Таинственные записи»
***
Люмин стояла как вкопанная. Она лишь видела, как эти горящие красным цветом глаза приближались к ней вплотную. Путешественница выставила оружие перед собой, готовясь к защите. Она знала, что это не просто так… — Ну-ну-ну, — грустным тоном произнёс голос. — Не нужно так волноваться. Ты — всего лишь пешка в этой большой игре. — Я до сих пор не понимаю, о чём ты, — рыкнула Люмин, делая лёгкий выпад вперёд, чтобы хоть как-то запугать это нечто… но оно не шелохнулось. — Просто жди, Люмин, жди. Тебе ещё столько надо узнать… Голос постепенно растворялся в воздухе, а помещение сворачивалось в вихрь. Люмин ещё раз обернулась, взглянула на рисунок, чтобы запомнить его в деталях, а потом… темнота.***
«Спустя четырнадцать часов после землетрясения»
Господин стоял на балконе, подставляя лицо прохладному ветру. Снизу виднелись кривые лысые деревья, гнилые листья, растоптанная тропинка, что вела к небольшому городу. Небо всё так же было укрыто серой пеленой, а грозные тучи склонились над жителями. Из головы Господина всё никак не уходил тот случай с Раусом… этот внезапный порыв, что, будто толкая в спину, заставлял это сделать. Но он об этом не жалел, а даже наоборот… Вдалеке прогремел гром, который стал уже ежедневным явлением для этой местности. Господин сжал перила и начал размышлять о дальнейших действиях… В висках пульсировало, а дыхание сбивалось от гнетущих мыслей. Но он знал, на что идёт и чем это будет чревато. Господин посмотрел на свою руку и закатал рукав. На коже предплечья красовался шрам, что каждый день напоминал о тех временах, о которых хочется забыть. Широкий… бордовый… давящий на больное. Но вдруг в дверь постучались и пришла служанка. Она поклонилась и, не поднимая взгляда, произнесла: — Господин, пришёл генерал Грег. — Зови, — вымолвил Господин, проходя в свои покои и сел за стол. Служанка вышла, а следом зашёл генерал Грег — статный, грозный и очень уверенный в себе мужчина, что руководил армией в этой местности. Он поклонился: — Здравствуйте, Господин. Вы хотели меня видеть. — Да, Грег. Как дела в казармах? — Всё отлично, Господин. Воины собираются со всех точек Кламбирта. Господин натянул довольный оскал: — Отлично. Сколько примерно? — Около сорока тысяч. — Я надеюсь, что это ещё не всё? — Верно, Господин. Некоторых пришлось вытягивать силой, но за это мы сами уже ответим, — ядовито ухмыльнулся Грег. — Ни один здоровый мужчина не должен остаться в стороне. Они должны знать, что это их долг перед всеми Варнами. — Некоторые пытались сбежать, но мы их бросили в темницу под замком. И поэтому, когда есть возможность, я спрошу, что с ними делать? Господин довольно поднялся и потёр ладони: — Будет веселье… Позови Рауса, мы поговорим об этом с ним… А потом через час встретимся в темнице. — Хорошо, Господин, ваш приказ будет исполнен. Генерал Грег поклонился и ушёл из покоев. Господин оскалился и облизнул губы, предвкушая предстоящее веселье…***
«Настоящее время.»
