Замена

Мэй отлично знала, что Себастиан за эти выходные ей не позвонит и в итоге так и произошло: он и не звонил, и не писал. Чем он занимался весь уикенд — было лишь одному ему и известно, поскольку инстаграм он не обновлял и с Айком и Риком, судя по всему, тоже никак не пересекался. Покидая холостяцкое и гостеприимное жилище Рика, Мэй с сожалением закрывала за собой дверь, желая вернуться туда еще хотя бы разок, но по более мирному поводу. Проведя весь день в подавленных мыслях из-за расстроенных чувств после ссоры с Айком (который точно также никак не объявлялся) Мэй не замечала, как летит вперед время: вроде бы она только что пришла на работу, а уже заканчивался ее перерыв на обед. Как бы она ни желала, чтобы хоть кто-то появился, но по закону подлости именно Эд не давал ей покоя своим нежеланным присутствием: — Почему лицо такое кислое? — он сел за столик на веранде, за которым уже сидела Мэй. — Я с таким родилась, — ответила Мэй недовольно, но уже без огонька, — Что тебе нужно? Оставь меня в покое. — Мне не нравится то, что ты такая грустная. Что, мальчик твой тебя не любит? Ну так у тебя есть я. — Смотри-ка, у меня жизнь полная чаша: и бойфренд, и потенциальный любовник, сама себе завидую, — проворчала Мэй. — Ну эта лафа скоро закончится, ты особо не обольщайся, — посоветовал Эд, — Как только я стану твоим бойфрендом, а случится это буквально на неделе, у тебя не будет и в помине никаких любовников. Только я. — Как самоуверенно, Эд. Я даже комментировать это не стану, я просто устала от тебя. Ты думаешь, что это правильно просто вот так вот кружить вокруг меня и доставать своими феромонами и показывать, что твой тестостерон работает на 5 баллов, — она скучающе рассказывала это, смотря в никуда, откинувшись на спинку стула, — Но вот проблема в том, что мне все равно на все твои гормоны и как они вырабатываются. Мне нет совершенно никакого дела ни до тебя, ни до твоих интересов. Я обычно не говорю таких вещей другим людям, потому что я хорошо воспитана и у меня есть чувство такта, хотя бы минимальное. Но когда ты окружен стадом горилл — приходится разговаривать на их языке. — С волками жить — по-волчьи выть? — подсказал он и усмехнулся, — Ну так и не живи со своими волками, будь со мной. — Волков на красножопых обезьян не меняют, Эд, — отрезала Мэй, — И мне это не интересно. Оставь меня в покое, иначе меня просто вырвет на тебя. Ей было по большому счету абсолютно все равно как она это сказала и кому, главное было чтобы Эд от нее отстал. На самом деле она готова была даже кофе через нос пустить при нем, лишь бы его отворотило, потому что на этой войне — любые средства хороши. — Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, — признался Эд, — Вроде мелкая, и должна уважать старших, но на деле — хамло подзаборное. Этот твой Себастиан тебя совсем не учит манерам. — Я не маленькая девочка, чтобы меня кто-то чему-то учил. — А я думал вы с удовольствием играете в ролевые игры, и ты ласково называешь его папочкой. Ну а что? По возрасту он превосходно подходит на эту роль. — У тебя плохо с математикой, если ты считаешь, что он мне в отцы годится. Я уже говорила, мне не 20, и даже не 25, так что заткнись и съеби. — Полегче, Смолл, — фыркнул он, — А иначе мне придется самому взять бразды правления в свои руки и поучить тебя уму-разуму. — Если тебе что-то не нравится и тебя не устраивает, то как я с тобой разговариваю — это сугубо твои проблемы и ничьи больше. Я пыталась изначально общаться с тобой более уважительно, но ты сам сломал этот механизм, так что пойди-ка ты нахуй и свои глупые претензии высказывай перед зеркалом, ясно? — Все же этот быдлан ужасно на тебя влияет. Я хочу вымыть твой рот с мылом. — Побольше уважения к быдлану, а не то его мужеподобная девушка просто брызнет тебе в лицо перцовым баллончиком. Вообще он у меня в сумке лежит на случай нападения бешеной собаки, но и ты тоже