Ну и свинья.
Так я думала, пока оттирала кровь с пола, разлитую Колом. Он нашел запасы крови грызунов, которые мы с Шанти сперли из лаборатории друга ее отца, и специально все вылил на пол, приказав мне мыть его «дорогой ламинат» ватными дисками и отжимать их в малюсенькой мисочке с водой. Уровень моей агрессии зашкаливал, когда я покупала пятнадцать пачек с ватными дисками и стерла за два часа колени о его паршивый пол.
Но воду не сливала в унитаз, а медленно и верно наполняла ванну. Чтобы вампир сумел исполнить мечту и искупаться в крови своих врагов, нанесших такое оскорбление его рту.
— Добрый вечер. Мне нужна рыба. Самая вонючая, залежавшая и протухшая, что у вас имеется, — говорю я, стирая ладонью пот со лба.
Продавец изумленно на меня посмотрел и нервно поправил передник, обтягивающий его огромный живот. По взгляду определила, что добряк. Жаль, что у него на пути появилась я.
— Девушка, мы не торгуем подобным товаром и…
— Сейчас почти девять часов вечера и вы работаете. Обычно успешные магазины, подобного типа, закрываются в семь и их витрины не забиты рыбой с мутным и желтоватым блеском чешуи. Так что сделайте мне одолжение, и дайте сразу необходимое. А я не буду на вас заявлять за нарушение норм санитарии. Кстати, меня в буквальном смысле распотрошат, если вы замедлитесь. Спасибо, — выпалив все это на духу, облокотилась локтями о столик и поправила очки.
Мужчина окатил меня сердитым взглядом и проследовал в служебное помещение, буркнув:
— Сумасшедшая.
Не стала его поправлять. Но трудные времена — требуют отчаянных мер. Я не сдалась, когда Абрахам портил мне жизнь и не сдамся из-за какого-то вампирского слизняка. Он ещё слишком соплив, чтобы тягаться со мной.
Мрачный продавец притащил внушительных размеров пластиковое ведро, поставил на кассу и раскрыл крышку. Я закашлялась от подступившей рвоты к горлу и отошла назад, зажимая нос рукавом водолазки.
— Годится, — одобрительно кивнула я, показывая большой палец вверх. — Сколько я должна за эту невероятную падаль и ваше любезное обслуживание, сэр?
— Десять долларов. Все равно выкидывать собирался, — вздохнул продавец. — Вот только сомневаюсь, что такая кроха сумеет его поднять.
— А почему вы судите меня по размерам? Может, на самом деле у меня под это толстовкой прячутся мышцы разрушительной силы и рельефная мускулатура? Хотите проверить и потрогать мою бицуху? — весело протянула я. Затем, кряхтя, все же подняла свою покупку.
Отдав деньги, ухватилась обеими руками за дужку ведра и потащила к двери. Мой позвоночник взмолился о помощи, но я проигнорировала его зов. Блин, пора бы заняться спортом и подкачать руки. Хотя, навряд ли это поможет, так как я и отжимания делать не умела, а на турнике висела, как протухший кабачок.
Еле протащив два квартала и добравшись до помпезной «хаты» древних вампиров, быстро юркнула в апартаменты Кола. А вот там моя душа развернулась. Я кинула парочку рыбок в ванну и унитаз, затем уложила туши хвостатых на свежевыстиранные трусы вампира. Откинула постельное белье в сторону, засунула чешуйчатых в наволочки и под простынь, затем облила их сверху бурбоном.
Прибрав за собой, выкинула ведро из окна прямо в урну. Нда. Какой хозяин комнаты — такой и вид. Хотя… кто знает? Может, этот крендель оказался самым умным и таким образом решил скидывать тела в свою личную мусорку?
Вымыв руки и лицо, выскочила из комнаты и практически сразу столкнулась с Колом. Я скривилась, узрев во что он вырядился: черные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами и жилетка. Будто юноша из приличной семьи. А гадким парфюмом несло от него так, что мои глаза заслезились даже через очки.
