Землетрясение: Шахты Разлома

      «Подготовка к началу войны — это мудрость, которая заключается не только в оружии и стратегии, но и в мудрости дипломатии, силе дипломатических отношений и мощи миротворческих идей, чтобы предотвратить конфликты и защитить мир.

Таинственные записи»

***

«Настоящее время. Тейват. Ли Юэ. Гора Аоцан, обитель Хранителя Облаков»

      — Хорошо. Давайте начнём. — кивнул Творец Гор. — Начнём с самого начала. С землетрясений в гавани, Разломе, постоялом дворе «Ваншу» и деревни Цинцэ. Как можно заметить, связь очень сильная. Землетрясения произошли одновременно в четырёх местах региона Ли Юэ, три из которых были густонаселенными.       — Неспроста ведь. — подчеркнула мадам Пин. — Как будто нарочно.       — Как будто сама природа решила дать волю своим безумным идеям и губить людей в Ли Юэ. Мы бессильны перед её мощью, и люди здесь столкнулись с непредсказуемыми силами природы, которые привели к уничтожению. — сказала Хранитель Облаков.       — Потом была сильная гроза. — продолжил Владыка Лун. — Однако, не простая, а окрашенная алым светом. А рёв был настолько громогласным, что звук доходил до моей обители с самой гавани.       — Но ведь она не нанесла серьёзного вреда? — поставила риторический вопрос мадам Пин. — Единственное, людей сильно испугала та алая молния…       — И дальше, практически сразу после этого, растительность начала гнить. — сказала со злобой Хранитель Облаков. Ярость в её голосе не знала предела. — У нас теперь проблемы с едой, люди голодают… Это немыслимо!       — Осуществляются поставки в Ли Юэ из Мондштадта. — сказала Кэ Цин. — Регион Ветров помогает нам сейчас всем, чем может.       — Если бы не они… кто знает, может, в Ли Юэ бы настал голод. — произнесла Нин Гуан холодным тоном, уже в мыслях представляя исхудалых, точно скелеты, людей, которые готовы на всё ради утоления животного голода: съесть крысу, кота, собаку, а, может, даже другого человека. Но она резко отбросила подобные мысли. Ещё не всё так ужасно…       — Но запасы Мондштадта тоже не бесконечные. — задумчиво сказала Гань Юй. — В один момент им самим может не хватить урожая.       — В Мондштадте очень плодородные земли. — опровергла Нин Гуан этот факт. — Они более чем пригодны для сельскохозяйственных культур. Мондштадт наиболее развитый в этом плане. Но да, и сидеть на шее у них мне самой не нравится… Ещё есть Фонтейн, который тоже хорошо развитый в этом плане, но пока от правителей никакого ответа не последовало. Но они сказали, что подумают. Однако, что-то я сомневаюсь…       — А что с другими регионами? — поинтересовался Владыка Лун. — Сумеру? Инадзума? Натлан? Снежная?       — У Инадзумы свои проблемы. — ответила Нин Гуан. — Они восстанавливаются после внутреннего конфликта в регионе… Не хочу их тревожить. Сумеру правит Академия, от которой никаких ответов. С Натланом та же история — никаких ответов. А вот про Снежную нам ничего не известно. Они даже наше письмо не приняли… Да и я никогда не надеялась на поддержку от Снежной. Закрытый регион со своими интересами. Зато своих Фатуи они плодят практически повсюду, даже несмотря на законы.       — Значит… У нас в потенциальных союзниках есть только Мондштадт. — пробормотал Творец Гор. — Негусто.       — Но лучше, чем ничего. — сказала мадам Пин, почесав подбородок. — И остались у нас торнадо, которые налетели на Ли Юэ буквально недавно… Ох, страшное зрелище. — старушка погрустнела, вспоминая те звуки, которые она слышала из укрытия: страшный гул и вой разъярённой природы, что обрушила свой гнев на могучие земли…       — И всё это в достаточно небольшой промежуток времени. — впервые за весь разговор Адепт Сяо подал свой голос. Все посмотрели на него. Холодный тон Защитника Яксы был безэмоциональным, а взгляд — точно глыбы льда: — Уже все давно поняли, что никакие это не совпадения — не глупцы ведь. — Сяо скрестил руки на груди.       — И следом мой Нефритовый Дворец разрушился впоследствии взрывов и пожара… Вот только откуда они были? — Нин Гуан задумалась. — Мне так и неведомо. Это был явный теракт. Я допросила всех слуг. Никто никого не впускал постороннего.       — А Бу Юня допрашивали? — спросил вновь Сяо, явно начиная вовлекаться в разговор, хоть всё ещё говоря сухо и холодно.       — Допрашивала. — кивнула Нин Гуан. — Но он также утверждает, что к «лифту» никого постороннего не подпускал.       — Плохо допрашивали, значит. Мне кажется, в Ли Юэ завелась крыса. — нахмурился Защитник Яксы. — И, возможно, не одна. Крысы, которые могут действовать по чужим приказам.       Все странно переглянулись, будто высматривая в друг друге потенциального врага и предателя. Нин Гуан, почесав задумчиво подбородок, согласно кивнула:       — Думаю, Сяо прав. Никто посторонний в Ли Юэ не заходил: Миллелиты за всеми смотрели, все нужные документы проверяли. Значит… это действительно могут быть предатели.       — Вот только кому они могут прислуживать? — спросила мадам Пин.       — Не знаю. — пожала плечами Нин Гуан, повернув голову вбок. — Во всём Тейвате Ли Юэ восхищаются, хотят сотрудничать, но одновременно боятся. Никто не посмеет против нас идти, кроме… — в голове госпожи Воли Небес тут же вспыхнули слова Е Лань, точно лесной пожар, сжирая все ненужные мысли, оставляя только самое важное. И она произнесла: — Господин…       Адепты выжидающе и удивлённо посмотрели на Нин Гуан, ожидая пояснений. Она продолжила:       — Ещё после землетрясения мы выяснили, что самая большая активность толчков была именно в Разломе. После всех невзгод и различных раскрытых тайн Шахт, я поняла, что это не просто так. Поэтому, зная, как умело Е Лань ведёт дела в Разломе, я поручила ей это задание: узнать причину, если такова есть. И, похоже… она есть. — Нин Гуан рассказала всё, что поведала ей Е Лань, Адептам. Те слушали очень внимательно, впитывая каждое слово, каждую букву глубоко в сознании, заполняли дырявую картину происходящего, складывая пазл воедино.       Наступила мертвая тишина, словно весь мир замер в ожидании продолжения этой истории. Нин Гуан взглянула на Адептов и других Цисин и заметила, что их лица выражали шок и недоумение. Госпожа Воля Небес чувствовала, как горячее волнение разливается по телу вязкой смесью. Всё, что оставалось, это медленно вздохнуть и ждать, чтобы кто-то нарушил это неловкое молчание. Ветерок колыхал ветви высоких деревьев, заполняя затишье своей свистящей песней, поднимал в воздух травинки, сорванные листики. Даже облака на небесах застыли, выжидая, пока на горе Аоцан вновь прозвучат неспокойные голоса.       — Значит, варны. — кивнул Сяо. — Таинственные существа из Каэнри’ах, которые за капельку крови готовы разодрать друг друга. Вот только их же уничтожили вместе с регионом без богов.       — Или же нет. — выступила вперёд Кэ Цин. Теперь остальные члены Цисин тоже начали участвовать в переговорах. — Может, от нас всё это время скрывали, что они не исчезли?       — Но как это возможно? — задала вопрос Гань Юй. — За всю свою жизнь я слышала о варнах только один раз во время своего обучения. И то только о том, что они были ужасающими существами.       — Да и в книге «Великий Каэнри’ах» говорилось о том, что варны, как и коренные жители Каэнри’ах, либо погибли, либо стали заложниками проклятия. — сказала Кэ Цин. Владыка Лун недовольно прищурился и топнул своим копытом, будто нападая либо запугивая:       — «Великий Каэнри’ах»… ах да-а-а… Книга, которую вы, Цисин, присвоили себе.       Нин Гуан нахмурилась, чуя неладное, но всё же держала холодный тон:       — Эта книга — подарок самого Моракса. Он вручил нам её как самый сокровенный подарок. Сказал беречь её так, как он берёг Ли Юэ. Поэтому, почтенный Владыка Лун, прошу вас сохранять спокойствие.       Сяо скрестил руки на груди и недовольно взглянул на Владыку Лун, произнеся холодным тоном:       — Уйми своё упрямство.       Владыка Лун лишь фыркнул, гордо вскинув голову. Взмахнув крыльями, Хранитель Облаков заставила всех умолкнуть:       — Не стоит сейчас конфликтовать из-за какой-то книги. Сейчас нас всех волнует судьба Ли Юэ. — а затем обратилась к Нин Гуан: — Рассказ Е Лань шокирующий, вот только мне тоже не до конца верится в существование варнов. Однако, даже если оно таковым является, и варны действительно всё ещё свирепствуют во Вселенной, то дело плохо.       — И как же остальные, что принимали участие в поручении… — Гань Юй прижала руку к сердцу, чувствуя его учащённое биение: — Путешественница, Паймон, Пак Цыхан и… — Гань Юй затихла.       — Мастер Чжун Ли… — продолжил Сяо, но тоже остановился на полуслове.       — Что же ему там на самом деле нужно было? — спросила Кэ Цин. — Он же спокойный, хладнокровный и мудрый мужчина, не встревал туда, куда не нужно. Хотя, он и зашоренный, но всё же…       — У меня немало было мыслей на счёт мастера Чжуна Ли, — произнесла Нин Гуан, — и почему-то мне кажется… мастер Чжун Ли не так прост.       