***
Глаза кажутся мне горячими и сухими, как пески полуденной пустыни, тогда как пальцы, летающие над клавиатурой - десять кусочков льда, которые я прикладываю к тонким векам. Всё равно, что умыться прохладной водой после катастрофической истерики. “Кто такой Дон Кихот? Это рыцарь без страха и упрёка, рыцарь, который готов своими волей, копьём и подвигом освободить мир от кривды, вернув тот к правде и истинной любви… целый набор клише, который мы можем повторить… но в первую очередь он одержимый безумец.” Я смотрю на свой текст одним глазом и пытаюсь достать верхней губой до кончика носа. Мало, что способно прийти в голову, когда кто-то за соседним столиком чавкает или оживлённо что-то обсуждает. Почему я не иду заниматься в библиотеку? Может потому что так мне не нужно задумываться о времени по дороге на работу. А человек, на самом деле, очень похож на таракана - быстро привыкает и приспосабливается. Так и я - если глубоко уйти в свои мысли, то можно и не заметить кипения жизни вокруг. — Комплимент от шеф-повара! - Передо мной ТК ставит с металлическим звоном тарелку с моим любимым бургером, который, к сожалению, подают только во время завтрака, а на часах уже половина третьего. — Вау! Спасибо! - Я облизываюсь, оторвав взгляд от экрана ноутбука, который тут же захлопываю, чтобы полюбоваться произведения искусства общественной кулинарии. Это мягчайшая булочка, подрумяненная с обеих сторон, сочная свиная котлетка с беконом и бережно поджаренным яйцом таким образом, что желток вытекает как раз в тот момент, когда откусываешь кусочек, выступая, своего рода, соусом, смешиваясь с соком томата и расплавившимся сыром. Это свежеобжаренный картофель-фри, хрустящий снаружи и нежнейший внутри, поданный с сырным соусом. Это прохладная виноградная газировка, сшибающая тебя с ног не только одним своим ароматом, но и взрывом мириад пузыриков на нёбе! Будь моя воля и умение есть и не толстеть, то питалась бы этими бургерами до конца своих дней… пока не умерла бы от прободной язвы двенадцатиперстной кишки. — С каких это пор модные барышни из университетов ходят заниматься в столовки, а не в модные кофешопы? - ТК садится напротив, неряшливо набросив смятый фартук себе на плечо. — Мне не так много платят, чтобы я в перерывах между учёбой и работой тратила по десять баксов на посредственный кофе. - Морщу брови, сложив губы трубочкой и хлопаю ресницами, бросая взгляд то на ТК, пытающегося скрыть улыбку, то на исходящую паром тарелку. - Но я с радостью отдам эти десять баксов за вкусный горячий обед от не менее горячего повара! Я подмигиваю. Его смуглая кожа подёргивается румянцем в области скул, и скулы больше не могут сдерживать искренней широкой улыбки в своих оковах. —Спасибо за такую высокую оценку моих кулинарных навыков, но тебе лучше поторопиться, пока я сам не забрал бургер - уж больно он аппетитный. Мы оба заливаемся смехом, разносящимся по всему кафетерию, пока нас не прерывает своим шипением Энди, дав ТК по затылку блокнотом. — Если хотите развлекаться, то топайте в кладовку! Но это сильнее заражает нас смехом, длящимся где-то с полминуты. — Горячая еда, она, конечно, хороша, но я не хочу, отправиться в приёмный покой с ожогами рта! - Отдышавшись, я берусь за чуть подостывшую картофелину и отправляю её в рот, предварительно опустив в соус. - Потому что не могла чуть подождать, а ведь я с самого утра на самом деле ничего не ела! Он повторяет мои действия, улыбчиво кивая в ответ на мои слова. — Да… наша страховка вряд ли покроет затраты на врачей… - ТК закатывает глаза к потолку, почёсывая волосы под шапкой, тем самым демонстрируя множественные мелкие и даже крупные ожоги на своих запястьях, которые вечно скрывает под напульсниками. - Кстати, как прошло вчерашнее свидание? — Это было не свидание. - Я отправляю в рот ещё парочку картофелин. — А! То есть ты ещё не отгуляла свой траур по Дарреллу? — Господи! Даррелл, конечно, умер для меня, как личность, но он не заслуживает того, чтобы по нему горевать. И тут в голове проносится ряд опустошённых бутылок пива, белого вина, упаковка чипсов, пара выкуренных сигарет и утреннее похмелье. Конечно, ассоциативная прямая от расставания с Дарреллом к похмелью родила в моей голове новый условный рефлекс в виде подкатывающей тошноты и головокружения при упоминании этого человека. — Тот парень к тебе хоть не приставал? - Взгляд ТК становится озадаченно-зловещим в тот момент, когда свет от