— М-м-м, шикарный одеколон, шеф. На рынке купил? — протянула я, приподнимая очки и протирая глаза водолазкой.
Кол одарил меня язвительной гримасой и повернулся к настенному зеркалу, поправляя воротник рубашки.
— Что ж, если тебе он не пришелся по вкусу, то твоей горячей подружке точно понравится. Почему ты ещё здесь?
— Взбивала подушки, чтобы тебе лучше спалось. Ведь отныне — моя жизнь посвящена тому, чтобы ты катался, как сыр в масле, — съехидничала я.
— Верно. И они мне сегодня не понадобятся. Скажи лучше, чем мне Леону удивить? — усмехается он, красуясь перед зеркалом, как павлин. Нарцисс убогий.
Я изумленно проморгалась, с возмущением глядя на эту подлюку кобелинистую. Он всерьез полагает, что буду сплетничать о своей подруги и давать советы по тому, как затащить её в постель?
— Странно, что ты об этом задумался. Обычно увальни, вроде тебя, искренне верят, что достаточно их присутствия, чтобы все девчонки разомлели, как курицы на гриле. Но я не виню тебя. Кто-то обладает красотой, а другой большим количеством серого вещества в голове, — с едкой улыбочкой, ответила ему. Кол тут же перестал самодовольно ухмыляться себе в зеркале. — Кстати, я пошла.
Не успела сделать и двух шагов, как парень поймал мой локоть и вернул на место. Ойкнув, резко выдернула свою конечность из его пальцев, прошипев:
— Руки прочь, здоровяк. А иначе я покажу тебе свой коронный хук правой.
— Господи, я всей душой ненавижу тот день, когда связался с тобой. Но дело не в этом. Ты забыла меня подготовить к свиданию.
— Чего? — непонимающе хлопнула я глазами, а затем узрела в каком виде был он. Рубашка, жилетка, ремень и брюки расстегнуты. Шнурки ботинок волочились по полу. — Черт. В проституции — тебе не было бы равных и… Я замолкаю.
— Именно. Приступай к работе, служаночка, — гнусаво протягивает Кол, наблюдая за мной из полуприкрытых ресниц. Тоже мне мачо нашелся, блин.
Стиснув с силой зубы вместе, оглядела его и поняла, что стоит начать с самого страшного — брюк. Протянула руки к ремню и тут же развернулась к нему спиной с пылающими щеками. Какой кошмар. Мой отчим аплодировал бы стоя изобретательности Майклсона.
Ы-ы-ы… Как же я ненавижу красивых и мразотных мужиков. Вот бы скучковать всех в одном месте, взять пулемет и тра-та-та-та! И чтобы крови было много и мозги по стене размазались (все равно ими не пользуются). Уверена, мужчина моей мечты, то бишь Финн — не такой.
Поворачиваюсь обратно лицом к нему, беру кончиками пальцев края черной ткани и смыкаю вместе, быстрее застегивая пуговицу. Ухватившись за язычок застежки на ширинке, зажмуриваюсь и дергаю вверх.
— Фу, фу, как это омерзительно и унизительно, — пробурчала я, брезгливо вытирая свои руки о джинсы.
— Такое ощущение, будто у тебя никогда не было мужика, — хмыкает Кол. — Давай быстрее. Я не хочу заставлять Леону ждать, из-за твоих глупых выходок.
Ага. Благодаря тебе, и не будет, козлина.
— Просто ты мерзкий. Все равно, что прикасаться к протухшей рыбе. Хотя нет, водные обитатели и в дохлом виде — гораздо приятнее, — рычу я, стремительно застегивая ремень.
— Слишком туго. И прекрати меня поносить, — зло процедил Кол. — У тебя здесь птичьи права, помнишь?
— Как я могу забыть с твоими: «служаночка», «рабыня» или же «человечишка на побегушках»? Но я сама на это согласилась, так что ты прав и мой рот на замке.