Все Адепты переглянулись. Их безмолвный диалог, что длился лишь секунду, говорил о многом. Глаза сверкали каким-то странным огоньком, непостижимым другим, но точно не Воле Небес. Нин Гуан выступила вперёд, спросив чётко, точно ударив клинком по живому:       — Вижу, как ваши глаза скользят по лицам друг друга. Вы что-то знаете, не так ли? Думаю, вам стоит сказать. Сейчас любая информация, которую вы скрываете, может нам всем пригодиться.       — Не всё в этом мире позволено слышать и не всё в этом мире позволено видеть. — Хранитель Облаков выступила вперёд, оставляя за своей спиной остальных Адептов, встретившись с Нин Гуан лицом к лицу. Перья на её теле нервно двигались под мелодичные порывы ветра. — Единственно, если могущества, управляющие нашей реальностью, склонят свой взор в благоприятном направлении, тогда, возможно, откроется сокровенное знание, которое давно скрывалось в глубинах нашего бытия.       Хоть и Хранитель Облаков была явно выше Нин Гуан, смотрела свысока, но именно сейчас госпожа Воля Небес показывала себя гораздо смелее и увереннее. Её глаза, словно крепкий булыжник, который ни разломить, ни взорвать, крепко держался за взгляд прекрасной Адепта-журавля:       — Не сочтите это как неуважение, но я многое вижу. Однажды ко мне во сне пришёл сам Моракс. Я хотела с ним поговорить, сказать многое про нашу преданность ему, а также то, что не успела до его… «смерти». — последнее слово она произнесла тихо, оттого оно звучало ещё более увереннее и в некой мере «угрожающе». Хранитель Облаков прищурилась, некоторые Адепты подались вперёд, а остальные Цисин остались стоять на своих местах, но на их лицах играло удивление. Нин Гуан продолжила: — И смотря на вас, я всё больше понимаю всю правду и мои догадки подтверждаются… Чжун Ли — это и есть Моракс, могучий Гео Архонт, что правил Ли Юэ несколько веков.       Загудел ветер, запели птицы свою настороженную песню, облака завертелись вокруг горы Аоцан, а воздух завибрировал между двумя сторонами. Тишина сейчас такая будто неуместная, но звучала она безумно громким звоном в ушах. Адепты искривились: абсолютно все — от самого слабого до могущественного. Кэ Цин замерла на месте, а Гань Юй сжала губы в тонкую линию.       — Я знала, что Гео Архонт жив. — произнесла Нин Гуан всё ещё смотря на Хранителя Облаков с вызовом. — Знала это… но нам, Цисин, не было раскрыто, под кем именно сейчас скрывается Моракс. Это вам, Адептам, было всё известно…       Хранитель Облаков взмахнула крыльями и отлетела назад, вставая в один ряд с Адептами. Нин Гуан прищурила глаза, рассматривая их всех. Лица Адептов стали полотном, на котором расцвела палитра эмоций: удивление, злость, но одновременно с этим… гордость?       — Мы связаны контрактом. — топнул копытом Владыка Лун. — Сам Властелин Камня велел нам не рассказывать об этом до… определённого момента. И мне кажется, это как раз тот самый момент.       — Вы гораздо умнее. — ухмыльнулась старушка мадам Пин, а затем торжественно, словно она проповедовала само послание Гео Архонта, произнесла: — Верно говорите, госпожа Нин Гуан. Обычный консультант ритуального бюро, Чжун Ли, поистине является Мораксом — нашим единым Гео Архонтом, Властелином Камня, Богом Контрактов.       — Этого… этого не может быть. — Кэ Цин отступила назад, едва не падая на землю. Гань Юй подбежала к ней, схватив за локоть:       — Осторожно…       В глазах Гань Юй тоже было удивление, но и одновременно с этим она будто говорила про себя: «Я догадывалась». Однако, она также удивлялась, что Моракс не сообщил и ей об этом тоже, ведь она так или иначе является Адептом, хоть и полукровкой и работает на Цисин. Но… видимо, так решил Гео Архонт, и нарушать его волю Гань Юй не имела права.       — Тогда… это многое меняет. — сказала Нин Гуан, натягивая едва заметную ухмылку, а потом её лицо вновь обрело серьёзность. — Нам нужно искать Чжуна Ли, а одновременно с ним Путешественницу, Паймон и Пак Цыхан, что присутствовали на поручении.       По выражению лиц Адептов было видно многое: они не в восторге от того, что долгое время скрываемая тайна наконец-то раскрылась и вышла на свет. Творец Гор заскрипел клювом и прикрыл глаза, выдыхая:       — Не стоит беспокоить нашего Властелина Камня. Он ушёл на заслуженный покой.       — Во-первых, нам нужно его найти. — нахмурилась Нин Гуан, скрестив руки на груди. — А во-вторых, никто не будет давить на него. Но я уверена, он согласится нам помочь.       — Но мы так и не знаем, с чем или с кем имеем дело. — пробубнил Владыка Лун. — Пока только выбор падает на… варнов…       — Как и говорил Адепт Сяо, в Ли Юэ, похоже, завелись шпионы, которые вероятнее всего связаны с этими невзгодами. — Нин Гуан посмотрела в сторону обрыва. Где-то там, далеко за горами и за облаками стоит Ли Юэ, в котором уже может происходить что-то совершенно иное. — Мы, Цисин, усилили патрули на улицах гавани. Когда к нам приходят люди с просьбами, их тщательно проверяют. На всевозможных въездах и выездах в регион, гавань и деревни также стоит усиленный патруль. Миллелиты проверяют всех людей, кто въезжает и выезжает из любого населённого пункта Ли Юэ.       — Люди очень напуганы из-за этого. — Гань Юй приложила руку к груди, говоря грустным тоном.       — Тяжёлое время требует тяжёлых мер. — скрестил руки на груди Сяо. — Я уже чувствую запах крови, которая ещё обязательно прольётся на наших землях.       — Значит, каковы наши действия? — спросила Кэ Цин, пытаясь успокоить себя.       — Наше дело первой важности — найти Путешественницу, Паймон, мастера Чжуна Ли и Пак Цыхан. — ответила Нин Гуан. — Выдам приказ специальному отряду Миллелитов держать путь в Шахты Разлома.       — Я помогу. — произнёс Сяо уверенным и твёрдым голосом. Нин Гуан признательно склонила голову:       — Благодарю вас, Защитник Яксы.       — Я тоже помогу отряду. — выступила вперёд Кэ Цин, явно понимая всю серьёзность ситуации, что постепенно надвигается. Нин Гуан медленно повернулась и уже хотела отказать из-за и так огромной нагрузки, что падала на плечи девушки, но Кэ Цин опередила её: — Госпожа Воля Небес, прошу вас. Мне важно это. Путешественница и Паймон мне много раз помогали. Я хочу их спасти, отблагодарить. Спасти… Гео Архонта — уже дело чести. И Пак Цыхан тоже, ведь бедная искательница приключений против своей воли стала свидетелем этого кошмара.       Нин Гуан сжала челюсть и прикрыла глаза, медленно выдыхая. Было видно, как госпожа Воля Небес переживает за Кэ Цин. У неё и так много обязанностей, а она берёт ещё одну в свой букет проблем. Напряжённые плечи опустились, и Нин Гуан снова взглянула на Кэ Цин, подойдя к ней. Она положила свои руки на плечи девушки, слегка сжав их:       — Хорошо. Так тому и быть… Ты будешь возглавлять отряд. — и после шёпотом, так тихо, чтобы никто, кроме Кэ Цин, не услышал, добавила: — Будь осторожна и береги себя.       — Спасибо вам. — Кэ Цин склонила голову и легко улыбнулась. В глазах Нин Гуан заиграла гордость и радость, но только на секунду, ведь в следующее мгновение она отпустила девушку, повернувшись к Гань Юй:       — Гань Юй, тогда ты будешь вместе со мной решать важные дела внутри региона.       — Конечно, госпожа. — поклонилась Гань Юй. — Как вам будет угодно.       Нин Гуан снова улыбнулась и взглянула на остальных Адептов. Вперёд выступила Хранитель Облаков, вздёрнув голову:       — Мы будем продолжать оберегать покой и равновесие за пределами гавани и деревень, защищать могучие горы, высокие холмы и райские поля от незваных гостей.       Нин Гуан согласно кивнула:       — Хорошо. Тогда могу объявить, что наши переговоры окончены. Но будьте готовы к новым переговорам, когда будет потребность.       — Во славу Ли Юэ, — произнёс Творец Гор, — мы на всё готовы.       Нин Гуан только хмыкнула, обратившись к Сяо:       — Адепт Сяо, тогда, раз уж вы согласились помочь нашему отряду, я вас попрошу остаться в Ли Юэ на неопределённое время. Мы выделим для вас комнату со всеми удобствами, об этом можете не переживать.       — Конечно. — кивнул Сяо, ответив, как всегда, холодным тоном.       Переговоры были окончены. Атмосфера накалялась, и все чувствовали, как что-то ужасное уже совсем близко, буквально дышит своим ледяным дыханием в спину и так и шепчет на ухо: «Уже скоро здесь будут реки крови и море трупов». И от осознания этого становилось гораздо страшнее. Неизвестность пугала, но одновременно закаляла, позволяя готовиться к худшему и верить в лучшее. Отчаянные люди позволяли проблемам грызть кровоточащее сердце, но защитники, точно щит, были готовы встать спереди, принять удар в свою грудь во славу Ли Юэ и его жителей, что строили этот регион тысячелетиями.