подойдешь, вас практически не отличить. — Стерва. — Как я рада, что ты перестал скрывать свою сущность! А я Мэй, — лениво рассмеялась она и раздраженный донельзя Эд ушел, оставив ее в одиночестве. *** Мэй не нужно было упражняться в сквернословии и остроумии — это выходило у нее само собой и за словом в карман она никогда не лезла. В стрессовых ситуациях она была особенно разговорчивой: адреналин на нее влиял таким образом, что Мэй просто говорила и говорила много, особенно не заботясь о чувствах собеседника, если ее как-то задевали. На обиды Эда она не обращала внимания, потому что по большому счету на его чувства ей было совершенно наплевать, чего нельзя было сказать о Себастиане. Он, как и обещал, приехал за Мэй после ее работы и повез домой. Они разговаривали, но получалось это из рук вон плохо: — Как прошли твои выходные? — поинтересовалась она. — Нормально, — пожал плечами он, — Всегда нормально. А у тебя? Повеселилась с ребятами? — Нет, — ответила Мэй, пока они ехали домой, — После того как ты уехал с утра — мы с Айком поссорились. — Ого, — удивленно перебил ее Себ. — Да, — кивнула она, — Мы поссорились так, что я ушла, потому что.. Ну в общем потому что мы крепко поругались. — И где ты была все эти два дня? — У Рика дома, он любезно мне разрешил пожить у него. — Ты могла бы просто вернуться домой, — проворчал Себ недовольно, — Вместо того, чтобы шароебиться по чужим хатам. — Отстань, — просто попросила его Мэй, — Я малость не в настроении. И я не хотела идти домой, потому что тебе нужно было побыть одному, и я подумала, что территория занята. — Вроде умная, а такую чепуху городишь иногда, — проворчал он и они оба раздраженно замолчали. Никто из них не знал наверняка причин пассивной агрессии другого: Себастиан все никак не мог переварить тот кусочек разговора, который услышал от Мэй и Айка. Он все еще не злился на Мэй, но общее его состояние было подвешенным и это сказывалось и на нем самом, и на его окружении. Мэй была на взводе из-за того, что Эд в течение дня крайне успешно измотал ей все нервы настолько, что под вечер она уже была готова наброситься на кого-то. Себастиан считал, что Мэй холодно с ним разговаривает от того, что думает теперь только про Эда, а Мэй считала, что Себ не в настроении, потому что она его раздражает. Сама себя она чувствовала усталой: таскать на себе этот груз неподъемных эмоций было тяжело и теперь, когда она в довершение ко всему поссорилась еще и с Айком — ей было вдвойне непросто. Айк точно так же не звонил и не писал, хотя в мирное время они чатились каждый день. Мулат обиделся и считал, что не права Мэй, в то время как она сама считала ровно наоборот. И только Рик метался между ними как между двух огней, не зная, как примирить двух дорогих ему людей. Ужин также особо не клеился. Поедая вредную еду из заморозки, они оба молча вяло жевали, то и дело поглядывая друг на друга украдкой. И если Себ взглянул на Мэй лишь раз, то она только и делала, что пялилась на него, пока его терпение не лопнуло: — Ну что? — спросил он, жуя рис с курицей, — Что ты смотришь на меня так загнанно? Есть, что сказать? — С такими твоими наездами — говорить не особо хочется. — Ох, извини, принцесса, забыл сделать реверанс. — Ты на меня за что-то злишься? — спросила она прямо, поедая острую капусту, — Так скажи мне, давай. — С чего вдруг мне злиться на тебя? Есть повод? — он жевал и смотрел на нее исподлобья одновременно нахмурившись, что в сочетании давало устрашающую картинку. — Тебе виднее, — пожала плечами она, — Почему не спросишь, как прошел мой день на работе? — Потому что ты ответишь то же, что и всегда: тебя достал Эд. Ты в последнее время очень раздраженная и именно из-за того, что он не дает тебе прохода. А за твои профессиональные дела и способности я не переживаю — я знаю, что ты лучше всех. — Вроде и похвалил, и одновременно опустил, — фыркнула Мэй, — Если не хочешь