Боль… такая сильная. Слабость… такая тяжёлая. Люмин чувствовала себя так, будто на неё упало сотни булыжников. А в голове — точно прошёлся смерч. Кто-то бил её по щеке… Как только прозрачная пелена ушла с глаз, Люмин увидела над собой Е Лань и Кан Хуна, которые смотрели на неё так, словно монстра увидели. Путешественница попыталась подняться, но давалось ей это с трудом. Кан Хун прошептал Е Лань на ухо: — Она точно не одержима? — Хватит, — раздражённо прошептала Е Лань в ответ. — Не неси чушь. — Я всё слышу… — пробормотала Люмин устало, тихо, точно во сне. — Ты бы видела, что с тобой происходит! — воскликнул Кан Хун. От его крика заболела голова. — Я тебе ещё раз говорю: хватит! — рыкнула Е Лань, больно хватая Кан Хуна за локоть. — Ай! Всё-всё! Понял! Отпустите, госпожа, прошу! Е Лань нахмурила брови, но всё же отпустила надоедливого Кан Хуна, а потом обратилась к Люмин: — Хочешь пить? Путешественница кивнула. Кан Хун с опаской протянул ей бутылку воды. Люмин жадно сделала глоток. Стало легче. Е Лань осторожно спросила: — Люмин, что только что произошло? Путешественница только сейчас вспомнила этот… сон? Или видение? По коже пробежали мурашки, а перед глазами снова предстал Чжун Ли с кровавыми слезами и эти алые глаза… Выражение лица Люмин заметно помрачнело, что не ускользнуло от внимательного взгляда Е Лань. Она переспросила чётче: — Что только что произошло? — Я… кажется, я видела какой-то сон, — Люмин до сих пор не понимала, что происходит, поэтому отвечала автоматом. — Ничего себе, — покосился Кан Хун. — Если это сон, то тогда те вишапы — милые собачки. — Я тебя сейчас… — процедила сквозь зубы Е Лань, сжимая руку в кулак. — Замолчи немедленно. Мы всё ей расскажем, но осторожно. Поэтому лучше тебе закрыть свой рот, чтобы из него какая-то бредовая фраза не вылетела. Кан Хун стыдливо кивнул и прикусил губу. Люмин своим затуманенным взглядом всматривалась в Е Лань, как бы намекая, что ей ничего не понятно. Та вздохнула: — Что же… придётся тебе рассказать. Я спала, но проснулась от странных звуков. Ничего, вроде, вокруг не было, но потом я заметила тебя… И ты очень странно стояла, будто действительно одержимая. Тебя трясло, будто в лихорадке. А ещё странные звуки выдавала. — Как рычание собак, — дополнил Кан Хун. — Да, и, в общем, я разбудила Кан Хуна, и мы двое подбежали к тебе, а потом… Е Лань помрачнела, отведя взгляд в сторону. Люмин предчувствовала неладное. Кан Хун от волнения начал топать ногой. И Е Лань всё же решилась договорить: — У тебя были красные глаза. Люмин опешила. Внутри началась паника. Она думала, что это ложь, какая-то неудачная шутка. Но серьёзные лица Е Лань и Кан Хуна говорили об обратном. Люмин сжала бутылку с водой. Не хотелось верить в этот бред. Путешественница поднялась на ноги, всё ещё пошатываясь, Е Лань придерживала её за плечо. Люмин отдала бутылку воды Кан Хуну и, отвернувшись от остальных, прошлась вперёд, размышляя. — Что же, теперь мы точно не уснём так, — пожал плечами Кан Хун. — Это уже не важно, — произнесла Е Лань. — Всё равно идти спать было плохой идеей… — Я видела сон.,— вдруг взволнованно сказала Люмин. Все посмотрели на неё. — Это… это было очень странно. Может, это даже и не был сон. — И что же ты видела? — спросила Е Лань. — Я видела… Архонтов. Их рисунок, где у Гео Архонта текли кровавые слёзы, а сзади был ещё кто-то с красными глазами. Он говорил, что я скоро всё узнаю, но что..? В общем, что-то грядёт нехорошее, мне кажется. — А я же говорил, что это никакой не сон. Это, демон тебя побери, проклятое видение! — вскрикнул Кан Хун. — Гео Архонт с кровавыми слезами, — задумалась Е Лань. Люмин умолчала, что видела ещё Чжун Ли, ведь было неправильно раскрывать то, что он и есть Гео Архонт. Эта тайна ещё должна держаться во тьме… — А ещё какие-то глаза красные, — сказал Кан Хун, задумчиво кусая губы. — Как у тебя было, Люмин. — Я не