Таинственные записи»
***
«Настоящее время. Далёкие Края (Кламбирт).»
— Дом… Мой дом… Наш дом… Голос дракона, такой устрашающий, уверенный, впервые прозвучал настолько довольно. Но вместе с этим чувствовалась некая скорбь. Дыхание его участилось, а массивные крылья, рассекающие густые облака, задрожали. Необъяснимая тревога, тоска накатила на него, как снега, прилипшие к здешним смертельным, необузданным горам, постепенно раскрывающие свою мощь. Их острые углы, крутые вершины говорили о себе как о всесильном произведении матушки природы. Белоснежные леса снизу, укрытые чистым покровом, стелились вдоль гор и равнин. Ледяные потоки рек и водопадов кажутся замерзшими во времени. Беглецы словно попали в настоящее снежное царство. Путешественница сразу вспомнила свои приключения на Драконьем хребте: полные опасности, таинственности и густого снега. И сейчас она вновь испытает эти чувства. Вздымались ледяные ветра, пролетающие снежинки, танцуя под морозными порывами, покалывали кожу студеным поцелуем. Становилось всё холоднее и холоднее. Паймон в руках Путешественницы крупно задрожала, постукивая зубками: — Бр-р-р… К-как х-хол-лодно… — Готовьтесь, — произнёс Гадомар’Олур, — будет ещё холоднее. Он ускорился и спустился вниз. Белая земля приближалась, как и поверхность гор. Люмин крепко сжала рубашку Властелина Камня, боясь упасть с высоты. Но рука Чжуна Ли медленно гладила ладонь Путешественницы, пытаясь успокоить её. Его жесты утихомиривали беспокойство, приказывали ему отступить. Люмин прижималась к крепкой спине, чувствуя, как Чжун Ли тоже был слегка напряжён, но, вероятно, не боялся. В стенке одной из гор Путешественница заметила огромную дыру — вероятно пещеру, — ведущую во мрак. А перед ней раскинулась небольшая платформа. Именно сюда Гадомар’Олур и направлялся. Дракон расправил крылья и выставил задние лапы вперёд. Бах! Почва задрожала от веса дракона, прокатившись вибрацией по горам. В воздух поднялся снег от твёрдого приземления. Несколько таких снежинок упали на обнажённые участки кожи, заставляя вздрогнуть. Гадомар’Олур опустил голову, и беглецы слезли с него. Ступив на заснеженную землю, под ногами прохрустело белое покрывало. Люмин замерла, смотря наверх: там, в объятиях липкого тумана и крупного снега, скрывались острые вершины гор. А внизу — такая же пустота, мгла, что прятала за собой белые леса и равнины. Смотря в туманную хмарь, Люмин в мгновение ока вспомнила, от чего они все убежали. Внутри снова всё сжалось от опять возникших в сознании рычаний и криков, а перед глазами прометнулись воспоминания: огонь и сгорающие в нём варны. С одной стороны Путешественница понимала, что не существовало иного выхода, потому что тогда счёт шёл на секунды — либо варны, либо они, — но с другой… как-то было и жалко их. Может, не все варны настолько ужасные, как Люмин видела? Может, они просто жертвы обстоятельств, в которые их втянул Господин, и именно он здесь самое огромное и, главное, единственное зло? Может, варны — марионетки Шезму, и он окунул всех жителей Кламбирта в реку ненависти вместе с собой, пустив их по течению? Во всяком случае, Путешественница всё это время держала у себя на плече самодельный мешок, в котором находились всё тот же алый камень вместе с книгой, а также прихваченная по пути их старая одежда. Люмин вздрогнула, когда её плеча коснулась массивная рука Чжуна Ли: — Люмин? Ты в порядке? — Да, — кивнула она, — просто задумалась слегка. — Пойдём. — Властелин Камня ласково обвил плечи Путешественницы, уводя за собой. Люмин заметила, что, пока она размышляла, Паймон и Гадомар’Олур уже успели куда-то деться, а точнее, уйти вглубь ущелья. В воздухе витал пробирающий холод, но благо одеяние варнов, которое им выдали на празднике, плотное, а также хоть и немного, но грело. Однако, даже так оставаться снаружи нельзя, ведь ледяной ветер всё равно находил множество путей, как пробраться под одежду и одарить кожу смертельным морозом. Кончики пальцев похолодели, застучали зубы, снег затмевал глаза. Поэтому из-за всех играющих важную роль факторов Люмин согласилась. Зайдя внутрь, свет оставался позади, а тьма укутывала в свой чёрный кокон. На стенах висели странные ядовито-оранжевые кристаллы хаотичной формы. Они освещали путь, не давая потеряться в этой беспросветной темноте. Звуки вьюги звучали приглушённо за толстыми каменными стенами пещеры. Теперь чётким звуком были лишь неспешные шаги и бешеный стук беспокойного сердца. Пещера — чрезвычайно просторная. По сравнению с Чжуном Ли и Люмин — даже титаническая: очень высокий потолок, широкое пространство. И неудивительно, так как здесь жил сам дракон. По пути Чжун Ли сильнее прижал Люмин к себе. Его сильные руки укрывали девушку теплом и заботой, что могла стать для Путешественницы тихим пристанищем покоя и гармонии. С ним не было страшно даже пройтись по тернистой дороге, и Люмин знала: защитит, не даст в обиду никому. Но всё же её кое-что волновало, поэтому она спросила: — Чжун Ли… Мы точно можем доверять этому дракону? — Гадомар’Олур — мой старый друг. Я ему доверяю так же, как себе. Доверяю ему своё далёкое прошлое, колючее настоящее и скверное будущее. Он нам поможет. — Хорошо. Я надеюсь на это. Не хочу больше здесь оставаться. — Всё будет в порядке. — Чжун Ли остановился, осторожно взял Люмин за подбородок, и заставил взглянуть на себя. — Обещаю тебе. Его лицо в объятиях горячих отблесков озарялось нежной добротой, подчёркивающей естественную красоту его бледной кожи. Люмин засмотрелась в его глубокие янтарные глаза, что, как всегда, могли без стыда вытащить все желания. В них не было лжи, не было секретов. Практически всё, что Чжун Ли хранил в своих ярких зрачках — раскрывал, позволял окунуться в его озеро тайн. Лицо наполнено спокойствием и умиротворением, будто на мгновение остановилось во времени, вновь засмотревшись на золотоволосую девицу, невольно укравшую его сердце. — Веришь мне? — прозвучал спокойный голос Чжуна Ли. — Верю. — ответила Люмин, не отводя от него глаза. Путешественница жаждала вновь ощутить его нежность: провести пальцем по мягким губам, поцеловать их, чтобы насладиться их сладостью. Но время не было идеальным, поэтому её рука, полная решимости и желания, осталась неподвижной. Однако, Чжун Ли не мог устоять перед своим желанием. Он протянул руку, нежно коснулся кончиками пальцев Путешественницы и медленно сжал их в своей массивной шершавой ладони. Касание было словно ударом током, оно дарило тепло, заботу и ласку. Чжун Ли не отпускал руку Люмин, ведя девушку по пещере и по пути поглаживая кончики её пальцев. Идти не пришлось далеко. Буквально за поворотом уже показался массивный дракон, который идеально влезал в просторы пещеры, и недовольная Паймон. Её хмурый тон не сулил ничего хорошего: — Ну и что вы так долго?! Паймон тут со страха чуть не померла. Оставили один на один с этим чудищем. — Ну что за невоспитанное создание. — Гадомар’Олур громко выдохнул, выпуская из ноздрей горячий пар, что в мгновение ока растворился в холодном воздухе. — Паймон, всё хорошо. — Люмин подошла к подруге, положив руку на её спину. — Нам придётся довериться ему. — Путешественница взглянула на дракона с надеждой, но и с некой опаской. И только после этого девушка обратила внимание на то, где именно они сейчас стоят. Величественный вид этой части пещеры впечатлял. Тёмный коридор, ведущий в логово Гадомар’Олура, словно громоздится из массивных каменных блоков, окутанных паутиной и пылью. Звук голоса, отражающийся от стен, будто возвращался