слушать про меня, расскажи тогда про себя. — Я не сказал, что не хочу слушать про тебя, а вот про себя я как раз не особо горю желанием говорить. — Ясно, — закивала она, перестав есть, потому что ей просто перехотелось, — Знаешь, что? Просто забей, мы можем вообще не разговаривать. По крайней мере ты с успехом это делаешь и эти два дня ты провел без меня, очевидно, в полном восторге. Обещал позвонить, но в итоге даже и строчки не нацарапал. И я не давлю на тебя, у тебя наверняка были важные дела, и ты не обязан мне строчить и названивать. Но зачем было говорить про то, что ты это сделаешь, если ты в итоге не собирался этого делать? Терпеть не могу врунов и торговцев надеждой, — она встала и раздраженно поставила свою тарелку в мойку с громким звоном. — Еще неизвестно, кто из нас двоих больший врун, — пробормотал Себ вроде бы не сильно громко, но в звенящей тишине эти слова имели эффект разорвавшейся бомбы. — Что ты сказал? — Мэй уже уходя остановилась на пороге и развернулась к Себу лицом, — Повтори. — Ты слышала, что я сказал. И обсуждать это я не особо хочу, у меня нет на это никаких моральных сил. Не позвонил и не позвонил. Откуда мне было знать, что ты поссоришься с Айком и будешь шляться не понятно где? Какая удача, что ты пошла к Рику, потому что наверняка этот сраный Эд смог бы тебе предложить место потеплее и пожирнее. — Вы, блять, сговорились что ли все, — пробормотала Мэй ошеломленно, — Я тоже не горю желанием обсуждать все это с человеком, который даже потенциально мне не верит, считая меня лгуньей, которая будет искать более теплое и жирное место ради своей выгоды. Ты хотел уединения в эти выходные, а я хочу его сейчас, так что сегодня я сплю отдельно. — Как пожелаешь, — пожал плечами он. И Мэй действительно ушла спать в гостевую спальню, демонстративно заперев дверь на замок, чтобы Себастиан в любом случае не мог ее побеспокоить. Она на полном серьезе начинала винить во всех своих бедах пресловутый Ретроградный Меркурий, потому что более адекватного объяснения происходящему у нее просто не было. Полночи она чатилась с Риком и хоть они и не обсуждали последние новости, но все же ей хотелось отвлечься хоть как-то. Утром Мэй подскочила даже раньше обычного и, быстро собравшись, ушла на работу еще даже до того, как проснулся Себастиан, лишь бы с ним не пересекаться. Такое было впервые и сейчас Мэй чувствовала себя по-настоящему брошенной и никому ненужной. Наверное, это как-то отражалось на ее грустном лице, потому что Эд сегодня был даже более активен, чем все дни до этого. Он уже говорил ранее, что ему не нравится, когда Мэй грустит, а сегодня она была не просто грустной, а уже даже подавленной. В обед она ничего не съела и сидела на веранде просто потягивая горячий кофе, ощущая смутное желание снять себе отдельное жилье или же вернуться в квартиру Рика, от которой у нее все еще были ключи, потому что распутывать весь этот проблемный клубок — желания никакого не было. — Время идет, а твое лицо все кислее и кислее с каждым новым днем. Если отбросить в сторону все шутки и смешки: у тебя все в порядке? — Оставь меня в покое, — попросила Мэй раздраженно, — Мои дела тебя не касаются никоим образом и пусть так будет всегда, хорошо? — Не груби, — предупреждающе рыкнул Эд, — Я пытаюсь быть с тобой хорошим, но ты испытываешь мое терпение и в скором времени оно лопнет. У тебя и так пяточки над пропастью висят, так что будь повежливей. — Да господи, неужели от тебя вообще нет места, чтобы скрыться? Вообще по-английски ничего не понимаешь? Мне может погромче повторить свои слова, чтобы до тебя дошло? Что мне сделать, чтобы ты отвалил от меня раз и навсегда? Показать пантомиму? — Смирись, я уже не оставлю тебя. Ты внутри этой истории и она закончится только тогда, когда я этого захочу. — Ты просто безнадежен. Недоступность Мэй начала выводить Эда из себя: возможно он и был любителем поиграть, но