понимаю, что это было, — Путешественница вся сжалась. — Простите, если напугала вас. Я не хотела… — Успокойся, — проговорила Е Лань. Её хладнокровие восхищало. Она до сих пор держала серьёзное выражение лица. — Если ты видела во сне красные глаза, и у тебя было то же самое… значит, ты как-то с этим связана. Е Лань упёрла свой ледяной взгляд на Люмин. Это было очень неприятно. Осознание, что ты сейчас для других — словно монстр, напрягало очень сильно. Е Лань твёрдо спросила: — Этот «некто» тебе ещё что-то рассказывал? От нахлынувших мыслей и таить что-то было страшно… Люмин ответила, нервно дыша: — Он ещё говорил, что я должна видеть грешника в лицо. Как-то так… — Мгм… Понятно. — А мне что-то вообще ничего не понятно, — насупился Кан Хун. — Мне понятно только одно — надо поскорее выбираться отсюда. — Нет, — вдруг прозвучал грубый голос откуда-то из темного коридора. — Нельзя… От страха Люмин даже не осознавала кто это. Все напряглись. Е Лань смело выступила вперёд, хватая свой лук. Хоть Люмин всё ещё дрожала, но тоже достала свой меч. А Кан Хун отступил назад. — Успокойтесь, — проговорил низкий, но теперь очень знакомый для Люмин голос. — Не нужно нервничать. И вдруг на свет появился… Чжун Ли. Все ахнули от удивления. Никто не ожидал увидеть обычного консультанта в самом аду Ли Юэ — Шахтах Разлома… кроме Люмин, конечно. Она-то знала, что он и не такое может. — Консультант бюро «Ваншэн»? — удивлённо воскликнул Кан Хун. — Это точно не он! Это монстр, который принял облик мастера Чжун Ли! Убейте его. — Не думаю, что нужно предпринимать столь глупые решения, не разобравшись в ситуации, господин Кан Хун,— Чжун Ли своими глазами сверлил дыру в Кан Хуне. Тот от этого взгляда аж сжался. Е Лань с опаской прищурилась, но опустила оружие. И только Люмин уверенно убрала свой меч. Но перед глазами снова встал образ Чжун Ли с кровавыми глазами… Было страшно, непонятно, но держаться твёрдо всё-таки стоило. — Хорошо, — сердито сказал Кан Хун, — если ты — обычный консультант, то как ты оказался здесь, а? И откуда ты знаешь моё имя? «Ох, знал бы ты, кто он на самом деле, то упал бы перед ним на колени», — подумала с ухмылкой Люмин. — То, что остаётся в тени, должно оставаться в тени, господин Кан Хун, — ответил Чжун Ли, сохраняя спокойствие, не добавляя масла в огонь. — А вы достаточно известны в Ли Юэ как человек с довольно импульсивным характером. Я о вас наслышался от господина Тяня. — Да как вы… Не успел Кан Хун сказать что-то едкое в ответ, как Люмин тут же перебила его: — Чжун Ли, а если серьёзно, что ты здесь делаешь? — Я пришёл решить кое-что, а также предупредить, что вам нельзя выбираться наружу. — Какого?! — вспылил Кан Хун. — Это ты будешь решать за меня, что я должен делать?! — Вы приняли поручение от госпожи Е Лань, — нахмурился Чжун Ли. — Поручения — это тоже своего рода контракт. Вы хотите его нарушить? Да и тем более, сейчас сверху намного опаснее, чем здесь. Поверьте мне. Кан Хун что-то проворчал и снова хотел, точно змея, впрыснуть ядовитые словечки в сторону Властелина Камня, но Е Лань опередила его: — Как нам верить вам? И откуда вы об этом знаете? — Этого я уже вам сказать не могу, к сожалению. — Что должно произойти, Чжун Ли? — спросила Люмин. Тот лишь отвёл взгляд в сторону, будто он разрывался между тем, чтобы сказать и промолчать. И удивительно, что такое работало только с Люмин… Е Лань схватилась за голову: — Уф, хорошо, допустим. Но что вам здесь надо? Что вы хотите решить? — Мои дела тесно связаны с вашей целью, — ответил Чжун Ли. — Я вам буду полезен. Чжун Ли начал подходить ближе, пока не оказался совсем близко. И чем ближе он оказывался, тем сильнее Люмин чувствовала очередную странную ауру, которая не давала ей покоя. Точно аромат сладко пахнущих цветов, которых не было в Ли Юэ, не было нигде. И ощущала это, похоже, только Путешественница. — Я не знаю, могу ли вам