назад с усилением, создавая ощущение непреодолимости и безнадёжности. Стены коридора — точно вырубленные из скалы древними ремесленниками и забытые на протяжении веков. Они кажутся такими мощными, что даже самый сильный удар не смог бы их разрушить. Лишь единому Гео Архонту могли быть подвластны подобные стены. Только он имел настолько могучую власть над камнями. Свет, который излучается оранжевыми кристаллами, добавляет загадочности и таинственности. На конце коридора, прямо около беглецов, виднеется дверь, которая кажется такой же могущественной, как и стены. Она изготовлена из массивного дерева и укреплена тяжелыми металлическими заклепками, что блестят на фоне темноты. А сверху, прямо над дверью, расположился узор, сделанный из настоящего золота: в середине заняла внушительное место голова опасного дракона с острыми, точно клинки, зубами, а по бокам — испепеляющее всё вокруг адское пламя. — Не будем стоять здесь. Холодно. — прорычал дракон. Он встал напротив двери и, взмахнув лишь одними крыльями, отворил её. Громкий и противный скрип разлетелся по помещению. По стенам прошлась крупная вибрация, что вполне могла заставить свалиться с ног. Но когда двери полностью отворились, они показали то, от чего сердце замерло на мгновение… Беглецам открылся вид на просторный зал, в котором могли поместиться, кажется, все жители Ли Юэ. Внутри зал убран мягкими красными коврами, расписанными золотом и красками; стены украшались тканями и шелковыми занавесками; потолки расписаны блестящими узорами и фресками, изображающими древние легенды и ожесточенные битвы, они сверкали и мерцали на свету, излучаемом теми же ядовито-оранжевыми кристаллами; а огромные колонны, высеченные из камня, поддерживали массивный потолок. Слева стояло внушительных размеров гнездо, по которому стекали крупные алые струйки — вероятно кровь. Но что именно находилось на нём, видно не было… По середине расположился трон, широкий и огромный, как будто сотворен из самых древних и могущественных материалов. На его задней части располагаются высокие опоры, выполненные из гладкого и блестящего металла. В центре трона находится мощное сиденье, украшенное яркими камнями и драгоценностями. А вот на спинке нарисованы детальные изображения четырех свирепых драконов, которые выглядят так реалистично, словно они готовы взлететь в любой момент, окутывая всё пространство своим пламенем. Их грозные морды, огненно-красные глаза и острые когти, выгравированные на поверхности, напоминают о том, что этот трон — это не просто предмет мебели, а символ власти и мощи. Люмин, засмотревшись на это богатство, решила поднять голову вверх. Это была ошибка. Путешественница чуть ли не вскрикнула от того, что только что лицезрела. На потолке, едва заметно, висели тёмные, гнилые скелеты людей… или варнов. Они висели на рваных верёвках, раскачивались в разные стороны. Паймон тоже заметила эту картину, из-за чего громко вскрикнула: — Оа-а-а-а! Ч-что это такое?! Чжун Ли сжал губы в тонкую линию, но его, похоже, вовсе не пугало зрелище. Гадомар’Олур же как-то загадочно рыкнул: — Не стоит бояться их. Они мертвы и ничего вам не сделают. Надо живых бояться. — Паймон тебя боится! — завопила подруга Люмин. — А вдруг ты и с нами то же самое сделаешь?! — Эти варны, — дракон вытянул свою шею вперёд и подняв голову вверх, смотря на трупы, — наши, можно сказать, трофеи. Они напоминают нам о прошлых временах, когда была ещё одна война между драконами и варнами. Тогда мы почти победили, жертв среди варнов было достаточно. Мои… товарищи, — Гадомар’Олур тоскливо рыкнул, — товарищи… Они собрали несколько мёртвых тел и подвесили на потолок, чтобы мы каждый день напоминали себе о тем временах. — О Архонты, что же это за планета-то такая! — Паймон раздражённо замотала кулачками. — Почему здесь всё крутится вокруг смерти?! То варны убивают друг друга в ходе ритуала, то вы, драконы, подвешиваете мёртвые тела в «знак победы». Что за жестокость?! — Существует понятие культур, дивное создание. — обратился Гадомар’Олур к Паймон. — Вы из Тейвата и не привыкли к такому, но для нас, жителей Далёких Краёв, это считается священным. — Да какой же это бред!!! — Паймон закричала. — Паймон. — твёрдый голос Люмин заставил подругу умолкнуть. — Ну что же… — Гадомар’Олур прошёлся вперёд, приглашая беглецов внутрь. — Прошу. Чжун Ли, Люмин и Паймон переступили через порог, шествуя по ковровой дорожке прямо за драконом. Тяжёлые шаги Гадомар’Олура отдавались гулким эхом по залу, а после каждого хода помещение словно содрогалось под весом существа. Внутри было гораздо-гораздо теплее, чем снаружи, даже жарко. Дракон подошёл к трону и залез на него, расправив свои крылья, словно разминая их. Беглецы остановились прямо перед троном, будто слуги перед могущественным королём. — Моракс… — заговорил дракон. — Мы так давно не виделись. Ещё с момента падения Каэнри’ах. — Верно… — Чжун Ли неловко прокашлялся, будто его смутило какое-то лишнее сказанное слово дракона. — Вот только не называй меня Мораксом. Я больше не являюсь Гео Архонтом. Теперь я просто Чжун Ли. — То-то я вижу… Я не чувствую той божественной энергии в тебе, что скрепляла вас золотистыми нитями с Селестией. — Я отдал своё Сердце Бога. Селестия больше не имеет той власти надо мной, что имела раньше. — Отдал Сердце Бога?! — Гадомар’Олур утробно вскрикнул. Стены вновь завибрировали, а потолок буквально заходили ходуном. Люмин едва ли не упала, а Паймон прикрыла уши от громкого рычания. — Да, отдал Крио Архонту Царице. — Неужели той холодной женщине, что правит Снежной? Зачем? Какова цель? — Контракт не позволяет мне поведать тебе об этом, друг. — тон Чжун Ли стал ещё более холодным. Люмин прикусила губу от досады. Она помнила, как практически на её глазах и глазах у Паймон Чжун Ли лишился своей божественности, отдавая по контракту Сердце Бога Синьоре, восьмой из Одиннадцати Предвестников Фатуи, которая вскоре передала его Царице… Но Люмин никогда не видела Царицу, не знала точной цели этой коварной женщины, что собирала Сердца Бога по очереди у каждого Архонта. Однако, Путешественница знала, что придёт время, когда её нога всё-таки ступит на холодные земли Снежной, где она и встретится с Царицей. — Очень рискованное решение, Мор… Чжун… Ли. — дракон запнулся об непривычное для него имя. — Но это, вероятнее всего, не требует моего «вмешательства». Ты сделал окончательное решение. Главное, что в тебе всё ещё течёт кровь могучего Архонта. И удивительно, как эрозия не полакомилась твоими воспоминаниями. Ты всё ещё помнишь меня. — Я многое помню. Хоть и эрозия тихо убивает мои воспоминания, я не до конца поддаюсь её влиянию, я помню многое. Помню то, что дорого сердцу и душе. — взгляд Чжуна Ли незаметно и молниеносно пробежался по Путешественнице. Но даже так девушка почувствовала, как её тело обдало внезапным жаром… — Я очень рад этому, Чжун Ли. — Гадомар’Олур довольно кивнул, а затем посмотрел своими горящими глазами на Люмин и Паймон. Путешественница почувствовала себя несколько неуютно. Дракон обратился к Чжуну Ли, не сводя глаз с их двоих: — Мы так и не познакомились. Представь этих людей мне. Чжун Ли повернулся к Люмин и, едва двигая губами, прошептал: — Не бойся. — а затем произнёс обычным тоном: — Гадомар’Олур, прошу представить тебе Люмин и Паймон. Люмин — Путешественница, работает в Гильдии искателей приключений по Тейвату. А Паймон — её помощница, компаньон. — Кхем! — Паймон сложила руки на груди и вздёрнула подбородок. — Самая лучшая помощница и самый лучший