Нет, эти двое ведут себя чертовски странно.
Взгляд Арнира встречается с Междумирцем. Очень странно, что никто из них не был смущён воспоминаниями, лезущими в голову с самого утра, особенно если учитывать их вчерашние поцелуи. Алекс, конечно, понимал, на что идёт, когда он решил признаваться Арниру в любви, он знал и то, что без тех самых шуток, подколов, «случайных» прикосновений и флирта будет очень, очень много, но он точно не ожидал, что Арнир решит действовать на следующий же день. Но больше всего Междумирца смущает то, что Арнир делает и говорит это прямо на глазах у Лололошки и Санфиша. Арнир как бы невзначай подмигивает и сразу же получает недовольный взгляд Алекса, который так и говорил «Ну не при посторонних же!»; он ухмыляется, подбирая подбородок рукой. Междумирцу становится как-то не по себе: он прекрасно чувствует взгляды Лололошки и Санфиша, направленные на них. Он просто не понимает, какого хрена Арнир, попросив никому не рассказывать о начале их отношений, сам же противоречит своей просьбе действиями. Может, конечно, он таким образом — очень странным, между прочим — пытается показать, что у них всё хорошо, и что их отношения вышли на... новый уровень? Алекс никогда не поймёт логику Арнира и то, что у него вообще творится в голове. Никогда не поймёт и всё тут. Междумирец не выдерживает и, в силу того, что он сидит совсем рядом с Арниром, а именно по левую сторону от него, почти что у самого края, пытается пнуть бога под столом, чтоб тот прекратил этот цирк сию секунду. Арнир, на удивление Алекса, реагирует очень быстро и, можно сказать, "уворачивается" от удара, поднимая свою ногу, сгибая её в коленке, и этой же коленкой случайно стукаясь о твёрдую деревянную поверхность. Это было болезненно, но терпимо, поэтому Арнир даже бровью не повёл, когда боль пронзила колено. Междумирец недовольно, но тихо, фыркает, не отрывая от Арнира всё того же недовольного взгляда. И Арнир знает, понимает, что тот хочет сказать, и он на это лишь весело усмехается, кокетливо проводя носком вверх по ноге Алекса. Тот обречённо вздыхает, подавляя в себе желание спрятать лицо в руках, лишь бы те двое не увидели его смущённого выражения лица. Алекс просто хочет, чтоб Арнир перестал так открыто подкатывать к нему, перестал шуточно — а может и не шуточно — намекать на близость. Лололошка, поморщившись, смотрит на Санфиша, ожидая его реакции, которая не заставила себя долго ждать: #1, поджав губы, кинул быстрый взгляд на Лололошку, понимая, что придётся брать ситуацию в свои руки, а потом, покашляв для привлечения внимания двух голубков, начал говорить: — Я, конечно, всё понимаю, между вами Санта-Барбара, взаимная симпатия и прочая херня, но что это за бои без правил под столами? Это новое выражение своих чувств, я не понимаю? — Лололошка еле сдерживается, чтоб не засмеяться: уж слишком смешно звучат слова Санфиша сейчас. Про Санту-Барбару так это вообще "жизненно", он бы сказал. — Выражение... своих чувств?.. — медленно отчеканил Арнир, переводя взгляд с Санфиша на Междумирца, который, всё же не сдержавшись, упёрся лицом в тыльные стороны ладоней, скрывая его. Вся эта ситуация вызывает у него дикий дискомфорт. — Мм.. — Арнир промычал, закусив губу. Он ещё какое-то время смотрит на Алекса, а потом снова на Санфиша, иногда коротко глядя и на Лололошку, который даже с каким-то сочувствием в глазах смотрел на Междумирца. — Знаешь, Сан, — начинает Арнир, ставя руку на стол и изящно подпирая ей своей подбородок, — ты можешь считать как хочешь, мне в какой-то степени всё равно, что ты там себе напридумывал. А насчёт подстольных баталий... Тут ты прав. Это мы так, — Арнир кидает быстрый взгляд на Междумирца, — балуемся. — Вы что, дети, чтоб баловаться? Или детство вспомнить решили? — морщит нос Санфиш, а потом скептически смотрит на Лололошку, что в ответ лишь пожал плечами, а потом уткнулся в свою тарелку, боковым зрением иногда поглядывая на находящихся на другом