут вместе, она родит и у ребенка будет законная семья!
Хиаши истолковал эту паузу, как нерешительность и постарался мягко убедить ее.
— Милая, пожалуйста, не упрямься, мы ведь должны позаботиться о нашем ребенке…
— Откуда тебе известно о нём? — она пораженно охнула, позабыв о вежливости. — Неужели это уже видно?!
Мужчина поспешно успокоил ее:
— Не волнуйся. Мне пришлось очень сильно настраиваться на поток твоей чакры, чтобы заметить ее изменения.
— Ты подглядывал за мной?! — она вновь проявила неучтивость, обращаясь на «ты».
Эмико покраснела — бесспорно, никто в квартале не мог поручиться, что в какой-то миг его не видят бьякуганом, часто это происходило невольно, когда Хьюга просматривали пространство в целях безопасности. Такие взгляды были скользящими, не сфокусированными на конкретном жителе, в основном они принадлежали охранникам, дежурившим в квартале. Это было привычным для Хьюга и никого не смущало.
Но чтобы мужчина так спокойно говорил женщине, что рассматривал ее, когда она об этом и не подозревала!
Ее накрыло догадкой:
— Вы поэтому решили жениться на мне?
Хиаши улыбнулся:
— Разумеется, я ведь сказал тебе, что принимаю всю ответственность за случившееся в «Белой магнолии».
— Я не даю согласия.
— Эмико, — он не верил глазам, та поменялась за считанные мгновения, светлые глаза с сиреневым оттенком застыли, подобно воде в морозный день.
— Вам лучше уйти, — повторила Хьюга и покачала головой. — Я не буду вашей женой.
***
Хиаши шел по дороге, пытаясь собраться с мыслями после нелепого ответа Эмико.
Категорический отказ обескуражил его, какая муха ее укусила?
Несколько минут назад видя, что ее слова не убедили Хиаши, она сама покинула дом, оставив его в одиночестве. Бывший всесильный глава Хьюга вынужден был уйти из совершенно пустого дома.
Стало интересно — куда же направилась будущая мать его ребенка? Он активировал бьякуган и увидел Эмико, успевшую встретить Аяно; сейчас обе не спеша возвращались домой.
Хиаши раздосадованно поморщился, он не собирался отступать: их сын родится в его доме! Однако стало ясно, что сегодня они дело не решат. Эмико слишком уязвлена их ссорой. Это означало, что ему предстоит понять, как доказать ей бесполезность сопротивления.
Вновь начал накрапывать, а потом и вовсе полил сливовый дождь. Предвидя расспросы матери и, признавая, что порадовать её нечем, он передумал возвращаться домой; ноги понесли Хиаши к усадьбе Накагава.
***
Старая госпожа недовольно поджала губы и отключила бьякуган. Без капли раскаяния она провела последние полчаса, наблюдая за действием, развернувшимся в доме Эмико. Прекрасно читая по губам, необремененная избыточной совестливостью, куноичи Хьюга пробормотала:
— Отчего загнанная мышка кошку кусает*? — ей была неясна причина решительного и твердого «нет» от мягкой и покорной его воле Эмико.
Хару не была бы собой, если бы еще много месяцев назад не уловила слабость светлоглазой перед ее сыном. Потому весть о ее «интересном положении» не поразила старую куноичи фактом их физического сближения, хотя изрядно удивила возрастом незадачливых
«молодых родителей».
Близилась ночь, но мудрая Хару пошла на кухню — любая беседа хороша под вкусное лакомство. Она достала бобы, рис, сладкую пасту и принялась за дело. В ее седой голове рождался план.
***
Ханаби удивилась, увидев промокшего отца, но постаралась не подать виду. Она низко поклонилась и поблагодарила его, выразившего желание проведать младших внуков.
Прошли почти два месяца со дня рождения детей и они с Коджи привыкли к новой жизни. Когда бабуля уезжала к себе, к ним частенько приходила понянчиться госпожа Акане, а вечерами Ханаби помогал справляться муж.
Сейчас, пользуясь тем, что малыши спали, молодая хозяйка поспешила вскипятить воду и приготовить чай, пока Коджи подбирал для тестя сухую одежду.
Погода не обещала изменений — такие дожди быстро не заканчиваются. Было решено, что Хиаши останется ночевать.