компаньон! — Девочка громкая. — Гадомар’Олур дико хмыкнул, а после посмотрел на Люмин: — А ты… очень тихая, сдержанная. Паймон обиженно нахмурилась и демонстративно отвернулась от дракона. А сердце в груди Люмин застучало быстрее от того, что ей придётся сейчас что-то ответить самому дракону… — Я не встреваю в разговор, так как не хочу прерывать вас и говорить что-то лишнее. — сказала она. — Как умно. — Гадомар’Олур внимательнее всмотрелся в Путешественницу. Его взор, который казалось, говорит языком души, проникал прямо в глаза Люмин и будто напоминал о том, что её внутренний мир, скрытый от посторонних глаз, всегда является открытым для таких взглядов. Путешественница едва не вздрогнула от пронизывающих глаз, что, будто остриё меча, разрушали все маски на её лице, углубляясь в самое сердце и душу. Гадомар’Олур проговорил: — Да-а-а… Необычная. Как я в деревне и говорил, что не тебе нужно меня бояться, а мне — тебя. «Если он так и дальше будет смотреть на меня — я умру от этого взгляда!» — Люмин сцепила челюсть и отвела взгляд в сторону. — Не нужно, Гадомар’Олур, — сказал Чжун Ли, — она должна привыкнуть к тебе. А ты её наоборот пугаешь. — Хорошо. — кивнул дракон. — Простите. — Всё в порядке. — Люмин взяла себя в руки и снова подняла свой взор на Гадомар’Олура, будто бросая вызов. Дракон ухмыльнулся, довольно зарычав: — Смелая… — Гадомар’Олур, — обратился Чжун Ли, — нам нужна твоя помощь. — Я догадываюсь, какая помощь вам нужна. Но слушаю. — Нам нужна твоя помощь, чтобы выбраться из Кламбирта обратно в Тейват. Я уверен, ты знаешь, что нужно делать для этого. — Хм… — дракон задумался. — Но я всё-таки не знаю, как именно вы сюда попали. — Это долгая история… — произнёс Чжун Ли. — Люмин попала на Кламбирт первой через портал в Шахтах. — Через тот самый портал? Ты, Чжун Ли, мог с лёгкостью попасть, а вот Л… Люмин — она не могла просто так сюда попасть. И Чжун Ли рассказал всё, что произошло в тот момент, когда портал внезапно открылся и утянул Люмин в себя: притяжение рук, огромная тяга портала, раны на руках от камня — всё рассказал, что знал и что видел. Даже Паймон внимательно слушала, чтобы «освежить память», ведь Люмин ещё в лесу рассказала ей всё, но послушать лишний раз не навредит. Дракон задумчиво отвёл взгляд в сторону. Его умные, но одновременно грозные глаза заскользили по залу, будто он искал в могучих стенах ответы на вопросы. — Вот оно что… — Гадомар’Олур кивнул. — Значит, Свет Других Миров так подействовал на вас. — Но почему? — внезапно спросила Люмин. — Почему мы вдруг притянулись ладонями? Нас как будто влекло друг к другу в тот момент… — У меня есть догадки… Свет Других Миров — явление очень умное. Оно как отдельный живой организм. Он чувствует опасность, чувствует друга, чувствует врага. Вы, скажем так, не нравитесь Свету Других Миров, как бы это не звучало, но оно так есть… Он чувствует, что вы враги для него, поэтому ранил вас двоих и «пустил яд» в ваши души. Люмин была в огромном шоке от этих слов. Неужели какой-то обычный на вид огонёк может хранить в себе столько всего? Но самое главное… теперь Люмин узнала, почему камень тогда ранил её… — Значит, — в голове Паймон начал складываться пазл, — Свет Других Миров ранил Путешественницу тогда, на выставке камней, потому что ему… не понравилась Люмин? Это же смешно звучит! — Звучит смешно, — ответил Гадомар’Олур, — но кроет в себе гораздо больше. — Но почему я «не понравилась» ему? — спросила Люмин. — Свет Других Миров родом из Каэнри’ах. Когда ты коснулась камня, Свет почувствовал в тебе врага из-за того, что ты могла… что-то сотворить в Каэнри’ах. Он держит на тебя обиду. Сильную обиду. Например, Моракс… Кхем, Чжун Ли… — обратился дракон к Властелину Камня. — Война в Каэнри’ах оставила отпечаток не только в истории Тейвата, но и сильную рану в сердцах жителей этого региона и в «сердце» Света Других Миров. Он запомнил, как Архонты и Селестия напали на регион и затаил на всех вас глубокую обиду. — Поэтому он ранил меня тогда, когда из Каэнри’аха выносили все ресурсы. — произнёс Чжун Ли. — Именно в тот момент я коснулся камня, и он ранил меня так же, как и Путешественницу. — Но ведь я ничего не делала в… — Люмин внезапно затихла, осознавая кое-что. — Постойте. — в голову въедались странные мысли, которые с каждой секундой пугали всё больше. — Мой брат… — прошептала Путешественница, а затем обратилась к дракону: — Гадомар’Олур, Свет Других Миров мог ранить меня из-за того, что, например… ну… мой близкий человек сделал что-то ужасное в Каэнри’ах?.. — Люмин молилась, чтобы дракон отмёл этот вариант, говоря, что, мол, это несуразно. Но он ответил: — Если это кто-то из твоей семьи, и вы связаны кровью, то, думаю, это возможно. Камень мог непроизвольно запомнить именно кровь, что текла в жилах этого человека. — О нет. — прошептала Люмин, а затем произнесла громче с тревогой в голосе: — Мой брат… Он ведь… — Значит, твой брат что-то плохое сделал в Каэнри’ах, и Свет Других Миров ранил тебя на выставке, потому что у вас течёт одна кровь. — сказала Паймон. В её словах ощущалось сильное волнение, как и в груди Путешественницы. Сердце заныло от боли, а сознание разрывалось от ещё большей груды вопросов, что возникали. Что мог такого сделать брат, чтобы Свет Других Миров мог затаить обиду на него и автоматически на Люмин тоже? С одной стороны, Путешественница была рада, что докопалась сквозь тернии до причины, почему на выставке её ранил камень, но с другой стороны, ей было бы лучше не знать этого, чтобы не травмировать ещё сильнее и так уже погружённое в отчаянье сердце. Чжун Ли подошёл вплотную к Путешественнице и обвил её плечо. Стало теплее… Его руки — точно прикосновение солнца в холодный зимний день, дарующее новую жизнь и энергию. В поддерживающем жесте Чжуна Ли, щедро и великодушно обвившего своей ладонью плечо Люмин, словно заложена вся его забота и любовь. Нежное прикосновение обещало защиту и безопасность, которые способны оберегать от любых жизненных неурядиц, а ласковое тепло, испускаемое рукой Чжуна Ли, придавало ощущение умиротворения и блаженства. Тоска и боль, связанные с её братом, лежали булыжником на душе девушки, и она желала найти тихое убежище в объятиях того, кого так желала. Люмин хотела раскрыть Чжуну Ли свою душу и вновь разделить с ним все свои переживания, которые накопились внутри нее на протяжении долгого времени. Для неё было важно найти поддержку и утешение, и Властелин Камня был тем из немногих, кто мог ей помочь. А Паймон, маленькая и нежная подруга, готовая всегда помочь морально, приблизилась к Путешественнице и обвила своими крошечными ладонями её предплечье, затем нежно прижалась к ней, словно стремясь залечить её сердечные раны. Заботливый жест был наполнен искренностью и преданностью, а лёгкие прикосновения её тёплых и родных рук принесли в душу Путешественницы утешение и облегчение от боли, которая замерзла на её сердце. Дракон наблюдал за тем, какова была сильная привязанность между этими тремя людьми, как они дарили друг другу несказанную поддержку, разделяли боль между своими сердцами, защищали от безумных волн душевной боли. Гадомар’Олур отвернулся на мгновение. Внутри заныло разъедающее чувство вины. Дракон вспомнил, как и его собратья погибли от рук варнов на войне. Блэр, Кириис, Мултир… Он не смог защитить их, не смог… Дракон думал, что справится с болью от утраты, но не мог… Однако, ему не хотелось показывать свою горечь, не хотел показывать слабость. Он лишь выпустил пар из своего носа, прикрыв глаза, не