***
Болат легонько улыбнулся, прижимаясь носом к женской шее. Эда сидела на самом краю носа трёхпалубной яхты, свесив ноги за борт, медленно качая обнажёнными стопами из стороны в сторону. Солёный воздух бодряще ласкал нежную кожу девичьего лица, играючи путал её пышные локоны. Девушка широко улыбалась, радостно глядя вперёд. Глядя туда, где лазурное небо незаметно растворяется в сверкающей глади воды. Глядя туда, где нежно-синие краски забирали последнее волнение, расслабляя так, что с каждым лёгким вздохом жить становилось всё легче и легче. Кажется, та страшная ночь, тот ужасный месяц, та боль осталась где-то там позади, на берегу. — Обед скоро будет готов, — прервавшись лишь для того, чтобы оставить два влажных поцелуя на женской шее, мягким шёпотом произнёс мужчина, — а что мы будем делать после него? Как ты смотришь на то, чтобы остановиться около одного рифа в открытом море и поплавать там с масками? Йылдыз с предвкушением прикрыла веки, аккуратно наклоняясь на мужчину, отдавая тому часть своего веса, которую молодой человек с удовольствием принял, спешно заключая женское тело в ласковые объятия. Его пальцы медленно заскользили по коже её обнажённых рук, позволяя парню насладиться нежностью тех. — Хм, дай-ка подумать, — задумчиво протянула женщина, — как же я могу к этому относиться? Конечно, положительно, Серкан! Йылдыз повернула подбородок в сторону шатена, оставляя на лбу того благодарный поцелуй. Пожалуй, Серкан Болат теперь был точно самым заботливым человеком в её жизни. Он так старался поднять девчонке настроение, старался отвлечь её от убивающих воспоминаний, старался сделать её тяжёлую жизнь хоть на чуточку лучше. — я тебе так благодарна, спасибо тебе большое, — заводя ладошки за мужскую спину, Эда прижимается к корпусу парня поближе, опуская свою голову на его плечо, — правда, спасибо. Молодой человек лишь обнял её в ответ, зарываясь носом в шелковистые волосы на её виске. Они так прекрасно пахли. Цветочный запах. Его любимый. Она — его любимый цветок. Наверное, его рассуждения были неверны и глупы, но самым верным решением в сложившейся ситуации он видел возможность дать девушке напоследок максимальное количество заботы и любви. Ему хотелось верить в то, что он смог сделать её жизнь хоть чуточку лучше, хоть немного смог смягчить её былые страдания. Ему хотелось думать о том, что Мелих стал хоть на чуточку лучше. Ему хотелось молиться Аллаху, чтобы его девочку больше никто не обижал, чтобы она не плакала, чтобы её прекрасные глаза больше не наполнялись слезами горя и отчаяния.***
Если бы Эду однажды спросили, какой день она считает самым лучшим в своей жизни, то, не раздумывая, она назвала бы сегодняшнюю дату. Разве день, проведённый на личной яхте, мог быть плохим? Разве день, в который с её губ не сходила радостная улыбка мог остаться в памяти как «обычный»? Стоило шатенке только свесить обнажённые стопы с кормы судна и слегка прикрыть глаза, как весь груз, который железной тоской сидел на её сердце всё это время, в миг стал совсем неощутим. Исчез за мгновение. Казалось, именно сегодня Эда действительно вдыхала полной грудью, чувствуя, как лёгкие наполняются не просто морским воздухом, а чем-то иным, чем-то тем, что позволяет ощутить себя хоть на день другим человеком. Человеком, который не сходит с ума от постоянного шума, не бьёт по рулю из-за пробок, не срывается на своих близких из-за плохого настроения, не вздыхает протяжно, глядя на нескончаемый список дел, не создаёт иллюзию идеальной жизни, а по-настоящему её проживает, разделяя своё счастье лишь с согревающим солнцем, чисто-голубым небом и безграничным морем. Сегодня, кажется, кареглазая испытала новое ощущение в своей жизни. Ощущение, когда закрываешь, а затем открываешь