Память многих жизней

- Перерождение. Пространство вокруг снова изменилось. На этот раз заклинатели оказались в полутёмной комнате, посередине которой молодой парень лет двадцати собственной кровью чертил на полу круг. Лань Цижень уже было собрался разразиться нотациями по поводу использования тёмной энергии, как встретился с насмешливым взглядом Цзинь Даханя и скептическими - его побратимов. В свете свечей вокруг магического поля лицо парня с трудом можно было разглядеть, однако выглядел он, как призрак висельника, а одежда и руки были покрыты кровью. - Меня зовут Мо Сюаньюй. - прошептал он. - Мо? - вырвалось у Мо Юи. - Н-но я не припомню, чтобы в нашей семье был кто-то с таким именем. - События происходят спустя тринадцать лет, вполне возможно, что... - Вэнь Сюй многозначительно взглянул на её сына. Девушка побледнела и покрепче прижала ребёнка к себе. - Мне одному кажется, что он похож на тебя? - Цзян Чэн посмотрел на шисюна. - Эээ... Вроде да. - тот почесал затылок. Лань Юи тихо хмыкнула - ещё в первой жизни Вэй Ина и Вэй Сюаньюя путали друг с другом, как настоящих кровных братьев. А те и не возражали и даже вполне наслаждались этим. - Моя мать была дочерью служанки семьи Мо. Её собирались сбыть первому встречному мужчине, чтобы избавиться от неё, но в 16 лет ей улыбнулась удача. Глава сильного ордена заклинателей влюбился в неё. Мо Юи, покраснев, смущённо улыбнулась, посмотрев на Цзинь Гуаншаня. Вот тут-то все и поняли, о каком главе и какого ордена шла речь. - "Улыбнулась удача"? Скорее уж наоборот. - насмешливо фыркнул Вэнь Жохань. - Не думаю, что в Ланьлине осталась хоть какая-то девушка, на которую он не положил глаз. - Глупая и наивная девчонка. - мадам Цзинь хмуро посмотрела на девушку. Вэнь Цин, увидев, сколько крови было использовано в ритуале и сколько ещё вытекает из тела парня, про себя ужаснулась - с такой кровопотерей он легко погибнет. - Когда мне было 14 лет, меня забрали в тот самый орден, чтобы я вступил на путь заклинателя, но потом выгнали из-за кое-каких обстоятельств. Мэн Яо почувствовал зависть к младшему брату - его по прибытии спустили с лестницы Башни Кои, а этого наоборот - приняли в орден. Впрочем зависть тут же исчезла - Мо Сюаньюя отчего-то выгнали оттуда. - С тех пор моя мать и я стали посмешищем и позором семьи Мо. Не выдержав этого, мать скончалась. - И бросила собственного ребёнка одного против всего мира. Просто прекрасно. - ледяной голос Юй Цзыюань заставил Мо Юи сжаться от страха. - Вы зря на что-то надеялись. - тихо произнёс Мэн Яо. - Моя матушка тоже долго его ждала и верила, что он вернётся. Этого не случилось. Мо Юи тихо расплакалась - она ведь действительно надеялась, что мужчина, которого она полюбила, не бросит её. А вышло, что она оказалась его развлечением - у него и так есть жена и наследник. - Я остался один. Семья Мо меня ненавидит. Я для них позор. Я молю о перерождении твоей зловещей сущности и исполнении моего заветного желания. Да станет моя плоть сосудом для твоего духа, а моя душа - платой за твоё возвращение на землю. - Что этот мальчишка творит?! - рассердился Лань Цижень. - Всего лишь проводит ритуал добровольной жертвы. - оскалился Вэнь Жохань. - А что ему терять, кроме своей жизни, на которую ему наплевать? Спорить с хозяином дворца Солнца и Пламени никто не стал, поэтому недовольные молча проглотили свои претензии. Мо Шуи с любопытством смотрел на, как оказалось, самого себя взрослого - ему иногда снился похожий сон, который поначалу его пугал и он плакался матери в ханьфу, но потом перестал. - Здесь и сейчас я призываю изверга, несущего смерть и разрушения. - продолжил Мо Сюаньюй, явно игнорируя раны на своём теле и заканчивая ритуал. - Старейшину Илин. Вэй Усяня! - Ого, ничего себе у тебя репутация, Вэй-сюн. - вырвалось у Не Хуайсана. - Я против! Заявляю, что это всего лишь слухи и раздутые сплетни! - заявил тот, с набиженным видом скрестив руки на груди. - Уверен, что никаким извергом я никогда не был! - На войне - был. - от слов Не Лаоху он поперхнулся и в ужасе посмотрел на бессмертного. - Но война - это война, там нет места мягкосердечию. А после войны ты действительно спокойно жил и никого не трогал. - Тогда за что? - вопрос Цзян Яньли был вполне уместен. - А за то, что отказался быть послушной собакой на цепи у благородных заклинателей. - выплюнул Цзинь Дахань. - Может не надо про собак, пожалуйста? - взмолился Вэй Ин. - Извини, малыш. - виновато улыбнулся ему основатель, тем самым остановив мадам Юй от рукоприкладства и крика о манерах и воспитании. Сюэ Ян, потрепав по голове сидящую рядом с ним девчушку с бледными, как у слепого человека, глазами, с интересом взглянул на Вэй Ина - у такого заклинателя он был бы не прочь поучиться. Возникший из ниоткуда тёмный вихрь впитался в тело Мо Сюаньюя, а порыв ветра погасил свечи. Начертанный кровью круг засветился, а яркая вспышка ненадолго ослепила всех наблюдателей. Проморгавшись, они увидели едва шевелящееся тело посередине круга, погасшие свечи и разбросанные листы. - Сработало? - прищурился Не Минцзюэ. - Значит, у Мо Сюаньюя всё же был потенциал. - подметил Вэнь Сюй. - Неумёха такой ритуал при всём желании не смог бы провести. В тёмной комнате с трудом можно было что-то разглядеть, так как источниками света были лишь солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь трещины в потолке и стенах. Однако вскоре тишина была нарушена незваными