позволяя людям увидеть эту боль. Так прошло несколько секунд, которые казались вечностью, в то время как Чжун Ли и Паймон обнимали Путешественницу с такой нежностью, словно хотели залечить все её душевные раны. Она чувствовала, как их объятия были для неё поддержкой и опорой, что помогали не упасть, не сойти с ума. Но их объятия не могли длиться вечно, и Чжун Ли, и Паймон разорвали тёплые объятия поддержки. Люмин почувствовала, как холодный воздух немного охладил её кожу после их честного душевного тепла, и лёгкая тоска с печалью погрузила в ледяные воды, когда всё это закончилось, но, главное, точащее отчаяние отступило, испугавшись того яркого света, что излучали её друзья своей сильной заботой. Дракон вновь повернул голову к беглецам и, как ни в чём небывало, удивлённо спросил: — Твой брат был в Каэнри’ах? Что он там делал? Как его зовут? — Итэр. — ответила Люмин, полностью приходя в себя. — Я не знаю, что он там делал, так как мы с ним давно… очень давно оказались по разные стороны баррикад, и теперь он стал Принцем Бездны. До сих пор не могу поверить, что человек, которого я когда-то любила, стал представителем тех, кого я ненавижу. Но… это не значит, что я ненавижу своего брата из-за этого. — Принцем Бездны… Это очень серьёзно, если оно так и есть, — заявил дракон, пожимая головой, — и одновременно с этим я могу предположить, что связь крови между тобой и твоим братом может быть причиной твоего ранения от алого камня. — Я поняла. — Люмин кивнула, сжав губы в тонкую линию. — Но почему мы тогда начали тянуться с Чжун Ли друг к другу перед тем, как открыть портал? Да и откуда там он появился? Чжун Ли прикусил губу от терзаний, после чего ответил холодным тоном: — Я его создал. — Ты?! — в шоке вскрикнула Паймон. Люмин не была удивлена, ведь она догадывалась об этом… Паймон спросила: — Но зачем?! Как ты связан с этими варнами-то? Ты знаком с Господином, он тебя знает. Он прямо-таки ненавидел тебя. Он рассказал Паймон многое, когда Паймон был в темнице с… Пак Цыхан… — Паймон погрустнела, её взгляд потускнел, а глаза наполнились слезами. Она не могла забыть жестокую смерть девушки, которую наблюдала… — Паймон… — Люмин подошла к своей маленькой подруге и провела рукой по спине, легко касаясь кончиками пальцев. — Я… я не могу сейчас рассказать. — Чжун Ли ответил теперь совсем серьёзно, но Люмин знала, что сейчас в его сердце сидит и беспощадно грызёт чувство вины. — Что?! — Паймон вдруг вскрикнула. — Честно говоря, Чжун Ли, Паймон устала от твоих постоянных однотипных слов! «У меня контракт, у меня контракт». ЛЮДИ УМИРАЮТ, ЧЖУН ЛИ! Паймон уверена, что ты знаешь много всего! Но из-за своих глупых контрактов не рассказываешь! Ты сам ведешь Ли Юэ в Бездну! — голос Паймон сорвался на крик. — Паймон едва ли не умерла в замке Господина! Паймон видела смерть Пак Цыхан! Люмин пришлось пройти через огонь, чтобы стоять здесь, с нами! А ты всё ещё переживаешь насчёт контрактов! Паймон думает, что если бы ты рассказал всё, то проблем было бы меньше и, может, Ли Юэ уже было бы спасено! Чжун Ли не мог отвести взгляда от Паймон. Его глаза выражали такую глубокую боль, что Люмин просто не могла оставаться равнодушной. Она чувствовала, как её сердце сжимается от слов Паймон и от того, что, вероятно, Чжун Ли испытывал сейчас. Казалось, что в этот момент они оба нуждались в объятиях и поддержке, но что она могла сделать? Стать на одну из сторон, отвергая другую? Или никого не поддержать? Тогда это будет больно для всех. Прижав подругу к себе, приглушая её крики души, Люмин прошептала: — Прошу, тише-тише, Паймон… — а затем посмотрела на Чжуна Ли. Его измученные глаза говорили о многом. Холодные, безэмоциональные. Он наблюдал за Путешественницей, а она никак не могла сказать ни слова ему. Она знала, что у каждого здесь своя правда… — Паймон… — Гадомар’Олур вытянул шею, приблизив свою морду к крохотному созданию, говоря максимально осторожно. — Не всё так просто, как ты думаешь. Моракс — не только Властелин Камня… Он и Бог Контрактов. И такова его природа… Чем больше он нарушает контрактов — тем сильнее развивается его эрозия — увядание воспоминаний. Это не только из-за большого возраста эрозия прогрессирует, но и из-за нарушения воли Селестии. Как наказание. И чем мощнее эрозия, тем больше Чжун Ли может сойти с ума. Ещё давно он мне рассказывал про своего старого друга, Аждаха — Земной Дракон. Он тоже стал жертвой эрозии, которая поглотила его разум. Аждаха сошёл с ума и начал творить страшные вещи… Его пришлось запечатать под Древо подавления в Южных небесных вратах. — Паймон знает об этом. — Паймон опустила взгляд, понимая, к чему дракон ведёт. Гадомар’Олур продолжил: — И если эрозия полностью овладеет Чжуном Ли — никто его не спасёт. Его придётся либо «запечатать» под защиту, либо… убить. Но за время этого всего, он под властью эрозии может натворить много разрушающих дел. Паймон прикусила губу, а затем почувствовала мужскую руку на своём плече — это был Чжун Ли. Он всё также держал строгое лицо, но тон его был максимально мягким и даже… сочувственным: — Паймон, ты даже не знаешь, как сильно я хочу защитить Ли Юэ. Как мне больно в моём сердце от всех этих смертей. Варны хотят уничтожить Ли Юэ, но я не позволю. Как только мы вернёмся в Тейват, я сразу же начну действовать. Ли Юэ — моё детище. Во времена моего правления я его защищал всеми силами от тех невзгод, что окружали мой родной регион, моих людей. Я тогда ломал все стены, все преграды, лишь бы достичь единственной цели — спасти Ли Юэ. — А я вам помогу выбраться отсюда. — произнёс дракон. Его морду тронула утешающая и решительная улыбка. Прижавшись к груди Люмин сильнее, Паймон издала всхлип: — Простите… Простите Паймон. Паймон так стыдно… Люмин погладила волосы подруги, убаюкивая, точно маленькую девочку, которую обидели её же сверстники. Путешественница сердцем могла чувствовать, какой теперь стыд Паймон испытывала после всего сказанного ею. — Всё хорошо, Паймон. — Люмин потёрлась щекой об макушку своего компаньона, успокаивая. — Я не злюсь и не держу какую-либо обиду на тебя. — сказал Чжун Ли. — Понимаю, что мои способности и недостатки были заданы высшими силами Селестии, и я не всегда могу им противиться, даже подобным наказаниям. Однако, верю, что моя жизнь и судьба зависят от моего выбора и решений, и я готов принимать ответственность за них. Я буду использовать свои дары и возможности наилучшим образом, чтобы добиться своих целей и приносить пользу другим, а также… спасти других. И даже мне дадут выбор: либо жизнь, либо Ли Юэ… Я пожертвую собой. Люмин взглянула на Чжуна Ли, что стоял сейчас так близко, говорил эти слова. Путешественница слышала отголоски сильной решимости в холодном тоне. Он не врал, лишь чётко давал понять, как ему дорого Ли Юэ. Но от последних слов её сердце сжалось от сильной тоски и страха. Властелин Камня, словно учуяв это, перевёл взгляд на Путешественницу. Его зрачки сияли сейчас ярче, чем когда-либо. Безмолвный диалог, что мог принести гораздо больше, чем тысячи слов. Незаметно для всех, Чжун Ли коснулся кончиками пальцев спины Путешественницы. Лёгкое, нежное, трепетное движение, но сейчас настолько сильно обжигающее своей пламенной чуткостью. — Я помогу вам. — дракон внезапно вывел всех из этого тягучего водоворота чувств, скандалов, ссор и примирений. — Помогу выбраться из Кламбирта в Тейват. Мы создадим новый портал. Но потребуется время. Это не быстро. Все внезапно посмотрели на Гадомар’Олура с надеждой и благодарностью. — Точно?! — внезапно