так поберегись, пригнись, покуда льется свет вертикально вниз ♫ Мельница — Анестезия
Рю-оу Сукуна, царь морских драконов, был в бешенстве, и к кому ему было еще пойти за помощью и поддержкой, как не к верховной богине? Рухнув в ноги Аматерасу, дракон рассказал ей, что у него похитили глаз, и кто! Лис-ёкай — вопиющая наглость! Рю-оу Сукуна требовал мгновенного суда, и, конечно, был уверен, что дело решится в его пользу. Но Аматерасу Омиками, выслушав царя драконов, лишь молча кивнула, и жестом руки остановила своих солдат, что уже были готовы выполнять приказ солнца и мчаться на поиски лиса. Что-то в истории Рю-оу Сукуна ее настораживало. В частности — зачем лису драконий глаз? Что могло заставить его покуситься на собственность бога? Богам крайне не нравится, когда отнимают то, что принадлежит им. Все это знают. С богами редко решаются связываться. Люди знают свое место, ёкаи знают свое место. Аматерасу кажется, что не все так просто. Она решает разобраться во всем сама, лично, без участия советников и стражей. Советники недовольны, но отговорить верховную не получается. Любопытство Аматерасу Омиками сравнимо лишь с ее стремлением к справедливости.***
Дорогу перед Томоэ освещает солнце — луч светила падает на землю, сосредоточив весь свет в одной точке. Пара секунд, и из воздуха проявляется девушка. Маленького роста, хрупкая, с распущенными волосами, на которых сверкает золотая тиара, и в одеждах императрицы — сразу понятно, что она не просто дух. Аматерасу не видит смысла притворяться не той, кем является. Сейчас — не видит. Сейчас она — судья. По-хорошему этого лиса надо было поймать и притащить на Такамагахару пред ясные очи солнца, но ей уж очень хотелось прогуляться. — Томоэ-сан, — богиня мягко улыбается, показывая, что настроена доброжелательно. — Нам с вами надо поговорить. Вы обвиняетесь в краже глаза у царя морских драконов Рю-оу Сукуна, — сообщает Аматерасу. — Прежде чем вас арестует моя стража, потрудитесь объяснить, почему это произошло. Стража Аматерасу Омиками совсем близко, но пока что таится в тени. Стоит ей щелкнуть пальцами — и небесные воины появятся. Но солнцу не хочется прибегать к столь крайним мерам, и она верит, что все можно уладить мирным диалогом.***
На губах Аматерасу Омиками все еще витает улыбка, однако теперь богиня настроена не столь миролюбиво, как в начале. Солнце источает добро и свет, но также солнце способно болезненно обжечь глаза, если рискнуть и посмотреть на него вплотную. Можно даже ослепнуть, если недооценить силу солнечного света и решить, что, раз небесное светило дарит жизнь и тепло, то оно все прощает и не наказывает за ошибки. Тот, кто считает владычицу Такамагахары настолько милосердной — заблуждается. Аматерасу способна карать за провинности, и делает это без колебаний, когда приходится принимать решения. Когда Цукиёми совершила преступление, верховная богиня изгнала ее. Когда Сусаноо совершил непростительную дерзость, посмев покуситься на то, что принадлежало его царственной сестре — от казни его спасли лишь родственные узы с Аматерасу, которая пощадила бога ураганов ради их общего отца. Томоэ, разговаривая с богиней в подобном тоне, ходит по лезвию ножа, и в любой момент рискует сорваться, упав на острые камни. Аматерасу только выглядит безобидной. — Ты не понял меня, ёкай, — в ее голосе звучит металл. — Ты говоришь с Аматерасу Омиками, владычицей небесных полей Такамагахара, богиней солнца и повелительницей других богов. И только благодаря моему милосердию ты до сих пор не схвачен и не заключен в темницу. Рю-оу Сукуна требовал твоей казни. Но я не из тех, кто казнит без разбирательства. Справедливость — то, что Аматерасу хочет соблюдать в своих владениях. Справедливость — тонкая грань, потому что у каждого своя правда. Волк убивает зайчонка, отнимая детеныша у его родителей, но у волка тоже есть детеныши, которые умрут от голода, если не поедят мяса — самый простой пример, но так обычно и происходит, если преступления совершаются не ради забавы или наживы. Или из ненависти и жажды мести. Но вариант мести Аматерасу отметает сразу — что может связывать морского дракона и лиса-ёкая? Они живут в слишком разных местах, и месть в понятии таких, как Томоэ — это убийство, а не лишение всего лишь одного глаза. Ради забавы такое тоже не совершают, потому что, проникая во дворец Рю-оу Сукуна, Томоэ так или иначе рисковал жизнью, пусть и говорит о том, что его стража, равно как и он сам, были слабыми. Становится все интереснее и интереснее. Любопытство Аматерасу разгорается все больше — интуиция подсказывает ей, что за этим инцидентом стоит занимательная история.***
