Ты

— Крис, прости меня, пожалуйста, я совсем не специально, — Мэтт обращался с закрытыми глазами, пытаясь снова услышать голос. Таким образом уже проходила неделя. И если на занятия он все так же ходил, даже почти без опозданий, то о домашней работе и каких-то делах он напрочь забыл. Он лежал в своей спальне часами, окна прятались за задернутыми шторами, а большую часть времени Мэтт находился под одеялом: почему-то было так холодно, когда он снова пытался представить Кристофера рядом. — Пытался от меня избавиться? — голос был очень похож, но Мэтт никогда еще не слышал Криса таким расстроенным. — Нет, Крис, все совсем не так, ты же знаешь, — от неожиданности он даже забыл, что вызывает иллюзию. И снова Крис замолчал. Мэтт пытался его разговорить, уговаривал вернуться, но почему-то у него совсем не выходило. Крис отказывался выходить на связь, как будто Мэттью совершил что-то поистине ужасное. До следующего дня он совсем молчал, а потом, в какой-то момент, когда Мэттью еще сидел на последнем уроке, заговорил сам. — Сегодня поговорим. Голос прозвучал в такой неожиданный момент, Мэттью даже обернулся, ему казалось, будто это совсем не Кристофер разговаривает с ним: это звучало так по-настоящему. «Хорошо», — рефлекторно ответил Мэтт. — «Я буду ждать.» — Прямо сейчас. Отпросись с урока, — скомандовал голос. «Я не могу, я пропущу объяснение своей ошибки на контрольной», — попытался оправдаться Мэтт. — Я не смогу потом. «Почему?», — поинтересовался Мэтт. — Я не знаю, это твои мозги решают меня не пускать. Беллами резко встал с места. Доминик осуждающе и в то же время обеспокоенно взглянул с соседней парты. — Извините, мэм, можно мне выйти? — И куда же вам так срочно понадобилось? Мэтт чуть напряг губы. — В уборную, — сказал он со всей серьезностью, хотя все понимали, что дело в чем-то другом. — До конца урока осталось всего… семь минут, — сказала женщина, сверившись с наручными часами. — Вы не можете подождать? — Нет, — настоял Крис. — Нужно именно сейчас. — Нет, это очень срочно, — Мэтт надавил, подчиняясь голосу. Старшеклассники захохотали, почти все, кроме Доминика, но Мэтту было абсолютно все равно. — Тогда я не могу вас держать, — вскинув брови, учительница показала взглядом на дверь. — Идите, но чтобы больше такого не было. Мэтт пулей вылетел из кабинета, и в какой-то момент даже показалось, будто ему действительно срочно нужно было в уборную. «Крис?», — позвал он мысленно, стоило ему запереться в кабинке. Он стоял в туалете с закрытыми глазами и ждал чего-то. — Зачем ты развеял меня? — Крис, казалось, стоял совсем рядом. — Говори. — Я не специально, ты меня укусил, — ответил Мэтт вслух. — Не создавай шум. Мэтт вздохнул, концентрируясь лучше. «Так вышло случайно», — повторил он. — Твое подсознание говорит иначе. Ты хочешь от меня избавиться. «Стал бы я позориться перед всем классом, если бы хотел? Крис, поверь мне», — Мэтт пытался представить Криса рядом с собой, но в кабинке было слишком мало места. — Ты хочешь уверить себя, что хочешь меня видеть, но ты подсознательно пытаешься избавиться от меня. Я знаю лучше, я среди этих мыслей. «Прости меня, Крис, я даже не знал, но я не хочу, чтобы ты уходил, пожалуйста», — Мэттью взмолился, чувствуя, как его пробирает холод. В туалете открыто окно, и немного пахнет горящим табаком. — Выйди из кабинки, а то разговариваешь со мной оттуда, как придурок, — Крис все еще был обижен. Но, казалось, он услышал Мэтта. Мэттью отпер замок, вслепую выходя, и перед глазами действительно показался размытый темный силуэт Криса, держащий меж пальцев дымящую сигарету. — Ты больше не будешь так делать? «Я буду осторожнее, обещаю», — виновато ответил Мэттью. — «Крис, ты буквально единственный, кто держит меня здесь, я не хочу, чтобы ты думал, что ты мне не нужен только потому, что ты…» — Не настоящий? — перебил Кристофер издевательским тоном. «Нет, не говори так», — слабо запротестовал Беллами. — «Я хочу, чтобы ты был со мной, рядом, и мне совсем нет никакой необходимости от тебя избавляться.» — Даже если ты не можешь ко мне прикоснуться нормально? «Да», — Мэтт смутился, он подумал совсем о другом, и теперь, когда Крис знал каждую его мысль, это было еще более неловко. — Мне тяжело появляться, я приду попозже. «Пожалуйста, только возвращайся скорее, я жду тебя каждый день», — Мэттью чуть наклонил голову вниз, будто пытаясь спрятать свое лицо. — Постараюсь, но не могу ничего обещать, — и, несмотря