вскрикнула Паймон. — Ты точно сможешь?! — Смогу. — кивнул дракон. — Только мне надо подумать. Вы пока можете остаться здесь. Моё логово в вашем распоряжении. — Гадомар’Олур, — внезапно сказала Люмин, — у нас есть кое-что… — Что? — дракон с интересом вытянул шею. Люмин отпустила Паймон из объятий, погладив её напоследок по голове, а затем подошла к лежащему на полу самодельному мешку. Чжун Ли и Паймон уже догадывались, что Путешественница хотела показать дракону. Гадомар’Олур же с ещё большим интересом прищурил свои пламенные глаза в ожидании. Путешественница подняла мешок и, касаясь сквозь ткань, а не напрямую, раскрыла перед драконом украденный алый камень. Дракон, ахнув, отпрянул, вжавшись в спинку трона: — Откуда он у вас? Гадомар’Олур всмотрелся в него. Гладкая текстура поверхности, лёгкая прозрачность, хаотичная форма, кровавый цвет с блестящими переливами и внутри огонёк — Свет Других Миров. Он светился ярче солнца, пульсировал, переливался разными оттенками красного, манил своей чистой лучезарностью. Хотелось поддаться этой тяге, коснуться его покрытия, ощутить холод поверхности. — Мы украли его у Господина. — ответил Чжун Ли, подойдя ближе к камню, тоже смотря на него. — Да… помню, как ещё давно я его изучал. Таинственный алый камень с огоньком внутри, который был создан из-за чувства мести. — Ты тоже знаешь эту историю, Чжун Ли? — спросила Люмин. В воспоминаниях промелькнули события, когда перед тем, как войти в Разлом, Путешественница и Паймон читали с Е Лань историю про Свет Других Миров в книге «Великий Каэнри’ах», написанной ученым Равэном Франдисско. — Про мага Луиса Мариэнта, который после того, как убили его жену, в порыве мести создал это явление. — Знаю. Ведь я прочитал всю книгу «Великий Каэнри’ах», которую получил от самого Равэна Франдисско, до того, как затем передал её в руки Цисин. — ответил Чжун Ли. От этой новости Люмин чуть не подавилась. — Е Лань рассказывала, что ты каким-то образом получил эту книгу, но не говорила, как. — Мы подписали с Равэном Франдисско контракт. Всё это произошло во времена того, когда Архонты и Селестия воевала с Каэнри’ахом. Тогда на регион без богов обрушился хаос. И однажды в столице Каэнри’аха я встретил Равэна, сидящего на крыльце своего дома, смотря на всё это безумие, что творилось вокруг. Он не бежал, не скрывался. Просто сидел. Равэн заинтересовал меня этим, и я подошёл к нему. Он знал, кем я был, знал причину нападения Архонтов и Селестии на Каэнри’ах. Равэн не боялся меня, говорил, словно с лучшим другом. Он был стар, болел смертельной болезнью, но до последнего сотрудничал с правящей династией в Каэнри’ах, династией Чёрного Солнца. И старик-учёный попросил меня, как Архонта, пришедшего творить страшный суд, исполнить его последнее желание: не мучаться от боли, что приносила ему болезнь, и встретиться с его семьей. Попросил, чтобы я убил его и вознёс душу на небеса к его родным. — Ужас какой! — Паймон вскрикнула. — Неужели ты его убил?! — Да. — ответил Чжун Ли тихим голосом. На его лице не дрогнул ни единый мускул. — Мы заключили контракт, что я исполняю его желание в обмен на его самое драгоценное сокровище, какое у него есть. И он мне передал книгу, которую только недавно на то время дописал. Это была книга «Великий Каэнри’ах». И перед смертью я очистил его душу от всех грехов, что он совершил когда-либо, а затем безболезненно остановил его сердце. — Паймон не будет даже это комментировать… — Паймон сжала губы в тонкую линию. — Вот так просто убить невинного старичка?! Это безумие! Даже если по его собственному желанию! А если Паймон вот, например, тоже скажет убить её? Ты тоже убьёшь Паймон?! А?! — Ты не скажешь. — ответил Чжун Ли. — А если скажешь, то это будет не искреннее желание. Голос Равэна был тогда честным. Не было лжи. Только ясное желание и охота получить его исполнение. — а затем Властелин Камня повернулся обратно к Люмин: — Ты тоже читала эту книгу? Как? — Нам Е Лань позволила прочитать отрывок про Свет Других Миров перед тем, как мы войдём в Разлом. Но, Чжун Ли, у меня есть вопрос… Как Равэн узнал об этой истории про мага Луиса? Может, ты знаешь, или у тебя есть догадки? — Мне неизвестно, откуда именно Равэн черпал информацию для книги. Он писал иногда даже про то, что могла знать только династия Чёрного Солнца и никто другой. Но Равэн удивительным образом всё узнавал. Может, у него были связи, может, он тайно подслушивал какие-то разговоры, которые не должен был слышать, а, может, причина гораздо глубокая… — А цель какая у этой книги? Он же, как я поняла, раскрыл буквально все тайные создания Каэнри’ах, которые должны были оставаться в тени всегда! — Этого я тоже не знаю. Видимо, нам остаётся только догадываться, какая цель была у этой книги. — Как занимательно… — дракон довольно рыкнул, облизывая своим языком свою морду. — Каэнри’ах хранит в себе множество секретов и каждый из них особенный по-своему. Подойди поближе и покажи этот камень… Люмин послушно подошла вплотную к дракону. Рядом с ним ощущался неистовый жар, исходящий от его пламенного чешуйчатого тела. Путешественница подняла руки вверх, показывая алый камень во всей красе, всё ещё держа его сквозь ткань мешка. Дракон нагнулся и закивал головой: — Да… Это просто волшебно. Камень, окруженный магией тысячелетий, — словно драгоценное сердце дикого горного мира. В его существе заложена неиссякаемая сила и устремленность, способные преодолеть самые высокие вершины и преобразить окружающий мир. Этот камень словно живой огонь в каменном мире, сверкающий яркими оттенками и испускающий мощь, способную свести с ума любого, кто притронется к нему. А огонёк в нём — самое настоящее воплощение величия. Думаю… его мощь сможет нам помочь в создании портала. Люмин кивнула и спрятала камень в мешок, а затем заметила кое-что, от чего сердце остановилось биться на секунду, оттого заболело так сильно, словно сотни мечей безбожно разрубили его по частицам. В мешке была дырка, и книга, которую они трое украли у дома старейшины, попросту исчезла… Но Люмин уже понимала, куда. Она вскрикнула: — Демоны! Книга, которую мы украли, она пропала! — Как пропала?! — Паймон резко встрепенулась и подлетела ближе, чтобы рассмотреть мешок. Среди обычной одежды Чжуна Ли, Люмин и алого камня в нём действительно ничего не было. И только небольшая дырка красовалась на нём, в которую теоретически могла пролезть эта книга… — О нет-нет-нет-нет! — Люмин от досады сжала губы. — Как так можно было?! Вот как?! Демоны! Чжун Ли подошёл к Путешественнице и посмотрел на дырявый мешок. Он досадно помотал головой и цокнул языком: — Кажется, ты об что-то продырявила мешок, и книга где-то выпала из него. Но об что? — Вот именно! Я же следила за ним. Демоны… — А что за книга такая? — спросил Гадомар’Олур. — Снова украденная? Да вы прямо-таки самые настоящие воры. — Эту книгу мы украли в доме старейшины деревни Магхигант… Её написал Шезму. Как там она называлась?.. — Люмин потёрла лоб. — «Кламбирт и история древних веков». Дракон хмыкнул: — Ну и отлично, что потеряли. Мне ведомо, какие книги Шезму пишет. Единственное содержание его произведений: «Тейват — самое худшее место во Вселенной, а Кламбирт — настоящий Рай. Нужно бороться против Тейвата, разрушить его, ведь всем там заведуют боги и нет в нём свободы.» — Классическая агитация. — нахмурился Чжун Ли. — Можно подумать здесь есть свобода. — Паймон закатила глаза. — Пока Паймон не заметила никакой свободы на этом… Климбарте… Кла… Кламбурте… — Кламбирте. — поправила