Спаси меня

— Эда, столько свободных зонтиков, а ты на солнце сидишь, обгоришь же, — расстёгивая пляжную сумку, по-доброму возмущается парень, — тебя солнцезащитным кремом намазать? Честно говоря, с самого утра диалог у них вообще не клеился, Эда всячески избегала Серкана, смущённо отводила от него глаза, никак не желая встречаться с ним взглядом. Болат же к ней с великими разговорами и лезть не стал, понимая, что женщина явно чувствовала себя некомфортно после вчерашнего, поэтому ограничился утром только минимальными фразами, чтобы узнать, что же Госпожа желает на завтрак. Однако, долго его понимание длиться не могло, ибо в голову быстро полезли навязчивые мысли, которые буквально вынуждали мужчину держаться из последних сил, чтобы не усыпать бедную девчонку сотней вопросов о её самочувствии. Вчера, Болат уверен, у женщины всё было хорошо, после того, как она поела мороженое, кареглазая, уверенно обнимая мужчину за шею, оставила на его губах пару поцелуев в знак благодарности, а затем довольная побрела в свою комнату спать. Может ей стало плохо под утро? Может она пожалела о случившемся? Этими вопросами задавался молодой человек, но ответа на них он никак не находил. — М? — вопросительно мычит шатенка, без лишних слов прося его повторить. Она так сильно погрузилась в свои мысли, что потеряла вечную внимательность к речи других людей. Как бы женщина не старалась избавиться от голоса внутри, сделать этого не удалось. Шатенка собственноручно окрестила себе грязной и жалкой, терзая себя мыслями о том, что она не достойна какой-либо помощи после того, что сотворила вчера. Разве она могла вешаться на шею к тому, кто только из-за чувства долга и вины помогал ей? Других причин Эда, к слову, не видела. Болат достаточно справедливый человек, поэтому, наверное, и пытался расплатиться этим спасением за убийство родителей женщины. — Я говорю, подойди ко мне, я тебя кремом намажу, а то сгоришь, — Серкан же такой любовью к солнцу не отличался, поэтому гордо лежал на шезлонге под большим зонтом. Он, конечно, за время работы с людьми успел достаточно хорошо ознакомиться с человеческой психологией, но поведение женщины казалось ему, мягко говоря, странным. Болат мог предположить то, что шатенка возвела стены в их общении из-за того, что он сделал ей морально больно или она как-то узнала о его договорённости с Семихой, однако, причину её столь подавленного настроения он не понимал, как-никак ещё вчера она счастливо хохотала в машине, и эти эмоциональные качели его пугали. Пугали тем, что никогда ранее мужчина не сталкивался с таким поведением и совсем не знал, что нужно делать, единственное, он в своём сознание твёрдо стоял на том, что доверие девушки нужно скорее вернуть, дабы не получить проблем с её транспортировкой в Турцию. — Не нужно, — резко роняя взгляд на собственные руки, Йылдыз начинает внимательно разглядывать тонкие ногти, так, словно на них был какой-то очень сложный маникюр. Мужчина с тихим цоканьем встаёт на ноги, держа в руке упаковку нежно-жёлтого цвета. Что-ж, если она не хочет подходить к нему, то он сделает это сам, как-никак, рисковать её здоровьем из-за небольшого недопонимая ему не хотелось. Однако, если говорить совсем уж честно, то в первую очередь ему просто не хватало терпения на то, чтобы совсем уж ни о чём с ней не разговорить. Ему ощутимо не хватало её бесконечной болтовни. Ну и в какой-то степени молодой человек надеялся, что за разговорами ему удастся узнать причину такой отдалённости Эды от реальности. — Это уже был не вопрос, — хмыкает шатен, садясь на шезлонг рядом с девушкой, — повернись ко мне спиной. Шатенка молча выполняет его просьбу, осторожно перекладывая распущенные волосы вперёд. Смотрит вперёд, тяжело сглатывая. — Тут жарче, чем в Турции, поэтому не обижайся, я просто забочусь о твоём здоровье, — выдавливая необходимое количество крема на ладонь, негромко отвечает он ей. Осторожно подцепив мизинцем лямки её купальника, Болат аккуратно опускает их вниз, дабы освободить кожу девичьих плечей и равномерно нанести защитное средство. — Я не обижаюсь, — наклоняя голову в бок, шепчет Эда совсем уж отстранённым от реальности голосом. Она легко вздрагивает, ощущая мужскую ладонь на своей обнажённой спине. Его тёплые пальцы, так приятно контрастирующие с прохладным кремом, с лёгким нажимом проскальзывают от ключиц к лопаткам, маленькие мурашки появляются невинным следом после его заботливых прикосновений. Заботливый Серкан Болат, пожалуй, самый необычный его вид, о котором женщина, стоя впервые в лобби его офиса, не задумывалась. Да, что уж, она тогда даже о возможности ещё раз увидеть этого Робота не задумывалась. — Тебе