После сытного ужина они сидели с Коджи в большой общей комнате, пока Ханаби прибиралась на кухне. Из соседней комнаты донесся детский плач, и Накагава поспешил к сыну. Спустя пару минут он вернулся к тестю. Таро, очутившись в руках отца, затих, но засыпать не хотел, время от времени хныкая. В комнату вошла Ханаби, улыбнулась, понимая ситуацию — с момента последнего кормления прошло более трех часов. Она взяла кареглазого малыша на руки и отправилась в спальню.
Хиаши вспомнил о событиях февраля — прошло каких-то четыре месяца, а жизнь его поменялась больше, чем за иные годы. Родились младшие внуки, завязались и почти сразу расстроились отношения с Эмико, и вот сегодня он узнал, что станет отцом ребенка, чья мать его больше знать не желает.
— Коджи, я вспомнил день собрания Хьюга. Помнишь, когда старейшина хотел забрать и передать в чужую семью вашего ребенка с бьякуганом?
Зять посмурнел, конечно, он не забыл ни собрания, ни того мерзкого старика.
— Господин Хиаши, я помню, как вы с господином Неджи помогли нам.
Хьюга отмахнулся — он не к тому клонил.
— Я о другом. Что ты почувствовал в тот миг, когда услышал, что у тебя хотели забрать дитя?
Коджи покачал головой.
— Ярость. Им пришлось бы убить меня, — он невесело улыбнулся. — Знаю, они тогда этого и добивались. Но я бы ни за что не оставил Ханаби.
— Они ведь не требовали твоей смерти, — заметил Хиаши и спросил. — Хьюга могли не послушать меня и Неджи. В таком случае разве не проще было оставить Ханаби с детьми и сохранить жизнь?
Коджи удивленно посмотрел на тестя: обычно их разговоры не касались его чувств к Ханаби — все вроде и так было очевидно. То, что бывший шиноби Облака боготворит жену ни для кого не являлось тайной.
— Вы ведь помните, что мне хватило короткой встречи, чтобы влюбиться. А потом полгода тщетных попыток уговорить себя, что это, — он окинул взглядом свой дом, как бы показывая Хиаши, что он имеет в виду. — Что всё это невозможно.
Молодой человек улыбнулся, но было видно, что признания давались нелегко, глубоко затрагивая личные чувства.
— То, что ками подарили нам детей — большое счастье и радость для нас. Но также я знаю, что главное чудо в моей жизни — это любовь Ханаби.
Хиаши вспомнил недавний разговор с Эмико. Он кивнул зятю и успокаивающе сказал:
— Да, Коджи, ты прав. Ками подарили вам замечательных детей. Вы — хорошие родители, прости, что не к месту вспомнил о былом, — затем, потянувшись, Хиаши добавил, давая понять, что разговор окончен. — Спокойной ночи.
***
Лежа в постели, Хьюга мысленно поочередно соотносил выводы вечерних бесед: повторяя сегодняшнюю сцену, разыгравшуюся между ним и Эмико, и недавний разговор с зятем.
Болван, он снова совершил ошибку!
***
Визит Хиаши взбудоражил ее, лишил покоя, давно минула полночь, а она не спала. Вспомнив, что он подглядывал за ней бьякуганом, женщина прикусила губу. Смотрит ли он на нее сейчас?
Легла, спрятав лицо в подушку, и активировала свой Кеккей Генкай. Просмотрела пространство его дома и сада. Хиаши не было нигде в квартале. Одни ками знают, где и с кем он проводит эту ночь! Мужчины!
Эмико разочарованно вздохнула и перевернулась на спину.
***
Утро следующего дня
Вчерашний дождь не унимался, хотя значительно измельчал: сейчас лишь слегка моросило, воздух был исполнен влагой, как ему и было положено в середине июня.
Свежие вагаси буквально таяли во рту — мастерство Хару было общепризнанным. Как говорит Наруто: «дзюцу десертов» у бабушки — на недосягаемой высоте.
Следовало поспешить, пока пирожные не потеряли аппетитный вид от чрезмерной влажности. Она собрала два узелка со сладостями, взяла зонтик и вышла из дома.
Остановившись у калитки Эмико, она постучалась. Вскоре дверь во двор открыла молоденькая девушка — «невестка Эмико» — безошибочно определила старая куноичи.
— Милая, прошу — помоги старухе, — вежливо попросила Хару.
Аяно нерешительно оглянулась на вышедшую на крыльцо свекровь. Та кивнула снохе, и девушка покорно поклонилась Хару.
— Я приготовила свежие сладости для моих старших правнуков, но сил отнести их самой не хватает. Пожалуйста, милая, отнеси этот мешочек в дом моей внучки Хинаты, — далее последовал адрес дома Узумаки.
