Docebo te amare

***

      До чего бы был прекрасный, солнечный день, если бы эти лучи не светили Дилюку прямо в лицо. Юноша сморщился и попытался скрыться от нагло пробирающегося света, но перевернувшись на другой бок, уткнулся лицом в чьи-то мягкие волосы и от неожиданности распахнул слипшиеся веки.       Дилюк на миг забыл о ночном происшествии и резко отпрянул, чуть не навернувшись с кровати. Точно, как забыть, он же собственноручно притащил этого ребёнка в дом и теперь не знает, что с ним делать.       У малыша всё ещё были не забинтованны некоторые раны и не тронут глаз, к которому Рагнвиндр боялся прикасаться, также необходимо прокрасться на кухню и выкрасть для него еды. Но справится ли с этим 'Люк?       Юноша мог бы доверить всё Аделинде и слёзно умолять её помочь ему и не говорить отцу, но что если женщина откажется и выгонит звёздочку? И всё, что он обещал Кэйе, окажется грязной ложью? Дилюк дал надежду маленькому ребёнку, но также быстро забрал и растоптал. Красноволосый сглотнул собравшиеся в горле ком.       Отец будет не доволен.       Как он вообще собирается объяснить это?       «Отец, смотри, я безрассудный, самонадеянный дурачок, который теперь вместо уличных кошек, таскает домой странных и припадочных детей с остроконечной светящиеся звездой в глазу?»       Ничего подозрительного. Совсем.       Даже если Крепус будет против, Дилюк не собирается отступать, он обязательно что-нибудь придумает, Аделинда же не бросит его в конце то концов!       Страшно оставлять малыша одного не предупредив, но ничего же не случится, пока он будет отсутствовать, верно?       Собравшись с духом, Дилюк аккуратно встал с кровати, убедившись, что звёздочка спит, лёгкими шагами направился к выходу и вынырнул за дверь.       К счастью, ему удалось пробраться на кухню незамеченным, никто не встретился ему на пути. В поместье было так тихо, как никогда. И это…настораживало.       Дилюку казалось, что за ним в наглую кто-то следит. И он вполне догадывался кто, но не мог понять откуда, ведь в комнате никого и не было, а для начала повседневной жизни поместья было ещё несколько часов. Где и как он просчитался? Что он ей скажет? Всё как есть.       Рагнвиндр всегда доверял Аделинде и делился всем без утайки, даже тем, чем никогда бы не поделился с отцом и она даже перестала удивляться и привыкла к маленьким выходкам малыша. Наоборот, она им всячески потакала. Но не перешёл ли он чёрту дозволенного?       От нахлынувшего потока тревожных мыслей, в горле образовался ком. Есть совсем не хотелось, но втолкнуть хотя бы маленькую порцию было нужно, Дилюк и так пропустил вчерашний ужин и его желудок был явно этим не доволен и открыто протестовал.       Рагнвиндр пытаясь отвлечься, представлял, как покажет Кэйе всех своих дворовых, но любимых кошек и как они вместе будут проводить время. А позже, он познакомит его с Джинн Гунхильдр и её маленькой сестрой. К сожалению, они с девушкой не часто виделись и скорее были приятелями, чем друзьями, но Дилюку так хотелось, чтобы они все были вместе. Его желание было реальным, но не самым легким, с точки зрения дружбы. Мальчик желал, чтобы все они были не разлей вода. Детские мечтания так невинны и просты. И конечно,хрупки.       Еле впихнув в себя один несчастный блин, мальчик убрал всю посуду и взял немного разной еды для Кэйи, чтобы ему уж точно понравилось.       Подходив к выходу из комнаты, трясущиеся ручками держа поднос, Дилюк услышал женский голос:        — Милый мой, разве я тебя не учила, что кушаем мы только за столом на кухне? — Аделинда опустилась на корточки, дабы поймать зрительный контакт с Рагнвиндром.       Тот не решался произнести и слова. Знает ли она?        — У тебя всё хорошо? — Женщина обеспокоенно осмотрела малыша. — Я слышала, как ты ночью хлопал дверьми и ходил по особняку, ты не мог уснуть?       Радоваться, что она не знает о произошедшем или плакать, потому что всё-таки придётся объясняться?        — Аделинда…я… — протянул неуверенно красноволосый. — Вчера ночью, возле входной двери я нашёл… Кота. Да, кота, у него было очень много ран, он был насквозь мокрый и очень напуганный. И я не смог его оставить.       — Дилюк, я знаю, когда ты мне врешь, у тебя начинают краснеть щеки и уши, дурашка. — Женщина абсолютно не сердясь, пальцем тыкнула малыша в нос. — Не хочешь рассказать, что произошло на самом деле?       Воздух в лёгких будто заканчивается, а руки предательски дрожат. Аделинда увидев это, взяла тяжелый поднос из детских ручек и поставила его на комод. Не хватало еще, чтобы Дилюк перебил пол сервиза и поцарапался.        — Этой ночью, ко входной двери, пришёл какой-то мальчик, в ободранной накидке, весь в садинах, ранах, мокрый и с появязкой на глазу. Сначала я не хотел впускать его, но вдруг, меня пронзило чувство, что я должен его защитить. — Договорив, Дилюк поднял взгляд на Аделинду. — Прости меня пожалуйста, что наврал тебе. — Не сдержав слез проговорил малыш.       Девушка добро улыбнулась и вытерла пальцем слезы, положив руку на щеку. — Ты такой милый и добрый, но такой глупый. — Прошептала Аделинда, прижав мальчика к себе и по-тихоньку гладила по спине.       В комнате воцарилось молчание, но такое приятное. Больше не было напряжения и страха, выжирающего новую дыру в сердце.       Дилюк был безмерно счастлив. Его не поругали и даже не осудили, хотя он был готов на любое наказание. Даже если бы его выгнали из дома вместе с его «котом».       Было даже спокойно от того, что Аделинда с лёгкостью раскрыла неумелое вранье Рагнвиндра и теперь вряд ли эта весть дойдёт до Крепуса в самом не лучшем виде. Женщина не даст этому случиться.       Дилюку не хотелось думать, что он будет говорить отцу и как оправдается о столь импульсивном действии, никак не согласованном с ним. Но сейчас, когда тепло от родных объятий горничной разливалось по всему телу, защищая от тревог и бед, о будущих неприятностях можно было и забыть.       Прервав длительные объятия, Аделинда потрепала малыша по голове и поспешила на кухню. Через пару минут, оттуда послышались нервные открывания и закрывания шкафчиков. Неужели вся эта сдержанность и спокойствие лишь маска, которую женщина так старательно держала для Дилюка, никогда не показывая, что творится у неё на душе?       Ей страшно. Что если она не справится и подведёт и Дилюка и господина? Вся это афера может привести к неминуемым последствиям, в которых Аделинда будет непосредственно виновата.       Женщина еле стоявшая на ногах, медленно, словно стекая по столешнице, спустилась на пол, прижимая руки к коленям и опуская на них голову.       Она не знает, сколько ещё может так просидеть и чувствовать, как пустота прожирает в её сердце новую дыру, но она знает, что в ней сейчас очень нуждается маленький, жизнерадостный Дилюк. И Аделинда его не подведёт.