конце стола взрослых. Они чертовски странные. — Каждый из нас в праве его вспомнить, Сан, — мило улыбается Арнир, не спеша отодвигаясь от стола. От неожиданного, режущего слух звука Междумирец мгновенно поднимает голову и вопросительно смотрит на Арнира, который медленно поднялся со стула. — Ну, знаете, мы с Алексом, пожалуй, отойдём... Вы можете продолжать без нас. Ах, да, Лололошка, — обращается уже к своему сыну Арнир, — передай Скарлетт ту бумажку, которую я дал тебе утром, хорошо? — Лололошка кивает и выпрямляет спину. — Вот и отлично. Пошли, Алекс, — Арнир подходит к Междумирцу, берёт его за локоть и не настойчиво тянет вверх, чтоб он поднялся. — Куда? — успевает только спросить Междумирец, в недоумении глядя на Арнира, как его вдруг резко выдёргивают из-за стола, насильно заставляя встать. — Ладно, ладно, я понял... можно было и понежнее.. — С каких пор ты у нас такой «зрелый» и вежливый стал, а, Арни? — небрежно перекидывая одну руку через спинку стула, Санфиш откидывает голову на своё плечо, с каким-то вызовом смотря на своего друга. Нет, ну, а что? Эти двое ведут себя странно, даже очень! А эти намёки, которые не заметит только слепой идиот, и на которые не обратит внимания только «терпила», не то, что раздражают своей ужасной «скрытностью», а просто выводят из себя. Если вы уж и решили скрывать от других свою симпатию друг к другу, то делайте это хотя бы хорошо и, самое главное, скрытно! Да и вообще, все уже обо всём знают, ведь язык ваш без костей, так чего вы продолжаете играть роль стеснительных?! Санфиш никогда не поймёт логику этих людей, также как и Лололошка, который с ожиданием смотрел то на #1, то на своего родителя, ожидая, когда их «словесная перепалка», наконец, закончиться и он сможет со спокойной душой встать из-за стола, не привлекая к себе при этом внимания. — Не твоё дело, Санни, — мурлыкнул с широкой улыбкой на губах Арнир, перед тем, как полностью вытолкнуть совсем не сопротивляющегося Алекса в коридор и самому скрыться за дверями с громким хлопком. Стало до гула в ушах тихо. — Нет, ну ты видел? — не культурно тыча в дверь указательным пальцем, обращается к Лололошке Санфиш, поворачивая к нему голову только тогда, когда Арнир ушёл. — Это что сейчас было вообще? Я попал в цирк или театр с ужасными актёрами? — Скорее и в то, и в другое, — снова пожимает плечами Лололошка, откидываясь на спинку стула. — Как думаешь, они уже признались друг другу? Их поведение кардинально поменялось после того, как они сходили в лес.. — Спасибо, а то я не заметил, — саркастическо отвечает Санфиш, закатывая глаза, перед тем, как продолжить: — Если да, то нет, а если нет, то да. — Лололошка морщит нос, совершенно ничего не понимая из того, что пролепетал сейчас #1. — А если проще?... — Думаю, что да, — уже понятнее отвечает Санфиш. — Только не понятно, какого хрена они от нас это скрывают... — с подозрением глядя на закрытую дверь, бормочет он. — Боятся, что смеяться будем? Или что? Никогда их не пойму. — Ну, у каждого свои причины не рассказывать об отношениях. Кто-то боится негатива, кто-то из-за того, что родные против... Причин полно и каждые разные, — Лололошка вздыхает. — Но да, я тоже думаю, что это странно.. Очень странно... — Слу-у-ушай.. А, может, ты потом спросишь у Арнира? Ну, так, намёками или как-то очень скрытно? Может, хотя бы тебе он расскажет? У вас же с ним эта... Как его... Очень сильная духовная связь, разве нет? — Ну.. Я могу попробовать... Но ничего не обещаю, — неуверенно кивает Лололошка, отводя взгляд, на что Санфиш, довольно улыбаясь, встаёт из-за стола, подходит к Лололошке и треплет его по волосам. Тот фыркает. — Ты берёшь на себя Ара, а я Алекса, хорошо? — Лололошка, чуть помедлив, снова кивает. Ну, а что ему ещё остаётся делать? — Вот и договорились. Не забудь отнести Скарлетт ту бумажку, которую дал тебе Арнир, — #1 уже собирался было идти к выходу, как Лололошка негромко спрашивает: — И ты даже не хочешь