верить, — обратилась Е Лань к Чжун Ли, но смотря на Люмин, словно ища поддержки. Путешественница, понимая намёк, ответила: — Ему можно верить. Вы же не забыли тот момент во время землетрясения? Е Лань сжала губы в полоску и опустила голову, потирая переносицу. Было видно, что это её уже утомляло. Поэтому она с хитрым прищуром ответила, сложив руки на груди: — Ну хорошо, мы вам поверим. Но если вы попытаетесь как-нибудь нам помешать, то знайте, у нас хватит сил на то, чтобы вас одолеть. Чжун Ли лишь хмыкнул. Уголки его губ незаметно дрогнули в ухмылке. А Кан Хун, услышав это, похоже, начал негодовать: — И вы так легко ему поверили?! О Архонты, дайте мне сил. Да он нас сто процентов заводит в ловушку! — Кан Хун, перестань уже, — прошипела Люмин, скалясь на Кана. Тот сделал глубокий вдох, а потом выдох. Кажется, успокоился… пока что. Чжун Ли благодарно улыбнулся Люмин, а потом произнёс: — Повторюсь, сейчас снаружи очень опасно. Я это знаю и чувствую. Я пришёл сюда выяснить кое-что, вы тоже. Наши пути крепко переплетаются. Поэтому выход у нас только один: идти глубже в Шахты. — Но у вас ничего нет, — Е Лань недовольно осмотрела Чжун Ли с ног до головы. — Ни воды, ни еды, ни медикаментов — абсолютно ничего. — Мне это особо не нужно. Люмин понимала, что ситуация выходит из-под контроля, и Е Лань снова начнёт засыпать Чжун Ли вопросами. — Послушайте, — сказала она, — мы теряем время. Да и ещё не нашли ни Паймон, ни Пак Цыхан, а также нам надо разобраться из-за чего произошло такое странное землетрясение. Думаю, нам нужно сейчас всем успокоиться и решить дальнейшие действия. Иначе мы зайдём в тупик. Е Лань, сдаваясь, выдохнула: — Хорошо… Я согласна. Чжун Ли удовлетворительно кивнул, а Кан Хун поморщился, словно говоря: «Ну-ну, глупцы»…***
Очередной тусклый, серый день в Ли Юэ. Люди старались залечить свои раны… не только настоящие, но и раны в душе. Над гаванью свисали тёмные тучи, а среди этой непроглядной массы хаотично сверкали серебристые молнии, сопровождаясь зычным громом. Из громадных ворот Нефритового дворца вышла леди Нин Гуан. Она лёгким шагом прошлась вдоль платформы, на которой стояли её хоромы. Сделав глубокий вдох, Нин Гуан оглядела Ли Юэ, небо, море… Строители трудились, не покладая рук. На восстановление гавани пришлось потратить несколько миллионов моры. Но это, кажется, того стоило, чтобы люди не чувствовали давления со стороны разрухи. Нин Гуан только недавно подписала, разобрала половину документов. Вышла на свежий воздух, чтобы проветрить голову. Хотелось забыть на мгновение о проблемах. Хотелось вдохнуть полной грудью. Хотелось покоя… Но если ты — управляющая Ли Юэ, то тебе нельзя слишком долго сидеть на месте. Каждый божий день приходят различные статные люди, намереваясь подписать с вами какие-то документы о сотрудничестве, либо построить очередное заведение для аристократов, у которых то и дело моры в карманах хоть отбавляй, ну или, на худой конец, очередные решения рыночных конфликтов. К ней сзади кто-то подошёл, тихо спрашивая: — Леди Нин Гуан? Она обернулась, чтобы увидеть того, кто говорит с ней. В паре метров от неё стояла Гань Юй, главный секретарь Цисин. — Гань Юй? — удивилась Нин Гуан. — Ты разве не должна разбирать документы о поставках? — Да, леди, но я кое-что узнала. Скоро придут новые письма от лоцмана и казначея. Нин Гуан устало обернулась и глубоко вздохнула: — Хорошо, Гань Юй, спасибо. Секретарь Цисин явно заметила мрачность на лице Нин Гуан. Она подошла к леди так, чтобы видеть её лицо. — Вижу, вы устали, — сочувственно произнесла Гань Юй. — Всё в порядке, Гань Юй, не нужно волноваться. Это временно. Я на свежем воздухе постою, подумаю и так отдохну. Это мой долг перед Ли Юэ… перед самой собой. Мы все должны восстановить гавань должным образом и впредь её лучше защищать. Я послала Е Лань отправиться в Разлом. Она взяла с собой Путешественницу, Паймон