Дитя, воспитанное Богом

Он поднимает руку и несильно бьёт себя по груди, стараясь остановить очередной приступ кашля. Когда всё заканчивается, Алекс издаёт глухой стон, мысленно отмечая, что ему стоит пить больше воды. — Ты как? — на его плечо ложится рука, и Междумирец тут же поворачивает голову в сторону Арнира, который, с небольшим подносом в руках, обеспокоенно смотрел на него. — Знаешь, мне совсем не нравятся эти твои приступы кашля... — Всё нормально.. Такое иногда бывает... Мне стоит побольше пить, а то... Кхм... — Междумирец прерывается, кашляя в свой сжатый кулак. — Как там, кстати, Лололошка? — Лололошка? О, просто отлично! Ну, это по его словам... В эту ночь ему очень хорошо спалось, кошмары не мучали, и, Свет, я готов расцеловать Лýну за её помощь! Она просто.. просто... — Воу, воу, Ар, угомонись, я понимаю, что ты ей восхищаешься и всё такое, но тебе не стыдно говорить об этом при мне? — А я разве не должен? — удивлённо спрашивает Арнир, осторожно ставя поднос на низкий кофейный столик; он составляет с него две кружечки с пока что горячим чаем, что был приготовлен совсем недавно, а после берёт поднос обратно в руки, намереваясь его унести или хотя бы отдать кому-нибудь из прислуг, которые окажутся неподалёку. — Ну... Вдруг я ревновать начну? — Алекс старался произнести это как можно увереннее, без всякой издёвки в голосе, дабы Арнир подумал, что он это всерьёз, но у него это плохо получилось; его выдавала заметная смешинка в голосе, на которую бог света и сам непроизвольно смеётся, а Междумирец, в ответ на это действие, тоже не может сдержать глупой улыбки. — Я просто обожаю твоё чувство юмора... — тихонько посмеиваясь, произносит Арнир, убирая светлые локоны со своего лба, небрежным движением откидывая их в сторону. — Но я удивлён тому, что продолжаешь шутить на эту тему после... Того неловкого случая.. — О, ты до сих пор вспоминаешь его? Брось, Ар. Когда ты садился на мои колени, ты был намного увереннее, нежели после того, как в библиотеку зашла Скарлетт, — Алекс, со странной ухмылкой на губах, кладёт руку на талию Арнира, а после притягивает его ближе к себе; тот еле слышно выдыхает, упираясь одной рукой о спинку кресла, в попытке отстраниться. — Ты прекрасно знаешь, что это была моя очередная и крайне неудачная шутка. А неудачная она потому, что пошла не по плану.. — отвечает бог, кладя свою ладонь поверх руки Алекса; ему причиняло дискомфорт её нахождение на талии, но вот Междумирец, похоже, даже и не думал менять положение своей руки, предпочитая так своеобразно "дразнить" друга. — Всё должно было... Пойти иначе. — Мм... Иначе? — улыбается Междумирец, нажимая чуть сильнее, но Арнир так и не сдвинулся с исходного положения. — И как же? — Твою мать, Алекс, это что за откровенные намёки?! — с возмущением и ярким румянцем на щеках громко спрашивает Арнир, убирая ладонь с руки Алекса и кладя её уже на его грудь, пытаясь оттолкнуть. — А потом ты ещё меня педиком называешь!.. — Мне казалось, что тебе нравится подобное, — он неоднозначно пожимает плечами, а после, наконец заметив попытки бога вырваться из "мёртвой" хватки, убирает руку и откидывается на мягкую спинку кресла. Почувствовав свободу, Арнир сразу же, словно кипятком ошпаренный, отстраняется и, выпрямляясь в спине, неловко кашляет в кулак, чувствуя, как щёки продолжают пылать от осознания того, что в любой момент в комнату мог кто-нибудь войти. Поднос, что находился в руках Арнира ещё до того, как Алекс решил, что пришло время весьма неловких "объятий", спокойно лежал на полу около ног сидячего; он упал ещё тогда, когда бог решил принять первую попытку высвободиться. — Нет, ты ошибаешься... Кхм.. Повезло, что никто не зашёл, а то ты знаешь, чем могло всё закончиться... — прокашливаясь, произносит Арнир, одновременно с этим поправляя свою одежду. — В любом случае, не шути так, пожалуйста, мне весьма некомфортно от... этого. — Ох, да?.. Прости, Ар, ты... Мог сразу сказать об этом, тогда бы я точно не стал делать подобное... Мои