Люмин. — Да… — хихикнула смущённо Паймон. — Кламбирте… — Можешь называть эту планету «Далёкими Краями», ведь название «Кламбирт» этой планете дали сами варны. — сказал Гадомар’Олур. — А что вообще значит это слово? — поинтересовалась Паймон. — Насколько мне известно, так звали прошлого короля варнов — Кламбирт. Он жил во времена существования Каэнри’ах, но после был убит одним из богов Селестии во время разрушения этого региона. — Интересно… — задумчиво произнесла Люмин. — Значит, они назвали эту планету в честь своего убитого короля. Наверное, очень уважали его. Но почему они решили дать своё название планете? — Потому что начали думать, что с их приходом на наши земли, они возьмут власть в свои руки. Но мы… не хотели позволять им. Но проиграли… — Мы? — удивлённо спросила Паймон. — Да, мы. — ответил Гадомар’Олур, кивнув. — Я и четыре моих собратьев: Мултир, Кириис и Блэрин. У нас, между нами, драконами, и варнами, были две войны. Первая война произошла спустя сто лет после их пришествия на Кламбирт. Все эти сто лет они строили свою цивилизацию, уживались с нами. Мы помогали им, но потом варны, а если быть точнее, Господин, который стал их правителем, захотел больше земель и приказал варнам строиться в горах Стужи. Мы не позволили и приказали им уйти. Но они не хотели, ведь слова Господина для них был закон, да и сам Шезму не хотел отступать. Пошли угрозы с их стороны, а затем и с нашей. И вскоре всё дошло до войны, безрезультатной для обеих сторон, только горы трупов невинных варнов, — дракон посмотрел на потолок с подвешенными скелетами, — которые пошли по приказу Господина на эту войну. После неё наши отношения натянулись. А затем буквально недавно мы узнали, что варны готовят нападение на Ли Юэ. Это нас возмутило до невозможности. Мы решили вновь вмешаться и показать варнам, что их действия приносят не всегда позитивные последствия. Произошла вторая война. — Именно во время второй войны я и попала, кажется сюда, на Кламбирт. — произнесла Путешественница, обнимая себя за плечи. — Я видела всё. — Мне жаль, что тебе пришлось испытать это всё. — сказал дракон. — Но иного выбора у нас не было. Ты просто появилась не в то время и не в том месте… И так вот… Мы проиграли эту войну. Мултира, Кирииса и Блэрина убили. Мне пришлось отступить. — в голосе почувствовалась грусть и тоска, а также стыд, вероятно, из-за того, что Гадомар’Олур не смог защитить своих собратьев. Чжун Ли подошёл вплотную к Гадомар’Олуру, который опустил голову от того, насколько тошно ему стало на душе. И вдруг Властелин Камня положил свою руку на морду дракона, легко погладив её. Гадомар’Олур изумился от такого движения. Чешуя на его теле задрожала, затрепетала. — В этом нет твоей вины, друг. — произнёс Чжун Ли, говоря осторожным и ласковым тоном. — Ты сделал всё, что было в твоих силах. Ты пытался воевать ради Тейвата и ради вашей свободы. Я очень соболезную твоей утрате. Знаю, что ты сейчас чувствуешь, знаю, какая боль разъедает тебя. Знаю, что в эти моменты чувство вины может быть невыносимым. Но пожалуйста, пойми, что вина — это всего лишь чувство, которое не всегда соответствует действительности. Мы не можем контролировать каждую ситуацию в жизни и не всегда можем предотвратить происходящее. Думаю, твои собратья гордятся тобой, что ты сейчас помогаешь нам, тем, которые хотят спасти Ли Юэ так же, как и ты, мой друг. Я поддержу тебя и помогу пройти через этот трудный период. А затем Чжун Ли обхватил морду дракона своими руками и прижался к его носу. Это было объятие, которое окутало Гадомар’Олура теплом и будто защитило от всех невзгод. Вдруг Властелин Камня ощутил сильные крылья дракона, которые обвили его вокруг плеч и укутали в свой кокон. Нос дракона легко коснулся щеки Чжуна Ли, как будто он дарил ему свою душу и покровительство. Властелин Камня даже так мог, кажется, ощущать его сердце, бьющееся в ритм его собственного, и это заставило Чжуна Ли почувствовать глубокую связь с этим могущественным существом. Люмин и Паймон наблюдали за этой картиной. Видимо, Гадомар’Олур очень сильно значил для Чжуна Ли, а Чжун Ли — для Гадомар’Олура. Паймон была в неком шоке и удивлённо раскрыла рот. А Люмин в свою очередь почувствовала тепло в своей груди. Это были объятия настоящих друзей, которых разорвали тяжёлые обстоятельства, а теперь вновь срослись вместе в единое дерево дружбы. Путешественница улыбалась и вспоминала, как так же обнимала Паймон, когда они наконец-то после долгой разлуки вновь смогли сойтись, словно две звезды на небесах, которые сияют ярче всех остальных и напоминают о том, что дружба может пережить любые испытания и преграды. Их объятия тогда были полны такой силы и тепла, что словно они смогли прикоснуться к звездам, а затем и сами стать ими, чувствуя на себе их красоту и величие. Это был момент, который запомнился Люмин на всю жизнь, и который напоминал им о том, что они навсегда связаны друг с другом.***
«Час спустя.»
В своей комнате Раус сидел в мучительном ожидании Господина. Он знал, что снова что-то будет. Раус всё вспоминал тот момент, когда Шезму удовлетворял себя, смотря на него. От этих воспоминаний мурашки побежали по коже. И он себя корил за то, что поддался порыву и дьявольскому соблазну, который утянул ещё в больший водоворот. А ещё слова Дейна… то, что он рассказал. Это всё так действовало на нервы, что хотелось просто разрыдаться в подушку. Но вдруг от мыслей о теле Господина, о его стонах и глазах, что, будучи полуприкрытыми, смотрели на Рауса с таким блаженством… от этих мыслей внизу живота заныло, и странная, щекочущая и скребущая волна поднималась, угрожая укрыть собой. И внезапно Раус почувствовал, как эти мысли вызывают некое другое чувство, которое так не хотелось ощущать при мыслях о Господине, — возбуждение… Раус посмотрел вниз и заметил, как в области паха на ткани штанов образовался небольшой бугорок, говорящий о многом. От этого Раус едва не вскрикнул. Он не понимал такую реакцию на того, кто стал для него причиной сильных страданий. Но контролировать это оказалось задачей из невозможных. И чем больше подобные мысли проносились, словно игривые порывы ветра, в голове, тем больше становился бугор… Раус ударил себя по лицу, будто пытаясь сбросить с себя остатки этих непристойных мыслей. Но они, точно застывшая грязь, прилипли к мозгу и не отпускали его из своих цепких лап похоти. Раус снова ударил себя по лицу. Ещё раз, и ещё, и ещё… Не помогало. Возбуждение только сильнее лилось рекой. И вдруг за дверями послышались знакомые шаги. Они приближались и приближались, становились быстрее, словно с нетерпением. И сердце само отзывалось на эти звуки нервным темпом. Уже было понятно, кто это мог быть… Дверь в комнату отворилась и в неё вошёл Господин. — Здравствуй. — произнёс он. Раус тут же накрылся одеялом, скрывая свой пах, и ответил тихо: — Здравствуйте, Господин… Шезму прошёлся вдоль комнаты, а затем сел напротив Рауса, бросая ему хитрую улыбку: — Как ты? Знаешь, я скучал, когда ехал по делам. Так странно. Всё время думал, когда же я увижу твоё личико. Раус не отводил взгляд, смотря прямо в нахальные серые глаза. Улыбка Господина становилась шире и аморальней, пока он снова не впрыснул ядовитые словечки: — Последняя наша встреча была… безумно интересной. — ладони Шезму бесцеремонно сжали бёдра Рауса сквозь ткань одеяла. Раус шумно втянул воздух, схватив руку Господина: — М-м-мф… Нет. — Не огорчай меня, Раус. — Господин наигранно-театрально протянул эти слова, делая грустное лицо. — Ты