Проблема психопату - радость ботанику

— Лео, мне крындец. Я почти готова признать себя самой наитупейшей в мире особью, — торопливо зашептала я в динамик, подходя к окну и выглядывая вниз. Не, высоковато для побега. Да и я не какой-то там бешеный ниндзя, чтобы по стенам ползать. Упаду, сломаю себе позвоночник и все: «здравствуй, коляска — прощайте, пляски». — Что опять стряслось? — выдохнула подруга. — Ты все-таки ограбила банк? — Одна бы я на дело не пошла. Мотали бы срок вместе. Короче, суть не в этом. Я согласилась на предложение Шанти поработать в доме тех крутых вампиров… — Чего ты сделала?! — заорала девушка. — Эли, я, конечно, очень люблю Шанти. Но, твою мать, с какого хрена ты слушаешь человека, что не работал и часа в своей жизни? Ладно, излагай суть. Я натянула перчатки из желтой резины на руки и медленными шажками начала подходить к телу. Аккуратно повернула за плечо и чуть не заверещала на весь дом… Да что там дом? На весь район! Остекленевший взгляд мутно-серых глаз уткнулся в меня, пугая чуть ли не до инфаркта. — Божечки ж ты мой, Лео! Он смотрит на меня, — взвизгнула я, быстро отворачиваясь и прерывисто дыша. Бабушкины пирожки с вишней резко совершили кульбит в желудке, поднимаясь к горлу. Пока я боролась с тошнотой, подруга пыталась достучаться до меня. — Кто смотрит? — Тот, кто больше не увидит дивного рассвета и не побежит по зеленой травке… — Эли, черт тебя подери! — вышла из себя девушка. — Выдохни и скажи, что требуется от меня. Я глубоко вдохнула в себя воздух. Нужно успокоиться, просто успокоиться. Найти в себе силы свалить домой и больше не высовываться. Закончить работу, позабыв о том, что все заляпано кровью, а рядом валяется обескровленный труп… — Хорошо-хорошо, я спокойна… — И как только я это произнесла, меня прорвало на истерику. — Ы-ы-ы-ы, Лео, я ни фига не успокоилась! Рядом мертвец, который смотрит прямо на меня! А ведь у него где-то есть семья, которая и не подозревает, что их любимый человек стал з-з… з-закуской. Полиция будет его искать и… Точно! Если я не перезвоню тебе через десять минут или же не отвечу на звонок, то поднимай весь участок. Слышишь? — А лучше ФБР, чтобы уж наверняка, — подсказал низкий голос. — Точняк, и ФБР. Мой дух не переживет вида моей тушки в мусорке, — согласна закивала я, нервно расхаживая по комнате. Самой моей дурацкой особенностью было — вести себя крайне чудаковато, когда переживаю. Поэтому я даже не замерла или же не испугалась, поняв, что вампирский чувак отлично слышал весь мой разговор. А чего бояться-то теперь? Я и так, мать вашу, в ужасе! — Эм-м, вы бы не могли не подслушивать? Знаете, мне как-то неловко, что вы… здесь, — пробормотала я, кидая беглый взгляд на удивленно вздернувшего бровь парня. — Какая досада. Мне стоит выйти из своей комнаты? — Его голос был полон ядовитого сарказма. — Это было бы неплох… — Я поперхнулась от кашля, осознав, что меня начало откровенно заносить. Это не лошок Диего, на которого есть управа в виде Шанти. Поэтому быстро сказала подруге: — В общем, ты меня поняла, Лео. Отключаюсь. Я засунула телефон в карман фартука под едким взглядом темных глаз. Он был все также полуголый, с разводами крови на подбородке и широкой груди, а также с завидной лохматой темной шевелюрой. В общем, любимый типаж Леоны, а-ля «плохой мальчик — мамкин красавчик». А этот не только косил под этот вид и являлся таким, что все-таки немного да напрягало. Видимо, вампиру как-то поднадоело гипнотизировать мое невозмутимое личико холодным взглядом и он сделал плавный шаг ко мне. В общем, пластика кого-то из семейства кошачьих. Ля, тоже мне хищник. Диего так же двигался, когда злился… Тревожный знак, однако. — Для справки: я и мои четыре литра крови — очень сильно хотят сохраниться. А также у меня очень низкий болевой порог, так что выть буду на весь Новый Орлеан, как голодный койот, — торопливо затараторила я, заходя за спинку кресла. Парень надменно фыркнул, закатив глаза. — Да нужна ты мне больно. — А ещё за мной такие люди стоят, что… Чё, правда? — радостно переспросила я. — У тебя кровь отравлена вербеной, а также выяснилось, что у меня жуткая аллергия на ботаников, — язвительно произносит вампир, складывая руки на груди. — Так что убери за собой в ванной и проваливай. Не стала отпускать шутку про «недомужиков», так как шансы выйти отсюда живой немного выросли. Нет, серьезно? Как можно было мужику за пару десятилетий не научиться прикручивать сифон? Ленивый вампирский мачо, что привык томно пить кровь и сверкать своей мускулистой тушкой при свете луны. Отстойный портрет вырисовывается. — Да-да, конечно! Щас, все будет, — воодушевилась я, выходя из-за кресла и семеня к ванне. — И да, мне крайне импонируют ваши маньячные принципы — пить только силиконовых див в мини и мужиков в возрасте. Уважаю. А, кстати, у вас есть особые типажи по тому, каких людей вы предпочитаете пить? Тянуло ли вас на хипстеров или же на трансгендеров? Парень смерил меня уничтожающим взглядом, мол, как посмела таракашка под моими сиятельным ногами оказаться? Да еще и вещать? Уму непостижимо! — Лучше тебе убираться в ванной через пять секунд, а иначе мои принципы резко поменяются, — с угрозой в голосе говорит он. Справедливо. Я пожала плечами и быстро зашла в указанную комнату. У меня заняло минут пятнадцать на все, так что вскоре я вышла с мусорным пакетом и ведром. В парадной трупа больше не было, как и хозяина комнаты. Остался след крови на полу, благо хоть на ковер не попало. Протерев кровь на полу, я последовала вон из комнаты. Разобравшись с уборочным инвентарем, я быстро переоделась в микроавтобусе, что привез горничных, поставила подпись в журнале и засобиралась домой. Телефон зазвонил в кармане джинсов, когда я уже оказалась возле забора дома бабушки. Я с бодрым настроем вытащила смартфон, собираясь Леоне сказать, что нормально, но моя улыбка просто упала с лица на асфальт. Холодок прокатился кубиком льда по позвоночнику. Нет никакого звонка или же не слышу. Не хочу слышать. Только я хотела открыть калитку, как свет фар ослепил меня. Паника забилась в груди. Я стремительно рванула во двор, слыша как жалобно скрипнули колеса об асфальт от резкого торможения. — А ну стой, паршивка! Дыхание оборвалось в груди, когда я услышала какой-то глухой звук, а горшок с цветами висящий над крыльцом лопнул. Я с коротким визгом пригнулась, закрывая руками голову. Осколки и земля посыпались сверху. — Что происходит? — раздался изумленный крик бабушки. Я шмыгнула носом и поднялась на ноги. Ни в коем случае нельзя показывать своего страха или же слез. Это еще мелочи. — Не иди сюда! Все хорошо, просто разбила горшок, — крикнула я, глядя во все глаза на высокого амбала, что держал в руке продолговатый пистолет. На лице Криса мелькнула злорадная ухмылочка, когда я начала спускаться вниз по лесенке. — Эли, у тебя точно все хор… — Слова бабушки оборвались. В следующий миг она с силой дернула меня за руку к себе и прижала намертво к себе, что я даже слышала, как бешено бьется ее сердце. — Она никуда не поедет. Не поедет! Оставьте нас уже в покое. — Послушай, старуха, босс сказал привести её, а на остальное мне насрать. Так что не устраивай драм, — процедил Крис, переводя взгляд голубых глаз на меня. — А ты же выбирай: или сама сядешь в машину, либо же прострелю череп твоей бабуле и ты все равно едешь. Бабушка еще крепче прижала меня к себя. Рыдания сотрясали её тело, отчего мой настрой испарился, оставляя