глаза, беззаботно встречаясь всё с тем же пейзажем цвета нежного индиго. Ощущение, которое заставляет чувствовать прелесть этой жизни каждой клеточкой тела, изредка слыша свои тихие мысли о том, что именно ради таких моментов стоит жить. Ощущение, когда морской бриз ласково прижимается к твоему телу, пряча в своих объятиях от всех ужасов этого мира. Ощущение, которое нельзя передать словами в полной мере, его можно лишь самостоятельно почувствовать. Ощутить, как в один момент ты становишься чем-то действительно близким с природой, отпуская от себя весь негатив. Почувствовать, как на душе становится непривычно легко, так, что даже не верится, что ты до сих пор в этом полном жестокости мире… кажется ведь, что духовно ты где-то в далеко в раю… Если бы у женщины только была возможность навсегда остаться в этом восхитительном состоянии полного умиротворения, то Йылдыз без сомнений бы осталась… осталась бы сидеть на носу чудесного корабля, беззаботно глядя куда-то далеко-далеко за горизонт.***
Яхта уже чуть больше получаса стояла на якоре на территории одной из красивых бухт, где помимо восхитительного подводного мира, посетить который Серкан с Эдой планировали утром, был ещё и небольшой песчаный остров, который, как казалось шатенке, очень одиноко выглядел среди тёмной бесконечности моря. Маленькие волны, ударяясь о металлический корпус, тихонько шумели своей нежной морской мелодией. Лёжа на мягком диванчике и неосознанно мотая ногой из стороны в сторону, женщина мечтательно глядела на усыпанное множеством блестящих белым и бледно-синим точек чёрное небо, задумчиво обводила пальцем всем известные созвездия и новые, которые женщина придумывала уже сама, чаще всего они напоминали силуэты каких-то цветов. Флорист во всём флорист. — Эда, ужин готов, пойдём внутрь, — негромкий мужской голос вынудил Йылдыз подняться на ноги, ступая обнажёнными ступнями на прохладный пол. Несмотря на то, что часы только показывали восемь часов, ночная прохлада уже ощутимо опускалась на землю, ветерок уже слегка морозил привыкшую к жаре кожу, а кончики ног девушке хотелось накрыть каким-нибудь тёплым одеялом. Спешно зайдя в комнату на втором этаже, предназначенную как раз для того, чтобы можно было комфортно поесть, женщина на мгновение задумалась о том, а есть ли на территории этого чудо-корабля спальные места. Йылдыз была сегодня на всех этажах, но она нигде не видела ничего, что хотя бы отдалённо напоминало спальные места. — Спасибо, — поблагодарив парня за поставленную перед ней тарелку морепродуктов, шатенка поспешила задать столь интересующей её вопрос, — Серкан, а где мы будем ночевать? Сев напротив кареглазой, Болат принялся разливать по их бокалам белое вино, обычно он просил сделать это официанта, но сейчас ему простой хотелось поухаживать за своей кареглазой принцессой. — В очень красивом месте, увидишь, — мягко улыбнувшись ей уголками губ, Болат приподнял свой бокал, — ну что, Госпожа Йылдыз, выпьем за чудесный день? Звонко чокнувшись с парнем, кареглазая с предвкушением поднесла к губам алкогольный напиток, спеша сделать первый глоток.***
После прекрасного ужина, они решили заранее сходить в душ, благо на территории яхты находилось аж целых четыре уборные комнаты, понимая, что день выдался действительно очень насыщенным, поэтому была крайне большая вероятность того, что они не захотят вставать с постели после того, как их макушки коснуться мягких подушек. Осторожно придерживая женщину за рукав махрового халата, шатен неторопливо вёл её на минусовой этаж, о котором женщина ранее совсем не подозревала. Болат рассказывал ей что-то незамысловатое, глазами считая широкие двери, им нужна была третья каюта. Третья была для девушки. Шестая для него. Вообще, по понятным причинам, они могли