***
— Как ты? — мягким голосом спрашивает Серкан, поворачиваясь в сторону лежащей на кожаном сидении девушки, — что-то болит? Молодого человека сегодня в целом очень напрягало состояние Йылдыз, которая всю дорогу до аэропорта и весь взлёт выглядела крайне поникшей, однако после набора высоты ситуация складывалась ещё хуже: шатенка, прижав к груди коленки, равнодушным взглядом глядела куда-то вперёд, неторопливо поглаживая пальчиками ткань игрушки. — Я в норме, — весьма отрешённым голосом пробормотала она, даже не поднимая глаз на мужчину. Серкан тяжело вздохнул, недолго подумал, а затем на половину откинул своё кресло, не сравниваясь по уровню с женщиной, но становясь к той значительно ближе. — Ну, да, вижу я, в какой ты норме… — устало протянул парень, с трудом сдерживаясь от желанных прикосновений к девичьим волосам, — Эда, что-то случилось? Или ты просто устала? Если второе, то у тебя есть ещё целых три часа, закрой глазки и поспи… если первое, то ты можешь мне рассказать, я постараюсь решить твою проблему. Шатенка, неохотно повернув голову, посмотрела на Болата, не торопясь тому отвечать. Она интуитивно отодвинулась чуть назад, прижимаясь спиной к пластмассовой ручке сидения. — Я… — неуверенно начала Йылдыз, нервно сжимая меж пальцев лапку плюшевого медвежонка, — я… боюсь всё испортить… — она шумно втянула носом воздух, рассеяно пожимая плечами, — твоя репутация… если она пострадает из-за меня? — кареглазая измученно улыбнулась, — вся Турции будет говорить о том, что самый известный архитектор возится… с… с-со… шл… — она тихонько шмыгнула носом, опуская глаза на лежащую рядом игрушку, — ты и сам понимаешь мой статус… я не хочу, чтобы из-за этого о тебе говорили что-то плохое… — Эда, ты не имеешь ничего общего с тем, что ты хотела сказать, поэтому не смей даже думать об этом, — серьёзно говорит Болат, осторожно опуская ладонь на девичье плечо, — поверь, тебе не нужно беспокоиться обо мне и моей репутации, это сейчас вообще не важно, — ласково похлопав женщину по плечу, молодой человек выпрямляет корпус, торопливо вытаскивая из кармана сумки блистер с белыми таблетками, — сядь, пожалуйста, я думаю, тебе стоит выпить успокоительное. Кареглазая неохотно выполнила его просьбу, а затем легла обратно на кресло, неосознанно прогоняя в голове текст интервью. Она волновалась. Очень сильно волновалась.***
Йылдыз медленно спускалась по трапу, испуганно глядя на толпу журналистов, выкрикивающих её имя. Камеры, вспышки, микрофоны… всего было так много. Эда, с трудом сглотнув вязкую слюну и обернувшись, мгновенно вцепилась левой ладошкой в руку идущего позади неё Серкана. — Цс-с, спокойно, — негромко прошептал он, заботливо сжимая меж пальцев холодную девичью кисть, — я с тобой, тебе не о чем переживать. Кареглазая шумно вздохнула, слабо покачала головой, чувствуя, как быстро застучало сердце, неприятным эхом отдаваясь в ушах. Оставались какие-то три жалкие ступеньки, отделяющие её от шумной толпы журналистов. — Здравствуйте, господа, — уверенным голосом начал молодой человек, подбадривающе поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладошки Йылдыз, — я прекрасно понимаю, что в связи с недавними новостями у вас есть очень много вопросов к госпоже Эде, однако перед тем, как вы их озвучите, давайте моя бывшая невеста сначала расскажет вам историю со своей точки зрения, а если этого будет недостаточно, то вы сможете уточнить детали, которые будут вас интересовать, договорились? Люди в толпе согласно кивнули, торопливо подставляя микрофоны к девичьему лицу. Шатенка быстро оглядела стоящих перед ней журналистов, сделала маленький шаг назад, желая хоть немного увеличить расстояние меж собой и десятками камер. — Я… — негромко начала Йылдыз, неосознанно опуская взгляд