***

«Настоящее время. Далёкие Края (Кламбирт).»

      Двое людей сидели сейчас в тёмном логове дракона, где витал запах смерти и сновало напряжение по полу. Но им не был важен мир, ведь они сами были миром друг для друга.       — Я люблю тебя… — прошептала Люмин. Руки сжали рукава, сердце пропустило удар, а дыхание сбилось от того, насколько сильно сейчас Путешественница переживала.       Молчание… Долгое, томное, пугающее. Чжун Ли не двигался и смотрел только в одну точку: в зрачки Люмин. Он высматривал всё, что она прятала, всё, что могла скрывать от его сердца. Но не найдя ничего, встал на ноги и осторожно взял Путешественницу за руку, помогая ей тоже подняться. Люмин едва могла стоять, ведь сейчас всё тело ощущалось будто не своё, а чужое. Готова была упасть прямо в его руки, уткнуться лицом в грудь, чувствовать биение его сердца. Она не смела смотреть куда-либо, только на Чжуна Ли, только на его бледное лицо, окрашенное горячими оттенками от пылающих факелов и сияющих кристаллов.       Властелин Камня обошёл Люмин сзади. Путешественница следила за ним внимательно, впитывая каждый его шаг в сознание, но когда тот скрылся за её спиной, всё, что она могла сейчас делать — дрожать от нетерпения. Люмин умоляла всех богов Селестии, чтобы это всё оказалось лишь сном… но приятным и сладким, и что этого не происходит на самом деле. Ведь происходящее просто не могло быть реальностью. Или могло?..       Напряжение возрастало. Путешественница чувствовала присутствие Чжуна Ли за своей спиной, чувствовала как его горячее дыхание касается кожи, как его глаза скользят по женскому телу, трепетно изучая каждый сантиметр.       И вдруг мужская грудь прижалась к хрупкой спине девушки, а массивные руки медленно скользили по талии сладким касанием. Пальцы осторожно тянулись по её изгибам, а после сомкнулись на животе крепким замком. Властелин Камня прижал Люмин ближе к себе. Тепло… нет, жар излучался от рук Чжуна Ли, его красивого тела. Грудь Путешественницы нервно вздымалась, а Властелина Камня — медленно двигалась от спокойных вдохов.       И буквально в ту же секунду ухо обожгло горячее дыхание, а хриплый бархатный голос Чжуна Ли пробирался в самые глубины души:       — Скажи это ещё раз… Пожалуйста.       Пальцы начали нежно ласкать живот Люмин через ткань одежды. И Путешественница приложила достаточно сильное усилие, чтобы её томный вздох не превратился в тягучий стон. Она едва могла говорить сейчас, но, переступив через своё волнение навстречу пылким чувствам, девушка прошептала уверенно, не заикаясь:       — Я люблю тебя.       И ещё один горячий выдох прямо в шею Путешественницы. По коже пробежались мурашки. Девушка невольно положила свои ладони на сжимающие её тело руки Властелина Камня. Губы Чжуна Ли трепетно коснулись шеи Люмин. Зрачки девушки расширились, а веки поневоле закрылись. Она легко выгнулась в пояснице, подставляя свою шею умелым губам Властелина Камня.       Ласка. Такая робкая, нежная, но постепенно нарастающая и обретающая страсть. Губы Чжуна Ли двигались медленно, ласкали кожу шеи Путешественницы, оставляя следы знойной любви на ней. Он не останавливался ни на секунду, а наоборот, с каждым мгновением только сильнее добавлял огня в этот чувственный поцелуй. К губам присоединился и язык, что легко скользил по коже Люмин, оставляя за собой влажную дорожку от шеи до ключиц, плеч. Чжун Ли не мог насытиться этим и только чувственнее ласкал Путешественницу поцелуем. А Люмин уже добровольно себя повергла в пропасть, которую устроил для неё Властелин Камня, не пытаясь сопротивляться.       Возбуждение нарастало так же стремительно, как и учащалось дыхание. Люмин повернула голову к Чжуну Ли, встретившись с ним глазами. Страсть и желание в их взгляде… Нежность… И любовь. Путешественница, не в силах смотреть на манящие уста Властелина Камня, крепко коснулась его подбородка одной рукой и прижала к себе. Их губы скрепились в сладком и жгучем поцелуе, что, точно жаркие лучи солнца, плавили ледяные глыбы в сердцах обоих людей, что ещё когда-то сторонились от чувств.       Мягкие и осторожные движения губ, которыми Люмин также не могла насытиться, вызывали бурную жажду, и девушка чувствовала то же самое со стороны мужчины. Он провёл языком по губам Путешественницы, прося разрешения углубить эту страсть. И Люмин сама приоткрыла рот навстречу. Их языки бережно встретились, радостно танцуя друг с другом так же, как они недавно танцевали в деревне. Путешественница зарылась пальцами в волосы Властелина Камня, слегка сжала, но, видимо, даже так это дало мужчине невероятное удовольствие, от чего он нежно и тихо простонал девушке в губы. Чжун Ли в порыве прижал девушку к стене, касаясь её шеи руками, а после блуждая по её телу ладонями. И Люмин не была против. Поддавалась всему, что хотел Властелин Камня, ведь то, чего желал он — желала и она. Путешественница цеплялась за его плечи, спину, словно боясь потерять, как только отпустит его.       Во всех этих движениях отсутствовали грубость, похоть, лишь страсть и любовь, что кружилась тёплым вихрем вокруг двоих влюблённых. Губы и язык Властелина Камня имели сладкий, но одновременно терпкий вкус, будто от вина, оттого становясь ещё более опьяняющими. Чжун Ли качнул бёдрами вперёд, словно пытаясь стать ещё ближе. И Люмин почувствовала, какое сильное его желание. Она была готова разрыдаться от того, что на них сейчас одежда, что они в этом страшном логове, а не в тёплой постели, где наконец-то смогут сломать все стены и оказаться единым целым. И в голове девушки — так чётко и ясно, без сомнений, — возникла мысль: «Хочу чувствовать его… Хочу прижимать его ещё ближе. Хочу его.» Но она не посмела озвучить все свои желания вслух, ведь неуверенность в себе и смущение так и терзали своими острыми когтями, не позволяя раскрыть себя до последнего. Люмин сама пугалась своих же желаний, что коварно граничили со смущением. Немного отодвинувшись, Чжун Ли, тяжело дыша, прошептал:       — Ты даже не представляешь, как я рад слышать эти слова, как давно я их не слышал. Слишком давно. И вот, слышу вновь от того человека, к которому испытываю то, что пытался прятать в себе и заглушить, будто непослушную зверушку.       — Чжун Ли…       — Люмин… И я тоже люблю тебя.       И взорвались мириады звёзд на небе, и замерло время во Вселенной, исчезло всё, кроме одних мужчины и девушки, что наконец-то смогли раскрыть свои сердца, отпереть все двери в глубины их души. Он любил её, она любила его. Он желал её как никого другого, она — тоже… Они смогли признаться не только перед друг другом, но и перед самими собой.       Впервые в жизни Люмин действительно ощущала это чувство — любовь. Она никогда не слышала подобные слова от других и даже не могла предположить, что первым у неё будет… бог. Руки Властелина Камня заскользили по талии Люмин и ниже. Теперь он рассматривал её тело с трепетом и желанием, а она — его. Перед глазами Люмин пронеслись образы с его обнажённой грудью, красивым прессом, сильными руками, мощь которых Путешественница всегда желала чувствовать на себе.       И впервые за долгие сотни лет одиночества Чжун Ли обрёл того, кому он не безразличен, кто будет принимать его со всеми его проблемами и ошибками, совершенными в прошлом. Долгие года одиночества. Долгие года скитания по густым лесам, высоким горам со своими демонами. Всё, что он делал после того, как перестал быть Гео Архонтом, это наблюдал за небесами, ведь знал, что именно оттуда на него смотрит его любимая богиня, которую он потерял так давно. И каменное сердце крошилось на несколько частей, однако не сейчас… Ведь светлая девушка, пришедшая так вовремя, смогла скрепить трещины своим ярким сиянием: глазами и улыбкой. Он ждал её и наконец дождался момента, когда снова сможет кого-то назвать своей любовью.       Путешественница протянула руку к нему и коснулась его скулы, красивой и ярко выраженной. Чжун Ли прикрыл глаза, впитывая в себя её тепло.       — Так боялась это сказать. — произнесла Люмин. — Как жалко, что мы… не поняли этого раньше.       — Да. — Чжун Ли опустил взгляд в пол, понимая, в какое тяжкое время они скрепили сердца. — Я всё вспоминаю наш первый поцелуй несколько месяцев назад, когда мы гуляли и остановились на поляне глазурных лилий. Как же я тогда глупо поступил, оставив тебя одну после внезапного поцелуя. И даже не извинился перед тобой. Сказал, чтобы ты забыла об этом. Глупо… как глупо.       — Я не держу на тебя зла из-за этого и раньше тоже не держала. Мне… было обидно, да. Не буду лгать. Но главное, что у нас сейчас есть. Сейчас мы двое стоим здесь, ты и я. Вместе.       — Верно. — улыбнулся Чжун Ли, обхватив лицо Путешественницы руками. — Я очень рад этому. И прости меня за то, что оставил тебя тогда одну.       — Не стоит просить прощения. — Люмин ответила с такой же светлой улыбкой, потеревшись щекой об шершавую ладонь. — Мне тогда очень понравилось, даже если всё закончилось так. Но тот был моим… первым поцелуем. Наверное, я тогда была ужасно неопытной.       Чжун Ли легко рассмеялся. Впервые за долгое время Люмин могла слышать настолько открытый его смех: звонкий, красивый, бархатный.       — Я не замечал этого. — а после мужчина добавил уже спокойно: — Мне просто было так приятно целовать тебя. Тогда мне казалось, что это сон. — и на его лице вновь расплылась улыбка. — И сейчас я могу уверенно сказать, что ты великолепно целуешься. Очень осторожно и нежно. Как мне и нравится.       Люмин смущённо отвела взгляд, но Чжун Ли наклонил голову набок, чтобы встретиться с её глазами вновь.       — Хватит смущать меня. — Люмин натянула глупую улыбку. Она не понимала, почему всё снова так происходит, почему так волнуется опять. Ведь чувства уже все раскрыты и, вроде, никаких слов прятать не нужно. Но сердце приказывает реагировать иначе, ведь, закалённое ожесточенными боями, оно не привыкло к такому. Чжун Ли приблизился максимально близко, чтобы кончики их носа соприкасались:       — Запомни, Люмин. Ты можешь смущаться, быть неуверенной, но знай, я всегда буду говорить тебе правду. Буду говорить, насколько хочу тебя обнимать, целовать… ласкать, без какого-либо смущения. Я готов открывать тебе все свои желания. И обязательно дождусь, когда и ты будешь готова. Хорошо?       Он произнёс с такой непринужденной легкостью, словно это были изречения, которые полагалось произносить на людях, а не в более интимной обстановке. Люмин тоже желала изречь всё вслух, но слова застревали в горле. Казалось, внутри был заперт замок, не дававший желанным фразам вырваться на свободу. Но Чжуну Ли и не требовались слова. Он чётко видел всё по глазам, телу и реакции Путешественницы. Властелин Камня наклонился к самому уху и прошептал тихо-тихо, одаривая Люмин приятными мурашками:       — Когда мы вернёмся в Ли Юэ… я бы хотел тебе показать всего себя. Но только по твоему желанию.       Путешественница прикрыла глаза и кивнула:       — Да. Я согласна…       И когда Чжун Ли отстранился на разгоряченной коже её шеи остался ещё один легкий след от теплых и влажных губ.       — Мне кажется, — Люмин неуверенно улыбнулась, — я не выдержу такого. Это всё так странно, но приятно…       — Все мы так или иначе желаем хоть немного ласки от кого-то. — улыбнулся Чжун Ли. — Это может быть что угодно: дружеские или романтические объятия, поцелуй или что-то большее.       — У меня никогда такого не было. — Путешественница смущённо отвела взгляд в сторону. — Не было времени на хоть какие-то отношения, совсем не было. Мой разум был поглощён битвами, решениями проблем и желанием найти брата и наконец-то поговорить с ним. — её пробрал нервный смешок. — Но вот то, что у меня сейчас есть.       — Интересный выбор для первых отношений. — улыбнулся Чжун Ли. — Выбор бога. Или, скорее, бывшего бога. Но так сошлись звёзды во Вселенной для тебя и меня.       — У тебя… тоже интересный выбор упал на обычную девушку, — решила пошутить Люмин в ответ, хоть и слегка неловко, — а не на очередную богиню.       Властелин Камня мягко хмыкнул:       — Знаю, ты сейчас будешь отрицать всё, что тебе скажу, но ты не обычная девушка. Сколько всего ты пережила и сделала не только для себя но и других. Спасла десятки, если не сотни, жизней. Да и ты у меня всего вторая. Та, которую я ждал после слов покойной Гуй Чжун. Не верил я ей, но как увидел тебя, сразу понял, что ты та, которая мне нужна. Однако, сомневался сначала, присматривался, но со временем всё больше и больше начинал влюбляться в тебя: в твои глаза, твой смех, твой характер — во всю.       — Спасибо. — и теперь их глаза встретились, переплетаясь горячими нитями страсти. — Не знаю даже, как ты это делаешь. Можешь смутить лишь одним словом.       — А ты — трепетать моё сердце. Тоже не знаю, как ты это делаешь.       Повисло неловкое молчание. Чжун Ли прикусил губу и решил кое-что сказать:       — Люмин… Но я не чувствую тебя.       — В каком смысле? — удивлённо спросила Путешественница.       — Энергия… Прости. Тогда, после землетрясения, на мосту я решил сделать непозволительное действие: запустить частичку своей энергии в тебя, чтобы просто… чувствовать тебя. Знать, где ты, что с тобой, в порядке ли ты? Это так эгоистично было.       «Вот что имел Господин в виду, когда говорил, что Чжун Ли впустил в меня свою энергию», — подумала Люмин. Чжун Ли продолжил:       — А Господин с помощью алых камней может выслеживать меня по моей же энергии, так как она запомнилась ему на века после одного случая, который я не могу тебе рассказать пока… И так как частичка моей энергии была в тебе, Господин смог найти и тебя. Прости. Прости меня, пожалуйста, за это. Я навлёк тебя на опасность.       Люмин положила свою ладонь на грудь Чжуна Ли. За тканью одежды, за плотью и рёбрами беспокойно билось сердце, раненое прошлым. Девушка произнесла с яркой усмешкой на лице:       — Я не злюсь на тебя из-за этого.       — Но что ты сделала с моей энергией? — удивился Чжун Ли. — Когда ты попала на Кламбирт сквозь портал, я пытался почувствовать тебя, но… не смог. Я не чувствовал тебя совершенно. Как? Почему?       И тут Люмин вспомнила тот «сон» или видение — неведомо, что это всё же было на самом деле — после падения из замка. Чжун Ли в образе Моракса, космос, жар, страсть, а затем очередные кровавые слёзы, которые так и мучают Путешественницу. А после — удар мечом и пустота в сердце, будто она сама что-то вырвала из него, очень ценное и светлое, без чего жить просто невозможно, тем самым изгнав энергию Властелина Камня из своего сердца. И после — слова Моракса: «Именно так всё и произойдёт. Именно так падёт эра Архонтов.» Люмин также начала понимать, почему она видела все эти видения, которые могли случаться только с ней, понимала, почему Господин однажды приходил к ней во сне.       Тело пробрала крупная дрожь. Люмин отбросила страшные мысли и подняла глаза на Властелина Камня, что сейчас так внимательно наблюдал за ней. Путешественница прикусила губу от досады и странного страха. Она решила рассказать ему всё, но утаив детали с кровавыми слезами. Посчитала, что не время… Да и сам он, вероятно, не расскажет причину кровавых слёз. Этот факт лишь испортит разговор. В груди заныло от потери книги, которую они украли. В ней могла храниться нужная информация, а теперь она так глупо ускользнула из рук. Сильная обида и непонимание.       — Я понял. — Чжун Ли отвёл на секунду взгляд, будто о чём-то размышляя. — Не думал, что будут подобные последствия.       — Ты и не мог знать наверняка. — улыбнулась Люмин.       — Не мог. — кивнул Чжун Ли.       — Прошу, только не кори себя ещё и этим. Не делай себе хуже…       — Я не себе хуже сделал, а тебе.       — Но я ведь в порядке. Я жива, цела. Отделалась лишь шоком и… парой видений. — издала истерический смешок Путешественница. — Но давай не будем об этом, пожалуйста. Не сейчас, не в этот момент. Не хочу его портить этими мыслями. Хочу говорить с тобой…       Чжун Ли потёр переносицу двумя пальцами, будто собираясь с мыслями.       — Да, хорошо.       Он вновь натянул улыбку на лицо и обвил Путешественницу руками, обхватывая её за плечи, повёл в угол и присел на большой камень, что вполне сошёл за некую «лавочку». Люмин хотела сесть рядом, но Чжун Ли остановил её, притянув нежно к себе.       — Сядь ко мне на колени. — сказал Властелин Камня, немного коварно улыбнувшись. Это так не было похоже на него… Но в этом был весь Чжун Ли. С остальными такой хладнокровный, мудрый и спокойный, а с теми, кто ему дорог — готов открыть врата в свою сущность. Его бархатный и ласковый голос прозвучал как-то слишком многозначительно: — Думаю, будет удобнее, чем на твёрдом камне.       Люмин в эту же секунду опешила и зарделась. Её щечки теперь походили на спелый помидор. Но она не возражала, ведь ей эта идея показалась очень волнительной, и будет глупо потерять вот такой шанс посидеть на коленях у самого бога… Путешественница подошла вплотную и начала смотреть на колени Властелина Камня, раздумывая, как бы поудобнее сесть, но, видимо, Чжуну Ли было всё равно. Он медленно потянул Люмин на себя. Совсем скоро, неуверенно, девушка оказалась сидящей на коленях у Властелина Камня. И действительно, сидеть на нём было гораздо удобнее, чем на твёрдой поверхности. Люмин ощущала приятную мягкость и, самое главное, тепло.       Чжун Ли обвил руками талию Путешественницы, нежно лаская кожу её спины. Люмин, слегка выгнув бровь, подметила:       — Не соврал. В самом деле удобнее. — она даже сама удивилась, каким заигрывающим был тон.       — Я не посоветую чего-либо плохого. — руки Чжуна Ли опустились чуть ниже, надавливая на поясницу Путешественницы. Та в свою очередь слегка прогнулась, касаясь своим животом Властелина Камня.       Щёки запылали жарким огнём; Люмин немного сжала плечи Чжуна Ли в своих руках, чувствуя как его мускулы напрягаются с каждым касанием. Властелин Камня всмотрелся в лицо Путешественницы, изучая каждую деталь.       — Ну что опять? — Люмин только привыкла к новой ситуации, как снова засмущалась от его сияющих зрачков.       — Очень красиво. Ты так смотришься, когда сидишь у меня на коленях… Так бы и держал тебя у себя в руках всегда.       — Ты… тоже очень красивый. — Люмин хихикнула, стараясь совладать с собой.       — Ты так покраснела. — Чжун Ли заулыбался во все тридцать два зуба.       — Мне кажется, тебе прям очень нравится меня так смущать, да? — нахмурилась Люмин. — Прям замучал уже…       — Это неудивительно. Во многих книгах про Ли Юэ писалось, что Моракс любил мучить непокорных. — рассмеялся Властелин Камня.       — Хочешь сказать… я непокорная? — Люмин уже понимала, в какую яму себя сама загоняет. Но и пусть, думала она. Терять ведь уже нечего.       Чжун Ли оставил этот вопрос без ответа и, надавив на спину, притянул Путешественницу к себе, не в силах выдержать её чары. Он уткнулся носом в её шею, вдыхая аромат нежной кожи: холодной росы на травинках и лепестков дурманящих цветов. Люмин прикрыла глаза, запустив руку в его волосы, невольно прижимая ближе к себе.       Губы мужчины коснулись женских ключиц. Сладкий вкус и запах её тела вызывал у Чжуна Ли упоительное наслаждение, которое разливалось приятным теплом, даровало волну возбуждения. И Люмин, прогнувшись сильнее, смогла почувствовать низом живота некую твёрдость, что только росла… Но это только пуще повлияло и на её состояние, когда она также ощутила сладкий прилив желания. Это отразилось на её лице.       Глубоко выдохнув, Властелин Камня спустился губами ниже, едва касаясь ими груди Путешественницы. Его руки теперь уже чувственно сжимали и ласкали её бёдра. Желание и возбуждение росло. Чжун Ли был готов уплыть с Люмин по этому быстрому течению реки райского наслаждения, но…       Он вдруг отстранился, тяжело дыша. Люмин могла буквально вскрикнуть от того, как ей сейчас стало одиноко без касаний его губ. Но в ответ она лишь смазано прошептала:       — Чжун Ли…       — Люмин, — ответил он, — знаешь… думаю, ты и сама всё уже поняла. — его голос был спокойным и ни в коем случае не похотливым. Только честность и открытость в ласковом тоне. — Думаю, ты уже осознала, как сильно ты дорога мне. Все эти месяца дружбы с тобой показали мне, что остались люди на этом свете, готовые мне открыть занавес, за которым прячется давно отвергнутое мной чувство. Люмин, я впустил тебя в своё сердце, ты пустила меня в своё. И я не могу держать свои желание только при себе. Хочу озвучивать их тебе день и ночь, чтобы ты знала, насколько велико моё желание. Люмин, я хочу тебя. — Чжун Ли прошептал так тихо, будто боясь, что эти слова, кроме Люмин, могут впитать все: даже древние стены логова. — Вот, что ты делаешь со мной. Но… я не могу. Не здесь. Не сейчас. Хочу ласкать тебя там, где тепло нас двоих укутает в свой блаженственный кокон, где мы будем чувствовать себя в безопасности. Там, где будем только ты и я. — Чжун Ли посмотрел на Путешественницу, ожидая того, что теперь скажет она.       Люмин понимала, это тот самый момент, где нужно уже попытаться отбросить всю неуверенность, что съедала её желания и открытость во всём. Чжун Ли признавался ей, позволял услышать все его желания — даже те, которые до безумия интимные.       — Я тоже. — ответила Путешественница, добровольно срывая с себя цепи, что туго сжимали все её желания, не позволяя им вырваться на волю. — Тоже хочу тебя.       — Тогда, — Чжун Ли приблизился к уху Люмин, обдавая её тело невероятным жаром, — обещаю, что исполню все твои желания, которые есть у тебя. Только откройся мне, хорошо?       — А я — твои. — ответила Люмин, кивнув, понимая, что только что ступила на новую тропу.       Чжун Ли улыбнулся и коснулся губами её мочки уха. Люмин больше не могла сдерживаться и тихо застонала, вызывая на теле Властелина Камня тысячи мурашек. Мужчина начал нежно целовать щёку Путешественницы, медленно двигая свои уста к самому заветному — к губам.       Они вновь соприкоснулись в умильном романтичном танце. Люмин заёрзала у Чжуна Ли на коленях, прижималась к нему всё сильнее, будто пытаясь прорости в него, чтобы стать единым целым. Чжун Ли же в свою очередь безумно сильно наслаждался женскими изгибами, мягкими губами, хрупкими руками. Он увело вёл её, а она — его. Языки плели узлы, скреплялись, ласкали друг друга.       Влюблённые, что наконец смогли выделить время для себя, чтобы прожить такой момент, признавшись в любви, поцеловавшись неисчисляемое количество раз, раскрыв свои желания, тайны и прочее… Они заслужили. Заслужили хотя бы недолгий покой в своём райском уголке логова смертельно опасного дракона, где их никто не видел и не слышал.