занять любые из восьми возможных, но именно эти комнаты находились по центру и напротив друг друга, что Болат при выборе их места для ночлега счёл удобным. — Это твоя спальня, — аккуратно отворив дверь, парень уверенно шагнул внутрь, спешно щёлкая на все включатели, — чувствуй себя как дома. Женщина восторженно захлопала в ладоши, глядя, кажется, на комнату, сошедшую с мультфильмов Disney. Большая часть стены была сделана из прочного стекла, по бокам от которого горели мощные прожекторы, от чего былая тьма воды рассеялась, позволяя девушке видеть силуэты различных рыбок, но ладно стена, больше Эду поразил пол. Деревянный паркет чёрного цвета покрывал лишь половину спальни: около огромной двуспальной кровати и прикроватных тумбочек, остальная же часть пола была также прозрачна и, благодаря мощным светильникам, установленных ещё и снизу, шатенке открывался просто удивительный вид на морское дно с его различными обитателями. — Как же это красиво, Серкан, — спешно заключая мужчину в объятия, счастливо пробормотала кареглазая, крепко прижимаясь лбом к его шее, — я никогда бы и не подумала, что смогу увидеть морское дно ночью. Это просто удивительно! Шатен довольно усмехнулся с яркой реакции девушки, ласково похлопывая её ладонью по пояснице. Если бы он только мог оставить эту прекрасную женщину в своей жизни навсегда… если бы он только мог сохранить её детскую радость… если бы он только мог её спасти… — Мы специально встали на относительном мелководье, до дна не больше четырёх метров, — пододвинувшись к девчачьему виску поближе, он сделал глубокий вдох, — но только смотри не напугайся, ночью тут могут плавать скаты и рифовые акулы, а так как мы сейчас включили прожекторы, то интересуем хищников в разы больше, нежели ранее. — А это не опасно? — чуть взволнованным голосом интересуется шатенка, думая о том, что не хотела бы постичь участь героев всяких хорроров, где яхту переворачивала стая акул. — Чисто в теории это опасно, потому что в Красном море очень много видов опасных акул, например, моко и длиннокрылая, — задумчиво объясняет ей Болат, — первая, кстати, может даже на яхту запрыгнуть, но это маловероятно. Да и насколько мне известно, тут есть хорошая система безопасности, то есть, если мы привлечём хищников, то капитан просто отключит наши белые фонари, а вместо них включит синие софиты, которые отпугивают акул, — ласково поглаживая женщину по спине, он добавляет, — также тут должно быть устройство, которое в экстренном случае включают, и оно излучает ультразвук и колебания, в общем, Эда, мы в безопасности. Йылдыз облегчённо вздыхает, аккуратно отстраняясь от мужчины. Она спешно подходит к стеклянному полу, оглядывает его презрительным взглядом, но потом всё-таки несмело ступает на него. Аккуратно, будто вот-вот пойдут трещины, она передвигает ногами, осторожно садится на середину, с восхищением разглядывая разноцветные стайки рыбок. — Отдыхай, — уголками губ улыбается ей мужчина, открывая дверь, — я буду в комнате напротив. Получив от кареглазой слабый кивок, он покидает её покои, направляясь к себе. Что-ж, его спальня была идентичной.***
Болат грустно глядел в потолок, совсем не представляя, как сложится то самое страшное «завтра», которое всё время казалось так далеко. Разумеется, он прекрасно знал, что однажды день, когда ему придётся отпустить Эду, настанет, но он не ожидал, что этот день настанет настолько скоро. Да и сам факт того, что меньше чем через сутки его женщина будет уже не его, сильно пугал… Серкан Болат впервые был к чему-то морально не готов. Серкан Болат не готов был отпускать свою кареглазую принцессу. Только вот и не отпустить он её не мог. Руки связаны. Печать поставлена. — Можно? — два коротких стука в дверь вынудили молодого человека