на разговор, Кристофер все еще был обижен. — Пока. — Подожди, не уходи сейчас, — отчаянно позвал Мэттью, случайно подав голос. — Не могу. Крис вышвырнул окурок в окно, распахнулась дверь. — С кем это ты тут разговариваешь? — Доминик вошел в туалет и в тот же миг Крис испарился. — Дом, боже мой! — рассерженно воскликнул Мэттью. — Ты что, действительно подслушивал? Ховард кивнул. — Ты странно себя ведешь, — подозревающе и обеспокоенно сказал барабанщик. — Что происходит? Мэттью сжал руки в кулаки и толкнул входную дверь, выходя в коридор. Доминик кинулся за ним, хватая за запястье. — Говори. Сейчас же, — Дом говорил тихо: все еще шли уроки. Беллами вырвал свою руку. — Отстань от меня, — он не мог сдерживать злость от всей этой ситуации. Доминик и так слишком настороженно относился к нему, постоянно подозревая, что Мэтт сделает с собой что-то, а теперь испортил ему разговор с Крисом, и тот ушел. Быть может, из-за оборванной иллюзии Кристофер теперь совсем не появится больше никогда. Мэттью не знал наверняка и не хотел об этом думать, быстро отдаляясь от друга, который, видя резкую перемену в настроении, остался стоять на месте. Мэтт совсем не хотел даже допустить мысли о том, что Крис покинул его навсегда, теперь окончательно, и не мог сдержать обиду на Доминика. В то же время он не мог и сказать что-то барабанщику — никто не должен знать. У Мэтта оставался последний урок, но он зашел в кабинет за рюкзаком, после чего покинул школу, направляясь домой. Ему все равно на то, что ему поставят пропуск, все, чего он хочет — лечь в кровать и закрыть глаза, пытаясь собрать полуразрушенный образ Кристофера в памяти по кусочкам. Но, когда он оказался в спальне, все, о чем он смог думать, это лишь тот факт, что Кристофера по-настоящему он больше никогда не увидит. Тело Мэттью тяжелым грузом упало на кровать, он обнял подушку, зарываясь в нее лицом. Впереди был остаток дня, который он больше даже не знал, чем занять, чтобы не думать больше о потерях. Ведь Кристофера больше не вернуть, как ни пытайся, и Мэтт все никак не мог смириться с этой мыслью. Он пытался представить его рядом с собой, пытался завести диалог, лежал так до самого вечера, не открывая глаз и не засыпая, находясь в странном сонном состоянии дремоты, где-то между. И тогда голос вновь появился. — Я говорил тебе не пропускать школу. Мэттью не мог представить, из какого угла Крис это говорит. — Я ведь пришел. Просто не смог задержаться. И голос молчал. Казалось, будто то, что Мэттью сказал о школе, Крис хотел сказать и ему самому. Не может задержаться перед глазами надолго, иначе память начнет цеплять несоответствия в образе. И на долгие недели это было последним, что Мэттью от него услышал. Он пытался разговорить друга часами, говоря о том, как сильно скучает по нему, представляя Кристофера сидящим рядом, но все равно, даже если иногда он слышал дыхание друга, казалось, будто бы Крис намеренно ничего не говорит. Обиделся, молчит, не хочет разговаривать с ним больше никогда. Просто наблюдает, глядя сквозь темноту на свернувшегося калачиком Мэттью. Сорок шесть дней. За это время ноябрь перевалил за середину, закончился, потом прошел день рождения Криса и день рождения Доминика, куда, Мэтт, конечно пошел, но… Это все равно было не так весело, как год назад. Потому что год назад он там познакомился с Крисом, а про день рождения Криса никто не вспоминал. Теперь там были какие-то другие друзья Доминика, их общий друг, Том, и сам Мэттью, который тихо сидел в углу, не слыша разговоров рядом сидящих, занятый банками какого-то недорогого пива, которое раздобыл один из старших друзей Доминика. Дом, конечно, пытался его разболтать, но у него ничего не вышло. Мэтт ушел после того, как помог Томасу расставить семнадцать свечек на торте, зная, что Ховарда такой детский подарок развеселит. И тогда он ушел. Доминик заметил, но не стал его останавливать. Мэттью не мог больше функционировать так, как раньше. Он больше не видел никакого смысла в своем нахождении в этом маленьком городе, в этой стране, на планете, да что там, в этом мире Мэтт больше себя не видел. Он приходил домой, натягивал одеяло с пят до головы, обещая себе сменить постельное белье завтра, и не понимал, что ему делать. Вернее, он понимал, что Крис хотел бы, чтобы он жил дальше, как раньше, но в то же время Мэтт просто не мог «как раньше». Потому что у него появилась надежда и вдруг, когда он протянул