шутки тоже неудачны, ха... В следующий раз обязательно говори о том, что ты испытываешь дискомфорт, и я перестану так шутить. — Зная твою память, я так и сделаю. Спасибо, что понял меня... Ох, кстати, я совсем забыл спросить тебя кое о чём! — Арнир мгновенно оживляется, резко переводя тему; он слегка ударяет себя по лбу, а после продолжает: — Вчера я не успел тебя спросить об этом, и ты знаешь, по каким причинам, но, раз уж я вспомнил, то скажи, как прошёл ваш с Лололошкой первый урок? Он успел чему-нибудь научиться? — Наш урок... Что ж... Думаю, что всё прошло не так плохо, как могло бы быть. Пока что Лололошка не научился ничему полноценному, ведь, к твоему сведенью, всё обучение прервал ты своим появлением, а так я рассказывал Лололошке об одном заклинании, которое он долгое время не мог повторить. Оно не так важно в обучении, но в некоторых ситуациях может ему пригодиться. Ещё я рассказывал ему о множестве других магических штучках, но к практике, опять же, мы так и не перешли. — О, ты говоришь это так, будто я всему виной, — закатывает глаза Арнир, делая пару шагов по направлению к креслу, что стояло напротив Междумирца; он одним движением быстро усаживается, закидывая ногу на ногу. — По идее так и е... Кхм, ладно, пропустим это. Сегодня я решился на.. довольно рисковый шаг... И я понимаю, что он, скорее всего, будет тебе не по нраву, именно поэтому я хочу сохранить это в секрете, если ты не против... — невнятно бормочет Алекс, обхватывая свой подбородок пальцами. — Что ты там бормочешь, я не понимаю? Единственное, что я понял из твоей речи, так это то, что ты говоришь что-то про какой-то там рисковый шаг и то, что он мне не понравится.. Колись давай, мне нужно знать, чему ты обучаешь моего сына! — Эх.. Я всё равно не могу скрывать это от тебя, — тяжело вздыхает Междумирец, опуская голову и поддаваясь чуть вперёд; он ставит локти на свои колени, нервно перебирая пальцы, всё не решаясь сказать. — Я хочу сводить Лололошку в другое измерение, — Алекс сказал это так быстро, что было ощущение, что он ничего и не говорил вовсе. — ЧТО?! — Арнир вскакивает с места, чуть ли не опрокидывая стоящие на столике чашки, про которые уже давно все забыли. — Ты... Ты.. ЧТО?! П-прости, Алекс, но, Свет возьми, я.. я даже не знаю... Это.. Это слишком рано, тебе так не кажется?.. Я... — Ар, прошу, успокойся, я знаю, что для тебя это.. слишком рано, но раз уж Эдвард.. Грубо говоря "активировал" его способность, то её нужно развивать, а если этого не делать, то Свет знает, что может произойти, когда Лололошка, будучи подростком, решит пройти сквозь портал. Ар, я знаю, что ты беспокоишься, но, пойми, так будет лучше.. Да и вести я его буду совсем не в мир, где правит один из многочисленных полубогов, а в, так скажем, небольшое пустующие измерение. — Уничтоженное? — Арнир вскидывает брови; он, честно говоря, уже не был так удивлён, осознавая, что слова Междумирца о том, что тянуть нельзя — чистая правда. Просто... Просто чёрт, он, как родитель, — пусть и приёмный, но родитель, — не может не беспокоиться о своём сыне, зная, что его способности не развиты от слова совсем. — Ну... Не совсем. Насколько я знаю, там уже с десяток лет никого нет, даже управляющей силы, хотя и заправлять-то там нечем, одна пустота буквально, поэтому можно считать, что это измерение уничтожено, — задумчиво отвечает Междумирец. — Не беспокойся, Ар, в своих словах я более, чем уверен. Не зря же я ходил и проверял перед тем, как отправиться туда с Лололошкой, верно? — Я даже не знаю, что и сказать... — выдыхает Арнир, медленно опускаясь на сиденье кресла. — Хорошо, ладно, ты прав. Чем раньше — тем лучше, но у меня есть одно условие. Лишь одно. Большего я не прошу. — Какое условие? — Алекс напрягается, а в мыслях летают разные варианты поворота событий; он думает, что сейчас ему будут ставить нереальные условия выполнения, при которых ты не сможешь выполнить собственные поставленные задачи. Но какого было его удивление, когда ему говорят: — Я иду с вами.