***

      Спустя пару минут прозвучал грозный голос дракона, что заставил стены завибрировать, а пол — пошатнуться:       — У меня есть план.       И в ту же секунду перед троном находились Чжун Ли, Люмин и Паймон. Все трое навострили уши. Паймон, словно услышав новость жизни, завопила от радости:       — Ура-ура-ура! Какой же?!       — Он довольно опасный, — сказал Дракон, — но единственный.       — Конечно, куда же без опасностей? — фыркнула Паймон.       — Как будто ты думала, что всё будет так просто. — выгнула бровь Путешественница.       — Итак, — дракон прикрыл глаза, собираясь с духом, — мы создадим здесь, в моём логове, новый портал. Чтобы создать портал, нужно иметь огромное количество энергии в одной точке. Если бы имелось много этих алых камней, то было бы намного проще. Но у нас он только один.       — Я уже понимаю, к чему ты ведёшь. — нахмурился Чжун Ли.       — Нужно проникнуть на склад алых камней в замке Господина и украсть ещё пару. — ответил дракон.       — ЧТО?! — вскрикнула Паймон. — Паймон туда больше не вернётся!       — Исключено, Гадомар’Олур, — в глазах Чжуна Ли зияла злая Бездна, — если я буду так близок к замку, Господин почувствует мою энергию, а, может, и твою тоже, да и ты сам огромный, что тебя можно увидеть за километр. План из-за этого провалится.       — У нас нет других вариантов? — прикусила губу Люмин.       — Нет. — грустно покачал головой Гадомар’Олур. — Чтобы создать портал в Тейват нужно иметь что-то, что имеет с ним связь. Алый камень идеально подходит для такого. И только он.       — Нельзя. — покачал головой Чжун Ли.       — Тогда я сама пойду. — ответила Люмин. — А вы меня просто отведёте к замку, но не слишком близко, чтобы Господин не учуял вашу энергию.       — Нет! — голос Чжуна Ли разлетелся по логову, заставив всё помещение заходить ходуном. — Даже не думай, Люмин. Я не позволю тебе после того, через что мы прошли.       — Паймон тоже против! — запищала Паймон. — Никуда ты, Люмин, не пойдёшь одна!       Люмин выпрямилась и прикрыла глаза, выдохнув, а потом снова взглянула на Чжуна Ли:       — Послушай… Гадомар’Олур сам сказал, что другого варианта у нас нет. Нам нужно попасть в замок Господина и достать несколько алых камней для портала. Знаю, ты переживаешь, и я тоже, но ведь это единственный вариант.       — Неужели ты готова на такое пойти? — лицо Паймон искривилось от страха за подругу. — Паймон полетит с…       — Нет, Паймон, ты тоже будешь оставаться вместе с Гадомар’Олуром и Чжуном Ли. — ответила резко Люмин.       — ЧТО?! — вскрикнула Паймон. — То есть, ты прям сама-сама туда будешь идти?! Паймон не пустит тебя ни за что.       Чжун Ли опустил голову. От напряжения желваки заиграли на лице. Гадомар’Олур тихо выжидал окончательного решения. Люмин всё пыталась всем доказать своё. А Паймон наотрез отказывалась от любого слова Путешественницы.       — Тем более, — сказала Люмин, не упуская попыток, — Господин не будет чувствовать мою энергию, так как у него нет ничего, чтобы связывало меня с ним! Ни тяжёлых воспоминаний, ни чего-то материального, ни-че-го! Решение надо принимать быстро, иначе всё может закончиться для нас плачевно. Чем дольше мы будет думать — тем ближе день, когда Господин начнёт штурм на Ли Юэ. А нам нужно прибыть в Тейват до того, как он будет действовать. Я уверена, что ни Цисин, ни Адепты не знают, с кем именно они имеют дело.       — Люмин права. — кивнул Гадомар’Олур. — Нужно действовать быстро, но осторожно.       — Нет! Нет! И ещё раз нет! — Паймон всё пищала и пищала, не в силах унять свою истерику. — Это безумие! Лететь туда, где тебя едва не убили! Паймон до сих пор помнит тот побег. Жуть!       — Может… ты действительно права, Люмин. — произнёс вдруг Чжун Ли, видимо, всё тщательно обдумав. — Хорошо. Но при одном условии. Ты возьмёшь мой глаз Бога.       — Что? — удивилась Люмин. — Зачем?       — Так как я бывший Архонт, глаз Бога мне ничего не даёт. Я могу колдовать и без него. Гео силы текут в моей крови и зарыты глубоко внутри плоти. А глаз Бога… чисто для притворства, как обычного человека, тем более он — фальш.       — Я это знаю, но… зачем он мне?       — Чтобы я мог чувствовать тебя, твою энергию и в критичном случае помочь тебе.       — Но разве в нём нет твоей энергии?       — Нет. Этот глаз Бога фальшивый, и он не дарит Гео Силу. Я его ношу, чтобы скрывать свою личность. В нём нет моей энергии.       — Но как ты тогда будешь чувствовать меня?       — Взгляни внимательно на глаз Бога и коснись его и скажи, какой материал ты чувствуешь?       Люмин скептически покосилась на Чжуна Ли, смотря на то, как он протягивает ей главное сокровище Тейвата, которое хотят заполучить многое — глаз Бога, но не Путешественница, ведь, благодаря её уникальности, она имеет возможность управлять стихиями без этого чудесного артефакта. Но в любом случае, держа в руках глаз Бога, Люмин всегда испытывала странные ощущения. Артефакт словно излучал невидимые волны, в нём крылась настоящая мощь, что, кажется, являлась непостижимей обычной человеческой душе. Но этот глаз Бога, который Люмин сейчас держала в руках, ощущался… никак. Обыкновенная стекляшка с рисунком Гео стихии.       Сжав артефакт в руках, Люмин взглянула на Чжуна Ли вопросительно:       — Не понимаю…       — Это стекло в совершенно обычной гладком камне, перекрашенным в золотой цвет. — ответил Чжун Ли, смотря на фальшивый артефакт. — Я сам сделал этот глаз Бога с крохотной помощью Чжана, кузнеца в Ли Юэ. И ты ведь помнишь, Люмин, как меня называют?       — Властелин Камня…       — Именно. — кивнул Чжун Ли. — Я могу чувствовать камни, их структуру, их энергию и всё, что с ними связано.       — Но Паймон не понимает, почему ты не почувствовал на выставке, что тот алый камень какой-то не такой? — нахмурилась Паймон, недовольно хмыкнув.       — Эрозия. Она уничтожила многие мои воспоминания. Но в один момент, когда Люмин с госпожой Е Лань читали книгу «Великий Каэнри’ах», строчки про алый камень, меня словно перенесло обратно в тот день, когда я впервые столкнулся с ним. И тогда воспоминание про алый камень вернулось… А этот глаз Бога я всегда ношу с собой и помню о нём, поэтому могу чувствовать его энергию, считайте, почти сильнее остальных.       — Е Лань… и Кан Хун. — прошептала Люмин, вспоминая момент, когда в последний раз видела её, как она тянулась к Путешественнице, пытаясь спасти от притяжения портала. В груди заныло колючей болью от смешанной горечи и тревоги за Е Лань. Люмин была полна неопределенности, не зная, где та находится и что с ней произошло. Чжун Ли, уловив выражение лица Путешественницы, сказал спокойным и размеренным тоном, желая успокоить клокочущий страх за подругу и знакомого:       — Я уверен, что с ними всё в порядке. Обвал тогда нас разделил, но сомневаюсь, что Е Лань так легко было сломить этим. Думаю, она с Кан Хуном смогла выбраться.       — Я… надеюсь на это. — прикрыла Люмин глаза, пытаясь успокоить себя, возвращаясь к делу. Через пару секунд она спросила: — Но тогда чем это поможет? — спросила Люмин, всё ещё не до конца понимая план Чжуна Ли. — Что я должна с ним делать?       — Просто носить с собой, пока ты будешь в замке Господина. С помощью ощущения энергии этого глаза Бога я смогу так «отслеживать» тебя, знать, насколько ты далеко и в случае чего… создать на расстоянии янтарный щит вокруг.       — Ты умеешь создавать янтарный щит настолько далеко? — удивилась Паймон.       — Умею. Но он будет существовать недолго, ведь моя божественная сила без Сердца Бога уже не такая могущественная, и способности мои урезались вдвое.       — Разумный план. — довольно кивнул Гадомар’Олур. — Но тебе, Люмин, также придётся взять тот самый «мешок», чтобы забрать алые камни. Ты ведь не можешь касаться их.       — Да, я понимаю. — согласилась Люмин, чувствуя, как сердце уже отбивает тревожные минуты до того, как Путешественница вновь попадёт в то место, которое пропитано страхом варнов и властью Господина.       — Но, может… может… может есть ещё план? — Паймон всё пыталась найти хоть какой-то выход из этой ситуации, лишь бы Люмин не шла добровольно прямиком в раскрытую пасть хищника. Всегда большие глазки, излучающие нетерпение и азарт перед новыми авантюрами, теперь казались поникшими в водовороте страха и переживаний, ведь это уже давно не смахивало на приключение, а на отчаянную борьбу за жизнь.       — Паймон, — Люмин сказала тихим, успокаивающим голосом, — я понимаю, что ты переживаешь за меня. Но я хочу, чтобы ты знала, что мы вместе. Я не оставлю тебя одну. Мне удастся сбежать целой и невредимой. Мы оба знаем, что этот план опасный, но я верю в себя и… верю в нас. Верю в нашу способность преодолеть все трудности, если будем поддерживать друг друга. — Люмин ласково провела пальцами по мягкой щеке Паймон, ощущая тепло и невероятную дружескую любовь между ними. — Ты моя подруга, лучший компаньон во всём Тейвате, а, может, даже во всей Вселенной, и я всегда буду заботиться о тебе. Не прощу себе, если оставлю тебя и не защищу. Не тревожься, прошу, мы найдем решение и пройдем через это вместе.       — Ох, Люмин. Паймон так волнуется за тебя! — на глазках Паймон выступили крохотные слёзки. Она прижалась крепко-крепко к груди Путешественницы. Одежда Люмин становилась влажной от слёз крохотной подруги. Руки Паймон сжимались в маленькие кулачки: она будто пыталась сдерживать свои эмоции, но те оказывались гораздо сильнее.       Минуты тянулись, а объятия не смягчались. С каждой секундой Люмин прижимала Паймон всё крепче и ближе к себе, показывая в этих согревающих движениях всю решимость, которая имелась в душе смелой девушки, пережившей многое. Путешественница мягко гладила спинку Паймон, пока та медленно успокаивалась. С каждым вдохом и выдохом Паймон ощущала, как страх и тревога постепенно сменяются уверенностью, ведь что бы там ни было, она знала, насколько Люмин сильная девушка, и какие трудности вставали у неё на пути раньше, но та, будто таран, всегда ломала стены преград, пробираясь сквозь огонь, проходя грозные бури, огибая смертельные воды, всё же достигала цели. И уже спустя пару секунд Паймон смогла отпустить свои переживания. Люмин напоследок бросила ещё одну успокаивающую улыбку своей подруге, прежде чем повернуться к Гадомар’Олуру и спросить его:       — Но как мне найти этот склад алых камней?       — Вход его тщательно охраняют. — ответил дракон. — Он находится внутри замка Господина. Могу предположить, что на первом этаже. Точного расположения не знаю.       — Откуда тебе вообще столько известно о варнах-то? — спросила Паймон, которая, видимо окончательно успокоившись, решила поддержать разговор.       — Мы, драконы, с ними жили на протяжении столетий. Неудивительно, что я знаю о многом.       — Но разве вы, драконы, не ожесточённые враги? — спросила Люмин. — Господин вас даже и близко не подпустит, как вы узнавали некоторые детали о нём?       Гадомар’Олур усмехнулся своими горящими глазами и издал удовлетворённый рык:       — До первой войны с варнами мы были друзьями. Шезму мне много рассказывал о своих планах, достижениях и неудачах. Раньше он был славным человеком, но сейчас превратился в безумца, который готов на всё ради мести. Так вот… до начала первой войны Шезму мне рассказывал про свой замок, который они смогли всё-таки достроить. Господин описывал главные помещение в нём, где что находится. До сих пор вспоминаю его дружелюбные и благодарные глаза. Хоть он и стал правителем варнов, но чувства не потерял. И однажды Шезму рассказал мне об одном огромном помещении на первом этаже. Говорил, что пока не планирует как-то его обустраивать, но будет делать в будущем из него склад. И это было давно… очень давно. Но после первой войны наши отношения разрушились окончательно. И мы начали пристально наблюдать за ними. В этом же помогал Кириис… Мой товарищ. Его зрение — подарок Вселенной. Глаза Кирииса могли высматривать добычу за сотни метров, если не километров. Он-то и увидел издалека, как ещё шесть месяцев назад варны тащили те самые алые камни. О них все существа из Каэнри’ах знают, потому Кириис и узнал их.       — Постой… — зажмурилась Люмин, пытаясь переварить информацию. — Ты из Каэнри’ах? И остальные драконы тоже?       — Могу рассказать вам одну историю, если хотите. — ухмыльнулся Гадомар’Олур, а затем посмотрел на Чжуна Ли: — Ты же не против, если я им расскажу, друг?       Чжун Ли покачал головой:       — Нет. Можешь рассказать, если ты желаешь. Во всяком случае, мне ведома эта история.       Дракон с ухмылкой кивнул и посмотрел на Путешественницу с Паймон. Этот взор был окутан множеством загадок, пронизанных веками древности, чье число не поддаётся перечислению:       — А вы ведь не против?       — Ну… как бы сказать. — Паймон потёрла затылок рукой, будто она ещё не до конца была уверена.       — Мы не против. — ответила Люмин, смело смотря дракону в глаза. Она жаждала ознакомиться со всеми подробностями, способными принести пользу делу, ибо каждое произнесенное слово могло обрести значение жизненной важности.       — Ну что же… — дракон начал историю…

