Ты

— О чем ты думаешь? — Мэтт не мог уснуть. За окном расцветала весна, Крис лежал рядом, положив сверху руку так, что Беллами боялся шевельнуться. — Все же я в твои мозги лазить не могу. — Тебе не понравится, — кратко предупредил Крис, целуя заднюю сторону шеи. — Тебе будет лучше не знать, о чем именно я думаю. — Так говоришь, будто хочешь, чтобы я вытянул из тебя мысли, — прошептал Мэттью как-то обиженно. — Лучше будет знать. Иначе уснуть будет еще сложнее. — Так уверен? Будет еще тяжелее, я полагаю. Мэтт подумал еще немного. — Лучше скажи. — Рыбы видят воздух? Мэтт прыснул тихим смешком. — Не знаю. Наверное. — Ладно, если серьезно, то… — Уолстенхолм сделал паузу. — Я не знаю, как подвести к этому. — Скажи прямо. Мне не обязательно, чтобы ты подводил. Кристофер немного пошевелился и приподнялся, чтобы видеть лицо Мэтта. Беллами повернул голову, чтобы видеть нависшего над ним юношу. — Ты ведь почти ничего не чувствуешь, потому что у тебя нет опыта? Мэтт кивнул, хотя это было необязательно. — Что, если?.. Крису было необязательно завершать фразу, Мэтт понял все без слов. — Нет, — он покачал головой. — Слушай, Крис, я думаю, это не так уж и важно, я… — Я просто предлагаю тебе подумать. — Это немыслимо. И как ты это себе представляешь? Я не смогу посмотреть тебе в глаза. — Но это откроет множество возможностей, и, думаю, ты сможешь ощущать меня лучше в тактильном плане, если… — Крис, хватит, — Мэтт слепо поднес руку к щеке Кристофера, заставляя его замолчать. — Я не буду это обсуждать. — Я не буду тебя винить, если ты согласишься. Это не проверка. — Подумай сам. С кем? — Ты сам знаешь. Кое-кто будет очень непротив. — Это жестоко. — Это небольшая плата. — Пожалуйста, прекрати. Я не хочу думать об этом, мне ведь никто не нужен. — Но эта мысль появилась у тебя. Я выцепил ее из твоей головы. Мэтт замолчал. У него не было сил обсуждать это, Кристофер был не менее упрямым, чем он сам, и это усложнило задачу. Уолстенхолм улегся на прежнее место. — Ты не хочешь, потому что ты не хочешь этого и со мной в том числе, — Крис читал его мысли, и невозможно было проверить, что из этого правда. — Какого черта ты несешь? — прошипел Мэтт. — Крис, я же попросил тебя прекратить. Мне и без этого очень хорошо с тобой, и я не собираюсь ничего менять. Мне достаточно того, что у нас есть, и я не хочу рисковать твоим доверием ради чего-то несущественного. — Нет, ты хочешь показаться верным и добродетельным сейчас. Вот о чем ты думаешь. Лишь бы я не усомнился, тебя напрягает только то, что я буду знать детали процесса и то, что я замечу, что у тебя все-таки есть чувства к Доминику. Сказал. Скорее даже высказал. Оба молчали. Мэттью уснул только перед рассветом, встревоженный этим разговором, уснул без сил, без какого-либо спокойствия, вернее будет сказать, вырубился, чувствуя своей спиной чужую: Крис отвернулся в другую сторону, и, судя по дыханию, тоже не спал. Когда Мэтт проснулся, он увидел Кристофера, сидящего рядом, держащего его за руку. — Прости меня, — тихо попросил Крис, поглаживая длинные тонкие пальцы. — За вчерашний разговор. «Я тебя прощаю», — молниеносно отозвался Мэттью в мыслях, поднимаясь, чтобы сесть лицом к лицу. Он приподнялся, сохраняя положение ладони, после чего, попросив Криса замереть, обнял его так крепко, как было можно. — Я просто не знаю, что мне делать со всеми твоими мыслями в моей голове, — Крис поджал губы. — Я знаю, что тебе нужно, и мне очень больно осознавать, что нужен кто-то кроме меня. Мэттью зарылся лицом в шею, понятия не имея, где Кристофер откопал такую чепуху. Он никогда с момента их знакомства не видел себя ни с кем, кроме Криса. Это было даже обидно, но ведь Уолстенхолм не может врать? Значит, он