в пол, — я знаю, что все сейчас активно обсуждают произошедшую авиакатастрофу… и я знаю, что до этого момента все считали, что я тоже погибла, но… мне повезло сбежать от Мелиха и спасти свою жизнь… — девичий голос предательски дрогнул, становясь значительно писклявее, — думаю, многие из вас слышали о том, что принц Сеймен крайне жестокий человек… и это оказалось не просто слухом, а страшной правдой… за эти два месяца я пережила много ужасных вещей… меня насильно выдали замуж… я пыталась прятаться в других странах, но… меня нашли и вернули в Стамбул… то, что я пережила здесь., — женщина крепко сомкнула полные слёз глаза, чувствуя, острую боль в области висков, — это было настоящим кошмаром… но я знала, что дальше будет только хуже… Мелих говорил мне, что увезёт меня в Эмираты… говорил, что запрёт меня в какой-то страшной комнате… говорил, что убьёт, если я ему надоем… — Эда жадно втянула ртом воздух, ощущая отвратительную слабость во всём теле, — я боялась его… очень боялась, но… за два дня до рейса в Дубай я поняла, что мне нужно хотябы попытаться спастись… выбраться из того страшного особняка мне помог тот, чьё имя я никогда не смогу назвать… если вы это смотрите, то знайте, я вам очень благодарна… — кареглазая неосознанно опёрлась на Болата, весьма быстро обхватившего её за поясницу, — потом я пришла к Серкану… я понимала, что он, возможно, мне откажет, но… я должна была попытаться с ним поговорить… не знаю, толи я выглядела настолько жалко, толи у Серкана до сих пор остались ко мне чувства, но… он, глубокой ночью увидев меня на пороге своего дома, как будто сразу всё понял… Серкан пригласил меня внутрь… мы поговорили… и он предложил мне слетать с ним на Кипр, чтобы он смог придумать, что делать дальше… а я… а я, чтобы хоть немного подлечилась… — Йылдыз, резко отпустив мужскую руку, торопливо приложила ту к голове, ощущая, как неосязаемая тяжесть всё сильнее завладевала её сознанием, — я не знаю, почему Мелих и Семиха полетели без меня… но… я рада, что их постигла такая участь… они… это… засл… Девушка окончательно отдала весь свой вес парню, без сознания повисая на том. Болат торопливо поднял кареглазую на руки, неосознанно подмечая, что девушка стала заметно легче. — Эда, Эда, Эда… -шёпотом пробормотал молодой человек, тихонько поглаживая коленку кареглазой свободной от плюшевой игрушки рукой, — Аллах-Аллах, родная… — переведя взволнованный взгляд с шатенки на журналистов, парень торопливо добавил, — чтож, в заключении я лишь скажу, что мы обязательно разберёмся с тем, почему госпожу Йылдыз вообще посчитали погибшей. Видимо, произошла какая-то ошибка. На этом всё, господа, спасибо за внимание, надеюсь, следующий наш диалог будет более успешным. Журналисты, на удивление, довольно быстро отступили, позволяя молодому человеку без лишних трудностей пройти к стоящему неподалёку внедорожнику, заднюю дверь которого учтиво открыл личный водитель Болата. Серкан аккуратно опустил Эду на задние сидения, осторожно положив женскую голову на свои колени. Он посадил плюшевого медвежонка на девичий живот, а затем переместил свою ладонь на женское плечо, слабо приобнимая шатенку. Мужчина тяжело вздохнул, слабо покачав головой. Йылдыз моментами отошла от первоначального текста интервью, порой углубляясь в детали, которых даже не знал сам Серкан… и сейчас, глядя на лишённое сознания тела и невольно вспоминая каждую спрятанную под женской одеждой царапинку, он хотел бы забыть услышанное. Он хотел, чтобы и она забыла. Забыла об угрозах, забыла о страхе, забыла о боли. — Моя ты девочка, — ласково протянул Болат, тихонько поглаживая девичье плечо, — всё у тебя будет хорошо… я уверен, ты обязательно поправишься. Парень обессилено откинулся на сиденье, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Он