«Давным-давно, в древнем регионе Каэнри’ах, где в один момент боги своей яростью потрясут землю, жили коренные жители каэнри’ахцы и загадочные варны. Если каэнри’ахцы делали всё сообща, то варны тогда не были объединенным народом. Они разделялись на множество кланов. Существовали кланы «Кампамир», «Джуэлэй», «Блюриссан» и «Таккэх», но ни один из них не нес в себе такое величие, как клан «Кампамир»… И вот почему. В глубинах древнего государства Каэнри’ах скрывались страшные сущности, заставлявшие сердца замирать от ужаса. Среди них наиболее могущественными и величественными были драконы — легендарные творения, воплощения мощи и страсти. Так как в душах каэнри’ахцев горела настоящая страсть к технике, создавая механических монстров, они до жути боялись драконов, но не варны. Варны, близкие по своей натуре к природе, неустанно стремились к преодолению преград. Они, как первопроходцы, пытались приручить драконов. Долгие годы терпели несметные потери и страдания, когда сотни, а то и тысячи варнов погибали от смертоносного пламени драконов. Но наконец, после бесчисленных попыток и невероятного упорства, наступил день, когда клан «Кампамир» смог приручить дракона. Это был величественный момент, который навсегда изменил их судьбу и позволил стать первыми среди всех кланов. Они обрели дракона в качестве своего верного спутника и союзника. Новость о приручении дракона распространилась по всему Каэнри’аху, вызывая изумление и восхищение. Все узнали о подвиге «Кампамира» и его отважных членов, которые осмелились приблизиться к легендарному созданию и обратить его в свою сторону. С тех пор клан «Кампамир» стал символом дерзости, мастерства и силы. Обретённый дракон стал живым свидетелем их мужества, а сам клан прославился как великий союзник в битвах против тьмы, которая постоянно угрожала жителям Каэнри’аха от богов. Однако клан «Кампамир» вызывал не только восхищение, но и страх среди остальных жителей Каэнри’аха. В его рядах находились самые эксцентричные и безумные варны, чьи поступки казались непредсказуемыми и неуловимыми. Никто не мог понять, что именно привело к такому безумию, которое охватило членов этого клана. Тайны и происхождение этой странной особенности оставались покрытыми пеленой тайны, скрытой глубоко в истории «Кампамира». Но это безумие и неординарность были их силой. Благодаря своим сумасшедшим идеям и смелости в исполнении, «Кампамир» смог воплотить в реальность то, что казалось невозможным. Нарушив представления о природном порядке, клан «Кампамир» решил заняться размножением драконов после первого, а затем и второго удачного приручения. Они видели в этих змеях не только опасных существ, но и потенциальных союзников и друзей. Ведомые своей безудержной страстью, они решили связать свое безумие с древними силами драконов. Но несмотря на их безграничные усилия, клану «Кампамир» не всегда удавалось успешно размножать драконов. По непонятным и загадочным причинам, каждая новорожденная драконья душа была обречена на преждевременную смерть, кроме одного дракона, что по волшебным обстоятельствам выжил. Члены клана «Кампамир» обратили все свои усилия на то, чтобы защитить и укрепить этого дракона, практически позабыв о двоих, которых они приручили ранее. Члены клана проводили священные ритуалы и ухаживали за ним с заботой и преданностью, стремясь сделать его сильнее и устойчивее. Этот дракон стал центром их внимания и надежды, и ему было дано имя — Гадомар’Олур, что в переводе с древнетейватского означало «Несущий силу». Гадомар’Олур стал символом надежды и возрождения для клана «Кампамир». Они видели в нем не только свою защиту и силу, но и некую загадку, которую им предстояло разгадать. Он был проблеском света в их безумном мире, связующим звеном между их безграничным разумом и древними силами природы. Каждый день члены клана «Кампамир» углублялись в свои ритуалы, посвященные Гадомар’Олуру, пытаясь разгадать его тайну и раскрыть его потенциал. Священные знания и древние обряды передавались из поколения в поколение, обогащаясь новыми открытиями и опытом. С каждым днем Гадомар’Олур становился сильнее и мощнее. Его крылья становились крепче, чешуя блестела ярче, а его глаза светились как два огненных жезла. Он был воплощением силы и мудрости, непостижимого искусства клана «Кампамир». Сила, которой обладал клан «Кампамир», была необычной и уникальной даже среди других варнов. Вместо обычного алого оттенка, свойственного силе варнов, их энергия и безумие выражались в прекрасном голубом свечении. Подобно звездам в бескрайнем космосе, где чем выше температура звезды, тем голубее она светит. Это свечение было символом их безудержной силы, безграничного разума и неукротимого духа. Чем больше безумия и мощи пребывало в их сердцах, тем глубже и ярче становился оттенок их силы. Голубая аура, окружающая их, подчеркивала особенность и отличала от остальных кланов варнов. Это свечение проникало во все их деяния, придавая им особую энергию и магическую силу. Когда члены клана «Кампамир» использовали свою силу, голубое свечение окутывало их, создавая потрясающее зрелище. Это был знак их безумия. И именно из-за такой особенности клана «Кампамир» пламя Гадомар’Олура тоже обретало голубой оттенок. Но не каждый варн в клане «Кампамир» обладал голубым оттенком силы. Этот особый цвет магии требовал интенсивных тренировок, глубокого погружения в ритуалы и накопления достаточного количества энергии в их душе. Только после такого преодоления границ и овладения высшими силами варн клана «Кампамир» мог обрести прекрасное сияние голубого света. Эти тренировки и ритуалы были суровыми и требовали высокой степени самоотдачи и преданности. Варны клана «Кампамир» подвергали свое тело и разум строгим испытаниям, чтобы раскрыть и осознать глубины своей мощи. Они глубоко проникали в магическую сущность, связываясь с матушкой Вселенной, чтобы стать достойными обладателями голубого света. Только после многих лет упорных тренировок и преодоления собственных границ варны клана «Кампамир» могли ощутить, как их сила преобразуется в благородный голубой оттенок. Это был знак их высшего достижения и преобразования, символизирующий готовность принять на себя огромную ответственность и справиться с теми испытаниями, которые ждали их впереди.»

      Застигнутые ужасно-потрясающей историей, Люмин и Паймон ощутили, как шок переполнял их сердца. Новая, почти никому не известная информация о Каэнри’ах, что покрыта пеплом тех людей, павших в регионе без богов… Глубоко пораженные рассказом, они обменялись взглядами, полными удивления.       В это время Чжун Ли стоял в тишине, смиренно скрестив руки на груди. Его лицо оставалось непоколебимым и безмятежным, словно он уже знаком с каждым словом истории. Глаза Чжуна Ли излучали спокойствие и мудрость, отражая его глубокое понимание происходящего.       Взгляд Властелина Камня проникновенно скользнул по Люмин и Паймон, словно он хотел поделиться своими давно приобретенными знаниями и опытом. Без слов, он передавал им молчаливое послание — это лишь одна из множества спрятанных от человеческих глаз историй.       — Но клан «Кампамир» после разрушения Каэнри’ах Селестия истребила в первую очередь. — сказал Гадомар’Олур. — Всех до единого, никого не упустив, ведь великие боги боялись, что, если не сделать это быстро, то те найдут способ отбиваться с помощью драконов.       — Так вот почему у тебя тогда было такое необычное пламя… — кивнула задумчиво Люмин, а затем задала вопрос: — Но как ты выжил? И как выжили остальные варны?..       Гадомар’Олур бросил взгляд на Чжуна Ли:       — А это… наша с ним тайна. Я подписал с Мораксом контракт, что те события прошлого останутся между нами.       — ОПЯТЬ КОНТРАКТЫ?! — закричала Паймон. — Как же надоели эти контракты. Паймон всё время слышит только одну отмазку от вас! Контракты-контракты-контракты. НА-ДО-Е-ЛО!       — Успокойся-успокойся… — Люмин коснулась спины Паймон.       — Вы и так знаете достаточно, чтобы понять, какой мощью могут обладать варны. — сказал Гадомар’Олур, обращаясь к Путешественнице и Паймон. — По вашим рассказам вы встретились с Господином. Ты, Люмин, стала свидетелем нашей с ними войны. Вы стали свидетелями Реквиема. Вы многое смогли лицезреть. И этого достаточно, чтобы понять всю серьёзность ситуации.       Люмин не было удовлетворена ответом, но понимала, что как бы она их не умоляла, они ничего не расскажут. Тогда… ей придётся самой копаться в тайнах.       — Думаю, нам стоит готовиться. — сказал Чжун Ли. — Чем быстрее мы всё сделаем, тем лучше. Нам нужно как можно скорее попасть в Тейват.       — Вот тут Паймон согласна. — сказала Паймон, кивнув. — Так хочется сбежать отсюда, но… — она вновь посмотрела на Путешественницу. — Паймон всё равно так волнуется за тебя!       — Я буду в порядке. — улыбнулась Путешественница. — Что же… давайте обсудим план.