разбиваешь мне сердце. — рука ещё сильнее сжала бедро. Становилось больно. — Прекратите. Я не в настроении. — Раус нахмурился, теперь сильнее пытаясь отдёрнуть руку Шезму от себя, но тот, будто крепкий капкан, вцепился и не отпускал. — Не в настроении? А кто же тебе его испортил? — Шезму придвинулся ближе к Раусу, одаривая кожу его лица горячим дыханием. И чем ближе Господин был, тем сильнее Раус чётко видел в серых глазах ту самую похоть, что была с ним во время того, как он удовлетворял самого себя… — Не надо, пожалуйста. — Раус сцепил челюсть, борясь с желанием ударить Господина. — Раус… Я приехал с долгой дороги, устал. Хочу немного расслабиться. — прикусил губу Господин. — Пожалуйста, уйдите… Оставьте меня в покое хотя бы на один день. — С тобой что-то не так. — Господин прищурился, и вдруг выражение его лицо обрело строгость. — Что произошло? В этот момент тишина в комнате была настолько глухой, что можно было услышать даже слабый шелест листьев за окном. Шезму, не сводя глаз с Рауса, заметил, как он пытался замаскировать свою нервозность, и решил устроить небольшую паузу, чтобы разбавить это напряженное молчание. Чувства Рауса и Господина, как две реки, встретились в их сознании и стали сливаться в единую порхающую волнами пучину. Внутри них кипела смесь раздражения и волнения, которые медленно, но неумолимо преобразовывались в общее ощущение неопределенности. Казалось, что их души плывут по этим волнам, словно корабли в океане, и неизвестность того, что их ждет впереди, придавала им дополнительный толчок в движении в неизвестное будущее. Господин не выдержал и заговорил грозным тоном, придавая неловкому моменту капельку опасности: — Неужели это из-за Дейна? Сердце Рауса замерло. Он перевёл свой удивлённый взгляд на Шезму: — Ч-что? — Не притворяйся дураком, Раус… Я знаю, что Дейн заходил к тебе в комнату. А точнее, — Господин бросил раздражительный взгляд на окно, — пролезал к тебе в комнату. — Господин, это не то… — Это как-раз то, что я думаю, Раус. — Господин сжал бедро напарника ещё сильнее, но теперь не в похотливом контексте, а с угрозой. — Что он тебе рассказал? — Вас это не касается. — Раус с опаской пытался отодвинуться от Господина, но тот продолжал наступать, будто хищник, дразняще загонял свою жертву в угол, готовясь напасть и загрызть до смерти. — О, правда? Тогда скажи мне, зачем я всё это делаю? Дейн опасный для тебя и каждое его слово о твоём прошлом будет действовать против тебя же самого! Я это хочу предотвратить. Помнишь, как однажды в порыве безумия ты убил генерала и нескольких воинов? Хочешь, чтобы это всё вновь повторилось? Ну пусть! Однако, тогда я больше не буду прикрывать тебя. — Вы не имеете права запрещать мне видеть моего родного брата! — голос Рауса перешёл на вопль. — Знаешь, что, Раус? — глаза Господина становились свирепыми, как у жестокого зверя. — Твой Дейн заслуживает такое наказание, что ему и не снилось. И если бы не твоё состояние после войны с драконами, я бы заставил тебя вновь избить брата кнутом! Глаза Рауса наполнились злобой и яростью. И никакой здравый смысл, никакое спокойствие не удержит того монстра, которого пробудил в нём Господин этими словами. Раус не смог больше терпеть неприкрытые жестокие высказывания Шезму в сторону его брата, и терпение лопнуло, как огромный пузырь, что накапливал в себе все негативные чувства внутри. Он замахнулся с такой яростью, что воздух свистнул от скорости движения его руки, а кулак натянулся до предела, будто готовый взорваться. И когда удар настиг, Шезму ощутил, как жар и боль сразу же захлестнули его лицо, оставляя на нем ярко-красную отметину. Господин был ошеломлен, он даже не понял, что случилось, пока не услышал злобный рык Рауса, который уже готов был нанести еще один удар. Но Шезму среагировал моментально, схватив Рауса за шею и придавив к подушке. Рука Господина молниеносно сомкнулась, сдавливая, будто пытаясь сломать трахею его напарника. Глаза загорелись алым цветом, на лбу вздулась вена, а тело дрожало от гнева. Голос Господина — раньше человеческий — обрёл звериный тембр, от которого дрожь прошла по позвоночнику. Раус ощутил, что теперь перед ним не просто варн, а что-то более могущественное и ужасное — демон. Он понимал, что находится в серьезной опасности, и его сердце спешно забилось. Господин стал говорить быстрее, его слова звучали словно рык, и его глаза сверкали, будто они готовы были выскочить из орбит: — Ты не понимаешь ничего, Раус! Ты не понимаешь, какова цена твоего дьявольского безумия. — Кх-х-х… — Раус смог издать жалобный хрип. Его ладони сомкнулись на руке Шезму. Из глаз потекли слёзы, а лёгкие сжимались от нехватки воздуха. Господин придвинулся максимально близко к лицу Рауса и прошептал на ухо: — Как же хорошо, что ты больше никогда его не увидишь. Резко отпустив шею Рауса, Господин отошёл на несколько шагов назад, всё ещё кипя от ярости. Руки его чесались от того, как ему хотелось избить это несчастное создание в лице напарника. Раус жадно хватал воздух ртом, из глаз текли горькие слёзы, а тело дрожало от страха. Шезму искривился и, резко развернувшись, выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Раус упал с кровати на пол, рыдая как вне себя… Слёзы не прекращались, стекали водопадом по щекам. Злость. Ярость. А затем безумие… Глаза Рауса засияли голубым оттенком. Он мощно ударил кулаком об пол, после чего вибрация прошлась по комнате, а на месте удара осталась трещина. Раус встал на колени, поднял глаза к потолку. В душе зазвучали тихие стоны безнадежности, словно голоса, которые не имели места в реальном мире. Внутри все горело, все кипело, все сжималось, все разрывалось на части. Безвыходность окутала его тонкой паутиной, которая казалась неуклонно сжимающейся вокруг, не давая дышать, не давая надежды на покой. Ему хотелось закрыть глаза и просто исчезнуть, уйти в тишину, уйти в никуда. Но вместо этого он остался, чувствуя, как крепнет безумие у него в душе. И вот, внезапно пронзительный крик Рауса разорвал в клочья тишину в комнате. Он отразился эхом в стенах, заставившим зазвенеть стекла и подергаться двери, словно они тоже испугались. Громкий звук проник в самые глубины души, заставив кровь застыть в жилах и сердце учащенно забиться. В этот миг казалось, что время замерло, а вокруг остался только этот безумный, истеричный вопль Рауса, который пронзал весь воздух и заставлял дрожать всё вокруг. Крик нарастал, заполняя воздух своей злобой и отчаянием. И от этого в комнате разбились окна; трещины, точно ненасытные змеи, поползли по потолку, стенам, полу; стол и стулья ломались пополам; стаканы взрывались на крохотные осколки. Комната словно погрузилась в хаос, а Раус был его путеводителем. И спустя некоторое время Раус обессиленно упал на пол, и в комнате вновь поселилась гробовая тишина.***
