Сборник ХанФую(До свадьбы можно)

      Тихое возбуждённое дыхание разносилось по спальной комнате. На лбу выступала едва заметная испарина. Одна из небольших капелек пота, которую вскоре смахнули, очертила точёное личико. Ощущение чужих рук на бёдрах заставляло всё напряжение спускаться к низу живота.       Длинные фаланги грубо обхватывали стройные бёдра, надавливали, вынуждали разводить ноги сильнее. Придерживаясь за спинку кровати и стискивая деревянный каркас, девушка елозила на месте. Щёки покрывал яркий и обжигающий румянец, который также переходил на тонкую шею и открытые плечи.       Одна из тонких шёлковых лямок методично сползала вниз, а после вовсе упала с дрожащего плеча. Светлые бровки жалобно сводились к переносице, пока тело сокращалось на короткие и ритмичные движения шероховатого языка. Ткань полупрозрачного спального платьица падала на чужое лицо, прикрывала его. Но порой Чифую всё же встречалась взглядом с хитрыми лисьими глазами, которые не забывали подглядывать за ней, и улавливать любое изменение.       Ханма без устали очерчивала розовые, слегка припухшие от долгого трения, складочки. Шуджи перенесла одну из рук к промежности девушки. Холодные подушечки пальцев соприкоснулись с горячей кожей, что пропустило волну мурашек по телу Мацуно. Фаланги осторожно проскользили по клитору и половым губам, после разошлись в стороны освобождая больше пространства для махинаций.       Кончик языка надавил на бугорок нервов и начал активно стимулировать его. После подключились губы. Ханма вновь бросила взгляд на Чифую, чьи губы дрожали от сильного возбуждения. Когда их глаза встретились, Шуджи игриво и довольно промурчала, из-за чего разнеслись приятные вибрации. А Мацуно, не в силах держать такого долгого зрительного контакта, зажмурилась, что вызвало новую волну смеха у Ханмы.       Пока губы и язык Шуджи работали снаружи, два пальца медленно и незаметно скользнули ко входу. Большое количество естественной смазки выходило из подрагивающей от каждого касания дырочки. Несильно надавливая, они попытались проникнуть внутрь, из-за чего Чифую резко подскочила на месте и громко шикнула, желая уйти. Но рука Ханмы не позволила этого сделать и притянула Мацуно обратно. — Не так быстро, малышка. — вновь послышался игривый смех. Жар опалил щёки. Чифую сливалась с собственной сорочкой. Пряди растрёпанных волос струились по учащённо вздымающейся груди с выступающими сквозь шелковую ткань сосками. Такой вид распалённой девушки заставлял хотеть большего.       Мацуно уже не сопротивлялась, когда Шуджи во второй раз решила проникнуть внутрь. Два пальца, играясь, зашли до середины. Ханма плавными движениями массировала стенки слизистой, постепенно ускоряясь. Чифую плотным кольцом сжималась вокруг длинных фаланг, когда стимуляция становилась более ощутимой. Девушка стала поддаваться бёдрами вперёд уже не в силах сдерживать желание достичь своего пика. — Давай, сладкая, кончи для меня. — голос Шуджи слегка хрипел, а с лица так и не сходила хитрая ухмылка. Язык вернулся к бугорку нервов и стал работать в такт движениям внутри. Понадобилось ещё около минуты, чтобы Чифую, приоткрывая ротик и сжимаясь всем телом, смогла кончить от поступательных движений и хлюпающих пошлых звуков. Узкий вход лихорадочно сжимался, а Ханма, сбавляя темп, но переставая, продолжала стимулировать влажные стенки. — П-пожалуйста, хватит… — сиплый голос дрожал от каждого неровного вздоха. Мацуно постаралась привстать, чему Шуджи уже не сопротивлялась. Фаланги выскользнули из растянутых мышц. Прозрачная ниточка смазки, перемешанной со слюной, потянулась от входа к подушечкам. Густые капли очертили внутреннюю часть бедра Чифую, что сильно смущало девушку. — Как я и думала, малышка, — улыбка растянулась ещё шире. Довольно облизывая кончики пальцев, Ханма изучала чужое запыхавшееся и раскрасневшееся личико. На внешних уголках глаз Мацуно собрались маленькие бусины слёз. Девушка всё ещё железной хваткой держалась за каркас кровати, стараясь перевести дыхание. Уже вторая лямка ночного платьица спустилась с хрупкого плечика. — Завтрак получился вкусным. — Я тебя н-ненавижу, Шуджи…