scarlet trail

— Так, это сюда… — Чонгук перекладывает тёплые свитера в один из чемоданов и посматривает в зеркало. Он не может перестать это делать, любуется своим ошейником каждый раз, как дитя. То невзначай его потрогает, то проверит застёжки — руки так и тянутся, но не снимает его никогда. Такое право есть только у Господина, о чём тот уже сказал, когда саб собирался принять душ и мучался с застёжкой. Чонгук на это лишь отвёл взгляд со всей своей покорностью и неопытностью. Последние дни Господин совсем неразговорчив, а на вопросы саба по этому поводу только отмахивается и улыбается, бросая вычурное: «Всё в порядке, тебе кажется». Но вот Чонгук уверен, что ему не кажется ни на секунду. У Тэхёна в голове точно происходит что-то нехорошее. Может его перестал устраивать сабмиссив или появился кто-то другой? Об этом не хочется задумываться ни на секунду, а стоит попробовать — и сердце сжимается. Это ведь не так? У Господина, кроме Гука, больше никого нет? Хотелось бы верить. — Уже собрался? — Господин всегда подходит тихо, убирает с глаз очки и промаргивается. Чонгук понимает, что Тэхёну идёт всё. Совершенно. Нет, он не преувеличивает. В обтягивающей серой водолазке и брюках он выглядит… залипательно. — Г-Господин… — да сколько можно заикаться при виде него и так сильно краснеть! — Вы очень красивый. Вот тебе раз. Он это вслух только что произнёс? Раньше как-то смелости не хватало, вечно гонял в голове каждое предложение, которое собирался произнести. А теперь «Вы очень красивый». Может, это всё благодаря Тэхёну, его терпению и умению найти подход? Чонгук совершенно перестал бояться говорить то, что думает, если это не оскорбляет доминанта. Последний человек, с которым Гук был таким открытым — Намджун. С ним не нужно было наперёд продумывать речь, боясь обидеть или солгать, чтобы не потерять единственного друга. Господин стал для него таким же. — Колючка, — Тэхён вопросительно изгибает бровь и хмурится. — Да вроде не горячий… — заключил он, коснувшись лба Чонгука и даже прильнув к нему губами. Что это только что было? Господин стал тактильным, сильнее обычного, чем каждый раз застаёт Гука врасплох. Саб стискивает в руках очередной вязанный свитер и быстро-быстро моргает, а по телу прокатывает ощутимая волна жара — вдохнуть не выходит. Почему… такая реакция? — Всё хорошо, папочка, — он это вслух сказал? Казалось, просто подумал. — Папочка? — Господин выглядит удивлённым, даже растерянным. — Хорошо, папочка так папочка. Чонгук вскидывает руки, сдаваясь, выставляя их ладонями перед собой. — Оно само! — он так явно краснеет, чувствует, как горят щёки. — Само вырвалось! Вот же… Кто его за язык тянул, какой ещё папочка? Опять насмотрелся порно с привычными тэгами, или сон какой увидел. — Всё хорошо, Колючка, — Господин перехватывает его руку, улыбаясь впервые за последние два дня. — Ты же не подумал, что я могу рассердиться на тебя за такое? — Не подумал… Ещё как подумал. Привык уже — Господин, да и самому нравится это обращение, а тут будто подменили. — Вот и славно, — Тэхён гладит его по ладони, но по взгляду видно, как он снова уходит в себя, о чём думает — неизвестно. Вот бы рассказал, поделился. Гук, может быть, и помог бы, чем смог, или хотя бы просто выслушал. Не только же ему жаловаться на университет и преподавателей, грызущих его светлую голову разными заданиями. Господин… Он так близко, что можно в мельчайших деталях разглядеть глаза, ресницы, губы. Чонгук перебегает взглядом от точки к точке и откровенно засматривается. Стоит подумать о коротких поцелуях, на которые Тэхён не скупится, так и вовсе перехватывает дыхание. От Господина сладко пахнет. Новый парфюм? Чонгук вдруг понял, как ярко он возбуждается от этих ароматов, неспособный