и ещё некоторых искателей приключений. Они должны узнать, что же произошло… — Уверена, они сейчас уже близко к разгадке. Главное, чтобы все вернулись живыми. Нин Гуан взглянула на тучи, что накрыли собой Ли Юэ, не пропуская солнечный свет. Такие серые, тёмные… Они будто угрожали. — Уже второй день облачно, — задумчиво прошептала Нин Гуан. Гань Юй всё, конечно же, услышала, потому поддержала мысль: — Да. Облачность — это обычное явление, но если бы не эти странные тучи… И будто услышав слова, на небе, рисуя удивительный узор, сверкнула молния. Но не обычная… а красная. Нин Гуан удивлённо насупилась, а Гань Юй испуганно прижала руку к груди. Вторая ярко-красная молния. Прозвучал громкий рёв грома. Небо озарилось багровым, точно кровь, оттенком. Подул сильный ветер, поднимая пыль с земли. Большинство жителей вышли из домов, наблюдая за удивительно пугающим явлением. И как только третья молния ударила в павильон Лунного моря, туда, где буквально недавно жители познали всю мощь природы, люди разбежались врассыпную. Большинство искало надёжное укрытие. Все знали, что это не просто так. Ну не могла же молния вот так внезапно окраситься в алый цвет. Истошные крики сопровождались плачем детей, испугавшихся внезапного грома. Леди Нин Гуан тут же оживилась. На входе Нефритового дворца стояли охранники, которые тоже напряглись. Нин Гуан крикнула им: — Оповестите Миллелитов, чтобы отвели всех людей в укрытие! Охранники поклонились и побежали передавать приказ. — Ты тоже, Гань Юй, — серьёзным тоном сказала Нин Гуан. — Природа никого не щадит, мы не сможем противостоять ей. Что-то снова близится, я чувствую это. — А как же вы? — Гань Юй взволнованно подошла ближе к леди, протягивая к ней руки, словно пытаясь защитить… Нин Гуан мягко улыбнулась и легко хмыкнула: — Я буду в порядке. Никто не позволит мне умереть. И тут же из Нефритового дворца навстречу Нин Гуан побежали Миллелиты с целью защитить. — Ну вот, — ухмыльнулась Нин Гуан, — я же говорила. Гань Юй неловко потёрла затылок, издавая истерический смешок. Миллелиты резко окружили двух женщин и повели их в укрытие. С неба падали крупные капли: начался ливень. Молнии всё чаще и чаще сверкали на небе. А иногда они ударяли в здания, землю, будто пытаясь задеть именно людей, но по какой-то причине не попадали. Ветер дул в разные стороны. Все лёгкие предметы взлетели ввысь над гаванью. Ветер был настолько сильным, что даже людям было тяжело бежать. Порывы били в лицо, словно мешая жителям добраться до безопасного места. Это выглядело, как самый настоящий конец света.***
«Спустя пятнадцать часов после землетрясения.»
В большом холодном помещении, что пропиталось запахом крови, стояли люди. Стены — однообразные кирпичи, пол — морозный камень. Господин вошёл сюда вместе с Раусом. Люди при виде своего «короля» низко поклонились. Среди них был генерал Грег, который стоял перед входом в камеру. Эта комната — пыточная… Камеры здесь были отделаны толстой решёткой. В одной из них сидели четверо мужчин средних лет. Они были подвешены на цепях, что обхватывали кисти их рук. Уже избиты: лицо всё в синяках, ссадинах, кровь стекала изо рта по подбородку, раны на теле, похоже, приносили мужчинам сильную боль. В помещении были ещё другие люди — «зрители». А если быть точнее, то военные этих краёв. Из отрядов отобрали несколько парней, чтобы показать им последствия при нарушении закона… чтобы они знали, что при малейшем непослушании могут оказаться здесь — за решёткой. Раус кое-как пытался привести дыхание в норму, а ещё старался не упасть в обморок. Господин фамильярно, с видом законного хозяина ситуации, прошёлся вдоль помещения и остановился посередине, приказав Раусу стать поближе к нему. Он обвёл хитрым взглядом узников, что находились по ту сторону решётки, торжественно, словно на каком-то грандиозном празднике, воскликнул: — Ну что же, вот и настал