В полном молчании застегивала пуговицы рубашки. Пристальный взгляд темных глаз нервировал меня, когда мои пальцы пару раз коснулись горячей кожи его пресса. Благо, нужно было не до самого горла застегивать. Практически с облегчением принялась за жилетку.
Присев на корточки перед ним, принялась зашнуровывать ботинки. Еле подавила в себе желание — плюнуть на его начищенную до блеска обувь.
— Заправь рубашку в брюки, — протянул он.
Внутри меня все обомлело. Не-не-не… нет! Я ни за что на свете не засуну свою руку ему под брюки, черт побери. Кто знает, что ещё там водится?
— Не вижу смысла, ибо Леоне нравится небрежность и не заправленные рубашки. Она сама мне говорила, что любит таких парней, от которых веет духом рок-н-ролла. Очень горячо, — говорю я, жестикулируя руками в воздухе.
— Хватит лгать.
— Я не вру. Да и зачем тебе это? Все равно же потом снимать, так что не буду обременять…
— Эли, — начал угрожающе Кол, но тут его смартфон зазвонил. Он со вздохом приложил трубку к уху, отвернулся от меня и произнес: — Да?
Боже, спасибо! Я всегда знала, что ты есть.
Не теряя времени, стремительно рванула к лестнице. Никогда в жизни так не бегала, да ещё и со своими больными ногами. Облегчение грузом навалилось на меня, когда мой славный «Жигулёнок» тронулся сразу с места и не подвел меня. Нередко, он мог завестись с третьего или даже седьмого раза.
Нет, ну какая все-таки скотина. Свидание с одной, а руку засовывать чуть ли не в трусы — предлагает другой. Это нарушение личностных границ и натуральный фашизм по отношению к моей психике. Надо что-то с этим делать.
Да, может, я — неблагодарная и сама провоцирую. Но ради этого меня купили, блин. Чтобы барину было интереснее издеваться над простушкой в очках. А вообще, я ухожу в оппозицию: буду тайно мстить за всех обманутых и кинутых женщин этой сволочи, пока меня не отправят на все четыре стороны.
Гениальный план.
В животе заурчало, напомнив о том, что за весь день в желудке была лишь овсяная каша. С этой местью и поручениями совсем забыла о еде. Но ничего. Сейчас зайду домой, наемся вкусностей, которые приготовила бабушка, смою с себя запах пота и рыбы, а затем завалюсь спать.
Как я и предполагала, прямо с порога меня встретил наивкуснейший запах бананового пирога и ягодного чая. Внутри все вспорхнуло от бешеной радости, когда достала папку с квитанциями о погашении долга банку. Мне хотелось взглянуть в лицо бабушки, когда она узнает, что нам больше выселение не грозит, она не потеряет бизнес и…
Я чертыхнулась, споткнувшись обо что-то в прихожей. Новая волна боли тут же дала о себе знать. Быстро нащупала включатель, с изумлением оглядела два чемодана, одну спортивную сумку и рюкзак.
Это были мои вещи. Почему они здесь?
— Ба, мы что едем на ферму дяди Фрэнка? — спрашиваю я, увидев бабушку в проеме двери. — Но зачем так много?
Она качает головой и отводит взгляд в сторону. В груди шевельнулся недобрый червь подозрения. Здесь были все мои вещи. Дыхание с тяжелым сипом выходило из меня, а в горле встал ком слез.
Пожалуйста, не делай этого. Не отворачивайся от меня.
— Нет. Ты должна покинуть этот дом и больше никогда сюда не возвращаться, Эли.
— Но почему? Что я сделала не так? В чем моя вина? — со всхлипом шепчу я, смаргивая хлынувшие слезы. Бабушка не смотрит на меня. По её лицу проходит судорога муки. — Это Абрахам, да? Он тебя заставил и наговорил всякого…
Бабушка резко поворачивает голову в мою сторону и громко произносит:
— Нет, дело совсем не в нем, а в тебе. Я больше… больше не могу жить с тобой. Ты — крест, который не смогли твои родители нести. И где они теперь? Почему я решила, что смогу это сделать? Ведь от тебя сплошные неприятности и проблемы! — срывается на мучительный крик она.