перепуганную до смерти дурочку, которая очень не хочет, чтобы с единственным родным человеком что-то случилось. С усилием воли отстранилась от бабушки, что цеплялась руками за меня, как утопающая за спасательный круг. Я попыталась состроить легкую улыбку и шутливо проговорила: — Нда. Тебе Крис с твоими фразами стоит составить викторину. — Мужчина сузил неодобрительно глаза. Я повернулась к бабушке, заглядывая в ее заплаканные глаза. — Я скоро вернусь, бабуль. Ты же знаешь, что я им не по зубам. — Эли, пожалуйста, не езжай туда. Я не хочу того, что было в прошлый… — Время, — отрезал Крис, хватая меня за руку и таща за собой. — Хоть бы раз нормально села в машину. Я вырвала свою руку, решительно отказываясь от роли скотины на поводке. Сама пойду и сяду, чем дам этому криминальному петикантропу почувствовать власть надо мной. — Зачем? Так ты хотя бы растрясешь свой жирочек, пытаясь поймать меня, — ехидно говорю я, садясь в машину. Внутри уже был Рэнди, темноволосый парень, что ненамного был старше меня. Он махнул мне приветственно рукой и сел ближе к окну, освобождая мне место посередине. Как обычно, я поеду между ними. Улет. Как только машина двинулась, Рэнди закинул мне руку на плечо и сказал в своей тягучей манере: — Так-так, мы снова встретились, пупсик. Как насчет страстного и короткого свидания завтра, дабы ты, наконец, познала настоящего мужика? Этот вопрос он мне задавал каждый раз и с разной похабной интонацией. Наверное, лишь Рэнди мог написать книгу «50 оттенков похоти истинного кобеля». Хотя, и отвечала ему я всегда разнообразно. — Уже познала и много раз. Только ты этого не захочешь, так как теперь у меня хламидии, СПИД, сифилис, ВИЧ и лобковые вши. Ну и остальное по мелочи, отчего твой червячок съежится и отсохнет, — скромно ответила я, скидывая его руку с себя. Крис, подавив смешок, прикрыл глаза. — О боже, крошка. Я хотел тебе подарить тебе ласку и тепло, а ты же меня хочешь наградить букетом венерических болезней. Это ранит, — театрально воскликнул Рэнди, хлопая свои длинными ресницами. — А меня ранит, что ты в итоге не стал отрицать моё сравнение твоей нижней штучки с червяком. Видимо, принял за комплимент, да? Рэнди надулся под хохотом Криса и более со мной не решался заводить со мной беседы. Хотя, я была ему благодарна за то, что он всегда пытался мне поднять настроение своими шуточками. Ибо все в машине знали, что обратно я не поеду и не пойду. Уползу. Через пару минут машина заехала на территорию поместья. Мимо проносились идеальный сад и фонари, пока мы не остановились на самом дальнем участке, где находился охотничий домик из темного дерева, в котором уже горел свет. Парни быстро выдворили меня из машины, а сами поехали дальше. Внутри все съежилось от покалывающего чувства. Мне до слез не хотелось туда заходить, но меня не выпустят из территории, пока я не встречусь с отчимом. Я толкнула дверь и быстро прошмыгнула в дом. Господи, пожалуйста, дай мне сегодня отсюда уйти. Везде горел теплый свет. Здесь пахло древесиной, хвоей, а также терпких духов моего папы, что я израсходовала на меховой ковер, когда его не стало. До сих пор. Мы часто бывали здесь с ним, спорили насчет музыки, пили глинтвейн и смотрели на то, как горят поленья в камине. Как же я тогда любила этот маленький безопасный домик на окраине поместья, а теперь не могла сюда зайти без тревоги. Слезы навернулись на глаза. Мои пальцы заученно уже ущипнули меня за кожу на руке. Физическая боль отвлекла от душевной. Чуть-чуть. По крайней мере, плакать больше не хотелось. В гостиной, на кожаном диване расположился светловолосый мужчина. В свои тридцать восемь отчим тщательно следил за своим внешним видом. Спорт, лучшая одежда от разных