гостями. Некоторые наблюдатели, вспомнив, что они не в реальном мире, а в созданном Амулетом Памяти, бросили попытки помочь истекающему кровью парню - всё равно не могут. Увесистый пинок заставил Вэй Уcяня открыть глаза. Над самым ухом прогрохотало: - Хватит притворяться мёртвым! - Кажется, у кого-то появилась лишняя нога. - прорычал Минцзюэ, увидев вторженцев. Ему сразу не понравился тучный молодой человек, который и возглавлял процессию. Удар угодил прямо в грудь, повалив Вэй Усяня навзничь. Он стукнулся затылком об пол и, ощутив резкий приступ тошноты, смутно подумал: - "А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить меня, Старейшину." - Он и так обессилен после проведения ритуала, потерял много крови, а теперь ещё и ударился головой из-за этого идиота. - прошипела Вэнь Цин, всегда трепетно относящаяся к здоровью кого-либо. - Мне одному кажется, или мы услышали мысли Вэй Усяня? - предположил Цзинь Цзысюань. - Не кажется. - покачала головой его мать. Вэй Усянь уже много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о столь громком и пронзительном визге. Некоторые наблюдатели и члены Гусу Лань поморщились - голос наглеца и впрямь был мерзким, особенно для их тонкого музыкального слуха. Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах жужжащим эхом отдавался сиплый голос: - Задумайся вот о чём! На чьей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Всё равно они принадлежат мне! - Это кто такой смелый нашёлся? - нехорошо прищурился Вэнь Сюй. Даже Вэнь Чао промолчал - он, конечно, нередко задирал Вэнь Нина и насмехался над ним, но никогда его вещи не трогал. И Вэнь Цин тут ни при чём. - Вот такой у Мо Сюаньюя двоюродный брат. - хмыкнул Не Лаоху. - Правда, он достойный молодой господин? - саркастически добавил он. - Ничего себе семейка у парня. - протянул Не Минцзюэ. - Неудивительно, что он решил таким жестоким способом покончить с собой. - У А-Шуи всегда были только его собственные вещи. - пробормотала Мо Юи. - Он никогда ничего не брал у брата. Вслед за его словами раздался глухой металлический стук обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Поначалу из темноты вынырнул тускло освещённый потолок, а затем и лицо человека с покрасневшими от злости глазами и перекошенными бровями, оросившего его слюной: - Фу! - поморщился Вэй Усянь, как и половина наблюдателей. - Пришёл устроить погром? Как благородно. - прошипела Юй Цзыюань. - Кто занимался воспитанием этого гадёныша? Мо Юи со стыдом опустила голову - её сестра уже сейчас потакала своему сыну во всех капризах и требованиях. Теперь, видя, к чему привело такое воспитание, она искренне не желала оставлять своего мальчика с семьёй, где к ней хорошо относился только отец. - Прогуляться, что ли, в деревню Мо? - задумчиво произнёс Вэнь Жохань. - Вам не жалко оставлять деревню вообще без правящей семьи? - с насмешливой ухмылкой обратился к нему Вэнь Мао. - Выберут кого-нибудь получше этих. - невозмутимо ответил глава Вэнь. Всё же в этом клане семья всегда была на первом месте среди прочих и до такого, как в семье Мо, дело никогда не доходило. - Как смеешь ты жаловаться на меня? Думаешь, я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме заступится за тебя? - Значит, он всё же пожаловался на брата, но это оказалось бесполезным. - вздохнул Не Хуайсан. - Только хуже сделал. Лань Цижень про себя подумал, что этот невоспитанный щенок из семьи Мо заслуживает сотни ударов ферулами - такого вопиющего безобразия даже Вэй Усянь не устраивал. Двое здоровяков, судя по виду, слуг, подошли к нему: - Молодой господин, по вашему приказу всё разгромлено. Ярко искрящий Цзыдянь лучше любых слов показал, что думает его владелица по поводу случившегося. А связываться с Пурпурной Паучихой дураков не было. Сиплоголосый юнец удивился: - Как вы управились так быстро? - В этой лачуге не так много вещей, — донеслось в ответ. - Спорим, что этот толстяк долго не проживёт? - фыркнул Цзян Чэн. - Ну да, Мо Сюаньюй же в своё тело призвал Старейшину Илин. - поддакнул ему Цзинь Цзысюнь, нехорошо ухмыляясь. - Я похож на того, кто будет устраивать резню? - обиделся Вэй Ин. - Нужен он мне. Хотя поколотить его за такое отношение к собственному брату я бы согласился. Глядя на обиженно надутого "Старейшину Илин", многие согласились, что этот юноша точно не пойдёт устраивать бойню. Впрочем некоторые вроде главы Яо всё же придерживались мнения, что этого мальчишку необходимо остановить ещё до того, как он станет тёмной тварью. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча ему в лицо пальцем, словно намереваясь пронзить насквозь: - Кажется, у него не только нога лишняя, но и палец. - фыркнул Вэнь Сюй, переглянувшись с главой Не. - Помочь? - Хм. - Минцзюэ вообще не жаловал орден Цишань Вэнь, мягко говоря, однако наследник ему действительно показался лучше, чем его отец. - Почему бы и нет? - Сначала ты осмелился нажаловаться на меня, а теперь валяешься на земле, притворяясь мёртвым! - Он и не притворяется, он действительно только вернулся с того света! - возмутился Вэй Ин. - Ради чего? Как будто кто-то позарится на твоё барахло! - Поверни палец в противоположную сторону и увидишь этого "кого-то". - прорычал Цзян Чэн. - Что ж, посмотрим, как ты теперь донесёшь на меня за разгром твоей лачуги! Думаешь, ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя же вышвырнули вон, словно шелудивого пса! - Что, в таком знаменитом ордене не