***

«Несколько столетий назад. Каэнри’ах»

      Раус сидел на кровати у иллюминатора, направляя свой взгляд вдаль. За стеклом простиралась беспросветная тьма темных вод, а над могучим Каэнри’ахом, что сейчас полыхал в адском огне, поднимались облака, окрашенные в зловещие оттенки черного и красного. Этот величественный регион, некогда пышный и богатый, теперь превратился в опустошенные руины после серии несчастий, которые обрушились на него.       Война между богами, развернувшаяся в этом безбожном регионе, оказалась неудачной. Каэнри’ах потерпел поражение, и теперь регион стал лишь развалинами своего прежнего величия. Горестные последствия сражений оставили свои глубокие шрамы на этой земле, напоминая о том, что было и что больше никогда не вернется.       Сотни кораблей, переполненных тех, кто покидал этот униженный регион, отправлялись вдаль. Они отплывали от этих земель, оставляя Каэнри’ах богам Селестии. Никто не знал, какие решения они примут, какую расправу над этим местом они совершат.       По мере удаления корабля от берегов Каэнри’аха, обрамленных мрачной судьбой, они казались все мельче и мельче. Покидающие регион во всех кораблях наблюдали, как его контуры становились всё менее различимыми, а земля, которую они когда-то называли своим домом, утонула в дали.       Раус прикрыл глаза, ощущая, как горькие слезы скатываются по его щекам. Волнение и отчаяние охватывали его душу, подобно бушующему шторму. Он не мог сдержать своих эмоций и, накрывая кулаком иллюминатор, выразил своё беспокойство и гнев. Но он немедленно притих, осознав, что в каюте с ним спали ещё несколько варнов, не следует их пугать и нарушать их покой. Раус сглотнул ком в горле, борясь со своими сильными эмоциями.       Множество вопросов кружили в его голове. Почему многих варнов не убили, а забрали с собой? Какие были мотивы Гео Архонта Моракса, который отдал приказ сохранить их жизни? Неизвестность и страх перед будущим нарастали с каждой минутой, но ответы оставались недоступными. Раус представлял себе ужасные сценарии: станет ли он рабом в Ли Юэ, вынужденным служить высокопоставленным аристократам?       Парень осторожно оглядел своих спящих товарищей, которые пребывали в состоянии покоя на древних и неудобных кроватях, больше похожих на лачуги, где могли бы укрыться лишь бездомные собаки. Кое-какие из них были лишены даже элементарного комфорта, и назвать эти скромные пристанища постелями было бы слишком щедрым описанием.       Раусу было обидно видеть своих соратников, покрытых пылью и ранами от предыдущих сражений, спящих на таких непристойных кроватях. Он задумался о том, что они все прошли, чтобы остаться в живых, о том, как они выстояли перед лицом опасности и отчаяния. Они заслуживали лучшего, достойного отдыха и утешения после всех испытаний, которые им предстояли.       Раус ощутил неприятный скрип матраса под своим весом, когда он встал, стремясь покинуть грязную каюту, которая, казалось, была предназначена скорее для бродяг, чем для воинов. Его ноги соприкасались с грубым полом, покрытым пылью и грязью, напоминая о том, что он далеко от уюта и комфорта.       Стремительно направляясь к двери, Раус почувствовал, как жажда охватывает его горло. Ему срочно потребовалось что-то освежающее, чтобы утолить эту сильную потребность. Он решил найти питьевую воду и немного облегчить свою сухость.       При выходе из каюты Раус оказался в коридоре, где стены и пол были покрыты старым плесневелым обивочным материалом. Капли воды падали с потолка, создавая глухой и ритмичный звук, который напоминал о проблемах, ожидающих его за пределами этой постели.       Пройдясь по тёмному коридору нижнего яруса корабля, Раус остановился напротив одной из кают. Старая дверь и тишина за ней, как и на всём судне. Ни единого грозного голоса. Там, за этой дверью спал тот, кто спас его от страшного приговора, пожертвовав собой… Там спал Шезму, которому отрубили руку вместо Рауса. Его еле спасли от смерти. Потеря крови либо её же заражение могли привести к летальному исходу, но нет.       Почему-то Рауса окутало желание зайти в эту комнату, увидеть Шезму, поблагодарить его. Но он не знал, в сознании ли тот и… можно ли ему вообще заходить в чужие каюты. И что было странным, вместе с Шезму никого не поселили — он там был совершенно один.       Поборов свой страх, Раус открыл дверь, что со скрипом поддалась. Он зашёл в каюту, где витал запах крови, трав и грязи. Здесь было несколько старых кроватей и только одну из них занимал спящий Шезму. Его рука была туго забинтована. Да это даже уже и рукой не назовёшь. В груди Рауса что-то заныло от боли и обиды. Почему Шезму пожертвовал собой? Зачем такой глупый поступок совершил?       Раус подошёл вплотную к Шезму и осмотрел расслабленное лицо. Прикрытые глаза с красивыми чёрными ресницами. Расслабленные густые брови. Красивые тонкие губы. Лёгкая щетина. Ярко-выраженные скулы. Шезму тихо сопел, видимо, наблюдая за своими сладкими снами, которые станут лишь фантазией, ведь будущее уже, вероятно, готовило тёмные испытания для всех варнов.       Раус медленно опустился на колени перед Шезму, чувствуя, как прошлое внезапно наваливается на него с невероятной силой. Он смотрел на половину руки Шезму, оставшуюся после жуткого приговора, и накатили воспоминания, пронизывая его сознание страшными картинами.       В его уме ожили образы безжалостного Моракса, чья тень висела над всеми их действиями. Воспоминания о чудовищных человекоподобных существах, появившихся неизвестно откуда, выполняя приказы Гео Архонта, разрывали его душу. Он будто всё ещё слышал крики ужаса, рыдания от отчаяния, и кровавые сцены расправы, которые навсегда оставят след в его сердце.       Раус вдруг поднял глаза и внезапно встретился с немигающим взглядом Шезму. Парень едва не вскочил от неожиданности.       — Раус? — спросил удивлённо Шезму. — Ч-что ты тут делаешь?       — Господин Шезму, простите, пожалуйста, я не…       — Не нужно называть меня господином. — улыбнулся тот, едва сдерживаясь от того, чтобы не искривиться от боли в теле. — Зови меня просто Шезму. Ты как, парень?       — Это я должен вас спросить. — стыдливо опустил голову Раус. — Я пришёл сюда, чтобы просто… убедиться, что вы в порядке. — он посмотрел на руку Шезму. — В относительном порядке…       — Не стоит переживать за меня. Я выжил — это главное.       — Но Шезму… почему? Зачем вы пошли на это? Зачем вы так пожертвовали собой?       Шезму затих и отвёл взгляд в сторону, словно это ему стыдно за свой поступок, а не Раусу. В горле перед словами предстала преграда, что не позволяла ни единому звуку пробраться на волю. Перед глазами Рауса снова замерцали воспоминания, подобно ярким звёздам, которые видно отовсюду на ночном небосводе. И все они — ужасные. То отчаяние, которое он испытывал, тот страх, что разъедал всё нутро. И тот стыд, окутавший парня после жертвы Шезму.       Раус не выдержал, и терпение, точно старая дамба, лопнуло: по его щекам покатились крохотные слёзы. Шезму удивился от такого внезапного порыва эмоций.       — Раус?.. Ты плачешь? Х-хей… Не стоит. — он попытался подняться, но боль сковывала его тело, поэтому ему пришлось упасть на подушки.       Так стало стыдно Раусу за себя… Вот уж как, расплакался перед кем-то. Тело задрожало, и парень встал на ноги, отойдя к иллюминатору. В отражении он видел себя. Слабый, ничтожный, безумец, убивший варнов там, в театре, впитав их кровь в себя… Он понимал, что тот приговор был ещё совсем ничтожным. Рука за десятки жизней варнов? Даже звучит смешно. Но и этот приговор он не вынес, а, значит, громоздкая ноша ещё лежит на его хрупких плечах.       — Раус, не плачь… — Шезму кое-как выдавил из себя слова, наблюдая, как Раус рыдает, стоя у иллюминатора. — Знаю, та жертва была необдуманная, глупая, но… Я сам не понимаю причины своих действий тогда. В тот момент, когда я принимал это решение, в моей голове была лишь непостижимая смесь страха и надежды. Я чувствовал, что это единственный способ защитить тебя. Иногда наши поступки определяются не рациональным мышлением или обдуманным планом. Иногда они просто рождаются из самого глубокого чувства ответственности и дружеской любви к другим людям. Я не мог позволить, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Я всё ещё помню наш разговор тогда, когда ты вышел на работу со мной. — Шезму поднял глаза к старому потолку, улыбнувшись воспоминаниям. — Ты тогда мне так помог морально… Мы работали и говорили. Я столько всего тебе рассказал из своей жизни. Было чувство, что болтаю со старым знакомым. Ты очень светлый парень.       — Я? Светлый? — хмыкнул сквозь слёзы Раус. — Да какой там светлый. Безумец, убивший десятки варнов. Да и ещё по моей вине вам руку отрубили.       — Я не утратил ничего, что было действительно важно. Моя рука может быть отрезана, но я все еще имею сердце, душу. Я принял свою судьбу, и теперь я готов использовать каждую возможность, чтобы защищать и помогать тем, кто мне дорог.       — Дорог? — удивился Раус, пытаясь совладать с эмоциями.       — Дорог. — Шезму кивнул. — После конца нашей смены на работе мне стало тоскливо… Хотелось с тобой ещё пообщаться. Я узнал, что у нас будут ещё смены вместе на работе. Не передать словами, как я тогда обрадовался. Но потом… произошло это. — Шезму указал на иллюминатор рядом с Раусом. Парень снова посмотрел туда и увидел, как Каэнри’ах всё дальше и дальше от их глаз, но не от сердца.       Вздохнув, Раус подошёл к кровати и взглянул на Шезму.       — Спасибо. — прошептал он. — Я не знаю, что я должен сделать, чтобы отплатить вам за вашу же жертву.       — Ох, не стоит, парень. — Шезму потянулся своей здоровой рукой к Раусу и коснулся кожи его ладони самыми кончиками пальцев. — Я рад, что с тобой всё в порядке.       Но вдруг за дверями началась какая-то суматоха. Несколько шагов раздались в коридоре, будто кто-то бежал со всех ног. Двери отворились, и в каюту вошли трое Миллелитов.       — Ага! Вот он! — крикнул один из воинов, смотря на Рауса. — Мерзавец! Вздумал самовольничать?!       Второй подошёл к Раусу и влепил ему пощёчину: такую звонкую и мощную, что тот упал на пол. Щека тут же окрасилась красным следом. Третий Миллелит подошёл к Шезму и схватил его за воротник старой рубашки и процедил сквозь зубы прямо в лицо:       — Думаешь, бедненький, отрубили тебе руку и теперь всё можно?       — Это я пришёл к нему! — крикнул Раус, держась за щеку, пытаясь защитить хоть как-то Шезму. — Он не виноват!       Первый и второй Миллелиты подошли к Раусу и грубо схватили его за локти, поднимая на ноги.       — Тварь такая каэнри’ахская. — рыкнул один из троих Миллелитов. — Заткни свой поганый рот и скажи спасибо, что наш Гео Архонт дал вам жизнь! Скажи спасибо, что мы не убьём тебя здесь. Кровосос дьявольский…       — Не трогайте его. — произнёс Шезму, смотря на третьего Миллелита, что всё ещё держал его за воротник рубашки.       — А то что? — третий Миллелит оскалился и внезапно сжал отрубленную руку Шезму в районе локтя.       Шезму вскрикнул и попытался отмахнуться от Миллелита. Резкая боль в руке, словно в место обруба воткнули нож, пронзила всю сущность мужчины.       — Нет! Пожалуйста, не надо! — закричал Раус.       Третий Миллелит расхохотался и отошёл от Шезму. Тот же схватился на свою отрубленную руку, тяжело дыша, а затем прошептал:       — Монстры…       — Ты гляди на себя. — рыкнул Миллелит. — Кровосос. Таким как ты место в аду. — а потом обратился к двум своим напарникам, держащих Рауса. — Идём.       Рауса повели из каюты, но парень напоследок успел встретиться с обеспокоенными глазами Шезму, прежде чем дверь между их взглядом захлопнулась…

***

«Настоящее время. Далёкие Края (Кламбирт).»