контролировать своё тело. Вечно тянется носом к шее и тычется в ложбинку между ключицами, готовый вот-вот облизать. Но не смеет, это лишь мечты. Хотя если хорошо попросить, может быть, Господин разрешит эту вольность? Чонгук вдруг понял: его Господин — самый прекрасный на свете. Да, вот такой у него словарный запас: «прекрасный», «красивый» и «самый лучший». Другого бы он и не хотел бы. Даже при всей своей строгости и контроле, который он дарит сабу, Тэхён остаётся столь замечательным, что Чонгук не может передать словами. — У вас будет для меня какое-нибудь поручение, Господин? — и ждёт, раньше ещё никогда не просил, не осмеливался или боялся, а может, и то, и другое. — Поручение? — Господин усаживает саба на кровать перед собой, ведёт пальцем по его подбородку и заглядывает свысока. — Есть желания? — Нет-нет! Вернее… — вот бы Чонгуку наконец научиться формулировать свои желания без пауз, а не реагировать секундным помутнением рассудка. — Я слушаю, — и смотрит с нажимом, даже глаза сощурил. Вот же блин, теперь некуда отступать. Если начать: «Я передумал, Господин», «Я имел в виду другое, Господин», это точно не сработает и приведёт к последствиям… последствиям для его задницы, которая с последней порки уже хорошо зажила, так что Господин не будет скупиться на удары. — Просто… — Гук опускает взгляд, пальцем выводит узоры на покрывале. — Хочется что-то сделать для вас, чтобы вы попросили… — саб кашляет и тут же исправляется: — Приказали… — Приказал, значит, — Господин всегда говорит тише в такие моменты, держит Чонгука за подбородок, поднимая голову. — Как насчёт кольца? Какого такого кольца? — Не понимаю, Господин, — тараторит Чонгук, сжимая в руках простынь, будто ищет в ней опору, но она здесь, она в Тэхёне, который сжимает его подбородок. — Так уж и не понимаешь. Вот блин… А можно он сам скажет? Ну там: «Чонгук, я приказываю тебе надеть кольцо». Вот прям «приказываю». У Чонгука тогда коленки затрясутся и он всё-всё сделает, исполнит в лучшем виде. — Кольцо… это которое на член? — продолжает наиграно глупить Гук, а внутри уже всё сводит так, что колени сводит судорогой. Вот же непослушное тело! Реагирует на каждое его слово. — Да, именно оно, но если ты, конечно, знаешь какое-то другое, я с радостью выслушаю. — Нет-нет, я понял, кольцо на член, которое на член, — звучит очень глупо, но Чонгук и не пытается быть умником, не с Господином точно. — Так что, как тебе такое поручение? Или лучше выучишь предмет, пока мы будем отдыхать? — Тэхён поднимает голову к потолку, будто задумывается, а Гук в этот момент может ближе разглядеть кусочек его торса, выглядывающего из-под футболки. Подтянутого, мягкого, так и манит к себе. — Нет-нет! Я согласен на кольцо, Господин, — быстро кивает он, чтобы Господин не передумал. Есть у него черта такая — если сабмиссив долго реагирует, он резко меняет поручение на какое-то совсем неинтересное и обязательно связанное с учёбой. — Вот и славно. Тогда я сейчас всё принесу, надену сам, и возражения не принимаются, — эти его утверждения с приказами… К ним бы привыкнуть. Чонгуку каждый раз от них хочется заскулить, завилять воображаемым хвостом и упасть на колени. — Да, Господин. Погодите. Господин будет трогать его член, и не во время сессии, а просто так? Как бы не возбудиться от этого ненароком. Чонгук плюхается на кровать, разглядывая сложенные в небольшую сумку вещи, и ждёт, елозит по кровати, сжимает рукой колено, то в бок посмотрит, то прямо. Ожидание… Гук его никогда не любил. Проводя языком по пересохшим губам, саб чувствует себя в раздрае. Сам ведь просил поручение, учиться его не заставили, но откуда эта дрожь в коленях и неспособность взять себя в руки? Они ещё не пробовали кольцо, Чонгук сам ни