тут не нравится? Давай в другое место уедем, например в Индию или Таиланд, там тоже с трудом человека отыщешь, — продолжая нежно наносить крем на её кожу, интересуется он. Конечно, скрываться им уже было не от кого, поэтому можно было лететь хоть сразу в центр Стамбула, хоть в Италию, которой так грезила шатенка, но такое путешествие точно бы вызвало множество подозрений у далеко не глупой девушки, поэтому в предложения вставали менее технологичные страны. — Нет, мне всё нравится, — кареглазая нервно запутывает свои пальцы в густых локонах, тяжело вздыхая, — просто я. мне. о, Аллах… Мужчина наносит ещё одну порцию на шею девушки, терпеливо выжидая, когда его неразговорчивая Госпожа соберётся с мыслями и озвучит то, что её тревожит весь сегодняшний день. — То, что произошло вчера ночью, — складывая свободную от плена волос ладошку на одну из залившихся пунцовой краской щёк, медленно бормочет она, — мне за это очень неудобно перед тобой. Я… я не представляю, как тебе вообще хватило терпения не послать меня куда подальше, — слегка сгорбив спину, печально вздыхает она, — чего стоит одна только моя тошнотворная бледность кожи. — И давно у тебя проблемы с самооценкой, м? — с трудом сдерживая облегчённый выдох, спрашивает парень, аккуратно приобнимая Йылдыз за плечи и наклоняя её на себя, не обращая внимания на ещё невысохший крем. Серкан успел надумать уже столько жутких сюжетов, которые бы служили оправданием её странного поведения, что банальное казалось таким успокаивающем, что ему аж улыбнуться захотелось, однако, порыв своей радости пришлось сдержать. — У меня нет с ней проблем, я здраво оцениваю то, что вижу в зеркале, — никак не отвечая на объятия Болата, грустно отвечает она, — мне по-прежнему неловко перед тобой за мои вечные слёзы, я понимаю, как тебя раздражает моё постоянное нытьё, но из-за воспитания ты ничего не говоришь мне. Я так ненавижу себя за то, что тебе постоянно приходится всё это выслушивать, но я ничего не могу с собой поделать… — она горько усмехается, роняя подбородок в пол, — и опять я жалуюсь. — Йылдыз, слушай сейчас, пожалуйста, крайне внимательно, — наклоняясь к женскому уху поближе, довольно строго шепчет он, — я никогда не заставляю себя с тобой контактировать, никогда не думаю: «Боже, когда она помолчит?!», мне правда нравится проводить с тобой время, и я прекрасно понимаю, что ты человек, которому свойственно быть очень эмоциональным. Я ещё с первого нашего дня понял, что легко с тобой не будет, ибо ты, как ураган, нестабильная, но это не есть плохо, понимаешь? — получив в ответ лишь неуверенный кивок, он продолжает, — я целиком и полностью принимаю твой характер, твои поступки, которые, честно, порой я совсем не понимаю, но от этого для меня ты хуже не становишься. Я просто не люблю видеть, как ты плачешь, потому что я чувствую себя невероятно беспомощным в такие моменты, но я не считаю тебя слабой из-за слёз. Касаемо твоей внешности, — втянув большую порцию кислорода, также серьёзно говорит молодой человек, — то, какой красавицей ты родилась, не испортит уже ничего, и я хочу, чтобы ты это понимала. Опровергать не буду, у тебя действительно появилась бледность, но она подчёркивает красоту твоих глаз. Былой же загар делал акцент на твои замечательные губки, которые я бы с удовольствием поцеловал, — ласково поглаживая нежную кожу, Серкан проскальзывает с плеча до подбородка кареглазой, немного поворачивает её голову на себя, наклоняется больше вперёд, оставляет три влажных поцелуя, после возвращается в былое положение, — ты меняешься это правда, но остаёшься всё-равно очень красивой и интересной Госпожой. И она ему поверила, быстро избавляясь от внутреннего голоса. Почему-то шатенка не могла не верить его признанию, как-никак, она его хорошо знала и не менее хорошо знала то, что Серкан такими словами на ветер бросаться не будет. Ну или она просто сумасшедшая дурочка, которую, по мнению парня, можно было заверить в чём-то только так, однако, об этой теории ей даже заикаться в голове было страшно, поэтому она предпочла этого не делать. — мне нужно было это услышать, — прижимаясь к нему поближе, тихо всхлипывает она, — спасибо тебе. Закатив глаза, Болат сделал пометку в голове о том, что вечером стоит пригласить психолога, ибо если Йылдыз сама с ума не сойдёт, то его сведёт своими слишком уж резкими даже для её характера скачками в настроении. — Так, давай-ка мы пойдём с тобой искупаемся в море, — спешно возвратив лямки её купальника на исходное место, он откладывает упаковку солнцезащитного крема в сторону, а затем помогает ей подняться, — а то, знаешь ли, мне от вида одной прекрасной феи очень жарко. — Я