***

— Арнир, ты точно уверен в своём решении? — продолжает донимать его расспросами Междумирец. На улице в этот раз было относительно тепло; солнышко приятно пригревало, и это просто не могло не радовать Лололошку, что с радостным взвизгом пробегает мимо взрослых, которые просто с улыбкой смотрят ему вслед, пока тот отбегает от них на три добрых метра, продолжая что-то кричать им, поглядывая через плечо. — Да, я уверен, — Арнир продолжает наблюдать за Лололошкой, резвящимся неподалёку. — Я должен знать, что с ним всё будет в порядке, — он кивает в сторону мальчика. — Ты мне не доверяешь, Арни? — обиженно спрашивает Междумирец, лениво плетясь за богом, когда тот сдвигается с места, неторопливо идя в ту сторону, где бегал мальчишка. — Мне обидно, знаешь ли. Лололошка мне тоже, между прочим, как сын. — Я не говорил, что я тебе не доверяю, — отвечает Арнир после долгой паузы; он совершенно не обращает внимание на "Арни", что совсем случайно слетело с губ Алекса. Тот редко когда использовал уменьшительно-ласкательные варианты его имени, да и сам Междумирец говорил о том, что не любит произносить подобное, так... Что же сейчас? — Я, если ты вдруг забыл, уже говорил тебе о том, что я никому так не доверяю, как тебе. — Ну... Да, ты говорил, но почему тогда не отпускаешь Лололошку со мной? — Почему не отпускаю? Отпускаю. — Я не об этом. Я о том, что ты не отпускаешь его конкретно со мной. Имею ввиду... — ему не дают закончить начатую фразу. — Алекс, это, можно сказать, будет первое межпространственное перемещение Лололошки, если не считать момента с Эдвардом, и я, как отец, должен быть рядом с ним в этот ответственный момент, ты понимаешь? — Арнир останавливается, разворачивается к Междумирцу лицом и кладёт ладонь на его плечо. — Понимаю. И.. Не пойми меня не правильно, Ар, просто... Мне правда хочется верить в то, что я буду неплохим наставником для Лололошки. Я не хочу подводить его и... тебя, — он опускает голову, пока ветер неприятно дует в затылок, поднимая и опуская чёрные волосы; некоторые пряди лезут в глаза, закрывая их, но Междумирец даже этому рад, ведь так Арнир не сможет разглядеть в них ту неуверенность, ту странную печаль, которую он так тщательно скрывал с того момента, как Лололошка появился здесь. Он не хочет рассказывать Арниру об этом. А если и расскажет, то явно не сейчас. — Алекс, я.. очень тронут... Но ты.. Ты никогда не станешь для меня разочарованием. Я... Горд тем, что знаком с таким человеком, как ты, как бы странно для тебя это не звучало. Я дорожу тобой так же, как и Лололошкой, вы оба для меня важны, — Арнир сжимает чужое плечо, чувствуя, как глаза начинает щипать. Не желая давать слабину, бог быстро вытирает рукавом рубашки подступившие слёзы. — О, Свет... Скажи, когда я стал таким слабым?.. — Ха.. Ты не слабый, Ар, ты просто стал слишком чувствительным, — усмехается Алекс, притягивая друга и заключая его в свои объятия. В самые простые, обычные. Дружеские и такие тёплые... Такие родные.. — Но признаю, ещё немного и ты станешь размазнёй. Держи себя в форме, Ар! — Свет, Алекс, я из-за тебя точно сейчас заплачу, — горячая слеза скатывается по щеке Арнира, обжигая щеку и оставляя за собой влажный след; он тихо всхлипывает, а после судорожно выдыхает в попытке успокоиться. Бог несильно ударяет сжатым до побеления костяшек кулаком по спине Междумирца, пока тот, посмеиваясь, продолжает издевательским тоном говорить что-то про то, какой "размазнёй" стал сам бог света. — Заткнись, ублюдок... Это из-за тебя я сейчас стою и плачу, как маленькая девочка... — Вот именно. И, конечно, опять виноват Междумирец, ну да, ну да. Сами себя доводят, а потом виноват я, спасибо, от души. Успокаивайся давай, да отправляться будем... — закатывает глаза Алекс, поглаживая Арнира по спине. — Всё-всё, хватит реветь, а то я и сам слезу уже пустить готов... Ну, зато не ты один слабину давать стал, уже радует, да? Ну, давай же, злорадствуй! — Я и не реву, — огрызается бог, когда очередная слеза скатывает вниз, впитываясь в одежду Междумирца. — Злорадствовать я не буду, в отличие от тебя... — О, конечно, ты же у нас такой хорошенький.. — Пап, что-то случилось? — Арнир сразу же отстраняется, когда слышит голос только подбежавшего к ним мальчика. — Пап?.. Ты что, плакал? — Лололошка меняется в лице, увидев покрасневшие от слёз глаза отца; тот лишь улыбается на это, запястьем проводя по своей щеке. — Ох, нет, малыш.. Точнее да... Но не бери в голову, всё хорошо... — Арнир опускается на корточки, вытягивая руки, как бы приглашая сына в объятия, на что он охотно идёт, прижимаясь к груди бога. — Что ж, нам пора, — произнеся это, Междумирец поднимает голову, отрывая взгляд от отца и сына, направляя его вперёд себя. — Портал уже открыт.