слишком долгая игра утомляла. Он был из тех, кто считал, что все ему должно доставаться по первому требованию и никак иначе, потому что по-другому в системе мироздания быть просто не могло. Мэй считала иначе: она просто не хотела, чтобы ее трогал хоть кто-то. Несмотря на то, что с Себастианом они вроде и не ссорились, но и не были в мирных отношениях, они все равно обсуждали планы на вечер: неизменным оставалось его обещание о том, что он встретит ее после работы, хотя сейчас он мог спокойно послать и Нэйта для этих целей. Время до вечера тянулось нещадно, и неизбежность его наступления раздражала Мэй: пока она была занята работой — она могла ни о чем не думать и не переживать за свои отношения. Но с наступлением вечера и концом рабочего дня все то, от чего она бежала - ее все же догоняло. Активизировавшегося Эда не устраивало такое положение дел, и он был полон решимости все исправить при помощи своей настойчивости, которая нужна была лишь ему одному. Вечером они оба спускались на уже пустынную подземную парковку и Мэй просто молча игнорировала все его выпады, спускаясь по лестнице вниз и бредя вперед по пустому коридору: — Возможно ты такая подавленная, потому что не очень получается с проектом, — уверенно предположил Эд. — Чего? — не поняла Мэй, — В каком это месте у меня не получается с проектом? — В последнее время твои иллюстрации оставляют желать лучшего. Ладно, если честно не только в последнее время. — Да ты что? — фыркнула Мэй. Они шли вперед по коридору, который вел на парковку и Мэй из-за невероятно знойной жары была одета в короткую джинсовую юбку, белую футболку и свои обычные грубые сандалии. Высокий конский хвост немного помогал справиться с жарой, но хотелось просто побрить голову, потому что иногда даже голове было тяжело таскать на себе такой груз. Эд был одет в легкие брюки и футболку и помимо чувства собственного достоинства он также нес в руках кепку, который пользовался сугубо для того, чтобы беречь голову от солнцепека. Из-за всей этой духоты мозги соображали медленнее, а язык и вовсе заплетался. — Твой стиль очень странный и я, честно говоря, не вполне понимаю, что ты тут делаешь, — пожал плечами Эд, — Ты не вписываешься в общий концепт, на мой взгляд. Слишком детский стиль. — Зачем ты мне это говоришь? — Просто интересно докопаться до истины. Как человек с такими крайне посредственными способностями смог пройти по конкурсу? Хотя знаешь, после того, как стало известно, что твой ненаглядный — целый Себастиан Стэн многое стало понятным. — Ты если хочешь сказать что-то прямо, то говори, не будь ссыклом и мамсиком, — она шагала вперед, нахмурившись и только ей показалось что она видит машину Себастиана, как ей буквально по голове прилетело злыми словами из-за спины. — Когда ты спишь с кем-то влиятельным — для тебя все дороги открыты и становится абсолютно неважным то, что ты сама полная бездарность. Но в целом тебя тоже можно понять и даже как-то похвалить. Если не получается заработать авторитет через профессионализм, то можно попробовать и через постель, работая другим местом. Кстати, как часто приходится работать? Мэй была взвинченной еще задолго до этой реплики и на ней сказывалась общая эмоциональная усталость от того, что происходило в последнее время. Из-за того, что она думала лишь о Себастиане и Айке — она и не заметила перемены в Эде, да и не особо смотрела в его сторону. Сначала ей казалось, что он был похож на Себастиана, но сейчас она поняла, что даже если бы Себ злился на нее до красной пелены перед глазами — он бы никогда не стал оскорблять ее открытым текстом и уж тем более не стал бы делать того, что сделал Эд в итоге. Мэй резко на пятках развернулась к Эду, смотря на него хмуро, пытаясь сдержать свои дрожащие губы от наполнившихся слезами глаз. — Ну и что такое? Собралась тут слезы лить на парковке? Это как-то дешево даже для тебя. Хотя о чем я говорю с