посмотреть, что там написано? — Может, я и правда немного эгоист, — чуть поворачивая голову в сторону парнишки, говорит Сан, — но чужие письма, адресованные не мне, я ни за что не стану читать, даже из пагубного любопытства. И тебе не советую. Будь честен со своим отцом, Скарлетт... и с собой тоже, — с этими словами Санфиш скрывается за дверью, оставляя Лололошку совсем одного в огромной столовой, наедине со своими мыслями и давящей, напрягающей тишиной. Лололошка достаёт из кармана чуть помявшийся клочок бумаги, смотрит на него, думает. Он уже собирается его разворачивать, как вдруг замирает, стоит только большому пальцу немного отодвинуть край бумажки в сторону, открывая вид на написанные чёрными чернилами слова. Лололошка тут же загибает этот край обратно, даже не взглянув на написанное. Санфиш прав. Что бы отец не скрывал от Лололошки, он не станет лезть туда, куда не нужно, не станет читать то, что адресовано совсем другому человеку. Лололошка убирает бумажку назад в карман, а потом встаёт, кидает последний взгляд на опустевшую комнату и быстро выходит, хлопнув большой толстой дверью.***
— Ты меня до ужаса раздражаешь, Ар, — сквозь зубы процедил Междумирец, когда его прижали к колонне, уходящей высоко вверх. Арнир лишь улыбается, обнажая, кажется, идеально белые зубы. — Если бы раздражал, — Арнир приближается к лицу Алекса и буквально выдыхает ему в губы следующие слова: — ты бы не стал признаваться мне в любви вчера в лесу... — Междумирец, сощурив глаза, скептически глянул на Арнира, прежде чем поддаться вперёд, накрывая чужие губы своими. Арнир удовлетворённо промычал, прикрывая глаза. Он не спеша запускает одну руку в чужие волосы, перебирает пряди, чуть оттягивая их назад; второй же рукой он обвивает шею Алекса, притягивает ближе к себе, заставляя чуть отстраниться от колонны. Отстраняются они почти одновременно, разрывая этот мягкий поцелуй. Арнир облизывает влажные губы и довольно смотрит на Междумирца. — Может, в чём-то ты и прав, но это не отменяет того факта, что я тебя просто ненавижу за то, что ты так открыто выражаешь свою любовь, — выдыхает Алекс, снова прижимаясь спиной к приятно прохладной колонне, — хотя ты, вроде, вчера говорил мне что-то по этому поводу, не помнишь? — Я прекрасно помню свои слова. И, знаешь... Я понял. Я готов. Вчера я сомневался в том, что Сан и Ло должны знать об этом, но сегодня... Сегодня ночью я подумал и решил, что они должны знать.. — Знаешь, я не перестаю удивляться тому, как быстро ты умеешь адаптироваться в практически любых ситуациях. — Ты про что сейчас? — Вчера я говорил тебе о том, чтоб ты привыкал к публичному проявлению симпатии, а сейчас... Сейчас мы с тобой как-то чересчур резко поменялись позициями. Забавно получается, верно? — А, так ты всё-таки признаёшься в том, что ты «стесняшка»? — по-глупому улыбается Арнир, наматывая на палец прядь чёрных волос. — Я не так сказал. — Факт остаётся фактом, — пропел Арнир, на что Междумирец хмыкнул. Посмотрев на его лицо, Арнир усмехнулся. — Я всегда знал, что ты зануда, Алекс, но чтоб настолько? — Кто бы говорил, Арни, — Алекс закатывает глаза, а Арнир смеётся, с любовью утыкаясь носом в шею Междумирца, из-за чего смех его немного приглушается. Алекс легонько приподнимает уголки губ на подобие улыбки, стараясь сдержать себя от того, чтоб тоже не засмеяться — уж слишком заразительным был смех Арнира, что аж самому хотелось смеяться. — Ладно, — чуть успокоившись, Арнир отстраняется от Алекса. Внутри появляется некоторое недовольство из-за того, что тепло, исходящее от Арнира, исчезло, однако Междумирец ничего не сказал по этому поводу, решая молча проглотить своё небольшое возмущение, — мне нужно идти. Вечером забегу к тебе, — Арнир подмигивает и последний раз целует Алекса в уголок губ. Междумирец, не смотря на желание спросить, куда Арниру так срочно понадобилось идти, просто кивнул, с лёгкой улыбкой смотря Арниру вслед, пока тот не скрылся за дверью.