***

Арнир обеспокоенно наблюдает за мальчиком, что со счастливыми возгласами бегает поодаль от них; он иногда подпрыгивал, а то и вовсе падал в яркие цветы, которые так сильно выделялись на фоне чёрного пространства. — Ты не говорил мне, что здесь настолько красиво... — как бы невзначай начинает говорить Арнир, выдавливая из себя слабую улыбку для бо́льшего убеждения. — Знаешь, если бы я знал, что мы идём именно в такое измерение, то я бы даже и не пошёл с вами... Ох, я так рад, что организм Ло нормально отреагировал на это перемещение, — вот это правда. Арнир был крайне рад тому, что всё обошлось без ужасных последствий, хотя... кто знает, что может быть дальше. — Ар, меня не обмануть, — Междумирец как всегда превосходно сохранял внешнее спокойствие, пока внутри бушевал целый ураган разных эмоций. — Я прекрасно вижу, что тебя что-то беспокоит, и я даже примерно понимаю, что. — Ты... Да, ты прав, — Арнир делает глубокий вдох, пытаясь чуть расслабиться. — Алекс, скажи, всё ведь... Будет не настолько плохо?.. — Я не знаю. Это зависит не от меня, а от организма Лололошки, а если быть конкретнее, от его реакции на перемещения. Как ты можешь видеть, именно на это он отреагировал вполне нормально, и такая реакция будет на любое перемещение в подобное, можно сказать, "мелкое" измерение, по типу Незера или Эндер Края. А вот что касается миров, подобных твоему... Это уже... Проблема. — Подожди, тогда как мы вернём... — Не беспокойся. Есть небольшая "особенность" органа, который позволяет мироходцам спокойно передвигаться по так называемой пустоте, и эта самая "особенность" позволит без каких-либо проблем вернуться назад, — отвечает Алекс, прерывая вопрос Арнира. — Это хорошо.. — кладя руку на грудь, изо рта бога вырывается облегчённый выдох. — Что насчёт потери памяти? Это.. будет постоянно? При каждом перемещении в новый мир? — Ар, я не могу сказать точно, ведь всё может быть. Может, это будет всегда, а может и нет... Но если Лололошка не будет тренировать эту способность, то последствия могут быть намного хуже, нежели потеря памяти. Я помогу ему в этом. Помогу всем, чем смогу.. А остальное... С остальным ему придётся разбираться самому... — Почему самому? — Арнир с каким-то особым удивлением начинает смотреть на Междумирца, не до конца понимая смысл слов приятеля. — Ты что, в гроб раньше времени собрался, дружище? Нет, нет, нет, только попробуй. Только через мой труп. Я тебя просто так никуда не отпущу, как хочешь, но нет. — Хах... Хорошо-хорошо, как скажешь, Ар, как скажешь.. — скрывая еле слышную печаль в голосе, соглашается Алекс. Спорить с Арниром всё равно бесполезно, да и спорить тут в принципе не о чем. — Но скажу тебе так: я и не собирался, как ты выразился, "в гроб раньше времени", есть другая причина, которая беспокоит меня не меньше другой... Её я тебе, конечно, не скажу. И даже не спрашивай, почему. — По.. Ладно. Это твоё решение, и лезть со своей "заботой" я не буду. Пока. Я всё равно узнаю, что ты от меня скрываешь, не беспокойся, от меня ничего не утаиться, ха-ха. Но, прошу тебя, Алекс, если станет слишком тяжело — не тяни до последнего. Я всегда найду время, чтобы выслушать тебя и, по возможности, помочь. Хорошо? — Хорошо, Ар, я тебя понял. Спасибо тебе, я очень ценю то, что ты для меня делаешь... Ох! Лололошка! Аккуратнее! — Междумирец только и успел, что договорить последнюю фразу, как вдруг в него на всех скоростях влетает Лололошка, чуть ли не сбивая его с ног. — Если бы ты меня уронил, мы бы упали вместе и помяли бы те красивые цветы. Неужели ты хочешь их сломать? — Нет, не хочу. Прости, Алекс, больше не буду так резко кидаться