Я сгорбливаюсь, прижимая руку к животу и не сводя неверящего взгляда с бабушки. Её слова обидели… очень обидели меня. Что-то случилось, пока была на работе… но больно было всё равно. Рыдания душили, но с силой сжимаю зубы вместе. Нет, не здесь.
— Уезжай из Нового Орлеана, Эли, — жестко произносит она.
Шмыгая носом, закидываю рюкзак и сумку на плечи. Подхватываю чемоданы и пинком распахиваю дверь. Все мое тело дрожит, словно от кондрашки. Ведь бабушка — самый близкий человек во всем мире, а теперь и она отказалась от меня.
Оглушенная бушующими эмоциями, медленно вышла на улицу. Нос забился, поэтому приходилось глотать ртом холодный воздух. Загрузив все в багажник, села за руль и дрожащими пальцами завела машину. Честно говоря, понятия не имела, куда ехала, пока один из автомобилей не начал бибикать, из-за того, что еле-еле тащилась.
Сквозь пелену слёз не разглядела, куда припарковалась, но и не надо было. Я сняла очки, положила локти на руль и разрыдалась, уткнув лицо в ладони. Ещё никогда в жизни не ощущала себя такой одинокой и униженной… Даже не так, а брошенной.
Дисплей телефона осветил мое лицо, когда открыла фотографию. На ней были папа и тринадцатилетняя я, которая казалась совсем крохой рядом со светловолосым великаном, что крепко обнимал весело смеющуюся меня. Такая добрая улыбка, понимающий взгляд ореховых глаз и огромные руки, которые и сейчас бы смогли меня подкинуть высоко в воздух.
Провела пальцем по его лицу, тихо завыла от безнадежья и тоски. Я очень была счастлива и не знала никакого горя, когда папа был жив. А что теперь? Моя жизнь превратилась в сущий ад, где я перестала ощущать себя в безопасности и постоянно боролась со всеми. Как же было бы хорошо — поговорить с папой хоть пару минут. Мне бы этого хватило на всю оставшуюся жизнь!
— Что мне делать, пап? Что? Я так сильно запуталась и не знаю, как вообще быть, — шепчу, съеживаясь в кресле. — Я знаю, что бабушка не хотела меня выгонять… Она бы так никогда не поступила по своей воле.
Я пыталась себя успокоить и убедить этим. Но все же меня очень ранили её слова, вызвав сомнение и разочарование.
Прошло часа два, пока я продолжала сидеть и гипнотизировать дорогу взглядом. Ничего в голову не шло. Уезжать из Нового Орлеана — не собиралась, но и жить в машине тоже небезопасно. Если заселюсь в отель, то Абрахам узнает и продолжит меня третировать. Подруг не рассматривала, так как их подставлять не хотелось.
С досады хлопаю ладонями по рулю и взъерошиваю волосы, качая головой под бит песни
Rob Zombie — Dragula. Черт, надо что-то придумать.
— Мертвец, я — жизнь, залезающая под плоть,
Ломающая кости, на карты везучая,
Мертвец, я — Цербер, рыдай,
Ведь дьявол у тебя за спиной, а я бессмертен, — негромко подпевала я, а потом мои глаза расширились. Мозг охватила безумная, но продуктивная идея. — Черт побери, бессмертный! Конечно.
Спустя пятнадцать минут я уже была у двери ненавистной мне спальни. На секунду во мне всколыхнулись сомнения. В конце концов, сейчас предстоит поступить, как истинная хабалка и вообще — меня могут убить…
Но откинула эти мысли от себя. Абрахам меня точно здесь искать не будет и даже он не пожелает перейти дорогу первородному вампиру. Да и раз уж начала вести себя, как нахальная крыса, то стоит быть ею до конца.