правда видит подобные мысли в голове Мэттью, но как убедить его, что Мэтт сам не догадывается о таком? Что ему это не нужно? Что он даже не боялся измен, потому что не думал о них, как о возможности. — Крис, мне нужен только ты. Честно. Я больше не знаю, как доказать тебе это, — хрипло прошептал Мэтт. — Судя по всему, мне придется самому справляться, только, прошу, не злись, когда я не могу одолеть твои мысли, это просто… — Нет, Крис, я не злюсь и не собираюсь, — Мэтт слегка отстранился. Он уже мог нечетко видеть лицо даже с открытыми глазами. Он прицелился к губам, чуть улыбаясь, оставляя нежный и достаточно долгий поцелуй, после чего они осторожно разомкнули руки, и Мэтт встал с кровати. — Слушай, ты же собираешься выпить у Доминика сегодня вечером, не так ли? — Да, насколько я помню. — Не против одолжить мне свое тело ненадолго? Скучаю по вкусу, — объяснился Крис. — Хорошо. Только не выдавай меня, — Мэтт кашлянул, чтобы быстро себя поправить. — Нас. Крис улыбнулся, чуть встрепал волосы Мэттью с довольным выражением лица, и Беллами был благодарен за это. Они сели завтракать. Вернее, Мэтт ел, а Крис сидел рядом и разговаривал, что-то про музыку и дерьмовое название группы, что-то про то, что басиста все же надо найти, даже если Крис будет писать партии. Мэтт слушал, но не особо вникал. Встали они только в обед, и никого не было дома, поэтому он мог спокойно отвечать. Крис это заметил, как-то странно на него посмотрел, положил свою слегка размытую руку на бедро Мэттью: руки Мэтт помнил хорошо. У Криса были большие ладони и соответствующие, длинные, но не такие тонкие, как у Мэтта, пальцы, ногти были вечно обгрызаны в силу постоянных переживаний, о которых Беллами не успел узнать, но руки были чистыми, и в целом выдавали достаточно аккуратного, но нервного человека. Крис погладил его, чуть сжимая бедро. — Слушай, у нас ведь есть время до выхода? — Да, еще пара часов, — ответил Мэтт, обратив внимание на пустую тарелку и остывающую чашку чая. — Я думал принять душ и переодеться. — Ты ведь все равно не залипаешь в душе надолго? — Нет, — Мэтт смутился, понимая, к чему клонит Уолстенхолм. Кристофер приблизился, и их губы соприкоснулись. Беллами уже был готов к этому. — Куда пойдем? — спросил он. — Можно вернуться в твою спальню. Хочу под одеяло, утром слишком холодно. Они оба поднялись с места, и Мэтт чувствовал, как его колени подкосились. Крис мог завести его в полоборота, это никогда не было проблемой, иногда Кристофер так делал и при жизни, но дальше не заходил. Должно быть, они оба боялись переступать какую-то черту. Тогда Крис мог подсесть к Мэтту в раздевалке на секции по футболу, весь мокрый, после душа, убрав волосы за уши. В одних джинсах, без футболки, потому что забыл полотенце и решил дать волосам высохнуть. Садился близко, говорил про перенапряженные мышцы Мэтта с видом профессионала, начинал массировать сначала плечи и спину как-то ненавязчиво, ожидая от Мэттью, что тот будет болтать. И Мэтт болтал. До тех пор, пока в комнате кто-то был, а потом, стоило всем разойтись, говорить было незачем. Незачем было прятать это смущение, когда Крис переставляет руки на его голень, подползая все выше, переходя на бедро, пристально смотря в глаза и чуть улыбаясь. — Так дело не пойдет, — говорил он каждый раз. — Тебе нужно разминаться лучше. И каждый чертов раз Мэттью не мог спрятать своего возбуждения, потому как шорты для футбола скорее подчеркнут его боеготовность. А Крис сидел в джинсах со спокойным выражением лица, и Мэтт осознал только потом, что этот трюк Кристофер проворачивал с ним нарочно, прощупывал почву. И было бы обидно, если бы Уолстенхолм не решился, потому как Мэттью ни разу не позволил ему усомниться в