на тебя, — улыбается мальчик, ластясь об руку старшего. — О чём вы разговаривали? Мне показалось, что папа о чём-то беспокоится... — каждый раз, когда Лололошка произносит слово "папа", сердце Арнира будто кульбит делает. Ему очень приятно слышать это. Очень приятно. — О, это... Не так важно, малыш, мы уже всё обсудили с Алексом, всё в порядке, не бери в голову, — бог света подходит к мальчику и проводит ладонью по его мягким волосам, пока тот хмурится, чувствуя, что что-то тут не так. Но Лололошка решает промолчать, доверяя словам отца. — Угу, — согласовано мычит Междумирец, отодвигая от себя мальчишку. — А сейчас нам пора возвращаться. Как тебе такая "вылазка", Ло? — Мне очень понравилось! А мы ещё вернёмся сюда? — глаза мальчика словно горели во тьме этого измерения от восхищения. Сразу было понятно, что ему НУ ОЧЕНЬ понравилось это место. — Может быть, но точно не в ближайшее время, — ранее яркое от переполняющих его эмоций лицо тускнеет, становясь более грустным. — О, не вешай нос! В следующий раз мы отправимся в другое, не менее интересное место! И, я обещаю, оно будет так же красиво, как и это, — Междумирец поднимает Лололошку на руки, кружа его и вырывая из него громкий смех, разносящийся по всему пространству пустующего измерения, где, кроме них, не было ни души. Алекс останавливается и смотрит на Арнира, пока в его глазах повис немой, неозвученный из-за неуверенности вопрос. Бог устало улыбается, но отвечает коротким кивком.

***

— ...пап, а как давно вы знакомы с Алексом? — спрашивает мальчик, поудобнее устраиваясь на коленях отца, пока тот, стараясь не уснуть, читал книгу с толстым, твёрдым и немного грубым на ощупь переплётом; она была взята из библиотеки, с чуть ли не самой верхней полки. Арнир не особо думал над тем, что конкретно он хотел бы взять почитать, поэтому решил взять любую первую попавшеюся книжку, коей оказалась та, которую он сейчас пытался читать. — С Алексом?.. — отрываясь от поверхностного чтения, отстранённо переспрашивает он, словно ему это послышалось. — Ох, с Алексом.. Это было... Давно. Очень давно. Мне кажется, что мы с ним познакомились ещё до того, как твой род вообще начал существовать. Но это, думаю, я уже перегибаю палку. Хотя кто знает... — Мой род?.. Ты имеешь ввиду мироходцев? — И их тоже. Даже не думай спрашивать, как и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Я не помню, — смеётся Арнир, откладывая книгу в сторону. — Можешь потом спросить об этом самого Алекса, может он помнит, хотя он как-то упоминал, что в памяти мы с ним точно не соперники... Но всё равно можешь попробовать. — Хорошо! Я... хотел спросить тебя... — мальчик стеснительно отводит взгляд; некоторые моменты научили его сначала думать, а потом делать, ну, или в данном случае спрашивать. Лололошка помнил, что Междумирец говорил ему о том, что не стоит задавать глупых вопросов. Он даже отшучивался тем, что лучше промолчать и показаться умным, чем задать очередной тупой вопрос. Конечно, Алекс, очевидно, просто шутил. Как жаль, что Лололошка его юмора не оценил и не понял. — Я слышал, что вы с тётей Лýной говорили о какой-то там... магии снов... О пожирателях снов и... о многом другом.. Об экзаменах.. Я хотел спросить о том, что к чему... — О.. Ну, это... Довольно долго, и я думаю, что вряд ли это будет тебе интересно... Точнее, может тебе и правда интересно, раз ты спрашиваешь, но ты ещё слишком мал для всего этого. Когда придёт время, вы с Алексом дойдёте до этого, и тогда он всё тебе подробно расскажет и объяснит, хорошо? — Хорошо... — выдыхает Лололошка, кладя голову на грудь Арнира и прикрывая глаза. Приятная на