нашлось вообще никакой работы для адепта? - сурово произнесла мадам Юй. - И вообще - обучение надо начинать с малых лет, а не в четырнадцать, когда оно уже бесполезно. Вэй Усянь утомленно подумал: - "И вовсе я не притворяюсь мёртвым. Я ведь действительно был мёртв несколько лет." - Ох, Вэй-сюн, тринадцать лет это не несколько. - Не Хуайсан сочувственно посмотрел на друга. Многие, вспомнив, как именно умер Старейшина Илин, содрогнулись - а ведь когда его рвали мертвецы, он был ещё жив и наверняка сильно мучился. Лань Сичэнь сделал вид, что не видел взволнованный взгляд брата, направленный на Вэй Усяня. - "Кто это?" - "Где я?" - "Неужели я опустился настолько, что захватил чужое тело?" - Ты же не специально это сделал, А-Сянь. - Яньли погладила своего шиди по голове. - Обычно такое состояние у тебя только после пьянки. - поддел его Цзян Чэн. - А сам-то? - не остался в долгу Вэй Ин. Потасовка между братьями ограничилась лишь тычками под рёбра под насмешливыми взглядами бессмертных, которые за многие годы были рады разбавить скуку. Цзян Фэнмянь укоризненно покачал головой, но в глазах плясали смешинки - он был рад тому, что его сын и воспитанник так дружны. В то, что Вэй Ин способен предать орден Юньмэн Цзян, он и сам не верил. Разгромив лачугу и избив её обитателя, тем самым отведя душу, сиплый юноша, важно вышагивая, вышел из лачуги в сопровождении двух слуг, хлопнув дверью. - Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! Не хватало ещё, чтобы он опозорил нас перед гостями! - громко приказал он. - Да он вам что, собака?! - не вытерпел Цзинь Цзысюань. Цзян Чэн и Вэй Ин в шоке переглянулись и посмотрели на него - этот павлин только что заступился за избитого и раненого паренька? Кто-то большой где-то сдох, не иначе. За дверью послышались ответы слуг. Дождавшись, когда звуки шагов затихли в отдалении, и снаружи воцарилось безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. Однако тело отказалось повиноваться, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда Вэй Усянь перевернулся на бок и, всё ещё мучаясь головокружением, принялся разглядывать незнакомую обстановку вокруг и кучи хлама на полу. - У него же явно сотрясение мозга. - процедила Вэнь Цин. - Ему лечение нужно. - Увы, дева Вэнь, его двоюродному брату всё равно. - ровным голосом произнёс Лань Ань. - Он пользуется своим высоким положением в правящей семье и ему всё сходит с рук. Даже если он случайно убьёт Мо Сюаньюя, на это просто пожмут плечами. - Пара месяцев у меня на перевоспитании и он будет шёлковым, как твоя лобная лента, дагэ. - оскалился Цзинь Дахань. - Ты меня знаешь. Глядя на основателя Цзинь, всем резко стало жалко невоспитанного грубияна - судя по тому, что они увидели, характер этого бессмертного представляет собой хаос в чистом виде, никогда не знаешь, когда он разозлится или отпустит шутку. Чуть в стороне лежало бронзовое зеркало, брошенное кем-то на землю. Вэй Усянь дотянулся до него и увидел отражение мертвенно-бледного лица, со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным: добавить сюда ещё высунутый кроваво-алый язык - и вышел бы отличный призрак висельника. - Болезнь какая-то? - предположила Ло Цинъян, вглядываясь в лицо паренька. Он несколько обескураженно отшвырнул зеркало в сторону, потёр лицо рукой и обнаружил на ладони осыпавшиеся белила. К счастью, новое тело не было таким с рождения - всё это оказалось лишь причудами его прежнего владельца. Без сомнения, он являлся мужчиной, но, тем не менее, мужчиной с макияжем, причём, весьма неумелым. - Фух, всего лишь макияж. - с облегчением выдохнули заклинатели. - Пф, у меня бы лучше получилось. - фыркнул Вэй Усянь. - И откуда же такие познания? - глумливо ухмыльнулся Вэнь Чао. - Так я часто помогал шицзе подбирать косметику. - невозмутимо отозвался тот, пожав плечами и не видя в своих словах ничего предосудительного - он же сам не красился, а просто помогал сестре с выбором на рынках Юньмэна. Ошарашенность неожиданно придала ему сил: Вэй Усянь худо-бедно принял сидячее положение и наконец-то заметил под собой круглое магическое поле. Алое и довольно неровное, оно явно было нарисовано от руки кровью, ещё не засохшей и источавшей характерный запах. Заклинателей передёрнуло - витавший в воздухе запах крови они отчётливо чуяли. Впрочем, несмотря на кривые линии и символы, магическое поле было правильно нарисовано. - Ну логично - а чем ему было рисовать поле, киновари-то нет? - подметил Вэнь Сюй. - Используй то, что есть под рукой. - Кроме того, - продолжил за него Не Лаоху. - нарисованные кровью талисманы и печати намного сильнее обычных. - Только они долго не работают. - добавил Цзинь Дахань. - Влитая в них сила довольно быстро иссякает. - Закон равновесия. - пожал плечами Лань Ань. - Везде есть сильные и слабые стороны. Голос Баошань заставил всех вернуться к созерцанию видения. Поле испещряли кривые каракули заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не стали выглядеть менее зловеще и повергать в меньший трепет. Но всё же Вэй Усяня величали Основоположником Пути Тьмы, Магистром Дьявольского культа и прочими титулами, поэтому он не впервые сталкивался с подобными устрашающими полями и, само собой разумеется, знал их природу как свои пять пальцев. - Надо же, сколько титулов. - фыркнул Цзинь Цзысюнь. - Можно подумать, я их сам себе взял. - огрызнулся Вэй Усянь, вспомнив того себя в пещере перед кончиной. Он не