этот момент, когда нарушители закона получат по заслугам. Остальные воины, приглашённые сюда, сжались от ожидания. От Господина можно было ждать чего угодно. Он мог похвалить, мог накричать, мог недобро пошутить, мог ударить… Господин обратился к одному из узников: — Эй ты. Тот, словно зная, что обращаются к нему, с трудом поднял голову. И Раус обомлел… — Д-дейн? — испуганно прошептал он. — Р-раус. — ответил доброй, но очень измученной улыбкой Дейн. — Брат мой… — Нет, — замотал головой Раус. — Это какая-то ошибка. — Никакой ошибки нет, Раус, — скучающе произнёс Господин. — Уважаемый Дейн, твой брат нарушил закон и отказался от службы. — Я не буду… я не смогу. Раус хотел отойти, но Господин резко схватил его за руку, дёрнув на себя, и угрожающе процедил сквозь зубы: — Не вздумай бежать, Раус. Ты обязан это сделать. А иначе окажешься на их месте, со своим братом. Глаза Господина краснели, Раус отшатнулся от него, смотря на своего брата, а потом на «зрителей». Как оказалось, среди них были не только военные, но и аристократия этих краёв. Вот они уже ожидали крови, зрелищ… Генерал Грег подошёл к Раусу и повёл его за решётку, остановив около брата. Раус бросил грустный взгляд на Дейна, а потом на Господина. Он ещё до того, как они пришли в пыточную, приказал, чтобы Раус собственноручно наказал нарушителей. Тот с трудом согласился. Но Раус никак не мог знать, что одним из узников окажется его родной брат… Он до сих пор помнил те дни, когда всё было хорошо. Дейн был старше Рауса на несколько лет, но это не помешало им скрепить тесные братские узы. Он помнил, как брат играл с ним, как помогал в учёбе, как гулял с ним. Дейн был для Рауса, наверное, даже ближе, чем родители, которые постоянно упрекали младшего сына во всём. Дейн успокаивал Рауса, заступался за него. Он был — точно гора, самым лучшим человеком в мире. Раус всхлипнул, когда генерал Грег протягивал ему кнут… Остальные узники наблюдали за этим, зная, что сегодня их тоже ждёт наказание. Длинный, плетеный ремень орудия удобно ложился в ладонь Рауса. А от ремня сплеталась длинная верёвка, которая будет наносить точные удары… К Господину пододвинули стул. Он вальяжно присел на него, закидывая ногу на ногу, скрестив руки на груди. Одна его бровь была игриво выгнута, а краешек губ легко дёрнулся. Раус осмотрел кнут. Руки его дрожали, ладони потели. В голову никак не укладывалась мысль, что сейчас он начнёт пытать своего родного брата. Дейн же поднял голову и хмыкнул: — Давай, Раус. Покажи этим тварям веселье. Бей. — Я не могу, — сквозь слёзы проговорил Раус. Он сжимал в руке кнут всё сильнее, словно пытаясь его сломать. Господин закатил глаза, цокая языком. Аристократия тоже была не в восторге. Они то и дело недовольно глумились над слабостью Рауса. А Господин, слыша подобные слова, зло шипел на них, постоянно твердя: «Вот, сейчас всё будет». Горячая слеза стекала по щеке Рауса. Казалось, что она, словно яд, разъедала гладкую, бледную кожу. Господин наклонился вперёд, обращаясь к Раусу: — Давай, Раус, давай… Давай… Давай… «Давай, давай, давай»… Это слово, будто гипноз, действовало на Рауса. Он сжал губы в тонкую линию, зажмурившись. — Прости меня, — прошептал Раус. Последний взгляд на Господина. Тот лишь сидел на стуле, изображая равнодушие, крепко вцепившись взглядом в него. Дышать было нечем. Раус не верил, что делает такое с тем, кто был для него самым дорогим человеком в этом жестоком мире. Сердце отсчитывало последние секунды. Раус зажмурился и замахнулся. Удар! Громкий хлопок на всё помещение. Дейн дёрнулся, цепи натянулись, зазвенели. А изо рта донёсся оглушительный вскрик. Дейн прогнулся в пояснице. Удар кнутом оставил длинный бордовый след на спине. Дейн сжал зубы: хотел доказать, что такие наказания для него — пустышки. Но в душе — боль, которая заставляла думать об обратном. Но он не злился на Рауса, ведь знал, что