устал, чертовски сильно устал от сегодняшнего дня, полного адского стресса. Серкан и не заметил, как быстро он задремал. Йылдыз, конечно, очнулась ещё в дороге, а если точнее, то минут через пять после того, как автомобиль покинул территорию аэропорта, однако кареглазая совершенно не торопилась менять своего положения: она лишь прижала к груди игрушку и вытянула правую ногу. Ей не хотелось скидывать с себя мужскую руку или поднимать голову с его колен. Ей лишь хотелось уткнуться носом в край кофты Болата и сладко заснуть, надеясь, что эта поездка никогда не закончится. Ей было тепло и непривычно комфортно. Ей было так уютно, так, словно эти лёгкие полуобъятия обещали навсегда забрать все страшные воспоминания и исцелить её тело. Расслабленно сомкнув глаза обратно, Йылдыз весьма быстро провалилась в сон, напоследок подумав о том, что ей почти не страшно лежать так близко к Серкану.***
Длинная дорога была позади. Чёрный внедорожник остановился. Болат торопливо вышел из машины, легко улыбаясь неподалёку стоящим родственникам и любезно протягивая руку Эде, дабы помочь той выйти из автомобиля. Девушка опёрлась тыльной стороной ладони на мужскую кисть, крепко сжимая меж пальцев левой руки лапку плюшевого медвежонка, она неуверенно поставила ногу на асфальт и, испуганно опустив глаза в пол, вышла из внедорожника. Кареглазая прекрасно знала, что её ждут лишь самые близкие: тётя, лучшие подруги и родители Болата, однако от того легче не становилось, ей казалось, что её осудят, обвинят, возненавидят. — З-здравствуйте, — испуганным голоском прошептала Йылдыз, боковым зрением видя, как молодой человек отходит от неё куда-то в сторону. Шатенка интуитивно шагнула назад, замечая, что кто-то приближается к ней. Она хрипло вскрикнула и мгновенно сомкнула глаза, чувствуя, как кто-то положил руки на её поясницу, крепко прижимая к себе. Знакомый до боли аромат духов мгновенно коснулся девичьего носа. Родное тепло приятно обожгло её кожу даже сквозь плотную ткань одежды. В груди болезненно заныло. — Эда… — тихим шёпотом протянула Айфер, полными горьких слёз глазами смотря на девушку, — малышка моя… — женщина, скользнув вверх по девичьей спине, ласково погладила кареглазую по волосам, — любимая моя девочка… прости меня, пожалуйста… я должна была сразу всё понять… я не должна была даже открывать дверь тем людям… — прижимаясь лбом к виску шатенки, дрожащим голосом бормочет Айфер, — Эда, дорогая… Аллах-Аллах… ты самое ценное, что у меня есть… а я не смогла защ… — Тётя, — перебив свою родственницу, негромко проговорила Йылдыз, — я так люблю тебя… я так по тебе скучала… — кареглазая громко всхлипнула, тяжело дыша, — я так боялась, что ты не захочешь меня видеть… что ты разлюбишь меня… Серкан обыденно пожал руку отцу, затем ласково приобнял мать, целуя ту в висок. Он слышал, как горько хныкала Эда, обнимаясь со своей тётей, и он искренне пытался на это не смотреть, понимая, что не сможет сдержать слёз от вида его рыдающей девочки. — Бедная Эда, — сочувствующим голосом произнёс Альптекин, мельком поглядывая на шатенку, — столько всего пережила. Ужасно. Даже врагу такого не пожелаешь. — Согласна, — слабо кивнула Айдан, с сожалением смотря на свою бывшую фиктивную невестку, — честно, я даже боюсь представить, что сейчас чувствует Айфер, Эда же ей как дочь, а тут такое… не знаю, смогла бы я себя просить, окажись в такой ситуации. Болат жестом попросил родителей последовать за ним в дом, прекрасно понимая, что семью Йылдыз сегодня вечером лучше оставить наедине друг с другом. Им наверняка есть о чём поговорить и о чём помолчать.***