повернуть голову на потревожившую его покой девушку, — я знаю, что прошло всего полчаса, но… мне уже стало очень одиноко. Эда с лёгкой улыбкой глядела на него, очаровывая своими большими карими глазками, с такой надеждой просящих её не прогонять. Хотя, этого он и так делать не собирался. — Проходи, конечно, — тепло улыбается он ей, аккуратно похлопывая ладошкой по соседней половине постели. Теперь у Болата была очень важная миссия — не выдать женщине своего поникшего настроения, она ведь тогда точно с вопросами пристанет, а, зная её, может ещё и допрос устроить. Хотя, с другой стороны, лучшим, с моральной точки зрения, вариантом завершения прекрасного вечера был бы рассказ женщине о том, что всё вышло совсем не так, как изначально планировалось. Только вот тут Серкана не устраивал один нюанс, скажи он ей сейчас правду, она ведь всю ночь проведёт в слезах вместо того, чтобы спокойно отдыхать и наслаждаться морским круизом, а ещё неисключена возможность того, что Йылдыз попытается сбежать… в неизвестной стране это всё-таки слишком рискованная идея для любого человека. В общем, ситуация была очень противоречивая, мужчине даже невольно казалось то, что по-настоящему правильного варианта действий априори нет, ибо при любом раскладе с какой-то стороны вылазили очень печальные последствия. Возможно, ещё бы минут двадцать, проведённых за размышлениями о том, как всё-таки лучше, и мужчина бы дошёл до смешного — бросил бы монетку. Только двадцать минут ему никто не дал. Монетка не брошена. Выбор нужно было сделать прямо сейчас. И он, безмолвно извинившись перед кареглазой заранее, свой всё-таки сделал. Она сидела на свободной части постели, счастливо глядя на него и что-то явно обдумывая. Разве парень бы посмел нарушить её радость? Разумеется, нет. Пусть лучше останется в неведении до самого конца. Пусть его потом проклинает. Пусть только сейчас улыбается, так искренне и тепло, что молодой человек готов был поклясться, он чувствовал, как её беззаботная энергетика забирает его тревогу. Теперь выбор был точно сделан, без возможности что-то изменить и исправить. Финишная прямая, которая вела к чему угодно, но точно не к победе. — Я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день, — облокачиваясь плечом на изголовье кровати, она поворачивается к нему лицом, — честно, я впервые так забылась, кажется, это путешествие помогло мне сделать несколько больших шагов к тому, чтобы отпустить произошедшее и вновь начать жить обычной жизнью. Болат лишь наклоняется подбородок немного вниз, ласково опуская свою руку на женскую ладошку. Нежно, почти неощутимо, будто боясь, что в ином случае она убежит от него, Болат скользит шершавыми подушечками пальцев по бархатной кожи её кисти. Так аккуратно, словно кареглазая из хрупкого фарфора сделана… ему думалось, что так и есть на самом деле. — Я искренне рад за тебя, принцесса, — проводя большим пальцем по её запястью, он поднимает глаза точно на неё, — если бы ты только могла знать, как я горжусь тобой, — видя, как в мгновение девушка приоткрывает рот в желание оспорить его слова и, наверное, сказать то, что причин для гордости нет, Болат отрицательно качает головой, без слов прося его не перебивать, — пообещай мне кое-что. — Что? — с любопытством тянет Йылдыз, неосознанно наклоняясь к шатену поближе. Серкан осторожно тянет её за руку, обнимает, укладывает в хорошем смысле удивлённую девушку рядом с собой. Привстаёт на одном локте, заглядывая в карие с голубо-серебристыми от света воды крапинками глаза. Её взгляд, такой счастливый, такой спокойный был вдвойне прекрасным после того, который видел парень во время истерик женщины. Как бы ему хотелось избавить эту милую девочку от них навсегда. Чтобы она всегда так мечтательно сеяла