захватывал ничьего тела — оно оказалось добровольной жертвой! - Мало кто пойдёт на такое. - покачал головой Цинхэн-цзюнь. - Разве что лишь тот, кем овладело отчаяние. Однако по сути эта «добровольная жертва» являлась проклятием. Заклинатель сам себе наносил увечья, делая несколько надрезов на теле, кровью писал заклинания и рисовал магическое поле. Сев в центр круга, он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и молил об исполнении желания, предлагая в оплату собственное тело и возможность вернуться на землю. Ритуал этот - "добровольная жертва" - в корне отличался от "насильственного захвата". Оба они имели дурную славу и относились к числу запретных, но первый не обладал ни применяемостью, ни распространенностью последнего. Едва ли найдутся чаяния столь сильные, что заставят человека по собственной воле отдать всё, что у него есть: редко кто решался на подобное, и в итоге ритуал оказался почти утерянным в веках. Древние фолианты за тысячи и тысячи лет сохранили всего три или четыре достоверных случая. Все люди, проводившие ритуал, желали лишь одного - мести, а злые духи, откликнувшиеся на призыв, безупречно исполняли их желания в самой кровавой и безжалостной манере. Самые любопытные ловили каждое слово бессмертной - они впервые слышали о таком ритуале. Лань Цижень кипел от негодования - он искренне считал этот ритуал мерзостью, вот только если человек идёт на такое самоубийство вполне осознанно, это только его дело. - С каких это пор я злой дух исключительной ярости и мощи?! - возмутился Вэй Усянь. - Да наверняка я был самым мирным призраком в истории и никому не навредил! Чушь! Раз за целых тринадцать лет ничего такого не случилось, то и дурак бы догадался! - Вэй Усянь! - по привычке одёрнула его мадам Юй. - Следи за языком! - Прошу прощения, мадам Юй. Вэй Усянь отказывался смиряться. - Я бы удивился, если бы ты смирился. - фыркнул Цзян Чэн. - Очень смешно, Чэн-Чэн. - Кто такой Чэн-Чэн?! Я таких не знаю! С каких это пор он оказался "злым духом исключительной ярости и мощи"? Слава о нём, конечно, шла дурная, и умер он ужасной смертью, но при этом никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что был самым безобидным блуждающим призраком на всём белом свете! - Вот, как я и говорил. - заявил паршивец, задрав нос. - Раздуют сплетни до размеров дракона, а потом удивляются, что всё совсем не так. - Не вступил бы на кривую дорожку Пути Тьмы, тебя бы таким не считали, негодник! - рассердился учитель Лань. - Можно подумать, что когда появились самые первые заклинатели, отношение к ним было таким же, как сейчас. - парировал Цзян Циньсин. - Их тогда считали демонами, порождениями Диюя и ещё боги знают, чем, но только не людьми. Лань Цижень молча закрыл рот - крыть было нечем. Но будучи весьма консервативным, он своего мнения о Пути Тьмы менять не собирался. Щекотливость же ситуации состояла в том, что для сделки хватало всего лишь желания заклинателя. Как бы Вэй Усянь ни противился, но как только он попал в это тело, контракт посчитался заключенным. Он был обязан исполнить желание призывающего, иначе проклятие обернётся против призванного, и его душа будет окончательно уничтожена без возможности перерождения. - Ну за что мне это?! - обречённо простонал Вэй Усянь, закрыв лицо руками. - Не дадут бедному мне покоя! - А желания-то мы и не знаем. - подметил Не Минцзюэ, вызвав обречённый хныкающий стон у "жуткого Старейшины Илин". Вэй Усянь развязал пояс и распахнул своё черное одеяние, осматривая тело, затем поднял руки и убедился, что оба его запястья крест-накрест рассекали порезы, нанесённые чем-то острым. Ло Цинъян и Цинь Су содрогнулись - тело Мо Сюаньюя напоминало чуть ли не скелет, обтянутый бледной кожей. А кровь и синяки радости тем более не прибавляли. - Его м-морили г-голодом? - вырвалось у Вэнь Нина. - Удивительно, как он ещё жив остался. - пробормотал Цзян Чэн. Происходи это прямо сейчас в реальности - Яньли бы закормила беднягу своим супом. Кровотечение уже остановилось, однако Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы: если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все серьёзнее и серьёзнее, и если Вэй Усянь не управится в срок, его душа и это тело будут разорваны на части. - Тебе бы поторопиться. - Вэнь Сюй вперился взглядом в Вэй Усяня. - А что делать-то? - простонал тот. - Мне же не оставили записку о том, чего он хотел. Он перепроверил всё несколько раз, периодически восклицая про себя: "Да что же это такое?!" и наконец, держась за стену, поднялся на ноги. Мэн Яо опустил взгляд - живя в борделе, он сам нередко оказывался в таком же состоянии, особенно о него любил почесать кулаки и ноги владелец заведения. Дом, в котором очутился Вэй Усянь, был довольно большим, но пустым и бедным. Постельное бельё и покрывало не меняли уже долгое время, от чего по комнате расползался стойкий запах плесени. - Это уже слишком. - прошипела мадам Цзинь, возмущённая таким отношением к парнишке, который уж точно не виноват в том, что его папаша такой кобель. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора, но из-за недавнего погрома весь сор из неё вывалился и рассыпался по полу. Вэй Усянь наткнулся взглядом на смятый клочок бумаги, по виду испачканной чернилами, и тотчас же схватил его, обнаружив нестройные ряды иероглифов. Он торопливо подобрал оставшиеся бумажки. - Ищем информацию из любых источников, юноша? - усмехнулся один из старейшин - к удивлению всех он оказался из клана Лань. - А что делать - должен же я узнать, куда меня против моего же согласия втянули? - кисло отозвался Вэй Ин. - Обычно это ты всех во что-то втягиваешь, негодник. - фыркнула Юй Цзыюань. Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который подобным образом изливал свои чувства в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения представляли собой бессвязный набор слов, не имеющих смысла, а от пляшущих иероглифов за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и постепенно начал догадываться, что дело нечисто. Он выстроил несколько предположений и более-менее понял положение вещей. Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюаньюй, а поселение это называлось деревня Мо. Все тут же навострили уши - всем было интересно, во что умудрился угодить "злой тёмный заклинатель". Цзинь Дахань, заметив это, про себя фыркнул - смертные всегда так, им лишь бы развлечься. Ну ничего, когда просмотр закончится, он свой орден поучит уму-разуму. - Выглядишь так, словно прямо сейчас хочешь пойти и устроить полную зачистку всего Ланьлин Цзинь. - насмешливо обратился к нему основатель Цзян. - Отстань, Чи-Чи. - отмахнулся тот. - Я же просил не называть меня так. - Циньсин и так не любил своё домашнее имя, особенно если Дахань делал из него дразнящую кличку. И ведь будучи самым младшим в Великой Пятёрке, он не стеснялся нервировать побратимов, пока те не привыкли к его характеру и просто приняли его таким, какой он есть. Хотя тот же Не Лаоху не стеснялся давать ему подзатыльники, если тот заходил слишком далеко. Дед Мо Сюаньюя происходил из местного богатого рода. Семья его была небольшой: несмотря на все старания, ему удалось произвести на свет лишь двух дочерей. Их имена не упоминались, но зато говорилось, что старшая появилась от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, а младшая, хоть и отличалась красотой, являлась дочерью служанки. Семья Мо планировала сбыть её с рук первому встречному, но неожиданно девушке улыбнулась удача. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, глава одного известного ордена заклинателей проезжал через их селение и влюбился в неё с первого взгляда. Деревня Мо превратилась в место их тайных свиданий, и через год вторая госпожа Мо родила сына - Мо Сюаньюя. - Ты! - вскинулась мадам Цзинь, гневно смотря на мужа. - Мало того, что ты по ивовым домам гуляешь, так ещё и малолетних девчонок соблазняешь?! Гуаншань от такого количества презрительных взглядов в свою сторону попросту закрылся веером. - Это и есть мой папа? - с любопытством поинтересовался Мо Шуи. - Да, мой родной. - всхлипнула Мо Юи. - Фу. - только и выдал мальчик, осмотрев мужчину и вернулся к своим играм с маленькой тряпичной бабочкой. Естественно, презрительные взгляды сменились смешками - даже маленький ребёнок понимает, что лучше быть сиротой, чем с таким папашей. Лань Юи, услышав тихий смешок своей матери, сама прикрыла рот рукавом со смеху - та попросту вспомнила один момент из своего прошлого. - А что это был за дядька? - Отец твой. - Этот? Фу. Может и хорошо, что мама его не дождалась. Он мне не нравится. Поначалу жители деревни Мо восприняли сей факт с некоторой долей презрения. Однако заклинателями восхищаются все, в глазах обывателей они - загадочные и благородные любимчики Небес, да к тому же, глава ордена зачастую оказывал щедрую помощь как своей любовнице, так и всей её родне. Вскоре ветер задул в ином направлении: семья Мо возгордилась, а остальные жители деревни - прониклись завистью. - Рано гордиться-то. - фыркнул Минцзюэ. - Да и было бы чем. Но благополучие длилось недолго: глава ордена оказался ветреным человеком, жаждущим новизны. Через пару лет и любовница, и сын наскучили ему. Едва Мо Сюаньюй достиг четырёхлетнего возраста, его отец покинул их и больше никогда не возвращался. - Что и требовалось доказать. - оскалился Вэнь Жохань. - Вся Поднебесная знает, что из себя представляет глава ордена Цзинь. Ни одного цветочного дома не пропустит, а уж если ему на глаза попалась какая-нибудь привлекательная девушка - и так ясно, что будет. - Сразу ему оторвать ту часть тела или подождать? - со скучающим видом нарочито громко протянул Цзинь Дахань, оценивающе посмотрев на побледневшего Гуаншаня. Сидящая рядом с ним жена с ухмылкой покосилась на него - если понадобится, она ещё и поможет основателю. - Не спеши, успеешь ещё. - осадил его Лань Ань. - Четыре года удерживать рядом с собой этого кобеля? Сильно. - Вэнь Чао и так не испытывал пиетета перед главой Цзинь, который извивается ужом перед его отцом. Впрочем Мо Юи действительно оказалась довольно красивой девушкой, так что Гуаншаня он понимал. В последующие годы, как это водится, люди заговорили по-другому. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз разбавленные надменной жалостью. Вторая госпожа Мо отказывалась смиряться, продолжая твёрдо верить, что отец не отвернётся от своего собственного сына. И действительно, как только тому исполнилось четырнадцать, глава ордена прислал за ним гонцов и официально забрал к себе. - Такова людская молва. - вздохнул Мэн Яо. - Только попробуй притащить в орден хоть одного из своих бастардов! - рявкнула мадам Цзинь. - Лично закопаю! - Таких бастардов у него полно - из них наверняка можно целый орден собрать. - подметил Вэнь Сюй. - Так что, вторая госпожа Мо, лучше вам сразу перестать надеяться на что-либо и попытать счастья в другом месте. - Эта ничтожная благодарит первого молодого господина Вэнь. - дрожащая Мо Юи встала и поклонилась ему, как положено. Несмотря на то, что вторая госпожа Мо не могла отправиться вместе с сыном, всё же она вновь воспрянула духом, разом забыв прежние обиды, и принялась всем рассказывать, что её сын непременно станет бессмертным и принесёт славу своим предкам. Досужие пересуды жителей деревни Мо зазвучали иначе уже в третий раз. - Пока тигр жив, не дели его шкуру. - хмыкнул Цзян Чэн. Мо Юи на это лишь стыдливо промолчала. Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа и не унаследовав пост отца, Мо Сюаньюй был отослан назад. - А с какой стати он должен был унаследовать пост? Он же незаконнорождённый и к тому же у ордена Цзинь уже есть полноправный наследник. - вопрос от Не Хуайсана заставил задуматься. - Либо наследник оказался недостаточно компетентен для того, чтобы возглавить орден, - предположил Вэнь Жохань. - либо же он мёртв. Иных причин я не вижу. - Э? Я, конечно, не люблю павлина, но чтобы он умер? - озадачился Вэй Усянь. - Это кому он мешал? - Тому, кто желал сам стать главой. - тихий голос незнакомки в чёрном заставил его едва не подпрыгнуть на месте - он совсем забыл о таком соседстве, так тихо она сидела и не говорила. - Борьба за власть. И не просто отослан, а выгнан с позором. Мо Сюаньюй оказался обрезанным рукавом, причём весьма смелым, открыто пристававшим к своим товарищам по учёбе. - И что, что обрезанный рукав? Можно подумать, это такая редкость. - озадаченно хмыкнул Хуайсан. - А может парень им и не был. Просто характер у него оказался открытым и озорным. - предположил глава Вэнь. - А придумать отговорку, чтобы избавиться от нежелательного лица, несложно. Вон как о Старейшине Илин говорили. Происшествие это получило широкую огласку, и поскольку сын второй госпожи Мо не проявлял никаких способностей, у отца не было причин оставлять его подле себя. - Того, что это твой ребёнок, недостаточно, да? - злое шипение жены главы Цзинь, казалось, можно было услышать и в Юньмэне. В довершение всего, неизвестно, что случилось с юношей, но когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, словно что-то до смерти напугало его. - Оп-па. - Минцзюэ тут же сделал стойку гончей. - А не из-за этого ли на самом деле изгнали мальчишку? Увидел или услышал то, что не должен был? А сказка про обрезанного рукава - лишь предлог выгнать бастарда. - Не могу не согласиться с вами, глава Не. - поддакнул ему Жохань, тем самым вызвав удивление почти от всех присутствующих. К счастью, глава Вэнь не обратил на это внимания, так как всматривался в исписанные листы, судя по всему, дневника Мо Сюаньюя. - Безобразие. Просто безобразие. - тихо твердил Лань Цижень. - Дядя, успокойтесь. Это происходит не сейчас. - попытался успокоить его старший племянник. Бессмертные переглянулись между собой - если они не забудут, то покажут им, чего именно испугался Мо Сюаньюй, сунув любопытный нос туда, куда не следовало. Дойдя до этих записей, Вэй Усянь нахмурил брови. Он оказался в теле деревенского дурачка, более того, ещё и обрезанного рукава. Стало ясно, почему на лице этого человека красовалось столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и почему никто не удивился огромному кровавому кругу посреди комнаты да окровавленной одежде на несчастном. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом от пола до потолка своей кровью, никто бы всё равно не удивился. Все и так знали - он же больной! - Но это же неправильно! - воскликнула Цинь Су. - Если он болен, то ему нужна была помощь. - А кому до него было дело? - вздохнул Вэй Ин. - Люди вообще только о себе заботятся, а на беды других им наплевать. Для них в порядке вещей прогнать голодного нищего или натравить собаку на ребёнка-беспризорника, зато себе ни в чём не отказывать. Цзян Чэн поджал губы - его шисюн никогда не рассказывал о том, как и где жил до этого, лишь упоминал, что бродяжничал. Но то, каким голосом он упомянул травлю собаками, заставило его вспомнить их знакомство. Сейчас, вспоминая перепуганного до слёз Вэй Ина, он поймал себя на мысли, что не очень-то и нужны были ему те щенки. Когда Мо Сюаньюй вернулся домой, как побитая собака, поджав хвост, насмешки и издевки посыпались, словно из рога изобилия, но, похоже, на этот раз толпа своего мнения менять не собиралась. Вторая госпожа Мо не вынесла подобного удара и вскоре скончалась от удушья, вызванного застоем скверной Ци. - Довели. - констатировал Цзян Циньсин. - Ничего удивительного. - Застой скверной ци? - Мэн Яо заинтересованно посмотрел на основателя Цзян. - Какое-то малое количество ци есть в каждом человеке и только заклинатели способны преумножать её в себе и совершенствоваться. - пояснил Вэнь Мао. - А у тех, кто в этом не преуспевает... Остановка сердца, удушье, кровоизлияние в мозг - это лишь малая часть того, что может произойти. Спасти человека невозможно - смерть мгновенная. Вэнь Цин внимательно запоминала слова своего предка - как-никак она всегда любила медицину. К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошёл в мир иной и во главе семьи встала первая госпожа Мо. Судя по всему, она с самого детства стыдилась своей младшей сестры, и особо косые взгляды кидала на её внебрачного сына. Единственным ребёнком госпожи Мо был Мо Цзыюань, тот самый человек, который только что разгромил эту лачугу. - А, так вот как зовут этого