том, что ему это все нравится. Даже если иногда это все перекрывалось смущением. Например, когда Мэттью после всего убегал в душ и отчаянно пытался справиться беззвучно и самостоятельно в пустой душевой, где каждый шорох отдается эхом, а в голове все мелькает образ Криса, и нужно сдержаться, чтобы ненароком его не позвать. Или когда выходил на дрожащих ногах, закрывшись полотенцем, одевался спиной к Крису. Лучше пусть тот видит задницу, а не то, что Мэтт не может совладать с собой в его присутствии. А потом Кристофер, уже без этого наставнического вида, вел Мэтта за руку, уже не объясняя причин. Если грубое облапывание могло быть массажем после тренировки, то их переплетение пальцев Крис уже не пытался объяснить, никогда не говорил, не обращал внимание, просто брал за руку. — Ложись, — голос Криса вырвал Мэттью из размышлений. — Сними футболку сразу. Кристофер затем навис над ним, кусая свои губы как-то нервно, затем прикусывая чужие более неловко, чем за столом. Мэтт лежал смирно. Крис не любил, когда он двигается, потому что тогда гитарист хуже ощущает прикосновения. Одна рука Кристофера прошлась от уха до грудины, поглаживая шею и ключицы. — Я люблю тебя, — напомнил Кристофер, опускаясь ниже над Мэттью, нежно касаясь его шеи губами, проглаживая бока руками, переходя на излюбленные бедра. Крис при жизни постоянно к ним стремился. Особенно когда Мэтт не дергался, позволяя себя трогать в сомнительно-дружеских жестах. Например, когда Уолстенхолм клал голову ему между ног лицом вверх и смотрел в глаза смущенного Мэтта, иногда даже при всех, в репетиционной, но он умудрился ни разу не попасться на камеру Тома. Когда он краем глаза замечал камеру в комнате, он уже так не делал. Возможно, боялся, что Мэтт не ответит взаимностью, а фотография где-то сохранится и будет вызывать у него отвращение. Ведь воспоминания забываются, а фотография будет напоминать. — И я тебя, — Мэтт лежал неподвижно, позволяя все, что придет Крису на ум. Он чувствовал, что Кристофер уже возбужден, тот накрыл его тело вплотную, если это выражение еще применимо к ним. — Только меня? Меня одного? — спрашивает Уолстенхолм ревностно, останавливаясь, пристально смотря в глаза. — Да, — Мэтт кивнул. Он не стал говорить, что странно задавать вопросы, он желал развеять все сомнения Криса. — Тебя одного. Тот не ответил, прижимаясь губами к шее вновь, положил ладони на внутренние стороны бедер, направляя гитариста раздвинуть ноги. Мэттью лежал, спокойно подчиняясь, чувствуя, как Кристофер поглаживает его, переминая мышцы, и в какой-то момент показалось, будто бы сейчас Крис снова скажет какую-то бредятину про напряженные мышцы, но нет, теперь можно было ее притворяться — уже давно предельно ясны цели подобных действий. Басисту будто бы нравилось доводить его до отчаянного исступления, смотреть, как Мэтт умоляет позволить прикоснуться к себе, после чего Беллами кончал, не продержавшись и минуты с первого прикосновения к члену. Мэттью казалось, что это почти можно считать полноценным. Он считал, что этого достаточно, ему необязательно, чтобы Крис доводил его до конца, ведь сам процесс уже был неоценимым по сравнению с тем, что было бы, не будь у него Кристофера. К тому же, в этом процессе он касался Уолстенхолма, и чувствовал отклик, правда, на ощупь их члены были совсем одинаковыми, но Мэтт был рад видеть выражение лица Кристофера, слышать напряжение в его голосе, тихие стоны. И теперь он наполнился решимостью попробовать что-то другое. — Крис, — произнес Мэтт шепотом, пытаясь не сорваться. — Можно мне?.. — Нет, — резко ответил юноша, сконцентрированный на воздействии на Мэттью. — Нет, я про другое, — поправил себя Мэтт, понимая, что Уолстенхолм решил, будто бы