разу с собой так не играл, но он… Он уверен в Господине. Интересно, а ему тоже нравится эта затея? Чонгук бы не хотел быть единственным, кому практики приносят удовольствие. — Ты ещё в брюках? — Господин возвращается с банкой смазки и силиконовым кольцом, спрятанном в тонком пакете. Саб вертится и хочет разглядеть, но его быстро смиряют взглядом, без слов велев сидеть на месте. — Я думал… — звучит неуверенно. — Думал, вы сами… Я хотел, Господин, чтобы вы сами всё сделали. Чонгук всё ещё учиться говорить прямо, не без запинок, конечно, и не без стеснения, но у него получается. Тэхён обводит его взглядом, бросая кольцо и баночку со смазкой на кровать, а после перехватывает ногу саба, заставляя лечь. — Хотел… — Господин ведёт ладонью по его торсу, не сильно давя, но сминая кожу, едва касаясь резинки на домашних брюках, которые предсказуемо становятся тесными. — Чтобы я сам, да? Господин в своём настрое «Поставить на колени прямо сейчас» всегда застаёт Гука врасплох. Его даже просить не нужно, он готов, если сделал или сказал что-то не то, шмякнуться на пол и что есть силы прижаться к ногам дома. — Да, Господин, — прикрывая губы ладонью, сипит Гук. Звучит, наверное, очень глупо, но с Тэхёном он может быть любым. Нерешительным, смущённым, стыдливым — Господин никогда не осуждает за проявленные эмоции. — Попроси. Господин и так не дал бы Чонгуку действовать, сам же сказал: «Я всё сделаю», а теперь хочет, чтобы его умоляли. Но саб хочет того же, он в этих мольбах растворяется, обретает спокойствие, когда может припасть к его ногам и долго, нещадно повторять одно и тоже. — Господин… — Гук пытается поднять голову, чтобы разглядеть лицо Господина, который выглядит немного растрёпанным — волосы скоро будут доставать ему до лопаток, но… чёрт возьми, это действительно ему идёт. — Продолжай, — не отступает Тэхён, продолжая водить рукой уже по его груди, задевая соски, специально или нет, но каждое такое касание тянет, колет, заставляя чуть ли не скулить. — Господин, — снова начинает саб, — пожалуйста. Стоит закрыть глаза — и ощущения от сосков расходятся по всему телу, от рёбер до копчика. Гук поджимает пальцы на ногах, раздвигая их в стороны. Насколько уязвимым он выглядит? Что Господин думает, пока смотрит на него в таком виде? Ему нравится? А эти мольбы с прерывистыми выдохами, наполняющие комнату… Чёрт. Чонгук такой очевидный. — Господин, — если с первого раза не получилось, стоит попробовать с третьего, — прошу, наденьте на своего саба кольцо, он очень этого хочет. Чонгук не понимает, почему всё чаще и чаще говорит о себе в третьем лице, будто это ставит его в положение намного ниже, чем Тэхёна. Ему просто хочется так говорить о себе в присутствии Господина. — Ещё. Саб скулит — это стало его любимым выражением эмоций, когда тёплая ладонь круговыми движениями проходится по головке. В голове каша из мыслей. Он раздавлен, вжимается в кровать и старается держать себя на месте, чтобы не толкнуться в кулак Тэхёна — это было бы непростительно. — Господин, умоляю! — с каждой новой попыткой выходит хуже, чем в первый раз, потому что всё, что может делать Гук — отдаваться собственным ощущениям. Они берут над ним верх, ведут, не дают думать совершенно. — Кажется пора провести повторный курс «как просить правильно», — снисходительно усмехается Господин, подбираясь к Чонгуку всё ближе. Нет-нет, Чонгук очень старается, он попробует снова! — Господин, — хочет исправиться, показать, как хорошо его воспитали за это время, — прошу, наденьте на меня кольцо, мне этого очень хочется! — Прямо очень? — Господин отрывается от его сосков, которые всё это время цеплял ногтями и сжимал между пальцев, и опускает взгляд к уже стоящему члену. — Я вижу. Чонгук всегда так