ламп отражается от стёкол его очков. — Нет… Он мне показался настолько зажатым, будто ему штырь засунули в задницу… настолько взволнованным и застенчивым… - Задумавшись, я откусываю кусок бургера и, как и ожидалось, лопнувший желток льётся на нижележащие ингредиенты, добавляя больше сочности и вкуса этому блюду. — А что если я скажу, что это нормальная реакция у всех людей, которые видят тебя впервые? — Ты, похоже, перегрелся около плиты, Ти. - Пережёвывая сочный бургер, бормочу я и указываю пальцем на окошко кухни. Тут было ТК хотел что-то возразить, но перед Dad’s Damn Dinner припарковался полицейский автомобиль, и со звоном колокольчика в закусочную вошла та же самая пара копов: чуть побольше и чуть поменьше. — Господи! Опять у них кого-то убили что ли?! - Бормочет себе под нос ТК, подозревающе взирая на блюстителей правопорядка.***
В этом пыльном, тёмном и узком укрытии совершенно невозможно увидеть происходящего - лишь ноги. Эта прошмандовка так спокойно заходит к Тебе в комнату, как к себе домой! Возмутительно! Мои кулаки невольно сжимаются от переполняющей меня досады, и я могу почувствовать, как вена пульсирует у меня на виске. — Так. Посмотрим, что тут у нас. - Она открывает Твой гардероб. Подвинувшись вперёд, я замечаю, что одежда в нём аккуратно, вплоть до дотошного перфекционизма, разложена по полочкам и плотно развешана: юбочка к юбочке, свитерок к свитерку. И всё это пахнет Твоими духами! Наверное, благодаря этой щепетильной тщательности, доведённой до автоматизма, в обыденно базовых вещах, о которых можно не запариваться, Ты можешь позволить себе наводить хаос и действовать как Тебе заблагорассудится во время сочинений великих текстов, разбросанных у Тебя на столе. А ведь потом, благодаря этой же въедливости, Ты полируешь их, доводя до совершенства, будто ограняешь природные алмазы! Из горчично-бордового месива Люси достаёт серый чехол, а из него с шелестом синтетики о мех являет миру эту самую шубу. Хотел бы я увидеть Тебя, одевшую эту шубу на голое тело! — Обалдеть! - Люси любуется мягким воротником, кусая губы, и примеряет её на себя. - Жаль только, что в сиськах маловато… Естественно, потому что оно не твоё, тупая ты пизда! Я чувствую, что где-то на задворках моего сознания рисуются картины того, как я выпрыгиваю из-под кровати и нападаю на неё со спины, зажимая ей горло или ударяя по голове чем-то тяжёлым. Но нет! Нельзя так себя вести с ней, пусть она и падшая женщина. Мне не нужно, чтобы Ты начала бояться собственной тени и в ужасе озиралась даже в квартире, которую считаешь своей крепостью. Сама понимаешь - на войне, как на войне. И здесь хороши любые средства: вплоть до подкопов и партизанства. Она уже готова уйти отсюда, закрыв за собой платяной шкаф, как вдруг останавливается посреди комнаты. Я могу видеть носки её туфель, обращённые прямо ко мне всего в десятке сантиметрах от моего лица. Но я не могу увидеть того, что делает она - лишь слышать принюхивающиеся звуки. — Надо сказать, что нужно лучше проветривать комнату… куревом страшно воняет… - Девушка уходит, оставив меня наедине со сковывающим страхом и паранойей. Неужели, она меня заметила?! Неужели, я позволил ей обнаружить себя?! Неужели, мне всё же придётся её убить, пока она не рассказала о своих подозрениях Тебе?! Я остаюсь наедине со своими мыслями, вглядываясь в фото рядом с возвышающимся над ним кубком. К сожалению, моё зрение, на которое я забил громадный болт, не позволяет мне увидеть больше деталей, но я могу видеть то, как Ты поднимаешь над головой тот самый кубок, зажав подмышкой волейбольный мяч. Меня не покидает чувство, что я его где-то уже видел, пусть и издалека. Слышно, как скрипит входная дверь и щёлкает замочная скважина. Горизонт чист.***
— Господи, у вас опять кого-то убили?! - ТК озабоченно смотрит на полицейских, те же, переглянувшись друг с другом, одаряют нас озадаченностью на выражениях лиц. — Мы тут, конечно, на обеде, но да - в соседнем районе убили троих пацанов. — Постоянных клиентов. - Коп покрупнее тычет локтем в бок копа поменьше, но тот всё равно продолжает стоять с каменным выражением лица. — Да… Но мы можем опросить вас, как свидетелей. — Только не показывайте фоток с места преступления! - Я обороняюще поднимаю руки вверх, тоскливо поглядывая на вкусный бургер, съеденный лишь наполовину. Тот бровастый полицейский кивает и листает что-то в телефоне. Пока он занимается этим, я вижу фамилию на его