слух тишина в одно мгновенье окутывает комнату, и единственное, что хоть немного её нарушало — ровное, но довольно тихое дыхание мальчика, что вот-вот должен был уснуть. Арнир тоже хочет уже прикрыть глаза и провалиться в дрёму, как вдруг он слышит голос Лололошки: — Пап.. А прочитаешь мне сказку?.. Я просто в последнее время не могу уснуть... — Тебя опять мучают кошмары, солнце? — обеспокоенно спрашивает Арнир, поглаживая затылок мальчика, изредка переходя на спину. — Нет, просто не могу уснуть... Ворочаюсь постоянно.. — тихонько отвечает Лололошка, сжимая в ручках рубашку отца. — Прочтёшь? — всё с той же надеждой вновь спрашивает он. — Ну вот что мне с тобой делать?.. Конечно прочту, — с выдохом говорит Арнир, ссаживая Лололошку со своих колен; он поднимается с кресла и идёт к невысокому шкафу, где, разноцветной полоской, стояли детские книжки на разный вкус и цвет. Вскоре они заменяться на более взрослую литературу, а эти сказки канут в небытие. Взяв и повертев в руках одну из тонких книг, Арнир разворачивается и подходит к постели мальчика, садясь на край и подзывая к себе Лололошку, что очень хорошо расположился на кресле; тот нехотя встаёт и плетётся к отцу, залезая сначала на кровать, а потом уже и на колени, снова слегка ёрзая, пытаясь найти более удобное положение. Арнир, убедившись, что мальчик наконец угомонился и готов слушать, начинает читать вслух. Не привычно, конечно, раньше он редко когда читал именно вслух, но что-то подсказывает, что теперь он будет частенько это делать.

***

Он зевает, дочитывая очередную строчку. Рот, от непривычки, уже начал болеть, но Арнир продолжал читать, не в силах противиться мальчику, что с таким интересом и нескрываемым любопытством слушал очередную сказку. Арнир не понимал, как тому не надоели все эти типичные сюжеты, но что поделать? Ребёнок есть ребёнок. Свойственна ли детям вообще типичность? Знают ли они, что это такое? Скорее всего нет, раз им так нравятся однотипные сказки, что отличаются разве что некоторыми деталями сюжета и именами главных героев, не больше. Арнир в очередной раз зевает, но на этот раз останавливается, вслушиваясь в сопение давно уснувшего сына. Он не знает, почему продолжал читать, зная, что Лололошка уснул ещё полтора часа назад. Наверное, в глубине души Арнир думал, что тот просто закрыл глаза, продолжая слушать невнятное бормотание своего отца. Бог закрывает книжку, совсем забывая, на каком моменте он вообще остановился; он осторожно кладёт её на тумбочку, придерживая сына, при этом стараясь его случайно не разбудить. Тот, к счастью, спал крепко. Свет в комнате резко гаснет, и всё погружается в непривычную для глаз тьму. Арнир ещё несколько минут думает о том, что бы просто положить Лололошку на кровать, накрыть его одеялом и уйти, но что-то будто не давало этого сделать. Разум всё твердил: останься, останься, останься. И Арнир решает его послушать. Он выдыхает, когда его веки медленно и непринуждённо опускаются, а сам он ощущает, как постепенно начинает проваливаться в сон. Арнир покрепче обнимает сына, словно боясь, что его у него кто-то заберёт, и вдыхает еле уловимый аромат лесных ягод, исходящий от волос Лололошки. Бог расплывается в улыбке, вспоминая слова Скарлетт о просто прекрасно пахнущем шампуне, которым она мыла мальчику голову. Он также помнит, что та и ему рекомендовала помыть этим шампунем голову, при этом говоря, что он не пожалеет. Точно не пожалеет. Что ж... Скарлетт плохого не скажет, поэтому Арнир обязательно последует её совету. Он уже представляет лицо Алекса, когда тот сможет учуять этот превосходный запах лесных ягод. Он будет просто в шоке.