быстро возбуждается. Стоит Господину чуть его коснуться — и он уже готов, даже делать ничего не приходиться. — Вы наденете, Господин? Пожалуйста, прошу вас! — его речь больше похожа на бестолковое перечисление несвязанных слов, чем на вопрос. — Конечно. Собственное тело не слушается саба, когда Господин сжимает член возле мошонки, а после выдавливает смазку на разгорячённую головку, что густыми каплями катится вниз. — Господин… — будто не в себе, едва размыкая губы, тянет Чонгук. — Я здесь, Колючка, — Господин не отступает ни на секунду, двигается рвано, заставляя член в своей руке затвердеть, а после цепляет на него кольцо и спускает его вниз по стволу. — Мф-х-х… — Чонгук прикусывает язык, чтобы не материться, не сказать лишнего, он бы не хотел расстроить Тэхёна своим непослушанием. — Господин… — снова и снова повторяет саб, будто это успокаивает. — Вот и всё, — Тэхён щёлкает по головке, убирая со лба Гука взмокшие пряди. Чонгук на это дёргается. Он так возбуждён… Если с него сейчас снять эту удавку, кончит без предупреждения, даже попросить не успеет. Когда он просил о кольце, не мог представить, на что себя обрекает. — Может, ещё пробку в тебя вставим? — Господин тихо смеётся. Вот только не сейчас! Чонгук ведь до машины не дойдёт, плюхнется прямо на асфальт и не сможет идти, он ещё не готов к такой комбинации. — Шучу, — успокаивают его. — Твоя чувствительность мне этого не простит. — Спасибо, Господин, — наконец приходя в себя, шепчет Гук и смотрит. — Поможете мне одеться? Он не в том состоянии. Спокойно может запутаться в брюках или трусах, упадёт на ковер и будет лежать в ожидании помощи. Каждое движение сопровождается тянущим чувством где-то внизу. Головка трётся о резинку трусов, а после плотно прилегает к животу, скованная плотными брюками. У него стоит, и избавиться от этого не получится, пока кольцо не снимут. Насколько Чонгука хватит? Он время от времени держится за руку Господина, пока натягивает вязанный серый свитер и ищет на полке забытую шапку. Господин проверяет всё, чтобы Гук не простудился и не заболел из-за своего безрассудства. Вроде у них недавно была лекция о хорошем отношении к собственному здоровью, и он не может просто пропустить её мимо ушей.

━❃━

— Как себя чувствуешь? — Господин выезжает за черту города, в последний раз оглянувшись на остатки высоких построек. Чонгук прилип к стеклу машины щекой, спасаясь от жары. Нет, в салоне тепло, не жарко и не холодно — нормально. Просто Чонгука очень заботит кольцо, которое, судя по ощущениям, с каждой секундой сдавливает всё сильнее. — Возбуждён, Господин, немного… не привык быть возбуждённым так долго, — а сам тянется за бутылкой воды. — Ничего, — Господин гладит его по колену. — Но… тебе ведь приятно? Саб и не задумывался до этого момента. Он больше увлечён чуть заснеженными частными домами, которые встречаются всё реже. В его сердце волнение, и кольцо, которое стискивает член всё сильнее, не особо беспокоит. — Да, Господин, — Гук улыбается, повернувшись лицом к Господину, который поправляет очки, съехавшие за нос. На него не смотрит. — Хорошо, — на лице Тэхёна проскальзывает озорство. Он на секунду прикрывает глаза и тихонько смеётся. — А знаешь, какой у этого кольца секрет? Секрет? Чонгук об этом не задумывался, просто кольцо, силиконовое, белое, что ещё? Но ему интересно. — Нет, Господин. Машин на дороге почти нет, может, потерявшийся где-то вдалеке грузовик составит им компанию. Но пока — только иногда мелькающие вдали деревья. Насколько далеко от города они отъедут? Нет, Гук не боится, он доверяет Господину и даже мысли другой не было, просто за свои девятнадцать лет мало где был, кроме своей квартирки. Может быть, он сможет съездить в гости к Намджуну, увидеть