Закатное солнце

Середина июня. Хиаши и Хару       Хару знала, что сын не в духе, украдкой она подглядела бьякуганом и отметила замедленное течение энергии чакры и ее потемневшие центры. За несколько последних дней, которые она провела у внучки, изменение чакры сына было заметным. Почти не выходя из кабинета, он, казалось, не замечал беспокойных взглядов матери. Как-то перед чаепитием, она намекнула ему якобы невзначай, что не мешало бы ему прогуляться с Эмико, пока снова не начался сливовый дождь. Хиаши помрачнел и вышел, оставив нетронутой чашку чая.       Старушка поняла, что это неспроста и предприняла меры, чтобы выяснить причину.       Когда страдает близкий человек, не грех и преступить пресловутые моральные нормы Хьюга. Дома было тихо: сын читал в своем кабинете, Хару села поудобнее и активировала бьякуган… ***       Почтенная куноичи была недовольна — она не понимала поведение сына. Что это? Трусость? Эгоизм? Безответственность? Вряд ли.       Не может человек проявлять эти качества, если они никогда не были присущи ему. Однако…       Однако, он поступает именно так. Неужто она ошиблась и Эмико ему не нужна? Странно, еще каких-то две недели назад почтенная Хару могла бы поклясться, что Эмико была далеко небезразлична ему.       Раньше, даже когда он молчал в ответ на ее недовольное бурчание из-за его нерешительности в ухаживаниях, Хару чувствовала, что дело не в его равнодушии к Эмико.       Но теперь, когда обстоятельства разительно поменялись — в чём её бьякуган не оставил никаких сомнений, старая куноичи не собиралась и дальше оставаться в стороне. *** — Дорогой, что происходит? Я про тебя и Эмико. Зачем взрослым людям вести себя так глупо? Она нравится тебе, да и сама определённо благоволит тебе. Разве этого мало? — Мама, боюсь, что теперь это невозможно. Я был неправ и сильно обидел Эмико.       Она фыркнула.       Старая госпожа завела разговор в его кабинете, войдя туда под предлогом приглашения к вечернему чаепитию, она решила не отступать, расшевелить и привести в разум своего на удивление «бестолкового» сына. — То есть, ты считаешь, что дело в ее обидчивости? И причина расставания в том, что она не прощает тебя?       Хиаши хотел встать и выйти. Конечно, это было бы очень грубо и неуважительно по отношению к матери, но предмет разговора был ему весьма неприятен.       Хьюга не отрицал, что проявив слабость, когда неожиданный раздражитель застал его врасплох, он не сдержался, пойдя на поводу эмоций и беспощадной памяти. Он испортил их вечер, был неоправданно груб с Эмико. Хиаши пожалел о своем поведении на следующий же день, как только протрезвел и вспомнил случившееся накануне. Была надежда на то, что она не приняла произошедшее всерьез. Он подошел к ее дому и постучался в калитку; через минуту к нему вышла жена Хидео и вежливо ответила, что госпожи нет дома.       Это означало одно. Эмико не хотела его видеть, и он признал это право за ней.       Возможно, все это к лучшему — давно ушедшая Рейко напомнила о себе и отдалила живую Эмико. Чувства к жене застывшей коркой покрыли его душу, не пропуская никого внутрь. После сна о гибели жены на него опустилась тоска. Его извинения в тот день были продиктованы воспитанием, он хотел объясниться ради успокоения совести. А была ли в этом любовь и забота об Эмико? В тот день он не мог сказать этого определенно.       Седовласая словно прочитав все это на его лице, своенравно мотнула головой и, порицая их недалекость, произнесла: — Молодежь!       Хиаши не удержался от усмешки, бесспорно, для мамы он навсегда юнец. — Вы носитесь со своими чувствами, обидами и прочими глупостями, плача по ночам в подушку или, сидя днями напролет в душном кабинете, наблюдая за бесконечным сливовым дождем, — Хару намеренно уколола бездействие сына и упомянула подсмотренные слезы Эмико. — Дорогой сын, я считала тебя умнее. — Сожалею, что расстроил вас, — позволил себе ироничное замечание мужчина. — Глупцы! Нарезвились вволю, а кому прикажете отвечать за последствия? Вы оба обязаны позаботиться о ребенке! Или вы предпочитаете играть в прятки, до того дня, пока её живот на нос не полезет?       