      Раус вздрогнул, лёжа на кровати, его сердце гремело в груди, и он с трудом вздохнул, пытаясь успокоиться. Он протянул руку вперёд, чтобы ощутить реальность вокруг себя. Всё вокруг было спокойно и тихо, только слабый свет от луны проникал в комнату сквозь занавески. Удивительно, но облака внезапно расступились — безумно редкое явление на Кламбирте.       Раус постепенно осознавал, что это было всего лишь сном, но его тело всё ещё дрожало от напряжения. Он взял глубокий вдох, пытаясь успокоиться и вернуться в реальность. В его голове гудели отголоски сновидений, но он сосредоточился на реальности, на звуках тихой ночи, на своём дыхании.       Медленно, но уверенно, его сердцебиение стало снова нормализоваться, а тело перестало трястись. Раус осознал, что все это было лишь проекцией его воспоминаний, что постепенно возвращаются после Реквиемов.       «Чем дальше, тем больше я вспоминаю своё прошлое… Реквием не только пробуждает во мне силу, но и воспоминания, как и говорил Господин» — подумал Раус.       И вдруг внезапно он ощутил тёплую и сильную руку на своей талии.       — Не спится? — прохрипел устало грозный голос. От этого тона мурашки побежали по коже. К хрупкому телу Рауса прижалось горячее и сильное — Господина.       — Господин? — Раус прошептал, пытаясь обдумать ситуацию, ведь прям сейчас он совершенно не понимал, как оказался здесь.       — Да, я. — хмыкнул Шезму. — Я забрал тебя к себе после твоего приступа безумия. Благо, короткого. — от Господина веяло странным запахом. Вином? Да и голос был совершенно непохожим на привычный.       — В-вы пьяны… — прошептал Раус.       — Да, и что? — Господин прижался к спине Рауса ещё ближе. Парень буквально чувствовал горячую кожу Шезму на себе, каждый мускул… — Это проблема? Не стоит от меня отмахиваться… Ты такой тёплый. — губы Господина коснулись шеи Рауса.       Одновременно Раус ощущал отвращение и… усладу? Ему самому стало страшно от этого. Хватка Шезму была мёртвой: рука держала хрупкое тело в стальном капкане, без шанса на свободу. Господин застонал, прижавшись носом к шее Рауса, вдыхая его аромат.       — Никто меня не понимает. — голос Господина был тихим и хриплым. Раус никогда не видел Шезму настолько пьяным. — Лишь ты, Раус, понимаешь меня. Все меня боятся. Я ничего уже не хочу.       Раус кое-как пытался сбросить руку Шезму с себя, но тот всё сильнее прижимался к нему, будто испуганный ребёнок, что жаловался маме. Шёпот Господина обволакивал кожу парня, проникал в самые глубокие места души:       — Не оставляй меня. Пожалуйста…       Раус был в таком шоке, что не мог и слова связать. Дар речи мгновенно исчез. Он и не знал, что Господин, обычно такой грозный, жестокий, может быть настолько непохожим на себя, когда пьян.       — Ты ведь любишь меня, Раус?       Сердце пропустило один удар после этих слов. Шезму опустил свою руку к животу Рауса и ещё ниже… Парень выгнулся в пояснице, пытаясь хоть как-то сопротивляться. Он вцепился в руку Господина, не теряя надежды на то, чтобы тот отпустил его:       — Не нужно, Господин…       — Слушай, прости меня за те слова, что я тебе тогда сказал… — простонал Господин. — Мне та-а-ак стыдно…       И как бы Раус не пытался остановить Шезму, тот даже будучи пьяным был сильнее. Рука Господина спускалась ещё ниже очень медленно.       — Прошу, не надо. — прошептал взволнованно Раус. Господин что-то недовольно пробубнил, а затем остановился:       — Недоступный какой… Но я тебя не отпущу всё равно. Ты очень тёплый.       Раус задрожал, когда ощутил своим телом возбуждение Господина… Перед глазами пронеслись воспоминания, когда Шезму сам же себя удовлетворял. По коже пробежались мурашки. Раус понимал, что сейчас он не сможет выбраться. С пьяным Господином, вероятно, не договориться, поэтому всё, что остаётся — принять свою судьбу этой ночью, но быть бдительным, чтобы Шезму не пошёл дальше…       Вскоре послышалось грубое сопение и спокойное дыхание Господина — он уснул. От его горячего тела, что окутывало всю сущность Рауса, становилось безумно жарко. Но даже так хватка Шезму никак не становилась мягче, поэтому бежать всё равно некуда…

«Два часа спустя.»

      Перед входом на территорию замка стояли воины, внимательно патрулируя окрестности. Они общались между собой, шутили и смеялись, однако не снижали бдительность, ведь ночь — время для бандитов. Один из воинов, невысокий и крепкого сложения, с обнаженным мечом у пояса, подошел ближе к своим товарищам.       — Эй, знаете, как называется блюдо, которое воин ест перед битвой? — сказал он.       — Ну? И как? — хмыкнул другой воин, несущий с собой длинную палицу.       — Последний ужин.       Остальные воины захохотали и закивали головами, оценивая шутку.       — Неплохо-неплохо. — хмыкнул третий высокий воин с щитом и копьем в руках. — О, сейчас тоже что-то поведаю.       Но вдруг из тьмы леса донеслись громкие вопли:       — Помогите!       Воины вздрогнули, но в следующую же секунду встали в боевую стойку. Один из них крикнул:       — Кто это?!       Из леса выбежал грязный, раненый, измученный воин, что упал прямо на колени перед другими. Это был тот самый всадник, который выжил во время нападения дракона в деревне Магхигант.       — О матушка Вселенная. — прошептал один из патрульных.       Все воины резко подбежали к всаднику, склонившись над ним:       — Оливер? Ты? Ох, что с тобой произошло?       — Тейватские твари… — прошептал всадник, еле дыша. Всё его тело дрожало. — Я знаю, где они… Мне нужен Господин.       — Что? — удивился один из патрульных. — Вы нашли их?! Но где же…       — Они все умерли! — закричал всадник. — Все до единого! Никого из всадников не осталось!       — Скажи, где они, что произошло? — сказал другой патрульный. — Мы передадим всё Господину, а тебя отправим в лазарет.       — Эти тейватские твари остановились в деревне Магхигант. Не знаю, какова была причина, но все жители там обезумели и бросились на них. Они что-то задумали, ведь, когда мы практически их поймали, появился дракон…       — Гадомар’Олур? — спросил ещё один патрульный в шоке.       — Да… Они с ним заодно. Дракон испепелил всех жителей и всех всадников! Всех, кроме меня… А затем они полетели в сторону его логова! Я видел! — всадник задрожал. Вся ярость сейчас лилась прямиком из его души.       — Спокойно, брат. — один из патрульных похлопал всадника по плечу, а потом обратился к нескольким воинам: — Доложите Господину всё, что поведал Оливер. Живо!       Воины поклонились и быстро побежали в сторону замка.

***

      По ночному небосводу, в то время как тяжелые облака покрывали его поверхность, пролетал величественный Гадомар’Олур. Его огненные крылья мощно размахивали в воздухе, излучая тепло и свет, словно звезды, пробивающиеся сквозь густую пелену тьмы. Его тело, покрытое крепкими чешуями, отражало бледный лунный свет, создавая магическое сияние, которое великолепно контрастировало с мрачным ночным фоном.       Дракон двигался с непревзойденной грацией и силой, свободно проникая сквозь плотные слои облаков, которые, словно легкий туман, пытались скрыть его величественность. Из-под его огромных лап вырывались мощные воздушные потоки, вызывая вихри и завихрения, которые вихрем воспаряли вокруг него, оставляя за собой следы сверкающего огня и искр.       На широкой спине дракона, в окружении его величественных крыльев, сидели три непоколебимых путешественника. Мудрый Чжун Ли, с его благоразумием, окутанной загадками и знаниями, которые ни один другой нес с собой. Смелая Люмин, с ее неутомимым стремлением к приключениям и страстным сердцем, горящим жаждой к действиям. И болтливая Паймон, с ее непрерывным потоком разговоров, который всегда казался более громким, чем остальные.       Собравшись на спине дракона, они всё так же обсуждали свой опасный план — воровство алых камней. В глубине их глаз просматривалась смелость и решимость, которые поражали своей силой. Они знали, что на кону стояли не только возможность попасть обратно в Тейват, но и судьба многих людей, ведь чем быстрее они покинут Кламбирт — тем скорее все узнают о том, что именно приближается.       Чжун Ли всё время предлагал стратегии, основанных на своих глубоких знаниях и опыте. Он обсуждал каждую деталь плана, раскрывая его сложности и потенциальные опасности. Его мудрые глаза и тихий голос несли в себе уверенность и осознание ответственности за исход.       Люмин, сияющая энергией и решимостью, внимательно слушала Чжуна Ли и вносила свои предложения. Она привносила в план действий свою смелость и волю к риску, видя в этом шанс преодолеть свои границы и доказать себе и всем остальным, на что она способна. Её глаза светились азартом, и в каждом движении чувствовалась непоколебимая решимость.       Паймон, маленькая и болтливая, но полная энтузиазма, не могла удержаться от того, чтобы не прервать обсуждение своими острыми замечаниями и словами для поддержания боевого духа. Хотя её болтливость порой могла раздражать других, но присутствие Паймон всегда было неотъемлемой частью команды. Её вера в остальных, дружеская поддержка всегда поднимала настрой и не могла сравниться ни с чем другим.       Таким образом, сидя на спине летящего дракона, Чжун Ли, Люмин и Паймон окончательно согласовали свои планы и подготовились к действию. Их отвага, стремление и неотразимый дух приключений будоражили ночной воздух и наполняли их сердца непреодолимым чувством возможностей, готовых преодолеть все трудности, чтобы достичь своей цели.       По мере продвижения в ночном небе перед глазами медленно вырисовывались контуры огромного, мрачного замка. С его грозными башнями и массивными стенами, он стоял вдали, как будто сливался с окружающей мглой и становился едва заметной крохотной точкой на полотне этого мрачного леса вокруг. Но несмотря на свою скромную видимость замок излучал внушительность и устрашающую энергию, которая говорила о том, что здесь скоро опять начнутся события невиданной силы.       Его черные стены казались неодолимыми и неприступными, словно бы сами земля и небо служили его стражами. Громадные башни тянулись к небесам, будто вымазанные кровью и тайнами прошлого. Следы вековой истории и зловещего присутствия Господина проникали сквозь каменные стены замка, создавая атмосферу тревоги и напряжения.       Мощная аура сотрясала воображение, внося в него смесь тревоги и решимости. Каждый кирпичик, каждый оконный проём, казалось, говорил о тайнах, которые скрывались внутри этих стен. Они представляли себе Господина, правителя этого зловещего места, и его жестокий властный голос, резонирующий в пустых залах и коридорах.       Смотря на эту крепость зла, беглецы и дракон чувствовали, что стоят на пороге смерти. Они понимали, что войти внутрь замка — значит проникнуть в тайны и опасности, которые охраняются этой мрачной крепостью. Но их неустрашимость, стремление преодолеть любые трудности и противостоять Господину позволяли им сохранять надежду и веру в успех.