— О, как раз тебя вспоминал, рыбий палач. Совесть или страх замучил? — презрительно процедил Кол, придерживая рукой белое полотенце на узких бедрах. С темных волос стекали дорожки влаги прямо на широкую грудь, обтянутую смуглой кожей. — Кстати, за эту выходку — твой срок службы увеличился.
— Тогда ты еще больше обрадуешься тому, что твое верное протеже — переезжает к тебе. Теперь, шеф, ты будешь окружен круглосуточной заботой и получать сразу свежую информацию. Куда мне можно кинуть свой ливер? — оптимистично произнесла я, подхватывая чемоданы и втискиваясь в комнату, мимо ошалевшего от подобной наглости парня.
Рыбой больше не несло, но погром здесь стоял жуткий. Постельное белье догорало в камине, возле которого была шкура медведя и расставлены два бокала, фрукты и бутылка шампанского. Эк, романтичный вампир. Любит отдаваться женщине классически. Небось, Моцарта или Вивальди включил, чтобы поразить утонченностью и образованностью своей натуры.
— Чего? Какой к черту переезд и ливер? — с возмущенной яростью гаркнул Кол, чуть не выронив полотенце.
Скинув свои шмотки на пол, повернулась к нему лицом и быстро протараторила свое оправдание:
— Я пытаюсь выучить ваш вампирский сленг. Разве не так вы людей мысленно называете? Короче, дело в том, что у меня дома разбился градусник, тараканов травят и ремонт начался, так как крыша обвалилась. Бабулечка с новым ухажером живет, а мне либо в машине или уехать обратно в колледж. Но я же не могу уехать, так как тебе еще долг не вернула, да? А бабок на новое жилье — нет, ибо работаю на тебя. Значит, твой святой долг — приютить своего преданного слугу. У вас есть крыло для обслуживающего персонала?
— Хватит уже болтать, пока я тебя не убил. И нет, у нас нет крыла для обслуги, поэтому и заказываем из агентства, — обрубил Кол, потирая переносицу пальцами. Он долго молчал, а затем обреченно вздохнул: — Ладно, оставайся. Но будешь спать не на диване, а в гардеробной, как моя бывшая средневековая прислуга. А теперь приберись, раз уж ты здесь.
Охренеть. Сработало.
Я радостно подпрыгнула на месте, хлопнув в ладони. Да плевать, где спать! Хоть на кушетке возле его вонючих лап. Главное, что в итоге — у меня есть крыша от Абрахама.
— От всей души благодарю. Ты просто образец великодушия, шеф, — пропела я.
— Знаю. И побольше говори комплиментов. Приятно знать, что твой острый язычок способен и на это, — хмыкнул этот напыщенный индюк.
— Да как скажешь. Кстати, а вампиры все делают быстро, да? Просто я ожидала увидеть Леону. Не думала, что вы и в этом деле — предпочитаете скоротечность момента, как кролики, — проговорила я, отрывая мусорный пакет из рулона.
Правда, мне пришлось тут же заткнуться, узрев злой, немигающий взгляд темно-карих глаз на себе. Парень выглядел так, будто вот-вот растерзает меня на кусочки.
— Это просто научное любопытство, — прокашлялась я, осознав, что совершенно случайно нанесла смертельное оскорбление самолюбию Майклсона.
— Ты сейчас физически сдохнешь, если хоть на секунду не заткнешься, Бернардо, — прошипел он. Затем развернулся и зашел в спальню.
Я окатила его свирепым взглядом и, смалодушничав, показала язык вслед. А что такого сказала-то? Нужно уметь признавать свои промахи и рассчитывать силы. В конце концов, не каждому дано быть секс-терминатором в постели.
Закончив с уборкой, стащила пару декоративных подушек с дивана, комплект постельного белья и покрывало. Безумно хотелось есть и помыться, но не сумела решиться, пока вампир был здесь. Утром, когда он уйдет, то воспользуюсь его ванной, а пока придется потерпеть.