это его долг. Чужие взоры «зрителей» пропитались кровожадностью, весельем, словно это был театр, где все просто играют свою роль… И последовал второй удар… Звонкий, мощный. У Рауса заложило уши. И вместо хлопков он теперь слышал раздражающий писк, который сводил его с ума. Дрожь в руках и теле не давала сосредоточиться. По лбу стекала капелька пота. Дейн застонал от боли, вздёрнул голову вверх. Руки его сжались в кулак, а ногти больно вцепились в кожу ладони. Раус не мог смотреть на страдания брата. Его мучали ярость, чувство вины, душевная боль. Всё это выливалось в некую агрессию. Раус сжал челюсть почти до хруста. Ладони сильнее обхватили кнут. Третий удар… четвертый… пятый. И каждый был сильнее предыдущего. Разум Рауса кричал, извивался. Всё говорило о том, что это неправильно. Аристократы довольно завыли, а приглашённые воины еле смотрели на это истязание. Дейн уже не сдерживал крики боли. Верёвка кнута полоснула ещё раз и ещё. И каждый этот раз был таким, словно его раздирали демоны в аду. На лбу вздулась вена, глаза покраснели, а дыхания из-за криков не хватало… Но вдруг Раус почувствовал странное чувство внутри. Точно тысячи маленьких огоньков обжигали его душу, меняли настроение… личность… Чувство ярости наполняло чашу терпения. И когда из неё начало переливать, Раус ощутил кое-что иное. Странная энергия заполнила его тело и, кажется, завладела им. Господин облизнулся, а его глаза загорелись нездоровой эйфорией. Раус снова замахнулся. А его глаза обретали красный оттенок. Он закричал и сделал ещё один мощный удар. Господин довольно оскалился, он кусал губы от непонятного нетерпения… Глаза Рауса меняли свой оттенок каждую секунду. И чем дальше, чем сильнее краснели его зрачки. А действия обретали животную ярость. Он будто выплёскивал всю боль на этом истязании. Удар за ударом. Хлопок за хлопком. Крик, боль, кровь. Все уже испуганно смотрели, как Раус добивал своего родного брата до крови. И только Господин с наслаждением наблюдал за этим. Раус снова замахнулся, но… потом резко выпустил кнут из рук. Глаза теряли красные цвета и становились нормальными, а разум возвращался. Раус осмотрел брата. Спина кровоточила. Десятки ран красовались на его теле. А сам Дейн был без сознания. Он повис на цепях, точно тряпичная кукла-марионетка, не подавая признаков жизни. Раус смотрел на это и ничего не говорил… А через секунду выбежал из помещения под чужими испуганными взглядами. И только Господин был рад этому представлению.***
«Настоящее время.»
Обсудив дальнейший план похода, команда отправилась вглубь Шахты. Кан Хун постоянно ворчал, а Чжун Ли, следуя своему характеру, даже не обращал на эти выходки внимания. Е Лань шла впереди вместе с Кан Хуном. Они молчали и задумчиво глядели вперёд. Е Лань говорила, что знает, куда идти, поэтому все доверились ей. Да и это не удивительно, ведь она знала Разлом как свои пять пальцев. Люмин всё никак не могла забыть тот сон… Чжун Ли шёл рядом с ней. Она чувствовала какое-то напряжение и… облегчение? Ей нравилась компания Чжун Ли. С ним было приятно говорить. Он мог рассказать различные интересные истории, от которых дух захватывает. Люмин хотела ему рассказать об этом сне, но не решалась… Было слишком рискованно. А ещё Путешественница думала о Паймон и Пак Цыхан. Ей хотелось, чтобы с ними всё было в порядке. Малышка Паймон… где же ты? И вдруг Люмин почувствовала лёгкое и очень нежное прикосновение на руке. Это был Чжун Ли, который таким способом привлёк её внимание. Этот жест был дружеским, крайне обыденным. Она услышала его тихий, слегка грубоватый голос: — Немного отойдём? Хочу поговорить с тобой. Люмин кивнула, и они вдвоём отстали от Е Лань и Кан Хуна, но недалеко. — Я чувствую твоё волнение, — проговорил Чжун Ли, смотря на Люмин. — Просто… Паймон пропала. Не знаю где она и что с ней, — грустно вздохнула Люмин. — И Пак Цыхан, ещё одна искательница