брендов и прочее, чтобы поддерживать свой статус. Это то, что привлекало в нем в первую очередь женщин. На журнальном столике лежали какие-то папки, открытая бутылка с вином, два бокала рядом и какие-то шоколадные конфеты. Но первое на чем мое внимание заострилось, так это двух коробках: красной и зеленой. — Здравствуй, Эли, — ласковым голосом говорит Абрахам, наливая во второй бокал вино и пододвигая к краю. Я взяла за ножку емкость и уронила на пол. Серые глаза сердито прищурились, глядя на осколки. — Ясно. Я надеялся, что неминуемое банкротство миссис Хьюз заставит тебя перестать ребячиться. Ненависть заклубилась во мне клубком сотней ядовитых змей. В особенности, к маме, что назначила моим опекуном до двадцати одного года этого урода. За то, что заставила меня узнать, каково это с четырнадцати лет гулять ночью по улицам, так как было стыдно за то, что я привлекала внимание её нового мужа, пока она жила до самой смерти в своих фантазиях. — И я примчусь к тебе, чтобы ты выручил меня, — едко бросаю и заглядываю ему в глазу. — Вот только я не стану побираться у порога моего дома и просить свои же деньги, Абрахам. Самое больное упоминание для того, кто не имел права и на цент имущества Гастингс. Ах, а ведь кто-то так любит бабки. Лицо Абрахама потемнело от гнева. Он резко вскочил с дивана и оказался возле меня. Кулак с силой прошелся по моему лицу. Один из перстней оцарапал щеку до крови. В ушах зазвенело от удара, пока перед глазами мелькали звездочки. Ноги, будто надломились, и я оказалась на полу, прижимая к ране пальцы, быстро пачкающиеся в красной и теплой жидкости. — Осталось два года. За это время произойдет многое, дорогая моя Эли, — цедит он, присаживаясь на корточки и грубо хватая меня пальцами за подбородок. Зрачок расширился, делая его взгляд безумным. — Я всегда сумею найти, что отнять у тебя. Деньги, дом, чувство безопасности или же, может, твою невинность. Я же знаю, что никто из мужиков ещё не пристраивался между этих прелестных ножек. Выбери зеленую коробку и все твои проблемы прекратятся. Разве я многого прошу? Меня начало тошнить, когда его рука провела по моей груди. Сердце лихорадочно забарабанило по груди. Знакомое чувство стыда застряло в груди, как тогда, когда Абрахам запер меня в шкафу в их спальне с мамой на всю ночь, заставляя слушать, как они развлекаются. Сразу после того, как засунул язык по самые гланды. Не так я себе представляла первый поцелуй, когда блевала в сумку мамы. — Иди к черту, вонючий ты кусок дерьма! — заорала я, откатываясь в сторону и вставая с пола. — Делай, что хочешь со мной, но денег Гастингс — ты не увидишь. Абрахам выпрямился. — Что ж, по-хорошему у нас опять не получается. — Он поднял красную коробку и высыпал осколки к тем, что были от бокала. — Я пытался сломить твою гордость любовью, но придется через боль. Ты излишне шустрая, раз управляешься с тремя работами. Интересно, как ты будешь справляться, когда не сможешь нормально ходить? Я с силой закусила щеку изнутри, стягивая с себя кеды и носки. Надо терпеть. Два года и я вышвырну этого человека из своей жизни. Так я себя утешала, когда прошлась босыми ногами по осколкам. Острая крошка царапал кожу, несильно впиваясь. Я пыталась быть аккуратной и не раниться, переворачивая пальцами ног стеклышки острием вниз. — Попрыгай, — нежно приказал Абрахам. Дыхание сбилось и я начала прыгать по осколкам, закусывая губу до боли, чтобы не кричать. Осколки впивались глубже и глубже в кожу, где ломались от моих прыжков. Вскоре я ощутила под ногами кашицу из острой крошки и моей крови. Мне казалось, что от моих стоп не осталось и живого места. — Достаточно. А теперь ложись на диван вверх спиной и положи ноги на подлокотник. Я выполнила