Гардеробная была где-то два на три метра. Вздохнув, постелила себе постель на полу. Затем сняла с себя вещи и очки, быстро юркнув под покрывало. Сомневаюсь, что парень увидит что-то новое, если взглянет на мой спальный наряд. В конце концов, он столько задниц перевидал, что любой унитаз засорится от зависти.
***
Агрессия накатила на него волной. Кол терпеть не мог, когда им пытались помыкать. В особенности, его вероломный братец, постоянно запирающий парня в гробу.
— Как хочешь, — в итоге выпаливает Клаус. — Но, если я узнаю, что ты замышляешь что-то против меня, то твое тело первым отправится в гроб.
Кол закатывает глаза, отпивая виски из стакана. Его брат — просто неисправим. Он сам возродил в нем инстинкт острой защиты от него. Да и вообще, вампир осознавал, что Элайджа, Клаус и Ребекка — пустят его в неминуемый расход при удобном случае, как и Финн, который тоже что-то мутил со своим показным безразличием.
Младшему Майклсону не хотелось бы возвращения одного из родителей, как и вновь коротать века в гробу. Поэтому ему всегда приходилось быть хитрее и изворотливее их всех, чтобы просто сравнять силы.
— Как же вы меня все достали со своими угрозами. Что ты, что Элайджа. Ведёте себя так, будто наши мнения — ничего не значат.
— А тебе есть, что предложить? — вкрадчиво протягивает Клаус. — Давай, Кол, скажи хоть раз правду.
— Только после того, как ты разрушишь склеп с гробами, — озорно хохотнул он, с вызовом глядя брату в глаза. Оба знали, что гибрид ничего не сделает в этом направлении.
Но Клаус не успевает ответить на выпад родственника, как дверь в кабинет резко распахивается. Заспанная девушка с влажными после душа волосами вкатывает скрипучую тележку, нагруженную разной едой.
Кол с легким удивлением оглядел вид своей служанки. Голубые джинсы с цветочной вышивкой еле держались на бедрах без ремня, короткая сиреневая футболка обтягивала лишь до середины ребер, открывая вид на плоский живот. На правом боку находилась татуировка в виде маневрирующей под углом летучей мыши. Да и оказывается под громоздкими очками пряталась симпатичная мордашка. Почему она так оделась?
— Я-то думала, что так может ржать лишь кабан-бородавочник. Но потом вспомнила и о дивном смехе моего шефа, — бурчит Эли, подкатывая тележку к столу. — Здесь все запрашиваемое, так что ешь, а я спать.
— Я сказал, что ты будешь спать, лишь после завтрака. Как видишь, я ещё не ем, так что начинай кормить меня, — приказывает он, наблюдая как непокорный блеск в зеленовато-карих глазах сменяется на бессильный гнев.
На самом деле, Кол видел в девушке некое отражение себя. Она так же вынужденно подстраивалась под обстоятельства, но не сдавалась. Да и просто было забавно посмотреть: сломается Гастингс или все же сумеет выстоять.
Девушка со злым бурчанием возвращается обратно. Берет столовые приборы и начинает разрезать теплую вафлю, политую сверху свежим медом, поддевая на вилку ягоды с тарелки. Кол медленно пережевывает лакомство, наблюдая за тем как она вновь разделывает вафлю.
— Что здесь происходит? — со смешком произносит Клаус, рассматривая с искренним любопытством эту картину. Служанка выглядела так, будто вот-вот вывалит всю еду парню на голову.
— Перелом наглости, — меланхолично констатирует Эли, заправляя темные волосы за уши. Гибрид расхохотался на высказывание девушки и презрительный прищур на лице младшего брата. Затем подносит к губам парня кофе и интересуется: — Может, хочешь попробовать кашу или же яичницу с беконом? Кровь опоссума? В смысле, сок вишневый.
— Иди к черту, Гастингс. И разрешения болтать — я тебе не давал, — холодно отсек он. — Значит, купишь своей подружке цветы и отправишь с какой-нибудь милой надписью на карточке.