гитарист хочет завершить все сейчас. — Не мог бы ты лечь на спину и позволить мне кое-что? — Зависит от того, что ты имеешь ввиду, — Крис звучал заинтересованным. — Просто останови меня, если тебе не понравится. Кристофер поднял голову, облизнув губы, и они осторожно поменялись местами. Мэтт положил руку на ширинку, сидя на коленях перед Крисом, который слегка раздвинул ноги, согнув руки в локтях и внимательно наблюдая за чужими движениями. Мэттью чуть сжал твердый член, слыша, как Крис тихо шикнул, но остался на месте. — Не стоит так делать, — дал совет Крис. — Это довольно больно. Решимость Мэтта почти испарилась, когда он расстегивал ширинку и вытягивал пуговицу, отодвигая грубую ткань джинсов и хлопок немного влажного белья. Мэттью видел Кристофера обнаженным однажды в общей душевой. Он видел, что Крис и вправду хорошо сложен, и что наверняка мог бы похвастаться размерами, даже если Мэтт не видел его в возбужденном состоянии. Крис не замечал, как Мэттью разглядывал его с головы до ног, и уставился на промежность, оценивая чужие размеры то ли с любопытством, то ли с завистью, то ли, как кажется теперь, с желанием испытать их на себе. Теперь воображение дорисовало все само. Мэтт отодвинулся, приближая лицо к члену с изучающим видом, хотя детально рассмотреть все еще было нельзя. Он прижался раскрытыми губами к головке, слыша удовлетворенный выдох. — Мэтт, черт, — выругался Крис, когда Беллами опустился ниже, пропуская плоть в рот. Мэттью чувствовал собственный вкус: его границы познания были ограничены одиночным опытом и некоторыми фильмами, которые он изредка смотрел украдкой. Правда, он не видел фильмов, где были только мужчины. И теперь он пытался что-то повторить, втягивая щеки, чувствуя, как член неплотно, но туго проходит в горло слишком легко. Он закрыл глаза, вскоре чувствуя ладонь на своем затылке, и как Кристофер слегка насаживает его, заставляя взять глубже, толкаясь навстречу, что-то шепча. Мэтт не задыхался. Он почти не ощущал Криса внутри, это было размытое чувство, и он старательно опускался все глубже под одобрительные стоны. Мэттью потянулся к собственной тверди, потянул узел на мягких спортивных штанах, запустил руку в трусы, обхватывая себя, быстро водя по собственному стволу. У него не было никаких сил оттягивать этот момент, когда Крис так тихо постанывает, двигаясь в его горле, толкаясь навстречу, крепко сжимая волосы Мэтта. — Мэтт, — прозвучало почти с обыденной интонацией перед тем, как упомянутый почувствовал горько-соленый вкус на своем языке, тоже так сильно схожий с собственным. И это стало последней каплей. Не выпуская Криса изо рта, Мэттью кончил, не снимая штанов, чувствуя, как Кристофер продолжает слегка толкаться в его горле, наверняка чувствуя вибрации стона Мэтта. Беллами поднялся, вытаскивая одну руку, и вытирая слюнявый подбородок другой. Он несмело навис над Крисом, наблюдая за блаженным лицом, какое было у Кристофера в первые солнечные дни весны год назад, неуверенно прижался своими губами к чужим, не зная толком, не попросит ли Уолстенхолм ополоскать рот, и украл короткий односторонний поцелуй. Но Крис вместо этого стремительно поднялся, казалось, не заботясь о своей материализации, не давая разорвать прикосновение, отвечая, осторожно прижимая Мэтта к себе, держа его за ягодицы. — Тебе ведь самому понравилось, — снова бессовестно читая мысли, с ухмылкой донес Крис. — Не думал, что ты… — Что я?.. — нетерпеливо уточнил Мэттью. — Что ты решишься на такое первым. Мэтт задумчиво прикусил губу, потупив взгляд куда-то вниз, и Кристофер поцеловал его еще раз. — Я думаю, нам уже пора собираться. Странно будет, если ты придешь к Дому, даже не сменив белье. Мэттью нехотя встал с кровати.