руки, коснулся, ее вырвали и разорвали прямо на глазах. Поэтому он все вспоминал, как же это «раньше» ощущалось и было. До того, как ему нужна была эта призрачная неплотная надежда в руках. Особенно он любил вспоминать тот день, когда Крис во всем ему признался. Не то, чтобы это было так неожиданно, нет, совсем наоборот. Все месяцы их общения будто бы плавно к этому подводили, а со второй половины мая Кристофер так вообще, выгуливал его за ручку, стоило им остаться наедине где-то на безлюдных пляжах. Держал крепко. Мертвой хваткой, не давая Мэтту усомниться в том, что ему самому это нужно. На день рождения заявился раньше всех, с двумя подарками. Притащил Мэтту струны на свой худой подростковый карман и неплохой букет самостоятельно собранных цветов, который он передал Мэтту в руки, как ни в чем не бывало говоря: — Это для твоей мамы. У нее тоже сегодня праздник. Но Мэтт знал, что это для него. Иначе Крис сам бы отдал букет в руки миссис Беллами и не смотрел бы ему в лицо так пристально. Потом помогал ей украшать торт кремом, потешно глядя на Мэттью, который ведь уже совсем взрослый, и торт ему никакой не нужен, и, вообще, Мэтт не хотел праздновать дома. И в конце дня он остался позже всех, договорился за два дня, что придет с ночевкой. Когда они уже собирались спать, постелив на полу в гостиной, несмотря на протесты матери Мэтта, что у ее сына есть кровать и комната, Крис продолжал странно на него смотреть, хотя Мэттью это уже совсем не казалось странным. Ни капельки. Он ждал, когда Кристофер так уставится на него, чтобы прочитать что-то в карих глазах, но вот, в очередной раз Крис как-то перехитрил его, ухмыльнулся в ответ, как будто что-то знает. И в темноте, в долгожданной прохладе после жаркого летнего дня, он тихо заговорил снова. Мэтту казалось, что они лежат рядом непозволительно близко, хотя это не было так, он повернул голову набок, услышав свое имя. Перед ним появились темные глаза, кудрявые волосы, разбросанные по подушке. Крис надвинул вниз густые брови, посмотрел куда-то вниз, пряча свои радужки, его губы были немного напряжены и приоткрыты, он остановился на полуслове, будто бы неуверенный в том, что он должен это говорить. — Да? — откликнулся Беллами, чувствуя, как смущение заразительно окутывает его тоже в этот волнительный момент. Он не был готов услышать эти слова, он прежде буквально делал ставки в голове, ждал, когда это произойдет, и проигрывал самому себе раз за разом, ведь Крис ничего не говорил. И проиграл снова, ведь он думал, что Кристофер снова скажет что-то, совсем не подходящее к такой интимной хрупкой обстановке, но нет, теперь пришло время. — Я не знаю, что со мной не так, — Крис поджал губы. — Мне можно доверить тебе свой секрет? И теперь Мэтт знал, что будет дальше, и поверить не мог, что это случится. Он чувствовал, как их пальцы едва соприкасаются под одним на двоих легким одеялом, и он покрылся испариной только от одной мысли об этом. — Да, конечно, — слишком быстро отозвался Мэттью. — Ты мне нравишься, — на этом можно было закончить, но Крис слишком смутил себя собственными мыслями о том, что Мэтт может воспринять это как что-то дружеское, хотя в подобных обстоятельствах это было невозможно. — Я не знаю, типа… как девчонка, может, честно, я мало что понимаю. И Мэтт довольно усмехнулся, переворачиваясь на бок, чтобы обнять и без того смущенного Уолстенхолма. — Ты мне тоже нравишься, — прошептал Мэттью, глядя прямо ему в глаза. Они поговорили еще немного, но после насыщенного событиями дня все же быстро уснули, и Мэтт чувствовал себя счастливым, как никогда прежде, когда очнулся утром, а Кристофер все еще лежал рядом, обнимая его в ответ, доказывая, что это был не сон. Но Мэтт усвоил, что все хорошее в его жизни быстро заканчивается, еще тогда, когда его первый комбик, подаренный на рождество, взорвался в первый же вечер. И ведь мама говорила ему не ставить на полную мощность, комбик был поддержанный. Не прошло и недели. Быть может, как настаивала мама, им действительно не стоило ходить на пляж в тот день — был обещан шторм. Мэтту даже показалось разумным послушать маму. Что-то такое было в ее обрядах в подвале и разговорах по спиритической доске, что Мэттью верил в это такое долгое время. Быть может… Ему пришла в голову гениальная идея. Он встал с кровати, включил свет, посмотрел на часы. Если он не может услышать Криса, может, он все еще сможет прочитать хоть что-то.