своими чёрными, будто серединки герберы, зрачками, тонувшими в радужке, цвета свежесваренного экспресса. — Пообещай мне, что всегда будешь сильной, — большой палец парня заботливо очерчивает скулу Эды, от чего та лишь довольно вздыхает, — обещай мне, Эда Йылдыз, что чтобы не случилось, ты всегда будешь бороться до конца, что никогда не сдашься. Женщина задумчиво, да восхищённо глядит на него. Проскальзывая своей ладошкой от шеи молодого человека до его макушки, уверенно поглаживает его по шелковистым волосам, прекрасно зная, что так самовольничать можно только ей. — Обещаю, — короткое, но абсолютно уверенное. Сейчас ей совсем не хотелось задавать ему никаких вопросов, Эда просто душой чувствовала то, что эта не та ситуация, где какие-то уточнения будут уместны. Её искренне попросили пообещать. Она честно пообещала. Могла бы даже поклясться, если бы это нужно было мужчине. — Я тебе верю, — второй рукой уперевшись в матрас рядом с плечом девушки, Серкан буквально нависает над абсолютно довольной таким раскладом шатенкой, — я не всегда смогу быть с тобой рядом, но, знай, морально мы всегда вместе, чтобы не произошло, — наклоняясь к уху Йылдыз, он смело шепчет, — я всегда верю в тебя, моя девочка. Его губы невинно мажут по девчачьему подбородку, оставляя на том несколько влажных поцелуев. Он так хочет прикасаться к её идеальной коже. Он так хочет дать ей нежности. Он так хочет показать ей, как она дорога его сердцу. — Твоя… — самодовольно хмыкает Эда, складывая свободную ладошку на мужскую спину, — интересно получается. — Я бы сказал, очень интересно, — шепчет ей прямо в губы, невольно прикрывая глаза. Ёё горячий язык соприкасается с его. Не в попытке выиграть битву, а лишь в желание насладиться друг другом сильнее. Чувственно. Трепетно. Нежно. Так, чтобы у обоих в груди что-то приятно сжималось. Так, чтобы по венам текло сплошное удовольствие. Так, чтобы время, словно по кнопке «пауза», замерло. Её запах, привычно цветочный со шлейфом спелых лесных ягод. Её запахом он не мог надышаться. Делал глубокий вдох и, кажется, уже начинал задыхаться. Тело не просто требовало второго и третьего вздоха, а буквально умирало от коротких пауз, необходимых для выхода. Она ему нужна была вся, без остатка. Его запах, обыденно бодрящий, аромат хвойной свежести с нотками мускатного ореха. В его запахи она всегда ощущала спокойствие. В нём она невольно находила родной дом. Стоило только упасть в мужские объятия, сделать глубокий вдох подле парня, как чувство абсолютного наслаждения забирали её в свой плен целиком и полностью. Пальцы парня аккуратно скользили по её телу, совсем никуда не торопясь, растягивая минуты блаженства на самый максимальный максимум. Спешка никому не нужна. Вторая неудача никому не нужна. Девушка довольно протягивает его имя, сильнее путаясь рукой в копну шелковистых волос Болата, другой ладошкой скользит по его обнажённому торсу, впиваясь в тот короткими ногтями. Пожалуй, Серкан назвал бы это самой желанной болью в своей жизни. Болью, которую хотелось назвать пьянящим удовольствием.***
Йылдыз резко открыла глаза, к сожалению, избежать ночного кошмара ей всё равно не удалось. Хотя, кошмаром назвать увиденный ей сон было крайне тяжело. Она просто бродила по укрытой белой пеленой тропе, постоянно пытаясь найти выход из безжизненного, мёртво тихого леса. Только вот из раза в раз она натыкалась лишь на зеркальное озеро, встречаясь с собственным отражение, видела совершенно пустой взгляд и разбитые в кровь губы… Устало вздохнув, женщина лишь уткнуться в мужскую шею, спеша закрыть глаза и вновь заснуть. Спать в крепких объятиях единственного человека, которому она могла доверять, было так уютно и тепло. Так что Эда провалилась в сладкий сон уже через несколько минут.