Аматерасу поднимает руку, и широкий рукав ее кимоно скользит вниз, открывая тонкое запястье. Она складывает пальцы для щелчка, но звук, призывающий стражу, так и не раздается. Склонив голову набок, солнце наблюдает за Томоэ уже без улыбки. — Глаз бога-дракона — великая ценность, — говорит она. — Глаз бога-дракона способен исцелять любые болезни и даже дарить жизнь обреченным. Вот какие у него способности. Он стоит очень дорого, но я не думаю, что кто-то пошел бы на такой риск — и такую дерзость — ради золота. Другими словами, тебе нужно было лекарство. Для кого? Для чего? Кого ты спасал? Ради кого можно пойти на преступление и подвергнуть собственную жизнь опасности? У ёкаев нет родственников. Друг? Возлюбленная? Он сам? Судя по манере Томоэ держаться, последнее — самый логичный вариант. И если это так и есть, то Аматерасу будет судить его со всей строгостью и по-настоящему, в Такамагахаре, а не здесь, посреди леса. А если нет, если все было ради спасения другого… Что ж, тогда солнце подумает. Она ничем не обязана Рю-оу Сукуна и запросто может отказать ему в наказании его обидчика, предоставив драконьему богу разбираться самостоятельно, а не жаловаться вышестоящим. — Отвечай, или я щелкну пальцами. Но, если я щелкну — тебя не арестуют, а убьют, — предупреждает Аматерасу.***
Это действительно интересная история. Человеческая девушка, лис-ёкай, который хотел убить ее, но не убил, а вместо этого полюбил ее, и рисковал жизнью, чтобы украсть глаз бога-дракона и дать ей, как лекарство… Аматерасу внимательно слушает, чувствуя, что это правда, и история Томоэ трогает ее за душу. Любовь — не пустой звук для Аматерасу. Она не может сказать, что была влюблена, как человек, но она любит всех, кого озаряют лучи небесного светила. Она любит свой мир, любит своих детей, и она способна понять Томоэ. И его поступок, и его желание спасти любимую девушку, и его готовность пострадать ради нее. — Вот как, — тихо произносит Аматерасу. — Юкидзи. Красивое имя. Любовь между ёкаями и людьми строго запрещена, потому что от союза ёкая и человека рождаются дети, которым лучше не рождаться. Иногда они убивают матерей при появлении на свет. К тому же, ёкаи часто просто пользуются влюбленными в них людьми, морочат им головы и заставляют плясать под свою дудку. Это жестоко. Но точно так же жестоко — запрещать настоящую любовь, а не просто страсть. И Аматерасу снова чувствует себя в тупике. Закон нарушен, кража глаза драконьего бога — преступление, получается, сразу два нарушения закона, столь тщательно ею поддерживаемого. С другой стороны — Томоэ делал это не со зла и не ради наживы, а с самой благородной целью. И наказывать за любовь, когда она уже существует — неправильно. Почему свою сестру Аматерасу Омиками наказала, а чужого ей ёкая — не накажет? Почему ей просто не стереть его в порошок или не лишить всех способностей, отправив жить в мире людей, как человека? Почему она не хочет причинять ему вреда, в то время как была готова сражаться с братом? Цукиёми была убийцей. Сусаноо был угрозой. Томоэ никого не убил — за исключением стражи Рю-оу Сукуна, но стража на то и стража, чтобы они были готовы погибнуть в бою, и они оказались слабее, в том нет его вины, сражение было честным. Аматерасу не любит сражения, но признает честную победу. Томоэ хотел спасти жизнь невинной и чистой душе. Аматерасу Омиками шагает к Томоэ, протягивает руку вверх и касается его щеки. Гладит так, как могла бы мать гладить ребенка, утешая его после ссоры, и заглядывает ему в глаза, видя в них будущее лиса — только его одного, а не смертной девушки. И на ее губах витает нежная улыбка, когда божество делает шаг назад, опуская руку. — Я не знаю, съела она глаз или нет, — говорит Аматерасу. — Это ее судьба, а не твоя. Но я заглянула в твою судьбу… И все, что ты должен знать, Томоэ — вы встретитесь снова. Я не скажу, когда. Я не скажу, как. Но вы обязательно встретитесь. А еще — запомни, что не все люди — те, кем кажутся, — таинственно добавляет богиня. — Я прощаю тебя, демон-лис. Она найдет, что ответить Рю-Оу Сукуна. Она сможет унять его гнев и поставить на место. Томоэ же ждет долгая, очень долгая жизнь… и любовь, способная победить смерть. Только — его любимую женщину зовут не Юкидзи.