Эда уверенно зашла в спальню, любезно выделенную ей Серканом, удивлённо ахая. Её комната заметно отличалась от остальных в особняке наличием разнообразных растений. Подоконник был уставлен различными по виду и форме горшками. Два кашпо висели рядом с окном. Большое древообразное растение стояло неподалёку от шифоньера. Тёмная спальня, соответствующая холодному стилю поместья Болата, выглядела очень уютно. Кареглазая, оставив махровые тапочки рядом с дверью, босыми ногами встала на мягкий коврик, сделанный из шкуры какого-то животного. Эда восхищённо пробежалась взглядом по большой и с виду очень мягкой постели, невольно думая о том, что она сейчас бы с удовольствием поспала часика так два, однако эту затею ей пришлось отложить на потом, так как совсем скоро должны были вернуться её подруги и тётя, отошедшие на короткий диалог с госпожой Дилек. — Как же тут красиво, — довольно прошептала Йылдыз, осторожно присаживаясь на край постели и вновь переводя взгляд на полный зелени подоконник.***
Молодой человек, будучи занятым документами по ArtLife и разговорами, касающимися небольших проблем с въездом Эды в Турции по фальшивому паспорту, даже и не заметил, как ближе к ночи особняк покинули Джерен с Фифи, написавшие Серкану СМС’ку с сотней благодарностей. Болат, отправив каждой из девушек в ответ по смайлику с сердечком, устало поднялся с кожаного стула, разминая затёкшую от долгого времяпровождения за компьютером поясницу. Парень, выключив свет в кабинете и закрыв за собой дверь, неторопливым шагом пошёл по коридору, думая о том, что стоит заглянуть к Эде, дабы пожелать ей сладких снов и убедиться в том, что она точно в порядке. — Она уже уснула? — тихо произнёс молодой человек, заглядывая в довольно тёмную спальню Йылдыз, где лишь слабо горела лампа, стоящая на прикроватной тумбочке. Мужчина неторопливо переступил деревянный порожек, аккуратно ступая на пол, боясь разбудить спящую шатенку. Кареглазая лежала на спине, прижимая к груди игрушку. Воздушное одеяло почти полностью скрывало девичье тело, оставляя в видимости лишь расслабленное личико Эды, молочно-лавандовый рукав её пижамы и бледную женскую кисть, мирно покоящуюся на плюшевом медвежонке. — Да, — шёпотом проговорила Айфер, осторожно вставая с края постели и тихонько направляясь в сторону Болата, — Серкан… спасибо тебе большое за неё… спасибо за то, что ты спас её… Женщина крепко обняла Болата, прижимаясь виском к его груди и устало вздыхая. — Я теперь до конца жизни твоя должница, — негромко пробормотала она, — не знаю, чтобы я делала, если бы мою красавицу навсегда забрали у меня… Аллах-Аллах, и думать страшно… Серкан, огромное спасибо! Спасибо за всё, что ты сделал для всех нас. Парень успокаивающе погладил по спине тётю Эды, а затем, по-доброму улыбнувшись, расцепил объятия, позволяя женщине сделать маленький шаг назад. — Не нужно благодарностей, госпожа Айфер, любой мужчина, окажись он на моём месте, поступил бы также, — прошептал молодой человек, краем глаза поглядывая на мирно сопящую девушку, — я полюбил Эду, очень сильно полюбил… и я бы не простил себе, если бы не смог вытащить её из того ужасного дома… — сделав глубокий вдох, тихонько добавил мужчина, — думаю, нам уже тоже пора ложиться спать. Я выключу свет, а потом, если вы не против, провожу вас до дома родителей, мне просто всё равно нужно зайти к матери. Айфер согласно кивнула, предпочитая лишний раз не издавать каких-либо звуков, дабы не рисковать сном своей племянницы. Серкан, подойдя к девичьей постели, невольно улыбнулся, наслаждаясь видом сладко спящей в его доме Йылдыз. Он, наклонившись вперёд, ласково почти невесомо прикоснулся губами к лбу Эды, оставляя на том несколько поцелуев. — Доброй тебе ночи, малышка, — мягко прошептал Болат, выпрямляя корпус. Парень выключил стоящую на тумбочке лампу, а затем вместе с Айфер неторопливо последовал в сторону выхода из комнаты.