указание, ощущая как парочка осколков выпала из моих стоп. Мои ноги крепко стянули ремнем. Внутри все съежилось, когда я увидела стальной прутик. Пульс замедлился. Я отлично знала, что будет дальше. Он никогда не бил меня, где кто-нибудь сможет заметить побои. Подошва ног — идеальное место, где также боль ощущалась мучительнее всего. Раздался пронзительный свист и через миг крик разодрал мне горло. Удары стали по кровоточащим стопам была подобна тому, как кожу раздирает огненная мясорубка. Я потеряла сознание где-то на третьем ударе, а затем ещё раз на пятнадцатом. — Можешь идти, — бросил Абрахам, чьи глаза сверкали довольным блеском при виде моего заплаканного лица. — И давай, в следующий раз ты не вынудишь тебя наказывать. Я не хочу быть для тебя монстром. — П-потому что ты мразь, — еле выдавила из себя я шепотом, надевая дрожащими пальцами носки на ноги. Ткань тут же пропиталась кровью. Кеды даже не стала пытаться натянуть на искалеченные ступни. Главное, выйти отсюда. — Ты скоро изменишь свое мнение. Встав на цыпочки, я пошла к двери. Каждый шаг давался не то, что с трудом, а каким-то сказочным образом. Вот только сказка эта резко закончилась, как я вышли из домика и упала на колени, воя от адской боли в ногах. Слезы капали, не переставая. Я начала ползти по дорожке, глотая жадно воздух. Я услышала сзади себя чьи-то шаги, но, даже не оборачиваясь, продолжала ползти. Кто-то шумно вздохнул, а затем я ощутила как чьи-то теплые руки легли мне на талию поднимая с земли. — Давай-ка, я тебе помогу, — произносит Рэнди, обхватывая руками мое тело. Два стальных кольца в его брови блеснули. — Или сильную и независимую даму это может ранить? — Может, — тихо говорю я. — Но, прежде всего, попадет тебе за помощь. — Да похуй. Я всегда смогу отсюда уйти, — пожал плечами парень, но все же ускорил шаг. — Просто не пойму: неужели все это — стоит того, чтобы позволять этому мудиле издеваться так над собой? — Ты думаешь, если я перепишу все имущество на него, он от меня отстанет? Рэнди сделал задумчивое выражение лица. От него пахло ананасовой жвачкой и сигаретами. Довольно приятно. — Не думаю. — Вот и я о том же. Нечто вроде благодарности зародилось в душе к парню. Мало кто осмеливается ослушиваться приказов отчима. А мне никто не должен помогать дойти до выхода из поместья. Рэнди же был из тех, кто жил, так сказать, «по понятиям». Наверное, поэтому на него вешалось много дамочек. Я чуть не заплакала, увидев за воротами подъезжающий к воротам белый «Порше» Шанти. Видимо, бабушка сообщила уже о том, что меня увезли. Подруга выбежала из своей машины и напряженно начала следить за тем, как меня несет Рэнди. Глаза подруги стали двумя злыми щелочками при виде царапины на моем лице и зареванного лица. — Я убью этого сукина сына! — разъяренно воскликнула Шанти, когда Рэнди вынес меня за пределы поместья и положил на заднее сиденье. — Нет, я прямо сейчас пойду и заставлю вытечь его мозг через нос! — Ещё увидимся, — кивнул мне парень, идя назад. Я махнула рукой ему на прощание и тихо попросила подругу: — Пожалуйста, поехали отсюда. Я не хочу быть здесь сейчас. Шанталь перестала сыпать проклятия и кивнула головой, проговорив: — Хорошо. Будет, как ты скажешь. Кстати, Леона согласилась поработать вместо тебя завтра. Потом её место займу я и опять. — Нет. Никто из вас не будет ввязываться в мои проблемы. Так что не вздумай из меня делать соплячку, которой нужна помощь, — процедила я, ощущая, что не могу двигать ногами. Ничего. Парочка обезболивающих уколов и таблеток, и я смогу сносно функционировать. Нужно только суметь пройти нормально при Шанти и бабушке, сделать перевязку и поспать. В конце концов, уже пора получать черный пояс по вранью.