— Поняла, что-то типа: «Пожалей меня и одари ещё раз своей лаской. В этот раз я буду возносить тебя на небеса наслаждения без турбо-режима, крошка»? — говорит Эли, перекатываясь с носка на пятку в своих красных кедах.
Гибрид разразился громким смехом, чуть ли не хлопая в ладоши. Он не понимал: зачем Кол вообще сделал эту девчонку своей прислугой, если не выносит её, а она, видимо, не в восторге от него. И все же его забавляла эта перепалка. Тем более, мятежному брату полезно, чтобы и его кто-то ставил на место.
Тем временем, Кол одним движением опрокинул тележку. Грохот разбит тарелок на секунду оглушил испуганно встрепенувшуюся девушку. Желток яичницы растекся по осколкам и столовым приборам.
— Прибери здесь все, а потом постираешь и погладишь мое нижнее белье…
— Даже те развратные желтые стринги с бабочками? — невинно поинтересовалась она.
— Очаровательно. И хлеб, и развлечение, — с хохотом произносит Клаус, кладя руку на плечо взбешенного парня. — Пошли, Кол. Не будем мешать девушке с уборкой.
***
Сбегав за перчатками, тряпкой и ведром, принялась вновь за уборку. Честно говоря, уже ненавидела это слово. Да и занятие. Я думала, что вампиры не просыпаются в шесть утра. Но Кол разбудил меня в пять перед тем, как отправиться на тренировку. Клянусь, что продрыхла ещё полчаса и только потом отправилась в душ, а потом и на кухню — готовить завтрак.
Зевая, я страстно мечтала вернуться в свою постельку и поспать ещё пару часов. Но понимала, что придется подождать, пока Кол ретируется и только потом вздремнуть. А ещё раздобыть еды.
Желудок болезненно свело от нового приступа голода, пока убирала в мусорный пакет свежую выпечку. Да, понимаю, что некоторым еда не нужна и они спокойно могут выжить на крови и бурбоне целыми веками, но мне необходимо питаться.
— Ч-ч-ч, успокойся, сейчас закончу и я найду, что в тебя закинуть, — успокаивающе проговорила я, поглаживая свой урчащий живот.
— Неужели, так сложно найти подходящего собеседника для беседы? — мягко кто-то поинтересовался сзади.
— Меня окружают одни дебилы и… — Тут мой гневный запал прошел при виде возникшего моего идеала в дверях. — Ну и у меня обычно очень много работы.
Финн рассмеялся и присел на корточки рядом. Во мне все перевернулось от изумления, когда эта невероятная гора мышц принялась помогать мне убирать этот кавардак.
— Не просто красив, как бог, так ещё и милосерден, — в искреннем восхищении выдохнула я, пару секунд просто благоговейно наблюдая за ним. Одна прядка упала на его лоб, отчего во мне возросло дикое желание её заправить.
— Что?
Густо покраснев, я прокашлялась, тут же принялась собирать осколки и быстро залепетала:
— Я сама уберу, ведь это моя работа. Так что идите. Наверняка, у вас куча дел.
— Как распорядиться своим временем — сам решу. По-моему, я уже это вам говорил, — спокойно отвечает Финн, сгружая осколки в мусорный мешок. — Кстати, я также пока не завтракал и хотел, чтобы вы составили мне компанию. Если, конечно, вы не против, Эли.
Мамочки. Какая чуткость, внимательность и благородие духа! Ну что я могу сказать? Гастингс втюрилась, как дурочка в мужчину, что пережил всех её предков и так далее.
— Звучит просто восхитительно, — улыбаюсь я, выжимая руками мокрую тряпку. — Кстати, Кол мельком упомянул, что вы дольше всех были отрезаны от мира и пребывали во сне. Я бы могла провести вам экскурсию по городу.
— Вы очень смелая, раз знаете, кто я, и предлагаете подобное. Но с радостью воспользуюсь вашим приглашением.
— Простая вежливость, — мило ответила я. — Да и сейчас век сильных, независимых и уверенных в себе женщин, готовых бороться за свое место под солнцем и отстаивать свои права.