Последние слова матери произнесенные тем же возмущенным тоном, немного выбивались из вполне внятной и осмысленной до этого речи.       Мужчина с беспокойством посмотрел на мать: неужели она сдает? Мысль о возможной старческой болезни, выражающейся в постепенном угасании памяти, ошибках восприятия реальности и, в конечном итоге приводящей к полной потере разума, была весьма прискорбной.       Хару заметила его озабоченный, несколько подозрительный взгляд и в свою очередь изумилась: — Не говори мне, что ты не знаешь! — она всплеснула руками и покачала головой. — Прости старуху, но ты, сын мой, — болван! Включи бьякуган и внимательно посмотри на нее. — Мама, прошу вас, успокойтесь. Если вас что-то беспокоит, вечером я позову Сакуру, — Хиаши говорил тише и мягче, понимая, что не стоит волновать Хару.       Но та не отреагировала на его слова, она также сменила тон и, стараясь говорить спокойно, произнесла. — У вас будет ребенок. Даже если вы в ссоре, или она тебе не по душе, я не позволю вам обидеть моего внука, — глядя на пораженного сына, старушка покачала седой головой и закончила. — И вам следует поскорее принять меры, пока его чакра едва заметна. Я разглядела ее, поскольку признаюсь честно, я хорошо искала. Но через месяц, любой любопытный бьякуган Хьюга увидит, что Эмико беременна. *** 10 июня. Эмико. За несколько дней до разговора Хару и Хиаши       Когда она ждала первенца, да и потом с дочкой у нее не было никаких проблем. Но сейчас светлоглазая чувствовала себя не лучшим образом. В конце мая должны были начаться ее женские дни, но в расстройстве из-за ссоры с Хиаши она забыла о них. Вспомнила спустя неделю в первых числах июня, когда немного пришла в себя. И с грустью приняла тот факт, что вероятно, ее организм меняется и старость не за горами.       Ничего хорошего — мало ей сердечных неудач, тут еще и тело подает знаки, подтверждая, что время любви и женского счастья уходит навсегда.       Хотя она не думала, что месячные прекратятся так рано, в конце концов — ей только сорок шесть. Все эти соображения привели к тому, что Эмико проигнорировала периодически возникающие, к счастью, быстро проходящие спазмы внизу живота, также связав их с возрастными изменениями.       Неладное светлоглазая заподозрила совсем недавно.       Несколько последних дней ее мутило по утрам, а днем она чувствовала слабость, ее частенько клонило ко сну. И если в первый день она списала это на возможное отравление, то последующие приступы утренней тошноты поставили ее перед необходимостью задуматься о других причинах.       Женщина задохнулась от догадки и переполнивших ее чувств — неверия, растерянности и одновременного понимания, что другого разумного объяснения не существует.       Это было невозможно, они лишь раз были вместе. Вспомнила минуту любовного блаженства, когда в порыве не позволила ему излиться вне ее.       Разумеется, в тот миг она не желала и уж тем более не планировала зачатие, тогда ей хотелось лишь продлить то единение, усилить связь и подарить ему больше удовольствия. О ками, что же делать? В смятении ее окатило потом, казалось, не хватает воздуха, грудь словно сдавили невидимые гигантские клешни, ещё не до конца уверенная в справедливости своей догадки, Эмико села. Мелкая дрожь, неровное дыхание. Она включила бьякуган и постаралась разглядеть движение энергии своих чакр. ***       Её первой эмоцией была радость — у них будет общий ребенок — благодаря ему они будут связаны друг с другом. Она забыла об обиде — то что открылось ей сегодня затмило прошлое. Эмико хотела бежать к Хиаши, ками подарили им то, о чем она бы не посмела их просить! Хоть бы он был дома!       