девушкой, которая в аренду сдает свою.. — Пошел ты! — закричала она в сердцах и толкнула его ладонями в грудь на эмоциях. Ее мышечной силы было недостаточно для того, чтобы принести ему хоть какой-то серьезной урон, но вполне хватало для того, чтобы его разозлить и лишь слегка сдвинуть с места, чуть пошатнув его. Мэй была зла настолько, что повысила на него голос, но Эд был в бешенстве от того, что кто-то его тронул в таком неуважительном контексте. — А что тебе так неприятно, Смолл? — прошипел он, угрожающе надвигаясь на нее и больно хватая за запястье, сильно его сжав, — Не можешь устроиться в жизни как профи — можно поискать альтернативный способ заработка и здесь таких как ты — воз да тележка. А твой мужик и рад стараться, потому что с его начавшейся старостью он за честь почтет, что на него взгромоздилась молодуха, — Мэй пыталась вырваться из его хватки, но он лишь сильнее сжимал ее руку, делая ей по-настоящему больно. Она пятилась от него и, бросив свою сумку с многочисленными девайсами, уже всерьез стала двумя руками пытаться освободиться из нежеланного захвата, но это получалось откровенно плохо: все шло к тому, что ее медленно, но верно припирали к стенке. Пока он говорил, другой рукой он шарил по ее талии и Мэй пыталась брыкаться, чем еще больше раззадоривала мерзавца. — Носишь свои юбки короткие, или джинсы, которые только и делают, что задницу твою обтягивают. Ты держишься так, будто бы ты не даешь просто так, но по тебе видно невооруженным взглядом, что обязательства и серьёзность — это не для тебя, что тебе все равно кому давать, лишь бы дать, — приперев ее к стенке и прижав мощным предплечьем к холодной поверхности он положил свою руку чуть выше ее колена и начал подниматься вверх по бедру, забираясь под юбку. — Не надо, — она брыкалась как могла, но чувствовала себя просто бабочкой, которая попала в западню и ее вот-вот наколют на булавку, — Не делай этого. — Что, наедине со мной ты не такая смелая, как там наверху? — прошипел он, залезая ей под юбку и наслаждаясь ее текущими по лицу слезами, — Надо знать свое место, Смолл, и не высовываться. Сиди тихо, если уж тебе так повезло настолько высоко вскарабкаться! И если тебя этому до сих пор не научил твой старый иммигрант, то я сейчас исправлю это, раз уж ты снова забыла то, откуда ты выползла, — он не обращал внимания ни на ее слезы, ни на мольбы и крики, а Мэй до последнего пыталась хоть как-то себя защитить, но тогда, когда Эд задрал ее юбку вверх высоко настолько, что всей пустынной парковке было видно ее белье, она с ужасом понимала, что он на этом не остановится, и крепко зажмурилась, сжавшись всем своим телом, — Интересно, у твоего старика хрен вообще встает или тебе приходится долго его уговаривать подняться, ублажая самым грязным способом? — Встает, спасибо за заботу, — Себ прошипел ему это на ухо и тут же рывком за плечи отодрал его от Мэй резко настолько, что та по стенке просто съехала вниз на пол, — Иди в машину, я быстро, — бросил он ей перед тем как со всего размаху впечатать Эда в бетонную поверхность рядом с ней. Не помня себя, в состоянии полного аффекта, Мэй на дрожащих ногах поднялась и, одернув юбку, побежала к машине и забравшись в нее, просто закрыла лицо руками, дрожа всем телом и сотрясаясь от беззвучных рыданий. Она не смотрела на то, что делает Себ сейчас с Эдом, но она не собиралась больше его останавливать, хоть и знала, что Себастиан в состоянии гнева сможет отделать его до состояния госпитализации. Она слышала смешки и крепкие звуки ударов какое-то время, но боялась открыть глаза и увидеть, что там происходит. Спустя еще несколько мгновений Себастиан пришел, открыв заднюю дверь и аккуратно положив на пассажирское сиденье сумку Мэй, которую она со страху совершенно забыла на парковке, и сам уселся на водительское место. Хоть он и был в настоящем бешенстве, но больше всего он испугался за Мэй. — Ты в