— Тогда почему вы работаете на Кола? — с легким намеком произнес Финн.
Мысленно выругалась на свою болтливость. Черт, а ведь он далеко не дурак. Но сказать, что пашу здесь в качестве шпионистой служанки — никак не могла. Кол меня убьет и будет прав. Все же папа учил меня всегда держать слово и соблюдать договоренности и я — свято чту этот принцип.
— Мы поспорили. Дело в том, что он влюбился в мою подругу Леону и сказал, что получит её. Я выразила сомнение, сказав, что в нем чар столько же, сколько и мозгов… Но, увы, моя подруга сама увлеклась им. Теперь у них мир, гармония и любовь. Кол хотел отказаться от спора, но я решила, что если проиграла, то стоит выполнить условие.
— Значит, вы — человек слова. Это достойно, — говорит он, заинтригованно поглядывая на меня. — Кстати, вам без очков больше идет. У вас красивые глаза.
Мои щеки залила сильная краснота. Если он меня так клеит, то может даже не утруждаться, ибо я уже готова на все.
— Да ладно вам. Обычный болотный оттенок. Скажете тоже, — смущенно буркнула я.
Выкинув все и быстро отвезя тележку вниз, я быстро метнулась за свои бумажником и чуть ли не кубарем скатилась по лестнице. На улице меня ожидал Финн и заставлять ждать его как-то не хотелось.
Моя нога чуть не запнулась, когда вдруг услышала ехидное:
— Стоять, Бернардо.
Я со стоном развернулась лицом к Колу, что вольготной походкой начал спускаться вниз по ступенькам. Меня откровенно перекосило от его самодовольной улыбочки.
— Клянусь, если ты меня сейчас остановишь от прогулки с мужчиной моей мечты, то я ночью тебе голову отрежу бензопилой и подарю Клаусу, — тут же предупредила я.
— Не волнуйся. Хотел сказать, что ты — молодец. Мне как раз нужна информация о Финне. Весьма кстати, что у моего братца уродская любовь к положительным бунтаркам. Кстати, почему без очков и бабушкинского свитера? — последнее предложение прозвучало даже обвинительно и крайне недовольно.
— На улице тепло и у меня не настолько плохое зрение, дядя, — съязвила я, складывая руки на груди. Кол закатил глаза, а затем мазнул взглядом по моей татушке. — Как я понимаю, ты даешь добро на эти встречи и решил сделать из меня агента-проститутку своего брата?
Вампир состроил суровую мину и сложил руки на груди, пронзая ядовитым взглядом мое улыбающееся личико. Желваки на острых скулах гневно дернулись. Надо же. Не думала, что он так печется о своем брате. Может, ему сказать, что я точно не из тех, кто обижает мужиков таким образом, кинув их утром в пустой постели? Ибо сама-то ещё не с кем ни-ни, так как просто раньше идеала не попадалось на моем пути.
— Про последнее не совсем верн…
— Но ты именно это и подразумевал. И знаешь, это первая здравая и действительно крутая мысль, что вылетела из твоего отвратного рта, — радостно отозвалась я, придавая руками объем своим волосам. — Благодарю, шеф, за такое задание. Я не подведу!
— Не переусердствуй со своим напором, крыса ботаническая. Я сам тебе скажу: «когда», «как» и «зачем». Попытайся узнать: связывают ли его что-то сейчас с ведьмами и про наших родителей. Держи постоянно телефон при себе. Будешь докладывать мне обо всем каждый час, ясно? — прошипел Кол, заглядывая мне прямо в глаза.
— У тебя мозг совсем отсох? Как я буду объяснять, что каждый час отхожу в дамские кустики с телефоном наперевес? Это тупо и крайне подозрительно, — невозмутимо отозвалась я, затем покрепче перехватила лямку рюкзака и взглянула на наручные часы. — Кстати, мне пора. И не смей звонить мне на прогулке с мужчиной всей моей жизни, понятно? Помни: бензопила, шея и свобода для бедной Гастингс.