Она уже дошла до калитки. Представляя, как обрадуется Хиаши, Эмико остановилась как вкопанная.       Обрадуется?! Светлоглазая прислонилась к забору, так и не выйдя из своего двора. Она вспомнила, как он хотел предотвратить это, в то время как она легкомысленно проигнорировала такую вероятность.       Нет, он не хотел последствий их близости. Что он скажет, узнав о ребенке? Будет недоволен. Она замерла — радость угасла. Затем ее передернуло — Эмико представила нечто худшее: вдруг Хиаши подумает, что это было специально подстроено ею, в самом деле, ведь это она не оставила ему шанса и добровольно приняла его семя?! О ками! Тогда он расценит ее новость как хитрую уловку — бесчестную попытку привязать его к себе ребенком.       Хьюга села на скамейку в саду и постаралась успокоиться. Голова шла кругом: бестолковые мысли путались, смятение накатывало волнами, вдобавок к ним присоединилось вполне реальное головокружение — перед ее глазами заплясали мушки. Она постаралась делать глубокие размеренные вдохи, чтобы успокоить нервы и не потерять сознание. ***       Кое-как дотерпев до вечера, Эмико сумела не выказать сыну и снохе волнения и рано удалилась к себе. Лежа в постели, женщина представила свое недалекое будущее: вдова, забеременевшая спустя четыре года после смерти супруга от человека, которому она не нужна. Как ей глядеть в глаза соседям, знакомым?! Она не сомневалась в порицании сородичами.       Будучи Хьюга, она понимала, что правды не утаить, даже если она просидит дома вплоть до родов — для бьякугана стены не являются преградой. Достаточно одного случайного или любопытного взгляда приятельницы, интересующейся куда это подевалась Эмико и скоро о последствиях ее незаконной связи узнают все. Слезы отчаяния выступили на глазах.       Она подумала о Хиаши, их близости, своей любви к нему, радости, оборвавшейся внезапно. Чем она заслужила такое?       Тут же, будто нарочно, вспомнила, как когда-то был счастлив муж, готовясь стать отцом. Хитоши гордился детьми и благодарил ками, подарившим им сына и дочь. А что ждет бедняжку — зачатого тайно и рожденного в позоре?       Слезы иссякли и Эмико заставила себя искать пути решения.       Мысль о самоубийстве была сладка, но убить не родившегося малыша казалось ей преступным эгоизмом с ее стороны. А если она потерпит до его рождения, а потом убьет себя, это будет безответственно перед Хидео, вынужденного принять на себя заботу о никому не нужном младенце. Да и как обречь неповинное дитя на несчастливое сиротское детство.       Она не сомневалась в доброте Хидео и Аяно, но знала, что приемные дети всегда чувствуют себя лишними, часто вырастают с обидой на судьбу. Нет, ей самой придется испить до дна чашу заслуженного стыда и людского осуждения.       Взрослая куноичи прекрасно знала способ как легко справиться с нежелательной беременностью, ирьенин мог помочь избавиться от ребенка. Но Эмико не решалась, понимая, что был самый очевидный и легкий путь устранить проблему. И все равно она медлила, ища оправдания собственному малодушию.       Ками, распоряжающиеся судьбами людей, подарили жизнь этому существу, ей ли губить этот дар? Но не только это останавливало ее. Она всегда любила детей и в молодости мечтала о большой семье.       Последним вариантом пришедшим на ум было решение спрятаться подальше от Хьюга. Но где? Выбор был весьма скуден. Вернее, ей было известно лишь одно место. Там, где всё произошло — в деревне Холмов.       Она напишет Юми и попросит о помощи. Разумеется, это чувствительно ударит по ее гордости, возможно, подруга не поймёт, осудит и откажет в поддержке, но пока это было единственным приемлемым для нее выходом из сложившихся обстоятельств.