Передав девушке один из мешочков и свой зонт, старая куноичи обратилась к Эмико, попросив воды и, также сетуя на старческую немощь, произнесла:
— Эх, годы уже не те! Хотела порадовать детишек, а сама даже до ворот квартала не дошла!
Эмико, бледная после очередной беспокойной ночи, посторонилась и пропустила госпожу Хару в дом.
***
Они сидели за столом — перед гостьей стояла фарфоровая чашка, женщина, не поднимая глаза на Хару, налила ей бодрящий зеленый чай. Эмико пыталась настроить себя на нелегкий и, вполне вероятно, неприятный разговор, справедливо полагая, что этот визит матери Хиаши неспроста.
Старушка, вопреки ожиданиям, не сразу ринулась в бой, она помолчала, затем выложила на стол из оставшегося мешочка вагаси и, наконец, расстроенно спросила:
— Ну к чему вам мучить друг друга? Дорогая, разве недостаточно страданий выпало на ваши головы?
Поскольку Эмико хранила молчание, Хару продолжила:
— Признаю — характер у него отнюдь не мёд, и он бывает резковат, но ты ведь женщина. Тебе известно, что мужчины порою несносны. Хиаши искренне раскаивается в том, что обидел тебя.
Ресницы Эмико дрогнули, она горько улыбнулась, пытаясь смирить вновь ожившую боль.
— Не представляю, что он сделал, но уверена, что это не повод наказывать его, запрещая растить вместе ребенка.
— Господин Хиаши уже рассказал вам?! — в голосе светлоглазой зазвенел хрусталь, еще вчера она полагала, что о беременности не известно ни единой душе.
Старушка махнула рукой.
— Дорогая, это я первая увидела его, — она улыбнулась, отчего удивительным образом помолодела. — Эмико, мои глаза могут распознать частички чакры моего сына за многие ри. Скажи, неужели Хиаши совершил нечто настолько ужасное, что ты готова мстить ему столь жестоко?
Эмико покачала головой, на глазах показались слезы — если бы!
— Я безразлична ему — он ясно показал мне это. А вчерашний разговор состоялся лишь из-за ребенка.
— Расскажи мне.
***
Хару была в недоумении — какая пчела ужалила ее сына две недели назад, что он обошелся с Эмико настолько пренебрежительно и бездушно?
— И он ничего не объяснил тебе?
Светлоглазая отрицательно мотнула головой.
В этот момент в дом вошла Аяно. Девушка поставила зонт на просушку и, увидев старую госпожу, радостно оповестила, что отдала лакомства госпоже Хинате и передала слова благодарности от внучки.
— Ой, детка, да благословят тебя ками, — Хару улыбнулась и пригласила милую красавицу присоединиться к дегустации ее сладких пирожных.
Аяно присела за столик и кухню окутал тонкий сладковатый аромат духов.
Хару закрыла глаза и пробормотала:
— Этот запах…
Юная невестка кивнула и довольно произнесла:
— Мои новые духи с ароматом глицинии*: в этом сезоне они очень популярны в столице. Мне их недавно привезла подруга. Маме они тоже нравятся, — для подтверждения своих слов она вопросительно взглянула на свекровь, ожидая ее согласия.
Но та не ответила, удивленно наблюдая на изменившееся лицо Хару — ее лицо словно осунулось, а глаза подернулись пеленой печальных воспоминаний.
— Госпожа Хару, — женщина мягко позвала задумавшуюся старушку.
Седовласая куноичи со слабой надеждой спросила, впрочем, уже предвидя ответ:
— Но ты же не пользовалась ими, Эмико?
***
— Эти теплолюбивые деревья не растут здесь — зимы им вредны, — медленно сказала Хару и посмотрела куда-то вдаль. — Их место в лесу — по южным краям зеленых опушек, хорошо прогреваемых солнцем и щедро орошаемых дождем.
Эмико не очень понимала торжественно-мрачный тон почтенной старушки, говорящей о каких-то капризных деревьях.
— Он нашел ее, уже бездыханную под прекрасными цветущими глициниями и с тех пор не выносит их аромат.
— Её? — Аяно приподняла бровки, пытаясь взять в толк слова старой куноичи.
Но Эмико уже догадалась…
— Её, — кивнула мудрая Хару, глядя в окно, и пояснила. — Рейко.
Примечания
*
Загнанная мышь кошку кусает — японская пословица о мужестве жертвы в момент отчаяния.
*
помимо названия — глициния, на западе часто используется другое — вистерия.