порядке? Он не успел?.. — спросил он аккуратно, не зная, как подступиться к Мэй, которая все что делала — это рыдала, закрыв лицо руками, — Хочешь мы поедем к Айку и Рику? Может быть так будет лучше? — Я просто хочу домой! — закричала она и всхлипнула. — Я понял, все, не плачь, — пробормотал он и, не решаясь ее коснуться, чтобы не сделать еще хуже, быстро повел машину до дома. Всю дорогу он поглядывал на Мэй, которая за время поездки хоть и не перестала лить слезы, но руки от лица отняла, являя миру свою размазанную тушь и опухшие глаза. Ее колотила крупная дрожь так, будто бы она сильно замерзла, однако Себ хорошо понимал, что она просто ужасно перепугалась. Это не шло ни в какое сравнение с тем, как она была напугана, когда Рик и Айк попали в аварию потому что инстинктивно всегда больше эмоций испытываешь за себя, так устроен человеческий организм. Тогда она пережила сильное моральное потрясение, но сегодня, подвергшись лично практически насилию — она пребывала в таком шоковом состоянии, что даже не могла ничего сказать или ответить на простейший вопрос. Страх вытеснил все другие эмоции и ощущения, а слишком яркая картинка происходящего все еще стояла перед глазами, заставляя ее снова и снова переживать эти домогательства, которые известно, чем бы закончились, если бы не вовремя подоспевший Себ. Они домчались очень быстро и Себастиан буквально залетел на крытую парковку их дома и еще даже до того, как он вытащил ключ зажигания, Мэй уже открыла дверь и на дрожащих ногах вышла. В целом она выглядела хорошо: какое-то неприятное происшествие, произошедшее с ней меньше получаса назад, выдавал лишь полностью размазанный макияж глаз. Все прикосновения Эда горели на ее коже и сейчас Мэй мечтала лишь о том, чтобы пойти в ванную и до скрипа там отмыться. Она не стала дожидаться Себа, и первая ушла с парковки, пока он провожал ее обеспокоенным взглядом. Решив дать ей впервые чуть больше пространства, он отпустил ее вперед и не побежал догонять, спокойно забирая ее вещи из машины и продукты, которые он успел прикупить на вечер. Когда он зашел в квартиру, в ванной уже вовсю шумела вода и Себ колебался примерно несколько минут, чтобы не нацарапать Айку смс с общим кратким пересказом всего, что произошло. Он знал, что не пройдет и часа, как Рис с Айком будут уже здесь, окружая своей поддержкой и заботой Мэй. Возможно Себ поступал и не слишком правильно, учитывая недавний конфликт Айка и Мэй, но он посчитал, что Мэй сейчас не нужно сверх меры оставаться одной после произошедшего. Да и ни один их конфликт не стоит того, чтобы скрывать от Айка такой эпизод, который мог легко оставить след на психике Мэй. Закрыв дверь и разложив все вещи по местам, он на удачу дернул дверь в ванную и увидел, что она не заперта. В ванной все было на своих местах, за исключением мокрой кучки одежды, которая валялась около душевой кабины, с которой уже успела натечь вода: очевидно Мэй зашла под воду прямо в одежде и уже потом сняла ее с себя, вышвыривая на сушу. Себ аккуратно убрал все это, положив в стирку, и Мэй казалось даже на замечала его присутствия, просто неподвижно стоя под горячим душем. Вздрогнула она лишь тогда, когда Себ аккуратно постучался в стеклянную стенку и буквально одним кивком головы спросил разрешения зайти к ней. Она смотрела на него сквозь мутное стекло душевой кабины несколько долгих мгновений и, когда Себастиан уже решил, что ему не разрешают пересечь эти границы, она еле заметно кивнула. Его не нужно было просить дважды, он разделся буквально за секунду и вошел внутрь, поразившись как там душно и парно, чуть уменьшив температуру воды. Себ думал, что она его оттолкнет и не позволит коснуться себя после всего произошедшего, но, как только он молча сгреб ее в охапку, прижимая к себе и крепко обнимая — он почувствовал, как она обняла его тоже и плечи Мэй снова задрожали от слез, которые она больше не сдерживала.