думаю, дело всё же в солнце, — чуть хриплым голосом посмеивается она, аккуратно ступая на горячий песок. Идти до воды, к счастью, долго не пришлось, ибо прям около моря стояли их шезлонги, находившиеся, к сведению, на территории VIP пляжа, который мужчина арендовал полностью, дабы избежать любопытных глаз жителей отеля. Кареглазая делает глубокий вдох, запрокидывая голову. Приятный соленый воздух проникает в лёгкие, безмолвно прося шатенку отложить своё глупое волнение и начать наслаждаться беззаботным моментом. Небо чисто голубое, без единого облачка лазурным отливом отражается в её карих глазах, легко блестящих застывшими в уголках слезами. Не время плакать. Нет причин более этого делать. На грустном лице сначала просто скользнула лёгкая тень улыбки, а затем печаль и вовсе пропала, будучи в мгновение сражённой звонким смехом, когда шатенка набрала в ладони немного воды и брызнула ей в Болата, морщившего нос от холодного, как ему казалось, моря. Если днями ранее девушка страдала от боли и пугающие неизвестности, то сейчас всё для неё было предельно ясно и, к слову, в этой ясности был один лишь позитив, поэтому, спешно бросившись убегать в сторону от вынашевающего план мести парня, женщина задумалась о том, что ей нужно постараться вернуться к жизни, вернуться к тому, чтобы наслаждаться моментом, а не прятаться в размышлениях о том, как ей себя жалко. Оставшаяся без родителей и образования Эда никогда не жалела себя, она старалась найти хоть одну причину жить дальше. Хохотнув, Йылдыз подумала о том, что Серкан дал ей куда больше одной, поэтому она обязана радоваться каждой из них также чисто, как та маленькая девочка на следующей день после трагедии радовалась наконец распустившейся персиково-белой розе. — Госпожа, ты сама напросилась, — предупреждающе мотнув головой в сторону шатенки, серьёзно произнёс молодой человек. Кареглазая лишь хмыкнула, делая шаг в сторону берега. Вода доходила ей только до бёдер, поэтому женщина не смогла не улыбнуться тому, с каким важным лицом парень занырнул в море. И как он только коленями дно не зацепил? Звонкий крик унёсся вместе с шуршащими волнами в синие дали моря, когда мужские руки овили кольцо вокруг девчачьей талии, а после Серкан дёрнул пищащую шатенку на себя, не совсем бережно окуня ту в воду, холодную для разгорячённой на солнце кожи.

***

Йылдыз не совсем поняла, как так вышло, что после их купания в море, они сначала просто перебрались на берег, решив не отказывать себе в странном удовольствие — посидеть на беленьком песочке, а уже через какие-то жалкие десять минут серьёзный бизнесмен дремал на её ногах, прижимаясь немного колючей щекой к женской ляжке и слегка приобнимая девушку за колени. Эда даже на мгновение задумалась о том, что совсем не поняла, как он оказался на ней… сначала она смотрела на море, потом запрокинув голову, глядела на голубое небо, восхваляя солнечные очки, которые защищали её от слепящего солца, потом мужчина не ответил на её какой-то не особо важный вопрос, и Эда решила посмотреть на него, дабы понять, почему он ей не отвечает, причина была в том, что он задремал… видимо, она так отвлеклась на свои мысли о том, как прекрасен сегодняшний день, что даже не обратила внимания на то, как шатен на неё улёгся. Что-ж будить она его точно не собиралась, мужчина и так нормально не спал из-за неё по ночам. Аккуратно махнув рукой пляжному рабочему, женщина подумала о том, что стоит попросить перенести зонтик, дабы её Робот не перегрелся под палящими лучами, а то ещё не хватало, чтобы у него что-нибудь замкнуло и он опять превратился в зануду, милого зануду. — Доброго дня, чем могу вам помочь, Госпожа Эда? — на пару секунд склонив голову, показывая тем самым своё уважение к женщине, негромко спросил парень лет двадцатипяти на вид. — Просто Эда, пожалуйста, — мягко улыбаясь, кареглазая глянула на его бейдж, тихо произнося, — Бадру, не мог бы ты переставить зонтик так, чтобы тень закрыла моего спутника. Женщина немного неловко обвела глазами спящего Болата, хоть и от традиционного турецкого воспитания она была далека, некоторые мелочи, как например, такая слишком интимная поза, всё же казались ей немного неправильными для демонстрации их на публику, даже столь ограниченную — всего три человека из персонала, к её счастью, молодой парнишка же вообще не показал никакого осуждения её, а лишь легко кивнул, почти беззвучно бормоча: «один момент». — Ох, и ещё, — глядя на то, как Бадру аккуратно установил пляжный зонт, немного виновато протянула она, — я буду признательна за холодный фреш из клубники. — Сейчас принесу, — сделав маленькую паузу, немного неуверенно добавил он, — Эда.