***

Работа отвлекала. Даже такая скучная, как уборка помещений. Пара часов и пятьсот баксов в кармане. Хотя, я понимала, что это плата за молчание и только. Но я согласна на такие условия. Ещё две горничные, молоденькие девушки моего возраста, щеголяли в специально укороченных платьях и на каблуках. Я фыркнула, вываливая мусор из ведра в пакет. А ведь они не понимают, что их расфуфыренный вид — лишь красивая сервировочка к главному блюду. Мне снова досталось убирать северное крыло дома, где я вчера дрыхла. Благо, никого не было. И меня больше не тянуло чинить сортиры, блин. Но да ладно. Здесь снова были разводы крови на полу, мебели и даже на стекле. Да хозяин этих апартаментов — истинный Декстер. Бля, просто отпад. Благодаря принятым обезболивающим я не ощущала ни боли, ни даже своих пальцев. Хотя, это чувство скоро испарится и я встать не сумею, ревя от утроившейся боли. Чтобы убираться было веселее, я вдела в уши наушники. Ни Леона, ни Шанти — не любили мой музыкальный вкус. В моем плейлисте встречались не только старый добрый рок групп прошлого столетия, но и даже имелись почти все песни любимейшей группы «Король и Шут», игравшей сейчас в наушниках. — Искренне прошу — смейтесь надо мной, Если это вам поможет! Да, я с виду шут, но в душе король И никто, как я не может! — пела я, брызгая на зеркало стеклоомыватель и протирая тряпкой. Неожиданно в зеркале отразилось знакомое лицо того вампира. Охнув, я стянула наушник с уха и схватилась за заколотившееся в припадке сердце. — Твою ж мать, так можно стать и припадочным! — воскликнула я возмущенно. — Здрасьте. — Увольняйся, — сухо предложил парень, втягивая в себя глубоко воздух. Его глаза почернели, а лицо стало хищным. — Почему от тебя фонит кровью? Твой запах везде, маленький ботаник. Мое лицо вытянулось. Я мельком взглянула на свои ноги. Джинсовая ткань моих кед стала по краям буро-красной. Проклятье. — Эм-м… Ну как вам сказать тактичнее. У меня… месячные, — выпалила я, ощущая, как щеки начали краснеть от вранья. Я поправила очки и опустила глаза в пол. — Знаете, у человеческих девушек такое бывает раз в месяц. — Ты врешь. И что с того, блин? Чувак, для твоей опочивальни это же простой лучший и любимый запах в мире. Наверное, будь освежитель воздуха с запахом крови, то он бы все скупил. — Не верите? Погуглите информацию в инете, раз за пару столетий не было времени заглянуть в секретный сектор библиотеки «Женское здоровье», — огрызнулась я. — Там куча объяснений, да ещё и с цветными картинками. А если коротко, то ежемесячно матка женщины начинает… — Господи, кто тебя опять нанял? — злобно проворчал он, наливая себе виски из тяжелого хрустального графина и заваливаясь в кресло. — Мозгоклюйка. Я пожала плечами и приподнялась на носочки, вытирая верхнюю часть зеркала и кинув: — Благодарю, и делаю аналогичный комплимент. Парень поднес стакан к губам, но так и не отхлебнул желанной жидкости, чуть ли не кинув стакан на стол. Наверное, круто бухать, как слон, и понимать, что цирроз печени — тебе не опасен. Двери в комнату резко распахнулись, пропуская злющего мужчину. Резкие движения и стремительная, даже угрожающая, походочка — выдавили крайне эмоциональную личность. И, тем не менее, что-то в нем цепляло взгляд. — Где они, Кол? — ядовитым голосом поинтересовался мужчина у ухмыльнувшегося вампира. Прямой взгляд зеленоватых глаз устремился на меня. — Выйди, дорогуша. Я дернулась к выходу, как парень, которого, видимо, зовут Кол, кинул мне: — Нет уж, оставайся и завершай уборку. Я перевела опасливый взгляд с Кола на крайне пугающего незнакомца. Думаю, вампир меня поймет и не затаит обиды. — Да я закончила уже. И извините, сэр, но он пугает меня больше, так что… пока. Мужчина вздернул бровь, уголок его полных