приключений, которая должна была с нами идти в Шахты, тоже пропала. — Они живы. Уверяю. Рука Чжун Ли мягко легла на плечо Люмин. Приятное прикосновение отзывалось теплом в душе. Она вспомнила тот момент на мосту… Такое спокойствие, умиротворение. Но жгучее волнение не покидало её разум. — Но как ты можешь быть уверен? — грустно спросила она. Чжун Ли загадочно улыбнулся: — Считай, что это чуйка Архонта. Он это произнёс так тихо, чтобы услышала только Люмин. Эти слова немного заставили Путешественницу улыбнуться. Даже в такой ситуации Чжун Ли остаётся неизменным… Но тут последовал ещё один вопрос от Люмин: — А как ты вообще пробрался в Шахты? — Это было сложно, учитывая какой обвал случился. Я знаю, ты пострадала от него. Да и чётко это вижу. Тебе больно? — Нет, не больно. Всё хорошо, Чжун Ли. — Я рад, — улыбнулся Чжун Ли. Вдруг послышался голос Е Лань: — Мы около какого-то большого помещения… Чжун Ли и Люмин тут же догнали их. И теперь перед ними предстала каменная арка, а за ней… огромный зал. Все четверо заворожённо вошли, озираясь вокруг. — Что это? — удивлённо спросил Кан Хун. — Ты здесь раньше не была, Е Лань? — Нет, — ответила Е Лань тоже с удивлением. — Я впервые здесь… Никогда этого не видела. Зал был огромен. Всё те же каменные стены, но по всему периметру помещения горели факела. Голоса отбивались от стен, создавая эхо. Выглядел этот зал так, словно это было логово какого-то адского чудовища. По середине зала возвышался большой каменный монумент в форме цилиндра, а вокруг — потухшие свечи. Пахло сыростью и какими-то минералами. Команда медленно подходила к монументу. И чем ближе он был, тем чётче виднелись какие-то надписи… Все приглянулись. Какие-то символы, выцарапаны, кажется, ножом. Кан Хун внезапно воскликнул: — Это… это древний язык!!! Кан Хун подпрыгнул от счастья. Глаза озарились радостью и каким-то нездоровым возбуждением. Хотя, о чём тут говорить? Он рвался в Академию Сумеру. — Ты знаешь древний язык? — удивлённо спросила Е Лань. — Немного, — ответил Кан Хун. — Прочитать, думаю, что-то смогу. Чжун Ли заметно для Люмин напрягся. Брови легко нахмурились, словно он на чём-то сосредотачивался. Кан Хун выступил вперёд, осматривая монумент и стараясь перевести слова: — Так… Вот это цифра семь. Значит так… Семь… знаки..? Что это за слово? Кан Хун потёр затылок, прикусив губу. — Всё? — хмыкнула Е Лань. — Твои знания древнего языка закончились на словах «семь» и «знак»? — Простите, госпожа Е Лань, но просто тут немного непонятно… Слова выцарапаны словно в спешке. Я попробую ещё раз… Кан Хун напрягся. Он чётко всматривался в эти крючковатые, неаккуратные иероглифы. — Значит так… Семь, знак. Что это может значить? Или же стоп! Нет! Это значит «Семь знамений»! После этих слов Чжун Ли отвернулся и посмотрел куда-то вдаль. Это напрягло Люмин. Он что-то явно знал… Кан Хун продолжил: — Дальше у нас идёт слово «огонь». Потом «молния», а дальше… Э-э-э… «листья»? «Трава»? И тут в голову Люмин полезли интересные мысли, которые она сразу же озвучила: — Погодите! Цифра семь. Огонь, молния, трава или листья. Кажется, листья и трава — это, может быть, природа? — Возможно, — кивнул Кан Хун. — Так, стоп, — сказала Е Лань. — Может, это перечисление всех стихий? Дальше, наверное, пойдёт, например, вода, воздух, лёд, земля... Может так? — Точно! — вскрикнул Кан Хун. — Семь знамений! Семь стихий! Анемо, пиро, гидро, гео, дендро, крио и электро! — Вот только что это значит? И почему знамения? — задала вопрос Е Лань. И только Чжун Ли стоял так, словно вкопанный. Он будто увидел Смерть. А грудь тяжело вздымалась от нервных вдохов. Люмин не сдержалась и спросила: — Всё в порядке? Чжун Ли прикрыл глаза, говоря, точно в трансе: — Семь знамений… Семь наказаний… — Что? — удивлённо переспросила Е Лань. — Семь наказаний Каэнри’ах. Именно в такой последовательности уничтожался регион без Богов.