что-то помимо привычного Сеула. — Достань телефон, скачай приложение. Я сегодня утром отправил тебе на него ссылку, — почему он с таким выжиданием говорит об этом? Там что-то страшное? Чонгук приложение скачивает, поглядывая с опаской на Тэхёна. Там только несколько клавиш и пугающее название, и такое же было на упаковке с кольцом. — Нажми на кнопку «start», Колючка. Нет. Это… У Чонгука только в голове начало проясняться. Оно вибрирующее? Такое вообще возможно? Господин будет командовать приложением через руки сабмиссива? — Господин… — саб нервно сглатывает. — Могу ли я попросить вас отложить это поручение, пока мы не приедем? Я чувствую себя не очень хорошо в такой обстановке, в кофте жарко и в машине тесно. Пожалуйста, Господин. И смотрит с мольбой, сжимая в руках злосчастный телефон, который хочется поскорее вышвырнуть в окно и поднять руки со словами: «Ничего не было!». — Так плохо? — Тэхён наконец смотрит на него с толикой беспокойства, даже рукой тянется ко лбу. — И правда горячий. Колючка, ты не заболел? — Нет, — на секунду задумывается он. — Нет, Господин, просто жарко. — Хорошо, отложим это. Приедем и посмотрим… — Тэхён наклоняет голову в сомнениях. — Как ты не заболел. Да нет, бред какой-то. Господин лично контролирует, надел ли он шапку и в каком виде пошёл на занятия. Это исключено. Но внутри радость пополам с благодарностью, когда Господин понимает его и не давит с поручениями. Чонгук не пытался избежать его, он был честным. Гуку не хорошо, не плохо, но и не комфортно. Есть желание поскорее снять с себя все слои, в которые его одели. — Спасибо, Господин, — внутри что-то щекочет, побуждая к непонятным порывам, но он не сопротивляется и резко обнимает Тэхёна за плечо, прильнув к нему лбом. — Вы такой замечательный. Господин выглядит опешившим. Обычно контролирующий свои эмоции Тэхён только немо открывает и закрывает рот. — Ты тоже… — тише шёпота отвечает он и по привычке оставляет поцелуй на лбу Чонгука. — Ты тоже очень замечательный. Так интимно. Каждый раз когда Господин целует его в щёку, в шею перед сном, во время сессии в грудь — это всё почему-то резко отпечатывается в голове саба. Чонгук не сможет это забыть. В этом есть что-то значимое. Но пока рано думать об этом. Чонгук сопротивляется новым непонятным ощущениям рядом с Тэхёном, не зная, как на них реагировать. Он — Господин, тот, кому Чон подчиняется безоговорочно, чьё слово всегда слушает с особым содроганием, тот, кто заботится о нём больше, чем сам Чонгук заботится о себе. Тот, кто всегда готов выслушать его эмоции, принять и понять их, кто находится рядом, даже когда саб об этом не просит. Тот, в ком он видит опору и ищет лёгкость в самые трудные минуты, тот, с кем он может быть самим собой, кто показал, что в его желаниях нет ничего постыдного, помог их изучить и принять. Тэхён — его Господин, тот, кто своей властью может не только покорять, но и успокаивать, дарить безмятежность в голове и на сердце. И на сердце. Чонгук чувствует, как засыпает, глаза медленно закрываются. Его всегда укачивало в дороге, но сейчас — особенно сильно. Он рядом с Господином, ему спокойно. Тэхён рассказывает, как в детстве они приезжали в этот дом, как отец учил его плавать на озере в лесу. Саб пытается слушать, но постепенно всё больше погружается в сон под звуки ветра, завывающего за окном. — Колючка, — последнее, что удаётся разобрать. — Уснул? Господин снова касается его лба, наверное, чтобы проверить, что Гук точно не заболел. Беспокоится. Чонгук улыбается про себя, и это новое чувство, которое появляется в его груди, с каждым днём становится всё больше, всё сильнее. Чонгук не знает, стоит ли ему бояться или принять это как должное. Чонгук не знает, но очень хотел бы узнать.