губ дрогнул в улыбке, наблюдая за тем, как я стремительно прохожу мимо него к двери. Нет, а что? Это же чужие разборки и влезать я в них не собиралась. — Разумный выбор, — заметил он. — Знаю, — улыбнулась я, выходя из комнаты и стараясь не слушать голосов, что разговаривали на повышенных тонах. Это совершенно не мое дело, так не обращаем внимания. Закончив со сменой, я пошла к своей машине… Ну как сказать машине? Не думаю, что развалившееся ведро кричаще-красного цвета марки «Жигули» можно назвать гордо «машиной». Но я все равно любила её. Я открыла бардачок, дабы достать бутылку воды и новую порцию обезболивающих таблеток и замерла. Внутри оказались три тонких серебряных кинжала. Ого, а это ещё откуда здесь взялось? Вытащив вещицы из бардачка, я закинула их под сиденье, завела машину и только собралась двинуться с места, как дверь распахнулась. Я в шоке лицезрела на вампира, у которого уже два дня убирала «берлогу», а тот со злым удивлением смотрел на меня. — Ну конечно! Я должен был догадаться, что такое помойное ведро может водить лишь один человек в городе, — саркастично говорит Кол. Я натурально обиделась за свою ласточку. Да, не «Порше», но зато хоть какой-то транспорт передвижения. — Это ретро. Таких машин в Америке нет. — Рабства тоже давно нет в Америке. Хотя, это иногда меня очень удручает, — ехидничает парень, открывая бесцеремонно бардачок и роясь там. Темные глаза вспыхнули. — Где кинжалы? А, так вот, кто здесь устроил тайник. Вот только ошибочка вышла. Моя машина — мои правила. — Я не понимаю, о чем вы говорите. Так что вытащите свою высокородную задницу из моего «вонючего ведра»! — разозлилась я, перетягиваясь и приглашающе открывая дверь. — Вон, ваш домик. Короче, шагайте обратно — предаваться кровавым радостям бытия или как правильно говорить на вашем вампирском сленге? Кол взглянул на меня и закрыл дверь. Парень наклонился ко мне, проникновенно заглядывая в глаза. Я отодвинулась дальше к окну и тем не менее у меня возникло ощущение, что вампир заполнил собой все пространство машины. — Ты, видимо, не понимаешь. Мне нужны кинжалы. Я прокашлялась и таким же тоном ответила: — Вы, видимо, не понимаете. Я не знаю о чем вы говорите. И, если вы сделали тайник из моей машины, то кто-то уже мог их спереть. — Твою мать! Я отлично вижу, что ты лжешь, так что… — Парень резко оборвал сам себя и произнес. — Ладно. Сейчас же заведи гребаную машину и быстрее! — А чего это вы раскомандовались? — возмутилась я, глядя на приближающего мужчину из комнаты Кола. Вампир откровенно психанул. За пару секунд я так и не поняла, как оказалась на заднем сиденье, а машина резво тронулась с места. В смысле… Он что, меня просто перекинул, а сам залез за руль моей ласточки?! Вот этого я уже никому не прощу. Даже, если он там пережил Иисуса, блин! — Эй! Ты совсем оборзел, клыкгрессор фигов? — в праведном гневе заорала я. — Это не просто незаконно… а личное оскорбление по отношению меня! — Надо же, какой милый бонус. Я хоть и не старался, но все равно приятно, — отпарировал Кол, куда-то резко сворачивая. — И да, назовешь меня ещё раз так — язык вырву. Надувшись, я сложила руки на груди. — Я накатаю на тебя заяву в полиции за угрозу жизни, кражу имущества и оскорбления достоинства. — Что ж, поехали. Я хочу это услышать. У меня почему-то есть ощущение, что твоя писулька меня очень сильно развеселит, — по-хулигански протянул Кол, бросая на меня озорной взгляд темных глаз через зеркало заднего виденья. — Кстати, да, ботаник дней моих суровых, как тебя зовут? Я мрачно взглянула на него, еле сдерживая показать ему средний палец. Но нет, я такую заяву на него накатаю, где и про трупы упомяну. Всё, я молчать не стану! — Бернард Третий. — Значит, в участке и узнаем, Бернардо.