значке: Уильямс. — Педро Иглесиас, Хулио Асумбра и Эрнандо Пилла. - Видимо, так как они оставили папку с материалами, полицейский, положив перед нами свой телефон, пролистывает магшоты трёх молодых людей той внешности, которую принято называть в народе “подозрительной физиономией”. — И прямо троих укокошили? - ТК отправляет в рот парочку картофелин, предварительно опустив их в сырный соус. — Да… парни стояли на учёте по распространению дури там… мелкие кражи, разбой. Вот мы с ними намучались! - Коп побольше тянется за картофелем, но бровастый коп Уильямс резко шлёпает того по руке, отогнав от чужого обеда. — То есть их могли кокнуть папаши больших картелей? - Я, подпирая ладонью подбородок, разглядываю немного потрёпанных полицейских, выискивающих взглядом свободные места в забегаловке. — Кто знает. Это как раз мы и пытаемся выяснить. - Бровастый коп поменьше прячет телефон в кармане формы, похлопав по нему через ткань. — Хотя я их видел позавчера вечером. Ну или парней, похожих на них. - ТК задумчиво складывает руки на груди и потирает серёжку в ухе. — Ты видел? — Да. Они вышли прямо перед тобой, они говорили на ломаном английском с примесью испанского. Немного отхлебнув газировки, я возобновляю увиденные изображения беспристрастно-презирающих лиц на белом фоне ростовой линейки. — Знаешь… мне кажется, что в этот вечер я как раз с ними и столкнулась. — И где? - Кажется, этими бровями можно забивать гвозди - уж больно сильно они давят на меня своей суровой выразительностью. — В переулке на Верджиния Драйв. Они тогда… напали на меня и хотели… изнасиловать. - В голове, как на плёночном проигрывателе, замелькали картинки происшествия. - Но мне помогли от них отбиться. Мне тяжело вспоминать происшествие понедельника, что и видно по моей мимике, полной злости, смешанной с ликованием от мыслей об их скоропостижной кончине. — А я говорил, что нужно иметь при себе хоть что-то! - Теперь и надо мной навис ТК, подобный суетливой курочке. — Остынь! Всё обошлось и эти три урода, получили по заслугам! — Какая жестокость, вы же девушка. - Из-за спины вздыхает коп побольше. — Это как-то влияет на желание наказать этих мудаков? Уверена, если бы на вас напали, вы бы не церемонились и начали бы в них палить. Наверное, это даже хорошо, что их убили - меньше работы с наркоконтролем и мелкими бандитами. А теперь попрошу меня извинить - мне скоро на работу, а я ещё не пообедала толком. Я резко встаю из-за стола, суетливо положив ноутбук в сумку и захватив тарелку с бургером. Мне не нужно лишних слов, чтобы те двое отошли в сторону с моей дороги в служебное помещение, чья дверь закрывается за моей спиной с тяжёлым грохотом.***
Если собираешься любить человека, надо узнать его со всех сторон, даже с самых неприглядных, которыми оказался Твой быт. Мне приходится с содроганием наблюдать за тем, как ты живешь: работа, колледж, дом. Я никогда в жизни не встречал человека, который пил бы столько кофе и энергетиков! То-то ты иногда напоминаешь мне крошечную зайку с тарахтящим сердечком. Убрать эту батарею выпитых синих баночек мне не позволила моя опасливая натура, но я позволил себе слабость оставить Тебе небольшой сюрприз в холодильнике. Такой безобидный и вкусный, если его как следует разогреть. Конечно, у Тебя не будет подозрений о том, что это я лично приготовил Тебе, но сам факт того, что мне, наконец, представился шанс исправить Твою жизнь к лучшему, даёт мне повод жить дальше в этом безумном мире. Мне кажется, что я осмотрел и изучил всё, что можно было только изучить относительно Тебя, вплоть до того, какая кислотность у Твоего мыла для интимной гигиены… ах как бы я хотел стать этим гелем, чтобы стекать по Твоим горячим мягким бёдрам. Поразительно, что Ты любишь себя и заботишься о себе с таким распорядком дня и режимом питания: питательная маска, восстанавливающий шампунь, пенка для чувствительной кожи, увлажняющий крем - всем этим был завален Твой шкафчик в ванной. Мне так не хочется покидать Твою квартиру, но пора и честь знать. К тому же я прихватил с собой парочку сувениров, любование которыми скрасит мне долгие осенние вечера, пока я иду шаг за шагом к своей цели - к жизни подле Тебя! А сейчас я, натягивая на голову капюшон и насвистывая незатейливую мелодию, спускаюсь по лестнице, водя большим пальцем по нежной ткани Твоих трусиков. — Эй! Вы кто такой? - Слышу я за своей спиной, когда спускаюсь на первый этаж к выходной двери.