В слепое никуда: дни

Милли плачет, плачет заливаясь слезами. Тушь начинает течь, а она размазывает её по щекам. С подбородка капают чёрные капли слез, а некоторые текут на шею, проплывают кадык и испаряются где-то на коже груди. Эл не видит это, конечно нет, но ему слишком хорошо знакомо это чувство, что бы не представить это на себе, прочувствовать это. –Стоп, снято! Найдите ракурс сбоку, освещение поправьте! Голос Белёвской слишком громок для того, что бы воспринимать его нормально. Хочется зажмуриться, закрыть уши ладонями, что и делает Эл. С боку улыбается Лайт. Улыбка чувствуется, этого не объяснишь, он просто чувствует, когда люди улыбаются. Но почему... Он улыбается? Разве это смешно? –Ну... Ты милый, по этому я улыбнулся, –Говорит Лайт, хотя Эл даже ничего не говорил. Голос радостный. –Разве это мило, когда людям очень громко? –Ну, нет, конечно, но... Ты милый. Эл чувствует, как краснеет, и ему хочется сбежать от этой улыбки. –Не стесняйся, в этом и правда нет ничего смешного. Наверное, у людей странное понятие "милый". Он не верит, нет, что может быть милым. Никто такого не говорил, даже Ватари. А Миса? Она милая? Многие так говорят, считают, что она сексуальна. Ему не совсем понятно значение этого слова, разве можно иметь такое влечение к человеку?Интересно, что считает Ягами. Эл спрашивает Лайта об этом, и он заметно удивляется его словам. –Нет, ты гораздо лучше. –Да? Я гораздо лучше чем звезда с мировым именем? –Ну, у людей разные вкусы. Эл смущённо отворачивается, не зная как реагировать. Но всё таки, как можно так увлечся, что хочешь человека, которого не разу не видел в живую? Разве все это не противно? У Лайта нет ответа. А он, Ягами, милый? Как он вообще выглядит? Эл снова смущается, пряча лицо в руках. –Ну... Не знаю, на сколько я милый, у всех разное мнение, но ты можешь потрогать моё лицо, что бы узнать примерно, как я выгляжу. Эл тянется руками к месту, от куда доносится голос Лайта, но потом вспоминает, что у него некрасивые руки. Прячет их в свитер, но потом достаёт обратно. Лайт ждёт. Эл чувствует дыхание на ладони, и в спешке поднимает руки повыше, что бы не задеть рот. Наконец касается кожи. Она гораздо горячее, она тверже, чем его его. Лоулайт обследует щеки и поднимается к глазам. Они закрыты, и совсем не похожи на его глаза. Достаточно узкие, у одного глаза складочка на веке,но у другого– нет. –Открой, пожалуйста, глаза. Медленно поднимаются чужие веки, и Эл аккуратно ощупывает всё снова. Ресницы длиннее, брови, наверное, аккуратнее. Нос острый. И губы. Иногда Элу казалось, что у него вовсе нет губ. Просто обрыв, белый и мягкийй, такой же, как и всё его тело, но покусанный и больной. У Лайта же есть небольшие... Выступы, что ли. Эту мысль он озвучивает в слух, и ему отвечают, что у всех разные губы. Эл успокаивается, и отрывает пальцы от лица. К нам подходит подруга Лайта и спрашивает, чем он тут занимается. Хотя, конечно, это не её дело, но она увидела, и выглядет это довольно странно. Эл бросается в жар, снова отворачиваясь.