невоспитанного молодого господина. Что ж, имя есть. - ухмыльнулся глава Вэнь. - Что сказать - зависть является очень плохим чувством. - легко усмехнулся Лань Ань. - Это же сказано в моём завете. - Сто пятый, если я не забыл. - ухмыльнулся Цзинь Дахань, подперев голову рукой. - Не завидовать, ибо это недостойно благородного сердцем. Все члены ордена Гусу Лань едва не круглыми глазами глянули на основателя "золотого" ордена - он действительно учил заветы Лань Аня? Причиной её ненависти была обычная зависть к сестре. Когда за Мо Сюаньюем явились гонцы, она, надеясь на хоть какое-то, а всё же родство с кланом заклинателей, мечтала, что Мо Цзыюаня также заберут для совершенствования тела и духа. - А этот-то тут при чём? - изумился Цзян Чэн. - Мо Сюаньюй - понятно, почему, а... - А зачем он нужен Цзинь Гуаншаню? - пожал плечами Вэй Ин. - Уверен, Мо Цзыюаня уже через пару дней вышвырнули бы оттуда - пользы вообще никакой, только лишний рот. Разумеется, ей отказали, а если сказать точнее, то просто проигнорировали. Всё-таки речь шла не о торговле капустой на базаре, где можно было торговаться и, купив один кочан, получить второй совершенно бесплатно! Все, как один, расхохотались от такого сравнения - и ведь весьма точно подмечено. Более культурные прикрывали рты рукавами ханьфу или веерами, но их выдавали трясущиеся плечи. Только Лань Цижень сидел с видом "смеяться запрещено" да Лань Ванцзи просто потому, что разучился хотя бы улыбку выдавливать после смерти матери. Хотя то, что Лань Ань вопреки тому, что о нём рассказывали в клане, тоже искренне смеялся, его удивило - в этом Сичэнь точно в своего предка пошёл. Остальные основатели же, не стесняясь, хохотали, хватаясь друг за друга. Лань Юи же, трясясь от смеха, уткнулась лбом в плечо матери. - Ой я не могу. - выдала она. - Это верно. - в её голосе девушка уловила смешинки. Значит, есть все шансы на исцеление. - Весьма точное замечание. - выдал Не Лаоху, утерев выступившие от смеха слёзы. - Взять одного отпрыска Мо и даром получить второго на шею - спасибо, не надо. Просмотр продолжился, как только все успокоились и взяли себя в руки. Тем не менее, все в семье Мо твёрдо верили, что Мо Цзыюань был человеком выдающимся, обладающим незаурядными способностями и талантами. Отправься он тогда на обучение, заклинатели непременно воздали бы ему должное, в отличие от безнадёжного двоюродного брата. - Ошибка воспитания. - покачала головой мадам Цзинь. - Что-то я никак не представлю "это" в заклинателях. - скептический голос Вэй Усяня ясно дал понять, что он думает об этом "выдающемся человеке, обладающим незаурядными способностями и талантом". - Да там самомнения столько - хватит на всю Поднебесную. - закатил глаза Цзян Чэн. - Он бы и не стал заклинателем. Несмотря на то, что Мо Цзыюань находился в совсем ещё юном возрасте, когда Мо Сюаньюя забрали, подобную чушь столь часто вбивали ему в голову, что он поверил в неё всем сердцем. - Ну да, если с детства тебе говорят, что ты великий, то потом ходишь, задирая нос и унижая всех. - буркнул Вэй Ин. - А на самом деле ничего не стоишь. Вэнь Чао лишь просверлил его гневным взглядом, посчитав это за камень в свой огород. Что-либо сказать по этому поводу он не успел - Вэнь Жохань, будто почувствовав, что его младший сын собирается ляпнуть, гневно посмотрел на него, тем самым на корню задавливая очередной конфликт. Как-никак своего отца второй молодой господин Вэнь боялся, в отличие от Вэнь Сюя. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, оскорблял и бранил его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее и возможность стать бессмертным. - А там было, что красть? - "искренне" недоумевал Цзинь Цзысюнь. Кроме того, Мо Цзыюань обожал отбирать у брата различные талисманы, эликсиры и прочие предметы заклинателей, присваивать себе и вытворять с ними, что в голову взбредёт. - Первое - даже пустой талисман может серьёзно навредить вору, если он будет так с ним обращаться. - лениво протянул Цзинь Дахань. - Второе - Мо Сюаньюй явно сам их делал, значит, талант у него всё же был. - подхватил Вэнь Сюй, которому знакомство с основателями явно пошло на пользу да и отец явно стал адекватнее. - Откуда бы они тогда вообще у него взялись? Не из воздуха же? - Третье, - добавил Вэй Ин. - любые вещи заклинателей - не игрушки, удивительно, что он ещё дожил до этого дня, не подорвавшись, не сгорев и не отравившись. - Я удивлён, как ты сам до сих пор живой со своими увлечениями. - съязвил Цзян Чэн, вспомнив, что его бедовый шисюн вообще-то увлекается талисманами и далеко не все из них безобидные. Временами Мо Сюаньюй действительно впадал в безумие, но всё же осознавал, что над ним издеваются. Он долгое время терпел, однако Мо Цзыюань, перейдя всяческие границы, стащил едва ли не все его вещи. Терпение Мо Сюаньюя лопнуло, и он, заикаясь и запинаясь, пожаловался своим тёте и дяде, что и вызвало сегодняшний погром. - М-да. Зря он это. - покачал головой глава Не. - Только хуже себе сделал. - Ну хоть попытался. - робко вставил Не Хуайсан. Выведенные мелким почерком закорючки сиротливо жались друг к другу, и у Вэй Усяня заболели глаза. Он подумал: - "Что за, мать его, хреновая жизнь?!" - Вэй Усянь, что за выражения?! - прикрикнула на него Юй Цзыюань. - Но я же ничего не говорил. - испуганно протараторил тот, мгновенно спрятавшись за своим шиди. - Ну с тем, что жизнь у парня хреновая, не поспоришь. - протянул Не Лаоху, никогда не стеснявшийся в выражениях - происхождение простолюдина сказывалось. Побратимы его даже не одёрнули, сделав вид, что ничего не слышали - сами далеко не из императорской семьи родом. Лишь Лань Ань слегка поморщился на высказывание друга. Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещённому ритуалу и умолять злого духа о помощи, ради мести пожертвовав тем единственным, что у него осталось - собственной жизнью. От напряжения заныли глаза, и постепенно боль начала распространяться по всей голове. По логике вещей, в этом ритуале заклинатель произносил своё желание мысленно, и Вэй Усянь, как призванный злой дух, должен был услышать все подробности. Но похоже, Мо Сюаньюй тайком переписал обрывочные фрагменты заклинания из повреждённого манускрипта, содержащего неполный текст, и именно эту часть упустил. - Вэй-сюн, ну как ты умудрился угодить в такое?! - воскликнул Не Хуайсан. - Поверь - если я не нахожу неприятности, то они находят меня сами. - уныло протянул тот. - Карма такая, что ли? - Скорее уж тебя кто-то проклял ещё в младенчестве. - фыркнул наследник Цзян, стараясь не коситься на свою матушку. Вэй Усянь догадывался, что тот хотел отомстить семье Мо, но как именно? Каковы масштабы? Необходимо ли ему вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или избить его до полусмерти? - Сомневаюсь, что призыв злого духа он совершил именно с этой целью. - покачал головой Цзысюань, стараясь не смотреть, как Яньли утешает расстроенного Вэй Усяня. Или же… стереть всю семью Мо с лица земли? - Что-то мне подсказывает, что осуществлять придётся именно это желание. - покачал головой Цзян Фэнмянь. Вероятнее всего, стереть с лица земли! В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к заклинателям, знал Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял человеческий облик и рассудок. Мог ли кто-нибудь представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно Вэй Усяня, значит, исполнить его желание, которое явно не относилось к числу безобидных, было не так-то просто. Обречённый стон "бессердечного и неблагодарного злодея" ясно дал понять, что он думает обо всей этой ситуации в целом и оболгавших его заклинателях в частности. Вэнь Жохань про себя подумал, что в случае чего даст сыну своей старой знакомой убежище в своём ордене, если в этом будет нужда - выпускать из виду этого юношу ему очень не хотелось. Зря что ли он придумывал этому ребёнку имя в быту по просьбе Цаньсэ? Правда, тогда он ещё не был одержим желанием ещё больше прославить свой орден. И всё же Вэй Усянь, упав на спину и уставившись в дырявый потолок лачуги, выдал: - Ты обратился не по адресу. - Ну да, он же не знал, что злой и кровожадный дух на самом деле окажется всего лишь доведённым до горя и отчаяния парнем, который всего лишь хотел тихо-мирно жить. - фыркнул Цзинь Дахань. - Скверну необходимо истреблять, господин бессмертный. - подал голос глава клана Оуян. - Это долг заклинателей. - О, правда? - оскалился основатель Цзинь, отчего половина присутствующих взбледнула - сейчас он казался страшнее главы Вэнь. - И что же такого благородного совершила армия из Четырёх Великих Орденов и сотен союзников? Уничтожила великое зло, которое сами же и создали из слухов и сплетен? Или пошла осадой на кучку беззащитных гражданских - стариков, женщин и детей - и одного-единственного заклинателя, который всего лишь руководствовался чувством справедливости и не закрывал глаза на чужие страдания, поэтому и защищал невинных людей? Ну? Чего молчим?! - рявкнул он, увидев шок на лицах заклинателей - сидел бы он за столом, то уже треснул бы по нему кулаком со всей силы - затем, подозвав к себе Амулет Памяти, снова перенёс всех на пепелище горы Луанъцзан. - Присмотритесь внимательнее к телам. - прошипел он. - К свежим, не старым. К своему ужасу заклинатели подметили, что тела напавших на Погребальные Холмы были растерзаны, а вот другие... Кто-то был проткнут мечом, у кого-то была отсечена голова, кому-то вспороли живот. И именно те, кто был убит мечом, оказались пожилыми людьми, явно не заклинателями. А возле сожжённых хижин обнаружились вытоптанные и выжженные грядки и деревья. - Нет... - пробормотала Вэнь Цин, зажав рот - она некоторые из тел легко опознала. - Это же... - С-сестра, это же б-бабушка. - побледневший Вэнь Нин испуганно вцепился в её ханьфу. - И т-третий дядя. И ещё... - Так... - прищурился Вэнь Жохань. - Я очень хочу узнать подробности произошедшего. Судя по всему, Старейшина Илин пытался защитить гражданскую ветвь клана Вэнь. - Понравилось? - прошипел Цзинь Дахань, прерывая видение. - Ничего, Амулет Памяти ещё покажет, что было на самом деле. А потом будете думать. - Успокойся, ты сейчас от злости искажение ци поймаешь. - на плечо опустилась рука Цзян Циньсина. - Ничего, не умру. - отмахнулся тот. - Не в первый раз. - Пожалуй, стоит продолжить этот просмотр завтра. - глава Вэнь потёр точку между бровей. - Господа бессмертные, будьте уважаемыми гостями во дворце Солнца и Пламени. Я распоряжусь, чтобы всех, кто сейчас присутствует здесь, разместили со всеми удобствами. - Благодарим главу Вэнь за гостеприимство. - вся пятёрка поклонилась хозяину Безночного Города, даже Цзинь Дахань утихомирил свой гнев для этого. Действительно, для одного дня столько узнанного было слишком много. А ведь это было лишь начало. И только Вэй Усянь по окончанию просмотра почувствовал колющую боль в висках.