В логове Гадомар’Олура было спокойно, тихо и умиротворённо, пока на улице бушевала вьюга. Дракон принялся размышлять над планом по созданию портала, Паймон уснула на троне рядом с Гадомар’Олуром, а Люмин с Чжуном Ли сели на какой-то камень в углу логова, прячась за крупными стенами, чтобы их никто не видел. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чжун Ли. Люмин смотрела в одну точку, а после вопроса устало потёрла глаза: — Как-то даже не знаю, что сказать. Странно себя чувствую, будто делаю что-то неправильно. Столько мыслей в голове, что я буквально разрываюсь от всего этого… — Можешь поделиться со мной, Люмин. — голос Чжуна Ли стал мягче. Он пододвинулся ближе, чтобы видеть лицо Путешественницы, каждый сантиметр её кожи. Тепло, которое он излучал, рассеялось в воздухе, лаская тело Люмин. Она сделала глубокий вдох, чтобы начать: — Мне иногда так стыдно за то, что в последнее время постоянно жалуюсь на всё, ожидая поддержки, даже не думая, что кому-то тоже может быть плохо. Например, тебе. — Люмин бросила короткий взор на Чжуна Ли, который внимательно слушал её и не сводил с неё глаз. Путешественница отвела глаза и продолжила, смотря в пустоту: — Но… Я не могу… Не могу сейчас думать трезво, слыша отовсюду имя своего брата. То, что нам рассказал Гадомар’Олур, почему камень меня тогда ранил, повергло меня в шок, и я теперь ещё сильнее начинаю накручивать себя, что в этом может быть замешан мой брат. Я так не хочу этого. — а затем Люмин отдёрнула себя от этих слов. — Демоны… Снова жалуюсь. Да что такое… Прости. — Не извиняйся, Люмин, не стоит, прошу. — Чжун Ли мягко положил свою руку ей на колено. — Если есть что мне сказать, то говори. Я всегда тебя поддержу. Доверься мне. — Я и так тебе доверяю настолько сильно, насколько это вообще возможно. Ты даже не представляешь насколько. Но я не хочу показаться в твоих глазах какой-то надоедливой девицей, что лезет со своими проблемами ко всем, кому попало. — Послушай меня. — Чжун Ли взял ладони Люмин в свои руки. — Я хочу, чтобы ты знала, что я здесь для тебя и готов выслушать все, что у тебя на сердце, в том числе и негативные мысли. Ты можешь говорить все, что тебе нужно, не боясь моей реакции. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала поддержку и понимание в любой ситуации. Чжун Ли сжал ладони Люмин, а затем поднёс их к свои губам, оставляя на женской коже влажный, тёплый след, от которого сердце тут же оживало, пробуждалось из вечных сновидений, где есть только горечь и страдания. Чистые глаза Чжуна Ли, что сверкали в полумраке, наблюдали за лицом Путешественницы, за каждым дрогнувшим мускулом на её лице, пытаясь уловить её волну волнения. — Твоё присутствие рядом уже дарит поддержку, Чжун Ли. — сказала Люмин, пытаясь не отводить взгляд от его лица. — И мысли о тебе постоянно заставляют меня… чувствовать волнение и одновременно благодать. — А мои мысли о тебе, о твоём образе, подобно солнечным лучам, тает мою тьму и наполняет сердце светом. — произнёс Чжун Ли в ответ, а затем его голос стал тише. — Но несмотря на всю мою привязанность и уважение к тебе… не хочу лгать, не хочу обманывать твои и свои чувства, поэтому скажу тебе честно, всё, как оно есть, Люмин. Уже давно посещаемые меня мысли о тебе не все… приличные. Люмин замерла, смотря на Чжуна Ли немигающими глазами. Эти слова заставили сердце забиться в унисон с мелодией любви, а дыхание стало таким же ритмичным, как голос того человека… которого она хотела. Чжун Ли продолжил: — Эти мысли заставляют мой разум и моё тело поддаться им и унестись в пожар вожделения с головой. Люмин понимала, о чём он, что именно пытается донести. Такое личное и… интимное признание, которое она никогда не слышала в своей жизни. Всё, что она могла сделать — издать громкий вздох. Её глаза говорили о многом и его — тоже. Хотелось попросить его показать эти мысли, какие они на самом деле, почему такие на самом деле, но она не могла — слишком смущалась. Но зато эти слова и эту просьбу Чжун Ли смог прочесть в её глазах. Поэтому Властелин Камня поднялся с места, а затем он встал на колени, смотря на неё снизу вверх. Она, будто настоящая принцесса, наблюдала за принцем, готовым положить весь мир к её ногам. Руки вдруг заскользили по ступне и выше. Люмин не противилась, лишь с румянцем наблюдала за его распыляющими действиями. — И лишь только ты вызываешь у меня подобные мысли, Люмин. — вкрадчивый голос, хриплый, но полностью уверенный в своих словах. Рука поднялась ещё выше, заскользила по лодыжке, нежно массируя её, одаривая волной щекочущих и одновременно… возбуждающих ощущений. Путешественница зажмурилась, не в силах наблюдать за ним, смотреть на то, как внимательно он изучает её. Она не боялась, не сомневалась. С ним — никогда. Только кипящее смущение в груди царапало острыми когтями края беспокойного сердца. — Мне хочется читать тебя, как книгу, прочувствовать всю глубину твоей души. — Чжун Ли подался вперёд, поднимая руку выше и выше, пока не дошёл до колен. — Прочитать от начала до конца, чтобы потом держать строчки о тебе в своём сердце до конца своих дней. Властелин Камня ещё раз посмотрел на Люмин, словно спрашивая разрешения… И не найдя никакого отказа в глазах, Чжун Ли придвинулся и прикоснулся губами к её бедру. Люмин вся сжалась от этого резкого сладострастного движения. Путешественница прижала ладонь ко рту, заглушая мягкий вздох, который мог внезапно воплотиться в нежный стон. Чжун Ли, услышав его, ощутил в груди бурю эмоций, что крушила все его стены, которые он выстраивал, все преграды, скрывающие его настоящего. Щёки Путешественницы пылали от того, как сильно сейчас её терзало невыносимое… желание. Люмин неосознанно взяла Чжуна Ли за подбородок своей дрожащей рукой и прошептала: — Чжун Ли… что… что ты делаешь? — Хочу показать тебе, что именно думаю о тебе и какие именно мысли во мне вызываешь ты. — Властелин Камня провёл рукой по внутренней части бедра Путешественницы. — Я… — Ты не уверена? Хочешь, чтобы я прекратил? — Нет… — Я не буду пересекать черту, Люмин, я не посмею сотворить с тобой то, что будет против твоей воли. — и затем его ладони стали теплее, заскользили ещё выше, но вовремя остановились. — Видишь, Люмин, на что ты способна? Ты можешь поставить меня на колени перед собой одним лишь видом. И я готов это делать ради тебя, если тебе будет это нравится. — Чжун Ли… — Люмин набрала побольше воздуха в лёгкие, будто готовясь сказать то, что хотела сказать так давно. — Да? — Чжун Ли с интересом улыбнулся, всё ещё стоя на коленях у её ног. И Люмин продолжила: — Я люблю тебя…***
«Настоящее время. Тейват. Ли Юэ. Гора Аоцан, обитель Хранителя Облаков.»
На высоких, могучих горах Ли Юэ, а именно на горе Аоцан, где скрывалась за белоснежными облаками обитель Адепта Хранителя Облаков. Именно здесь произошло собрание Адептов и Цисин для обсуждения ситуации в Ли Юэ и дальнейших решений. На собрание пришло немало Адептов. В собрании взяли участие Владыка Лун, Хранитель Облаков, Творец Гор, Мадам Пин и Сяо — из Адептов. И последователи Цисин: Нин Гуан, Кэ Цин, Гань Юй, которая была Адептом-полукровкой. Не присутствовал из Цисин только дядюшка Тянь, так как тот отказался, ссылаясь на свои неотложные дела. — Приветствую вас, верховные Адепты. — Нин Гуан поклонилась, а затем склонились в приветствии и сами Адепты. — Мы рады, что вы согласились на собрание вместе с нами. — Когда дело касается жизни Ли Юэ, мы готовы на всё. — старушка мадам Пин кивнула, улыбаясь с добрыми глазами. — Мы видели те бескрайние ужасы, что творятся в Ли Юэ и по сей день. — Хранитель Облаков взмахнула крыльями. — Мы готовы с вами обсудить невзгоды. — Мы также видели и слышали о том, что ваш Нефритовый Дворец, леди Нин Гуан, вновь потерпел очередное разрушение. — сказал Владыка Лун, сделав низкий поклон. — Примите наши сердечные соболезнования. Нин Гуан вышла вперёд: — Спасибо за вашу доброту, но мой Нефритовый Дворец ничто по сравнению с тем, какая разруха настигла Ли Юэ и какие несчастья переживают сейчас жители. — хоть тон её был холоден и решителен, но если попытаться прочувствовать всю глубину голоса, то можно уловить некую дрожь, но едва заметную. — Хорошо. Давайте начнём. — кивнул Творец Гор…